В омут с головой

      Тихий шёпот ночи бережно поглаживал уши, касался самой мочки, аккуратно покусывая, а после легонько дуя, в попытке успокоить сбитое дыхание мужчины, что, казалось, должен быть в её подчинении. Властная царица перекрыла воздух всему, что могло потревожить спокойствие полностью утонувшей во мраке комнаты, доводя до удушья, сжимая горло, ломая шейные позвонки. Быстро, беззвучно, не оставляя Ято и шанса, сводя пронизывающей, словно иглы, безмолвностью до безумия. И без того измотанный собственными мыслями, бедолага трупом лежит на шёлковых простынях, с трудом осознавая, где он находится, зато всем телом ощущая бьющее по рёбрам покрывало и сжимающую в тиски подушку, что ещё вчера были подобно пуху. Брюнет мог поспорить, что, подними он хоть край одежды, увидит россыпью украшающие кожу синяки и, даже, узоры, что те игриво вырисовывали на плоти узника. Да, именно так - Ято стал заключённым, что томится в тюрьме из сомнений, молотом стучащих по макушке и звоном расходящихся вдоль висков ко лбу. Острые стрелки часов уже переступили грань полночи - вот-вот нужно будет просыпаться, а он ещё даже не ложился.       До рокового хода, наставляющего игроков либо на победу, либо на поражение, ценой которых может стать жизнь, оставались минуты, перетекающие во мгновения и наоборот, а сознания всё ещё поглощало желание всё отменить, бросить, забыть. Перестать сопротивляться и дальше плыть по течению, позволяя другому, более могущественному, распоряжаться чьими-то жизнями. Горазд легче превратиться в играемую пешку, нежели допустить зевок, встречая конец.              Вести за собой людей, поддерживать их веру в тебя и подпитывать её сложно, и Ято не уверен, готов ли. Переступи мужчина порог сейчас - вернуться не сможет, не позволят. А темнота всё так же душит, не позволяя двинуться, не пуская на верную смерть. Она - та самая мать, что ростила его с детства, ведь ночь и тишина - верные и ласковые няньки для маленького, запуганного отцовской строгостью ребёнка. Смешно. Человеческая природа толкает в немой страх, заставляя застывать перед неизвестностью, скрываемой плотной мантией тьмы всех, но не Ятогами.              “Люди боятся не темноты, а того, что скрывается в ней...” — умные мысли глупого ребёнка, не понимающего жизнь но уже смотрящего на всё вокруг пронзающим до костей взглядом. Холод голубых глаз заставляет ёжиться даже взрослых, а осознание, что они принадлежат мальчишке кружит голову. Но самое точное, что сложилось в маленькой головушке: “... всё же, там пусто, выходит и боятся нечего.”              Так он перестал видеть во мраке что-то жуткое, чуть позже - полюбил его, а после начал обретать наслаждение, окутанный цепкими лапами спутницы-ночи. Но сейчас даже она противилась, отказывалась отпускать, стараясь убаюкать глупого, давно выросшего ребёнка. Как укрывала его самые горькие слёзы, самый яркий гнев и самые сладкие грехи, так и готова спрятать сына от ошибок, что тот вот-вот совершит. Наверное, даже тьма боится босса. Даже она, но не Ято. Больше не Ято. Сжав отчаянно ломающие кости ткани покрывала в кулак, он откинул то наземь, рывком поднимаясь, ступая по полу всё решительнее.              “Я пойду до конца, пока будет куда идти. Даже слишком далеко...”              Натянув простую и не броскую чёрную водолазку и узкие тёмные джинсы, собрав смоляные волосы, мужчине оставалось украсить себя ещё кое какими аксесуарами. Теперь грудь стянул жёсткий кожаный пояс, врезаясь в лопатки, желая задеть самый хребет, руки подпирала кобура, что плотно расположилась у рёбер справа и лева. Вместо обычного брючного пояса в петельки продет на вид такой же, только с несколькими кармашками, скрывающими десяток патронов. В бедро через ткань одежды так же врезался пояс с фигурным чехлом. Нож - для кого-то спасение, для иного - погибель. Всё это скрыто небрежно накинутой курткой. Натянутые ботинки, громоздкая дверь комнаты, пустой коридор, выход. Всё проносилось в голове Ято обрывками, давно заученными и неинтересными картинками. Самое интересное его ожидало после.              