Behavioural Modification

С предельной осторожностью ласкающие ладони поднимались выше, обводя пах и расходясь в стороны вокруг бедер, пока Джон не оказался в кольце обнимающих рук. Шерлок притянул его ближе, расположившись между ног. Джон раздвинул их так широко, как позволила натянувшаяся ткань брюк, ему было трудно дышать, с губ срывались невнятные ругательства. Шерлок потянул за штанину, и он так крепко вцепился в подлокотники, будто хотел их сломать. Он снял с Джона ботинки и начал стягивать джинсы, медленно, то касаясь кончиком носа волосков на его ногах, то изучая кожу языком. Закусив кулак, Джон всхлипнул. Боится. Хорошо. Страх его только подстегнет. Край свитера сполз вниз, и Шерлок приподнял его, тыльной стороной ладони намеренно задев живот. Он знал, как искушать, отнюдь не был новичком в этом деле и сейчас с готовностью предоставил иллюзию своего сексуального возбуждения, облизав губы, склонив голову и дразняще остановившись в паре дюймов от отвердевшего члена. Джон подавился его именем. Десять лет без регулярной практики: так далеко он давно не заходил. Лизнуть ствол, взять в рот, дотронуться языком до головки. Упереться рукой в чужое бедро, чтобы удержать от резких непроизвольных движений. Утомительнее, чем раньше, зато не так унизительно. Он убрал руку Джона ото рта, потому что Шерлоку надоели эти попытки заглушить стоны. Тремора нет, Джон крепко ухватился за его кисть. Теперь пальцы побаливают и снаружи, и изнутри, приятная симметричность. Облизав член по всей длине, Шерлок поднял взгляд. Джон смотрел на него, не отрываясь. Расширенные зрачки. Плотно сжатые губы, но в то же время смягчившиеся черты лица. Прерывистые вздохи, когда Шерлок подул на возбужденную плоть, как будто легкий смешок от щекотки – почему-то именно это показалось очень милым. Вкус ему не понравился, да и запах не особо вдохновил. Он отпустил руку Джона, снял с языка пару прилипших волосинок и вытер пальцы о его бедро. Потом снова взял в рот. − О господи! Пожалуйста… Теплые ладони зарылись Шерлоку в волосы, удерживая и направляя, но не дергая. Приемлемо. Джон к этому времени уже значительно сполз вниз по сиденью, стремясь глубже проникнуть в этот восхитительный рот. Колени разъезжались от каждого прикосновения. − Пожалуйста! И Шерлок взял так глубоко, как только мог. Джон ругался. Несколько производных от "ебать" и "трахаться" – анальный секс, Джон внутри него, растягивающиеся мышцы, остающиеся на коже следы. "Вот так", "еще", "сильнее" – желание и инструкции. "Хочу тебя", "как же я тебя хочу" – констатация очевидного. "Ты потрясающий, твой роскошный рот, боже!.." – страсть. "Не останавливайся" – зависимость. "Шерлок" – любовь. Возможно. Достаточно близко к этому. Яички Джона подтянулись, и Шерлок сжал их, оттягивая эякуляцию. Джон едва не разрыдался от прерванного оргазма. Его руки все еще путали кудри Шерлока, но он растопырил пальцы, чтобы случайно не дернуть за волосы. Заботливый Джон. − Не останавливайся. Господи боже! Только не останавливайся… Конечно нет. Он чуть отодвинулся, только чтобы дать небольшой отдых челюсти. Подул на влажную кожу и снова обхватил член губами, пальцами перекатывая яички. И Джон выгнулся, кончая и задевая его ногами. Его территория. Его Джон. Слюна и сперма на подбородке Шерлока как доказательство справедливости его притязаний. Он прижался лицом к внутренней стороне бедра, вытирая остатки семени, а потом слизал его с кожи Джона. Это немного ослабило вкус. Шерлок вновь вернулся к его паху и так же начисто облизал его