***
На часах было девять утра. Во входной двери повернулись ключи. Слава богу, Нурлан не спал, еще не хватало, чтобы мать застала картину, где ее сын и какой-то неизвестный ей парень лежат в обнимку. — Мам? — Сабуров прощупывал почву. — Сынок, а ты чего не спишь? — мама уставшими глазами смотрела на своего ребенка, который слишком быстро стал взрослым. — Да у меня сегодня друг ночевал, я проснулся раньше. — Поняла, сынок, я пойду спать, сильно не шумите. — Конечно, мам, — Нурлан подошел к женщине и заключил ее в объятия. Когда мама скрылась за дверью своей спальни, Сабуров поспешил вернуться в свою комнату. Лёха спал, как убитый. Нурлан подавил в себе желание проверить его пульс и уселся рядом с кроватью. В голове была приятная пустота, которая абсолютно не давила. Лёша глубоко вздохнул. Ну все, точно живой. От разглядывания умиротворённого лица неожиданного гостя Нурлана отвлекло какое-то шуршание за входной дверью. Удивительно, что он вообще услышал, ведь его комната была расположена в глубине квартиры. Тяжело поднявшись, он поплелся к выходу и распахнул дверь. За ней сидел Дикий и делал вид, что он вообще не при делах, так, мимо проходил. — Иногда я в ахуе с тебя, Дикий, — Нур действительно был удивлен визиту Пушистого, но все равно пропустил его в квартиру. Кот сразу же почувствовал себя царем, по собственнически обходя всю квартиру, умудряясь испугаться новогоднего дождика. Иногда Сабурову казалось, что теория о том, что Дикий — это человек, заключенный в кошачье тело, не такая уж и ебанутая. — Эй, наглая морда, твой хозяин здесь, — Нурлан кивнул на свою комнату и кот галопом поскакал в указанном направлении. Быстро запрыгивая на кровать, он начал мять одеяло, под которым мирно спал Щербаков. — Че за хуйня? — осоловело спросил Лёша, пытаясь нащупать источник своего нарушенного покоя, — ну что ж ты за кот такой? Даже тут меня нашел… — А что, это не первый случай? — снисходительно поинтересовался Нурлан, а Лёха подорвался на кровати. — Ты че тут делаешь? — ошалело спросил Щербаков, оглядываясь по сторонам, — че я тут делаю? — видимо ему отшибло память. — Ну, я здесь живу, а ты здесь спишь. — Пиздец, а как я тут оказался, — Щербаков все еще недоумевал. — Лёх, тебе нельзя пить вообще, раз такие последствия. Ты вчера сам пришел, не помнишь? — Честно? Я вообще нихуя не помню, — он растерянно уселся на кровати. — Ну может это даже к лучшему. Лёша напрягся. — Что ты имеешь в виду?.. Нурлан рассмеялся. — Да расслабься, боже, видел бы ты свое лицо. Ничего криминального, просто ты почти в одну рожу вытянул бутылку Джека. — Пиздец, — только сейчас Лёша понял, что у него дико болит лоб на котором зрела шишка, — это обо что я так уебался? — Об пол, пока показывал, как будешь пиздить батю. — Пиздец, — в который раз повторил Лёха, прижимая подушку в лицу, вспоминая, что вчера рассказал Нурлану буквально всю свою жизнь. Понимая, что скрывать нечего, он обреченно спросил: — Ну и че мне теперь делать, а если это уебище сейчас в нашей квартире, я ж его убью на месте, а в месте с ним и мать. — Ну, не горячись, хочешь, можем вместе пойти. Предложение было нихуя не заманчивым, но терять было нечего и Щербаков согласился. — Ты только сильно не шуми, мама спит. Лёха опять вытаращил глаза. — Да угомонись ты, боже, маме все равно, у меня вечно кто-то ночует. Собирайся и сына своего пушистого не забудь. Дикий подбадривающе мяукнул.***
Морозный воздух отрезвлял лучше любых таблеток, поэтому Лёша с удовольствием вдохнул полной грудью. Пушистый уже успел куда-то ускакать, что было совсем не удивительно. А парни, поскальзываясь, направились к соседнему дому. — Слушай, ты лучше подожди меня здесь, — Лёша нервно перебирал пальцами, собираясь с мыслями. — Окей, если будут убивать — пиши. — Ха-ха, очень смешно, — Лёха напоследок бросил в Нура ироничную улыбку и скрылся за дверью подъезда. Перебарывая желание развернуться и сбежать нахуй из этого дома, как это обычно делал Дикий, Лёша хлопал по карманам в поисках злополучных ключей. Дверь поддалась, и он как можно бесшумнее попытался проскользнуть в квартиру. У него почти получилось, если бы не чужая обувь, об которую он споткнулся, слава богу, мамина. — Сынок, это ты? — мама тут же выбежала в коридор. — Нет, это Сережа*, твой любимый, — Лёша правда пытался не злиться, но получалось так себе. — Лёшенька… — Мам, давай так, чтобы не было недопониманий. Для меня этого человека не существует и я честно не понимаю, как он так резко умудрился снова существовать для тебя. Я не желаю слушать о том, что он поменялся и остальной бред. Я понимаю, что это твоя жизнь и все такое, и я принял бы любого твоего ухажёра, но не его. Думаю, ты и сама это понимаешь. Надеюсь, я никогда не увижу его в этой квартире и в нашей жизни, но, увы, мое мнение, видимо, мало тебя волнует. — Но, сынок… — Что «сынок»? Я вообще не понимаю, как можно было додуматься вновь завязать общение с отцом, а тем более сойтись с ним. Как бы я не пытался понять — для меня это непосильная задача. — Я понимаю, что тебе нужно время, чтобы все осмыслить и понять ме… — Я даже не собираюсь тебя понимать! — никогда мать не бесила его настолько, насколько выбесила сейчас. — Тебе придется, потому что скоро он переедет к нам. Слова как будто ударили под дых и Лёше показалось, что он не секунду умер. — Значит, в этом доме я оставаться не намерен, раз тебе какой-то уебан важнее родного сына. — Алексей! — Всего хорошего, мама, за вещами приду позже. Вылетев из квартиры, он чуть не навернулся с лестницы. Глаза слезились, как будто в них прыснули перцовым болончиком. Казалось бы, куда еще хуже, но судьба умеет удивлять.