Ещё несколько шагов и голубоглазый встретится лицом к лицу с озорницей-Судьбой, что, переминая в тонких пальцах колечко весов, будет несмело клонить чаши жизни и смерти, удачи и невезенья, победы и проигрыша, решая, которая всё же перевесит. Осталось повернуть ручку двери и Ято ринет в объятья прекрасной богини Ники, или же пушистым пером поставит подпись на пергаменте в руках костлявой. Но отворяет двери и тут же ощущает на себе десяток глаз. Все как один откинули всё, чем были увлечены досель, выровнялись и, коротко склонив голову в знак приветствия, ожидали указаний лидера. Они пойдут за ним без сомнений и сожалений, выполнят любой приказ, устелят тропу из своих тел, по которой Ято взойдёт на пьедестал.              —Все в зборе? — Вопрос был адресован тому самому, что стал спусковым крючком для брюнета. Маркус. Всего за несколько дней обрёвший статус верного товарища и надёжного спутника. Как не странно, теперь Ято без сомнений мог доверить Маркусу свои мысли и жизнь, а посему, тот сразу занял место правой руки. Естественно, скрыть от глаз окружающих эти отношения было необходимо, а особенно от намётанного на такое глаза отца, что, казалось, нюхом чуял подобное. Что ж, старина, чутью стало подводить - ты упустил не менее дюжины подчинённых сына. Не много, но и это количество в умелых руках станет смертельным оружием. Осталось чётко понять, таков ли Ято?       —Да. Все собрались и готовы. — Осмотрев присутствующих коротким скользящим взглядом, горящие карие глаза встретились с ледяными голубыми, давая последний, такой нужный молодому боссу толчок.       —Тогда... Пора.              Около массивного стола собралась толпа, во главе которой очутился сам Ятогами. Под мелко подрагивающими пальцами вожака, чуть ли не царапая кожу шершавостью, покорно легла карта с пометками, обведёнными местами и несколькими исправлениями. Наверное всем присутствующим стало понятно, сколько мыслей и планов было вложено в этот кусок бумаги, но интересовало далеко не это. Убедившись в полной внимательности каждого, Ято начал свою речь, повторяя заранее известный подчинённым план, подмечая каждую деталь и для себя в том числе. Волнение было выдавать нельзя, но скажите это предательски пропадающему из-за сухости в горле голосе и режущим, видимо из-за недосыпа, глазам. Даже так, ни один мускул на лице предводителя не дрогнул, а взгляд всё так же горел, распаляя каждую душу в этих стенах.              —Наша цель - кейс с важными документами. Сегодня, через несколько часов, люди Камилло будут передавать его прихвостням отца вот здесь, — палец проехал по карте, обводя и так помеченный заранее сектор, — старый район. Когда-то строившийся но давно заброшенный. Около западного крыла, с торца, и состоится сделка. Будет это утром, но мы не будем устраивать здесь перестрелку. Перехватим цель уже на выезде из района - самое глухое и забитое место. Именно туда стоит прибыть заранее, охватить периметр, проверить каждый сантиметр окрестности. Каждая палка, камешек и травинка должны быть под нашим контролем. Берём только кейс - остальное меня не интересует. Не должно остаться ни свидетелей, ни улик. Никто из них не заговорит. Если всё пройдёт гладко - к полудню мы и документы будем далеко от этого города, чтобы позже вернуться и стать в нём хозяевами. — Чуть ослабив тон, Ято добавил, — я рассчитываю на каждого из вас. Не подведите.              Никто не кричал или самоотвержено отвечал, как это бывает в фильмах или книгах, но по общему настрою было понятно - они готовы вступить в бой. Рука давно на пистолете, глаз остёр как никогда, а адреналин начинает бурлить в венах, подогревая кровь. Теперь они окончательно ступили на поле боя, точными и беспощадными движениями руки мастера разделённое на сектора, на чёрное и белое. Кто пешка, а кто конь - не важно, когда находишься на доске, ведомый своим игроком, своим хозяином, вершителем твоей судьбы. И они примут её, не жалуясь, ведь прекрасно понимают, что лишь фигурки в чьих-то ладонях. Заключительное слово и операция началась. У выхода их ждали несколько автомобилей. Дорога не долгая, но, наверное, самая тяжёлая в жизни Ято.              Хорошо ли они всё продумали? Не упустили ли что-то важное, что теперь стоит жизни не только ему, но и около десятка людей? Не обманули ли его вообще? Прогоняя такие ненужные сейчас мысли, Ято пытался как можно внимательнее следить за дорогой. В автомобиле тот был один, поэтому мужчина мог позволить себе минутную слабость, что тут же сменилась недовольством самим собой.              “Хватит! Распустил тут сопли. Всё пройдёт гладко, мы уничтожим людей босса вместе с их машинами несколькими точными выстрелами, а после возьмём тачку с кейсом и укатим за горизонт. Проще некуда. Всё будет хорошо. Хорошо...”              По прибытию каждый занял отведённое ему место. Теперь каждый дюйм окрестности, как и предполагалось, играл так, как нужно было Ято. Трое самых точных стрелков были отправлены на позиции - один выстрел и когда-то отличный дорогой автомобиль превратится в груду пылающего металла со шкварчащими телами пассажиров внутри. Вот от чего точно не спасёт ремень безопасности. Солнце тем временем понемногу всходило, тонкими лучами отталкиваясь от линии горизонта и вздымаясь всё выше, своим появлением хватая в тиски голубоглазого и всех его людей. Каждая секунда колола иглами кожу, проникая к сердцу и заставляя то замереть на долю секунда, а после зайтись в безумном ритме. Кожа белее белого, а на фоне чёрных волос ещё бледнее и только глаза горят а ожидании. Вот-вот появится цель и они приступят к исполнению плана, над которым работали так долго. Столько бессонных ночей, выпитых кружек кофе и выкуренных сигарет - сейчас это всё оправдается.              Импровизированные снайперы находились на местах, группа, что должна перехватить оставшиеся автомобили готова заводить моторы, Ятогами держал руку на ключе зажигания. Все как один затаили дыхание, взгляды были прикованы к той самой точке, пересекая которую прихвостни отца попрощаются с жизнью, а для Ято начнётся новая жизнь, где более не останется места покою. И гробовая, режущая слух тишина. Только биение собственного сердца и нервно пульсирующая жилка на лбу не позволяли сойти с ума. Сейчас либо цели появится, либо зубы, стиснутые до невозможности, треснут и раскрошатся прямиком во рту, и благо, первыми всё же показались так горячо ожидаемые машины. Первая, где предполагаемо находился кейс с бумагами, без препятствий проехала намеченную точку, но следующим двум не повезло - короткий звон пронзающей металл пули и железные коробки стали тюрьмами для своих хозяев, заточая тех в самой пучине взрыва. Даже если мужчин, находящихся там не разорвало на мелкие кусочки, с их изувеченными телами после разберутся языки пламени, окутывая и сжигая до тла всё, к чему прикасаются. Находившиеся чуть за ними машини смогли вовремя среагировать - пули задели лишь корпуса, так и не поразив нужную точку, поэтому подчищать теперь прийдётся “группе захвата”. Сам же Ято вместе с Маркусом и ещё одним подчинённым выехали за главной целью. Видимо перепуганных происходящим сзади, водитель что есть мочи вжал педаль газа в пол, в судорожной попытке оторваться от преследователей. Странно, но к засаде они вовсе не были готовы, как же глупо. Пусть так, хвататься за жизнь будет любой, мафиози или простой человек, а посему, пока один вёл, два вторых, схватившись за пистолеты, пытались отстреливать наглецов. Как жаль, что на такой скорости о точности выстрелов не стоит и вспоминать. Убегающие надеялись попасть в водителей и это было их главной ошибкой, но вот Ято и Маркус оказались умнее. Мужчины, словно имея один разум на двоих, а может обсудив такой расклад заранее, пытались вывести приследуемый транспорт из строя, подперев тот с обеих сторон и кидая его от одного крыла ко второму, паралельно держа на мушке колёса. Первый выстрел голубоглазого и шина, издав жалобливый свист, стала терять форму, спускаясь и водя машину в непонятном танце. Маркус не заставил себя долго ждать и вот бедолаги убегающие лишились уже двух колёс, а машину разгонять не видел смысл уже никто. Единственный вариант - застрелить нападающих, тогда жизнь будет спасена, но вот не задача, стрелять они научились, но вот считать патроны... Что ж, теперь нет ни единой ниточки спасения, и запах крови и отчаяния жертв были уловлены хищником. Одним резким поворотом руля Ятогами подпёр понемногу останавливающуюся машину и повёл ту в одно из зданий. Наконец припечатав то, что осталось от автомобиля в стену дома, оба напарника вышли, держа на мушке давно сдавшихся и умоляющих взглядами о пощаде пленников. Не проронив ни слова, а только с презрением окинув тех взглядом, голубоглазый прикончил первого одним точным выстрелом в голову, пачкая кровью и кусками плоти лицо второго, теперь уже не надеющегося на милость, а только обречённо делавшего свой последний вздох. Его прикончил Маркус таким же способом. Вот и всё. Всё закончилось - они справились и теперь кейс с документами практически в руках у Ято. Осталось только открыть богажник и выдохнуть с облегчением. Он смог. Он правда совладал со всем.              