член. Осторожно, нежно. Учитывая повысившуюся чувствительность. Одной рукой Джон все еще гладил его по голове. Уткнувшись лбом ему в ноги, Шерлок замер. Это было только начало, сейчас в свои права вступит реальность. Он вдыхал запах чужого удовлетворения, пока ритм его сердцебиения не вошел в норму. Теплая кожа над твердыми мускулами. Шерлок хотел бы поцеловать сюда Джона, но решил, что это может ему не понравиться. Чересчур хорошо – уже почти плохо. Он обошелся мягким выдохом. Почти достаточно, чтобы и ему стало уютно. Может, его скула слишком врезается Джону в ногу? Скорее всего, но тот слишком расслаблен после оргазма, чтобы обратить на это внимание. Когда Джон стал понемногу приходить в себя, и мышцы под его щекой напряглись, Шерлок закрыл глаза, чтобы не смущать его своим взглядом. Боль в спине он проигнорировал, хотя судя по степени ее интенсивности, они просидели так уже больше пяти минут. Нет, он не собирается вставать. Он останется здесь. Он это заслужил. И если Джон станет возражать, Шерлок просто все ему объяснит, логично и доходчиво. Джон коснулся его виска, ласково погладил по лицу, провел за ухом. Шерлок промычал что-то невнятно-одобрительное, уверенный, что его и без слов поймут. Мышцы бедра напряглись так, что даже приподняли его голову, но это было напряжение другого рода, причину которого в данный момент определить не представлялось возможным. Теплая ладонь коснулась щеки, кончики пальцев провели под челюстью, слегка потянули за подбородок, побуждая поднять лицо. Шерлок просто посмотрел вверх, сейчас он слишком разнежился, чтобы двигаться. И тогда он увидел. Джон. О, Джон… Нагнувшись, Джон поцеловал его, жадно обхватив лицо ладонями так, как мучимый жаждой ребенок берет чашку. Вкус его губ стал приятным разнообразием после неприятного привкуса семени, и Шерлок в полной мере воспользовался моментом. Джон заурчал, отстраняясь, встал с кресла, толкнул Шерлока на спину и оседлал его. Его Джон. Все еще в куртке и в свитере, но − стараниями Шерлока − уже без брюк и нижнего белья. Пришлось немного поерзать, чтобы высвободить ноги, но как только он с этим справился, то с готовностью распростерся на полу. Поцелуи становились все требовательнее, Джон прикусывал его губы, коленями крепко стискивал бедра, ладонями прижимал плечи, не давая двигаться. Даже его ступни оказались под креслом Джона. Наконец-то оральной фиксации нашлось достойное применение, и Джон с полной самоотдачей атаковал его рот. Мой. Шерлок вцепился в отвороты его куртки. Его. Он никогда никого так не целовал. И его тоже никогда не целовали с такой страстью. Не по необходимости, не в качестве компромисса, а словно это было жизненно важно. Джон ласкал его так, будто не собирался прекращать это делать до конца своих дней, целовал его до тех пор, пока Шерлок не растворился в ощущениях… и не останавливался. Его левая рука пробралась Шерлоку под пиджак, сминая ткань рубашки. Джон изучал его ребра так, будто те были произведением искусства. Грудную клетку. Соски. Тут исследование на мгновение замедлилось. Джон разорвал поцелуй со смешным чмокающим звуком и укусил Шерлока за шею. Вдоль по позвоночнику прокатилась волна дрожи, и он стукнулся головой о пол, когда Джон стал вылизывать покрасневшую кожу. Слишком влажно, почти щекотно. Правая рука продолжала прижимать его к полу. Пришпиливая, вжимая, распиная – термин не имеет значения. Тут все дело было в причине. Точка невозврата пройдена. Они перешли Рубикон. У Джона, по-видимому, устали руки, но это было и к лучшему – теперешняя поза оставляла слишком много свободного пространства между их телами. Джон приподнялся, все еще опираясь на колени, но уже не касаясь его бедер, и стал возиться с пуговицами рубашки. Шерлок почувствовал, как холодок пробежал по влажной от слюны шее. Джон покраснел. Так откровенно. Так просто. Так искушающе. Шерлок не удержался и провел ладонями ему от колен до бедер, обхватывая голые ягодицы. Свитер создавал только видимость скромности. Джон был уже наполовину возбужден, и его член забавно подрагивал. Шерлок из любопытства стиснул его задницу, и Джон прогнозируемо застонал. Глаза закрылись. Голова откинулась назад. Рот приоткрылся. Он крепче прижался к рукам Шерлока, а потом опустился на него, толкнувшись бедрами в пах. И замер. − Все нормально, − успокоил его Шерлок. – Я не против. − Ты не возбужден. − Естественно. Джон уставился на него, широко распахнув глаза. Шерлок ощущал тепло его тела. Полы куртки касались его запястий. − Почему? − Отсутствие полового влечения – это не болезнь, − не из-за чего переживать. − Нет, − он тряхнул головой, взгляд стал каким-то потерянным. – Нет, ты… − Полными предложениями, Джон. Тот скатился с него, подхватывая отброшенные джинсы, и стал одеваться за креслом, двигаясь до странности неуклюже. Без Джона на полу сразу стало холодно и неуютно. Шерлок сел. − Полными предложениями, − настойчиво повторил он, хотя терпеть не мог это делать. – Общение является ключевым фактором в отношениях, − о, как же он пожалел об этих словах! Шерлок готов был возненавидеть Виктора, когда тот так говорил. – И отмечу, что я сейчас руководствуюсь исключительно благими намерениями, так что ты не должен злиться. − "Благими намерениями"… − передразнил Джон. – Ты… Какого?!.. Шерлок, ты только что мне отсосал и даже не… тебе не… − он оборвал себя на полуслове и отвернулся, чтобы не наговорить лишнего. Слишком поздно. Оскорбленный Шерлок ринулся в атаку: − Ах, так вот что твой пенис делал у меня во рту! А я-то думал… Тогда все ясно, и со спермой тоже. Спасибо, что прояснил ситуацию, − выплюнул он, невольно принимая защитную позу. Не сработало. Почему, ведь он вроде бы все предусмотрел? Почему Джон вдруг взбрыкнул? Почему именно сейчас? − Шерлок, какого хрена… − застегнув джинсы, Джон подобрал с пола свои трусы и сунул в карман. Идиотизм. Он обеспечит себе раздражение кожи, и не в последнюю очередь из-за эрекции. – Ты ведь даже не хочешь. − Но я и не возражаю, − он не собирался говорить, что хочет. Это дало бы Джону ложные предпосылки к его мотивам. Он не хотел ни унижения, ни спермы у себя во рту. Ему нужны были контакт и контроль, и еще упоительная возможность превращать сдержанного, чистенького и аккуратного доктора в растрепанного, раскрасневшегося и стонущего. – А тебе это было нужно. − Я не просил! − Не говори ерунды, − усмехнулся Шерлок. – Твое желание было очевидным. − Но я тебя никогда об этом не просил! Неправда. − Ты говорил не останавливаться. А на прошлой неделе ты сказал, что хочешь меня трахнуть. И я не стану возражать, если только ты постараешься не задевать простату. Джон пожевал губами, но промолчал. − Все в порядке, нет необходимости в излишней жертвенности. У некоторых людей есть либидо, и ты среди них. Я понимаю. − Да хрена лысого ты понимаешь! – Джона трясло. Плечи ходили ходуном. Это был не перемежающийся тремор, а нечто другое. Отшатнувшись, он отступил назад, используя кресло как щит между собой и Шерлоком. – Не подходи. Не трогай меня! Рука Шерлока замерла. Он что, действительно пытался дотянуться