***
Антон нехотя заезжает в заведение, которое видит на протяжении уже не одного года, но при этом даже не открывает глаза. Спать хочется ужасно, особенно если до этого ты взял отгул почти на всю неделю, спал до обеда и теперь должен возвращаться к рабочему ритму. Шастун спокойно доезжает до барной стойки, при этом находясь в полусонном состоянии, но умудряясь ловко проезжать через официантов и людей, которые решили в такую рань зайти к ним заведение и взять кружечку бодрящего кофе. Русоволосый доезжает без происшествий, только на входе ему любезно попридержала дверь какая-то девушка и если бы не она, то спящего официанта давно бы ебануло со всей силы. Хотя...лучше бы все таки ебануло. —Шаст, ты там как? В космосе летаешь или все же на работу решил заскочить?—чужая рука тормошит плечо, отчего зеленоглазый морщится и отмахивается, совершенно не собираясь реагировать на касания и посторонние звуки. В сон и так клонило с каждой секундой, голова так и валилась на собственное плечо, а сил с самого начала дня уже не было. —Бля, Антон, ты гонишь или в уши долбишься? Я и так тут один тащил на себе всё неделю, пока ты там отдыхал, а теперь даже другу помочь не хочешь. Ну ладно, я тебе это припомню,—обиженная интонация товарища заставляет совесть, как и ее обладетеля, проснуться. Правда не совсем до конца. —Да все-все, Ром, не злись, я сейчас,—русоволосый все еще сонно оборачивается к подсобке, где обычно все работники проводили обеденное время и переодевались в рабочую форму. Немного проезжая, но не закрывая за собой дверь, Шастун кое-как на ощупь находит передник со своим бейджиком, но из-за сильной сонливости даже не замечает, как надевает его задом наперед. —Я так понимаю, сегодня ночка у тебя выдалась явно не очень спокойной,—с усмешкой подъебывает Вишневский, когда помимо передника юноша берет вместо ручки цветную трубочку. —М? Да нет, просто с Ирой переписывался, не суть важно,—Антон зевает, но не собирается говорить товарищу о том, что произошло за последние дни. Похвастаться, конечно, хотелось, но он уже эту историю от и до рассказывал Кузнецовой, повторять подобное по второму разу просто не хотелось, да и организм просил только здорового сна и в принципе отказывался от всего другого. Даже язык заплетается из-за усталости и полусонного состояния. —Хорошо, но не забывай все же о работе, Антох. Я скоро уеду чиллить, вместо меня встанет другой бармен, который вряд ли будет прощать опоздания и твои выходки, поэтому давай, втягивайся в рабочий процесс и наверствывай,—темноволосый подходит к сонному Шасту и молча помогает ему переодеть фартук уже правильно. От этого Антон забавно хлопает глазами, но после вновь закрывает их. Хотелось бы этого не делать, но веки казались настолько тяжелыми, что удержать их было практически невозможной задачей. —Да-да, окей, я понял. Прямо сейчас буду приниматься за работу, позволите рюкзак положить хоть?—с усмешкой спрашивает парнишка, все же нехотя поднимая взгляд на своего знакомого. —Разрешаю, только потом чтобы летел выполнять заказы, иначе на перерыве курить не пойдем!—зная слабое место Шастуна, с дерзкой улыбкой проговаривает Роман, возвращаясь к своему любимому делу: к протиранию бокалов и расстановке всяких милых добавок, в виде печенек к кофе и долек грейпфрута к коктейлям. На это Антон лишь тихонько фыркает и забавно показывает язык бармену, заезжая в темную подсобку и кидая на черный диван свой рюкзак. Взгляд невольно цепляется за мягкую поверхность мебели и подушки, которые принесли сюда работники заведения, дабы создать максимальный комфорт. От этого зеленоглазый тихо хныкает, ведь очень хочется упасть на диван, уткнуться в эти подушки и смотреть свои сны дальше, но он ведь прекрасно понимает, что это делать категорически нельзя, иначе такими темпами юношу скоро уволят и выпнут с помощью пиздюлей от Ромы. —Антон! Блять, езжай сюда на колесах своих. Быстрее!—голос Вишневского уже начинает немного раздражать, но Шаст делает пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться и не сорваться на других. —Да че ты орешь то, еду уже. Я, конечно, понимаю, что тебе уже стало скучно и трудно одному работать, но неужели ты настолько сильно хочешь, чтобы я уже поехал всех обслуживать?—устало потирая двумя пальцами переносицу, парнишка все же выезжает из темного помещения к барной стойке, замечая чересчур удивленное лицо темноволосого. —Да причем тут работа? Зрение у меня хорошее, так что не могу сказать, что мне показалось, но, походу там за дальним столиком сидит этот, ну, которого ты любишь. Ты мне еще про него рассказывал поверхностно и очень много. Блять, как же его,—Рома щелкает пальцами, пытаясь вспомнить имя, что так и крутится на языке, пока Антон ровным счетом ничего не понимает и лишь в ожидании хмурит брови.