Опустив руку на багажник Ятогами всё ещё не мог заставить себя нажат на кнопку - мышцы не сокращались, рука противилась, но бурлящий в крови жар, разлившийся по телу, всё ещё заставлял чувствовать себя живым. Вот сейчас, пора.              Треск сработавшего от нажатия механизма, медленно поднимающаяся часть, открывая взору всё больше и больше, звон в ушах и подступающий к горлу крик радости. Поддевая дверцу рукой не в силах терпеть более ни секунды Ято рывком толкает её и... кровь в жилах застывает, а сердце перестаёт биться. Взору голубых, нет, теперь ледяных глаз открывается вовсе не долгожданная картина с чемоданом, а хрупкое, разодранное в клочья тело какого-то непонятного ребёнка, связанного по рукам и ногам, без сознания. Кажется, мальчик совсем не дышал, как, в общем, и Ятогами, что так и застыл, а сзади к нему подошел сразу же опешивший Маркус.              —... — Безмолвно брюнет отступил несколько шагов и тут же звериным воплем выкрикнул: —Блять! Сука! Это что, мать вашу, такое? Какого хрена? Я не спал несколько суток, придумывал этот хренов план, обдумывая, обсасывая каждую деталь, чтобы что? Получить труп какого-то сопляка вместо бумаг?       —Похоже, что кейс был в одной из тех машин, что остались позади. Возможно сейчас бумаги догорают в кострах в груде железа... — На удивление спокойно обыденным голосом озвучивал Маркус. — У нас ещё есть шанс взять их, коль те не в огнище, ну, а если нет... — Рассуждения подчинённого прервал сбитый стон со стороны, как оба мужчины думали, покойника. Это заставило проклинающего всех и вся Ято оторваться от своего занятия и с нескрываемым удивлением на лице заглянуть в багажник. В том, что мальчик был мёртв с первой же секунды не оставалось сомнений - состояние, в котором находился ребёнок, те травмы и рваные раны, какими было усеяно его тело казались просто не совместимы с жизнью. Да что там говорить, вряд ли мальчуган сможет ещё когда-нибудь что-нибудь взять в эти руки или крепко встать на эти ноги. Хотя термин “конечности” здесь подходил больше. За километр от плоти пахло кровью и несло смертью - на такое было больно смотреть даже повидавшим многое мужчинам.              Маркус с нескрываемой жалостью и болью окинул картину в целом, а после достал пистолет, в надежде избавить ребёнка от мук. Только старший хотел нажать на курок, как его остановил резкий оклик голубоглазого. Тот подскочил к подчинённому и, опустив пистолет, продолжил:              —Не убивай его.       —Но ведь...       —Не нужно. Может мальчишке ещё можно помочь. Если они везли его зачем-то, значит это что-то нужное отцу. Если он выживет, всё сегодняшнее не будет казаться таким уж гиблым делом, а на руках у нас появятся хоть какие-то козыря - всё же мы не знаем, что стряслось с документами...       —А если мальчик стал очередной игрушкой этих сволочей и они просто везли того, чтоб избавиться после? Это объясняет такие... увечия.       —Даже если так... Значит это бездомный. Если от него не будет толку - прогоним или избавимся. Застрелить ребёнка, ещё и калеку, ты всегда успеешь. Разузнай, что там остальные, увидимся в доме за городом, куда и собирались изначально, а я займусь пацаном... — Доставая тот самый нож, Ято подступился к ребёнку, аккуратно, чтобы как можно меньше потревожить и так истерзанное тельце, перерезал верёвки сперва на руках, а затем и на ногах. Кому пришло в голову связать и так не в силах шелохнуться мальчика, а что больше всего интересовало брюнета - кто посмел так глумиться над мальцом.              Скинув с себя куртку и бережно укрыв ею то, что ранее можно было назвать человеком, он медленно подхватил паренька на руки, ловя тихие стоны, больше похожие на хрипы. Несколько прямых шагов и мальчик лежал на заднем сидении автомобиля Ятогами, а сам водитель, усевшись на положенное место, приготовился отправляться в путь. Всё, на что оставалось надеяться голубоглазому - что ребёнок переживёт ещё одно путешествие.              