до Джона? Шерлок взъерошил волосы. − Я не возражаю, − нетерпеливо повторил он. Глупые моральные принципы. – Для меня это не имеет особого значения. Мне все равно, − он что угодно стерпит, лишь бы касаться Джона. Лишь бы тот его целовал, восхищался, называл гением. Потому что тогда все выглядело так, будто его по-настоящему любили. Неважно, было ли это правдой, но Шерлок чувствовал себя любимым. Ему это было нужно! Он все исправит. − Мне не все равно, − сказал Джон. Хорошо. Нет, стоп. Это же уже настоящий разговор, а не внутренний монолог. Он сосредоточен. Плохо. − И чего же ты хочешь? − Ничего. − Ложь, − сказал Шерлок. − Хочу, чтобы ты больше ко мне не прикасался. − Все еще ложь. − Шерлок! – рявкнул Джон. Удивительно, как по-разному может звучать его имя. – Прекрати. Так понятнее? Мне нужно – нужно! – чтобы ты остановился. Пожалуйста. Это нечестно. − Сколько раз повторить, чтоб до тебя дошло? Я не возражаю. − А я?! – Джон снова сорвался на крик. – Это несправедливо по отношению ко мне! Шерлок насупился: − Чушь какая-то. Джон наклонился, почти полностью скрывшись за креслом, а потом резко выпрямился и швырнул ботинком ему в голову. Шерлок непроизвольно пригнулся и заслонился руками, так что удар пришелся в левый локоть. − Домашнее насилие, Джон! – выкрикнул он в удаляющуюся спину. − Не начинай, − тот едва ли повернул голову и взбежал вверх по лестнице. − Что ты, я не буду! Ты, это ты все начал! Но Джон не поддался на подначку. Это не Майкрофт, которого хлебом не корми – дай только оставить за собой последнее слово. И не Виктор, способный так вывернуть любое его замечание, что Шерлок всегда чувствовал себя виноватым. Джон закончил. Он громко хлопнул дверью и подтащил к ней стул, блокируя вход. Шерлок так и остался сидеть. Поднял взгляд к потолку. Потом снова распростерся на полу, поглядывая вверх. Прикусил нижнюю губу. А у Джона там пистолет. Спустя восемнадцать минут на лестнице раздались неуверенные шаги. К сожалению, источник звука был внизу. − Да, миссис Хадсон? – окликнул он. − Я принесла вам коржики, милый, − ответила она. – Шерлок, ты будешь… Где ты? − На полу. Миссис Хадсон бочком протиснулась в дверь, держа перед собой тарелку с домашним печеньем: − Ах, вот ты где, дорогой. Хочешь коржиков? Неубедительное извинение. Но хороший собеседник. − Отдайте их Джону, − решил он. − Шерлок, − материнские воркующие интонации. Нежность, беспокойство. − На вас он не сердится, − уточнил он. – Если вы с ним поговорите, Джон успокоится. Поохав, миссис Хадсон поставила тарелку на стол и взяла с кресла Джона подушку с британским флагом. Присев рядом с Шерлоком, она подсунула ее ему под голову и мягко убрала спутанные волосы с его лба. − Так удобнее? − Да, миссис Хадсон. − Шерлок… − поколебавшись, начала она. − Я этого не хотел, − он повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза. – Джон прекрасно знает, как можно вывести меня из себя, но предпочел бросаться обувью, да еще и не целясь. Если вы угостите его печеньем, он почувствует себя виноватым, и никому из нас не придется извиняться, − и все чудесным образом наладится. Мамуля всегда говорила, что при ссоре просить прощения должны оба, и Шерлок иногда разделял ее точку зрения, но лишь в тех случаях, если своими извинениями мог еще больше помучить Майкрофта. − Если ты считаешь, что это поможет, то я так и сделаю. Но, милый, бывает по-всякому… − и она постучала по своему бедру в качестве напоминания. − Джон не настолько обидчив. − Я не только его имею в виду, мой дорогой. Шерлок