—Арсений! Вспомнил. Шастун сначала ничего не понимает и смотрит на друга взглядом, мол, "ты ебнулся?", после чего вдруг тихо посмеивается и даже успевает зевнуть, только уже теперь не от сонливости, а от скуки. —Ты серьезно? Очень смешная шутка, Ром, но не актуальная, меня Ира уже пыталась так наебать. Не прокатит,—русоволосвй нервно усмехается и машет головой, ведь то, что говорил его друг,—было невозможным. Попов чисто логически не мог оказаться в их кафе. Все же актер уважает себя и привык питаться в дорогих ресторанах, а в их заведении, которое находится в спальном районе, вообще вряд ли бы стакан воды выпил. —Блять, да ты баклан. Если не веришь мне,—посмотри сам,—Вишневский вдруг берет зеленоглазого за ручку кресла и чуть-чуть выкатывает товарища из-за барной стойки, чтобы он смог в полной мере оглядеть зал. И сказать, что Антон охуел—это значит не сказать ничего. За самым дальним столиком, прямо в углу помещения и правда сидел Арсений Сергеевич. Одет он был, как обычно, в выглаженный костюм и в данный момент крутил в руках аккуратно сложенную салфетку, ибо никто из официантов к нему не подошел и даже не предложил меню. Сердце, почему-то, ускоряет ритм, ведь Шастун понимает, что до этого не говорил своему новому другу о своей работе. Он сначала даже от Кузнецовой скрывал тот факт, что в своем положении работает официантом, а тут...даже непонятно, как отнесется к его деятельности мужчина. Хотя, нет, сейчас тут другой вопрос. Как Арс вообще забрел в это малоизвестное кафе, блять!? —Сука, Рома, спрячь меня обратно, сейчас же!—сквозь зубы испуганно шипит зеленоглазый, а сам слегка бьет бармена по руке, чтобы его снова спрятали за большой и надежной барной стойкой, из-за которой обычно видна только его макушка. —Да че ты дергаешься? Я думал ты сейчас кипятком ссаться от радости будешь и первый к нему полетишь. В чем дело?—темноволосый ровным счетом ничего не понимает, но все же заезжает с Антоном обратно за стойку. Он правда ожидал совсем другой реакции от Шастуна, который правда очень сильно сох по человеку, что сейчас находится, буквально, в нескольких метрах. —Блять, Ром, долгая история, но я общаюсь с этим Арсением. Он не должен меня здесь видеть, понимаешь? Он не знает, что я тут работаю и знать не должен,—зеленоглазый тихо шипит это Вишневскому, нервно поглядывая на скучающего актера. —В смысле общаешься, а почему я не знаю?—бармен в удивлении вскидывает брови, а Шастун тут же несколько виновато прикусывает нижнюю губу. Он ведь правда не говорил Роме о прошедшей неделе. —Я просто не хотел удивлять тебя слишком и загружать другими мыслями. Прости,—Антон опускает взгляд, вновь начиная нервно перебирать кольца. —Ах вот ты какой, Шастун. Молчал в крысу и ничего близкому другу не говорил? Ты же знаешь, я молчунов не переношу,—парень забавно щурится, но тут же замечает знакомую рыжеволосую девушку, что сейчас подошла к барной стойке, дабы взять меню и наконец-то обслужить темноволосого мужчину.—Оль, подожди, у нас гостя за дальним столиком обслужит Шастун! —Блять, ты че творишь!?—испуганный юноша тут же толкает друга в бок, ибо он нарочито громко сказал его фамилию на весь зал, так еще и выкатил из-за стойки. Отомстил за молчание, ничего не скажешь. Понимая, что спрятаться обратно не получится, зеленоглазый тяжело вздыхает и, взяв меню и положив его на колени, под взгляды других посетителей направляется в сторону того самого злополучного столика. Чем ближе Антон подъезжал к Арсению—тем сильнее билось сердце и потели ладони. Почему парнишка так переживает? Да потому что совсем неизвестно, какая последует реакция. —Доброе утро. Меня зовут Антон, сегодня я буду вашим официантом,—говоря уже такие знакомые слова, голос русоволосого все равно немного подрагивает. Попов отрывает свой взгляд от стола и поднимает его на младшего друга, даже не обращая внимания на меню, которое ему положили. —Привет-привет, Антон. Как дела у тебя? Должен сказать, что прикид официанта идет тебе больше, чем мне,—с улыбкой подмечает брюнет, отчего зеленоглазый даже краснеет. Во-первых, от комплимента, а во-вторых,—от очередного воспоминания Арса с заклеенным ртом. —Дела нормально, спасибо. Вы..ты что тут делаешь? Ну в плане, как ты узнал, где меня искать?—уже более тихо спрашивает Шаст, оглядываясь по сторонам, ведь обычно директор запрещал рабочему персоналу болтать со знакомыми людьми во время рабочих часов. —Ира сказала,—тут же отвечает голубоглазый, будто совсем не хочет скрывать своих агентов. "Сучка",—проносится в голове у Антона, ведь он не думал, что Кузнецова будет так его подставлять. Хотя он тоже молодец, столько всего скрывал от лучшей подруги, так что теперь они хотя бы квиты. —Не переживай, я тебя от работы сильно не отвлеку, у меня просто для тебя есть две новости: хорошая и плохая. Хотел сказать их вживую, с глазу на глаз, так скажем. С какой начать?