Всю дорогу мужчина старался не останавливаться, резко не сворачивать и не тормозить, чтоб как можно меньше тревожить пассажира, что теперь не издавал и звука. Самое страшное для Ято было по прибытию обнаружить уже остывающий труп своего последнего шанса.              Вот они уже въехали в небольшой городок. К дому оставалось несколько минут, оттуда виделся двор со старенькими многоэтажками. Не дорого-богато, но жить можна, главное - тихо и без посторонних глаз. А вот и их дом. Такой же серый и невзрачный, ничем не отличающийся от остальных - то, что надо. Заглушив мотор под самым входом, Ято вышел из машины, медленным, словно прогулочным шагом подойдя к задней дверце паралельно осматривая округу. К счастью - ни одной живой души. Забравшись в салон, первое, что интересовало голубоглазого - живой ли пацан. Какова радость охватила старшего, когда ему удалось нащупать у мелкого пульс. Слабый, не ритмичный, но он есть и это уже хорошо. Всё так же аккуратно взяв младшего на руки, мужчина быстрым шагом направился в квартиру, про себя удивляясь:“Живучий малый”              Зайти в квартиру не составило труда - Маркус уже был внутри и ожидал босса. На улице тем временем смеркалось - происходящее заняло у них куда больше времени, чем было расчитано, но думать об этом пока некогда.              Так же тихо положив мальчишку на кровать в одной из комнат, Ято озадачено почесал затылок:              —Привезти то его привезли, а что делать дальше? Врача вызвать нельзя, а сам он не оклемается... — Чем больше Ятогами вглядывался в фигуру мальца, тем больше сомневался в своём раннем решении: с ног до головы тело ребёнка было измазано в собственной засохшей крови и грязи, что уменьшало шансы того на поправку, ведь некоторые раны уже раскраснелись и сочились - для полной картины лишь червей не хватало. Куски разодранной свисающей плоти то тут то там кидались в глаза, руки и ноги очевидно перебиты, синие и опухшие, неестественной формы грудная клетка почти не двигалась, рёбра, вернее то, что от них осталось, можно было пересчитать через кожу. Видимо паренёк ещё и голодал. Но не смотря на всё это лицо было практически цело: несколько синяков и ссадин, разбитая губа и переносица, но в общем черты были распознаваемы. Вот только самой головы это не касалось - кровавые пятна местами пачкали пшеничные локоны. Видимо мальчишку не щадили - били на поражение, чтоб наверняка. — Твари...              —Ну, раны я почищу и зашью. У нас есть антибиотики, бинты и всё остальное. Гипса у нас нет, но что-то с импровизировать можно - главное зафиксировать. В общем, нужно оттягивать от пацана его кончину до прибытия настоящего врача - есть у меня один знакомый как раз на такие случаи. Он делает всё чётко, быстро, аккуратно, а главное - не задаёт вопросов. То что нам нужно.              Переглянувшись и определив это главным и, собственно, единственным планом, мужчины принялись за работу. Хорошо, что малец был без сознания, хотя, учитывая, что делали горе-врачи, он его и так раз пять потерял бы. Пусть так, но раны были кое-как почищены, но не зашити. Всё же без нужных навыков вымыть грязь не получилось, а значит и зашивать ту гадость вместе с дыркой как минимум глупо. Остаётся только плотно перевязать и ждать профессионала. С ссадинами и царапинами было полегче, а пот руки и ноги Ято и Маркус смогли только зафиксировать откуда-то появившимися дощечками.              В целом, сделать они больше мало что могли. Врач прибудет совсем скоро, первой помощи, оказанной пацану, должно хватить. Выглядел тот всё ещё паршиво - ко всему добавился жар, а шансы на жизнь утикали сквозь пальцы. Время шло на минуты, мужчины оборачивались на каждый шорох у двери в надежде, что там прибыла помощь, но всё тщетно.              Всё, что тогда смог сделать Ято это пилить испускающего дух паренька, прислушиваясь к каждому вздоху, что становились всё реже.              Наконец в двери постучались, но стоило голубоглазому отвлечься на шум, как больной зашёлся в кашле, после которого больше не смог сделать и вздоха.              —Нет, нет, нет, нет... Только не сейчас, не тогда когда врач на пороге, эй! Слышишь меня? Не смей умирать, пацан, не смей!...