натянуто улыбнулся. Они были похожи. Она понимала его. Можно вписаться во все эти условности, можно даже получать от них удовольствие. Если хорошо притворяться, то никто ничего не заподозрит. Не существует строго черного или белого, все зависит только от точки зрения. − Ну, хорошо, − улыбнулась она. – Мне очень понравилось, как ты играл. − Спасибо, миссис Хадсон. − И особенно мне понравилось подходящее время, которое ты для этого выбрал. − Спасибо, миссис Хадсон. Она вздохнула и понесла Джону печенье. Шерлок остался лежать на полу. Утром он проснулся, укрытый одеялом. Ботинки Джона исчезли. *** Все так хорошо начиналось. Зайдя в квартиру и сбросив насквозь промокшую под проливным дождем одежду, Джон метнулся на кухню и вскоре сунул в руки дрожавшему Шерлоку кружку горячего чая. Он уткнулся туда носом, ловя благословенный согревающий пар, и застонал. − Ты будто только что испытал оргазм, − усмехнулся Джон. – Не стану отрицать, я превосходно завариваю чай. Шерлок перевел на него взгляд. Джон хлебнул из своей кружки. Причмокнул губами: − Хм-м, неплохо, но не так чтоб прям до экстаза. Черт. Вечно тебе достается все веселье. − А что? – спросил он, подыгрывая. – Тебе тоже хочется? Джон пожал плечами: − Ну, не отказался бы. И он действительно не отказался. Он воскликнул: "Что ты делаешь?" А потом: "О боже, да, какие у тебя руки горячие!" Шерлок предупредил: "Не пролей". Но Джон вскоре кончил, рассмеялся и сказал: "Поздно, я уже". Шерлок допивал чай, пристально наблюдая поверх кружки за Джоном, и в конце концов тот покраснел и бросился вверх по лестнице, бормоча что-то о необходимости переодеться. Впрочем, он быстро вернулся, взволнованный, радостный, спросил: − Хочешь еще? – облизал губы и улыбнулся. Шерлок кивнул и отдал ему пустую кружку. Джон рассмеялся. Вспомнив о необходимости быть вежливым, Шерлок сказал "спасибо" и удалился в свою комнату, чтобы тоже сменить мокрую одежду. По возвращении его ждала полная кружка ароматного чая и выжидающий взгляд Джона, но Шерлок уже поблагодарил его, а повторяться ему не хотелось. Через несколько секунд он с головой ушел в расследование, но все еще чувствовал отголосок чужого тепла. Он был так счастлив. *** Раз обуви не было, значит, Джон спускался вниз. Видел, что Шерлок лежит там же, где он его оставил, и ничего не сделал. Черт, ну почему именно в тот момент его телу понадобился отдых?! Если бы он только не заснул… Шерлок раздраженно зашвырнул плед на диван и стал отслеживать перемещения Джона по квартире. Это было утро, раннее утро. До восхода солнца. Джон спустился вниз, не зажигая свет, и чуть не наступил на Шерлока, пока искал разбросанную обувь. Значит, его укрыла миссис Хадсон. Да, одеяло пахло ее стиральным порошком. Если Джон не ожидал, что он окажется в гостиной, значит, это была его первая вылазка с тех пор, как он заперся в своей комнате. Завтрак он готовить не стал. Если Джон собирался остаться дома, то не стал бы спускаться только для того, чтобы забрать ботинки. Это было бесспорным доказательством того, что он куда-то ушел. И куда же он мог направиться в такую рань? Шерлок поднялся в его комнату, открыл дверь и увидел немыслимое. Постель была не заправлена. Шерлок распахнул створки шкафа, устремляясь в самый низ. Сумки не было. Он пересчитал пустые вешалки, вспомнил, как давно Джон посещал прачечную, и пришел к выводу, что тот взял с собой одежды на пять дней. Или, что логичнее, забрал столько, сколько влезло в сумку. Он нагнулся, снял туфли и со всей силы зашвырнул их в шкаф. Не помогло.