—складывая руки в замок, вдруг серьезно начинает Арс. Что-то разговор уже не очень начинается и не предвещает ничего хорошего. —Ну давай с хорошей,—неуверенно пожимая плечами, Антон с явным подозрением смотрит на темноволосого, перебирая все варианты в своей голове. Они не виделись всего день, Шастун ничего не успел натворить, поэтому бояться нечего...наверное. —Хорошо. У Сереги скоро днюха, ты, наверное, уже знаешь. Он собирается устроить в честь этого тусовку, и ты на нее приглашен,—Попов улыбается, а у парнишки отпадает челюсть. Уж чего-чего, но он совсем не ожидал, что суровый мужчина, который изначально его невзлюбил, теперь приглашает на празднование дня своего рождения. Хотя...Матвиенко, может быть, и не хотел приглашать Шаста, а вот Арсений мог попросить. —А...хорошо, я обязательно приеду, только напишите потом куда и во сколько. Блин, теперь правда над подарком думать придется,—юноша вздыхает и озадаченно потирает ладонью лоб, хотя на самом деле рад такой новости. Он вообще не имел понятия, что любит кареглазый и какие вообще у него могут быть увлечения. —Да не бери в голову, Сереге без разницы, что принимать, но он очень любит поесть и покурить, можно обыграть что-нибудь с этим,—мужчина, который сам не знает, что вообще можно подарить своему хорошему другу, лишь пожимает плечами. —Ладно, хорошо, я понял. Что-нибудь придумаем. А плохая новость в чем заключается?—тяжело выдохнув, Шастун поднимает взгляд на старшего товарища. В этот момент Попов также чересчур резко поднимает взгляд, сталкиваясь с этими зелеными глазами. Русоволосый ощущает мурашки по всей спине и то, как его очко постепенно сжимается, ведь в этих черных зрачках и голубой радужке уже можно было разглядеть раздражение и вспыхнувший огонек гнева. —А заключается в том, что я тебе сейчас пизды давать буду,—темноволосый вдруг протягивает руки, берется за ручки чужого кресла и рывком дергает на себя охуевшего парнишку. Антон выдает какой-то невнятный звук, похожий на ругательство, и также хватается за ручки кресла, чтобы не упасть от резких движений. Ощущая горячее дыхание на своем лице, Шастун в мгновение заливается краской и несколько испуганно хлопает глазами, ведь ничего толком не понимает. —Ты почему в своем положении официантом работаешь?—уже более спокойнее спрашивает актер, хотя в глазах все равно сверкает этот недобрый огонек. Вторая порция мурашек вновь ползет по телу, а от этого официант еще больше начинает нервничать и теряться. —А...н-ну а что мне еще делать, Арс? Деньги же зарабатывать как-то надо, одной инвалидности недостаточно, чтобы нормально месяц в Москве прожить,—русоволосый быстро оправдывается, как маленький мальчик, хотя мог бы и не делать этого чисто из-за принципа. —Ты мог бы найти какую-нибудь работу на дому, но не такую, которая подразумевает применять силу и физические нагрузки, Антон. Я же понимаю, что тебе и так очень тяжело передвигаться в коляске, а тут еще сложнее,—Попов говорит спокойно, даже незаметно поглаживая большим пальцем ладонь зеленоглазого. Антон не понимает, к чему клонит его собеседник, потому хмурится и даже отказывается понимать. —И что ты мне предлагаешь? Они взяли меня на эту работу, значит они верят в то, что я справлюсь с нагрузкой,—Шаст говорит серьезно, уже начинает потихоньку раздражаться из-за того, что его считают слабым, но все равно руки из чужой хватки не освобождает. —Нет, Антон, ты кое-чего не понимаешь. Они пользуются твоим положением, им выгодно представлять тебя посетителям и получать деньги за их доброту. Они радуются, что ты делаешь им деньги и представление,—заметив обиженный взгляд русоволосого, Арсений выдыхает и пытается поправить ситуацию.—Антон, у меня нет в целях тебя обидеть или еще что-то, я просто переживаю за тебя и за твое собственное достоинство. Я не беру эти слова с потолка или из своей головы. Ты вообще видел, что про тебя пишут в группе вашего кафе? Пока Попов достает телефон и что-то там ищет, зеленоглазый лишь удивленно вскидывает брови и в ожидании смотрит на голубоглазого. Честно сказать, парнишка даже не знал, что у их заведения есть официальная группа, да и никогда этим особо не интересовался. Не было смысла. Актер поворачивает свой телефон дисплеем к Шастуну, пока тот поддается вперед и слегка щурится, чтобы посмотреть на запись со стены. Там была прикрепленная фотография юноши в инвалидном кресле, который широко улыбался в камеру и наивно смотрел в ее объектив. Антон помнит эту фотографию, но тогда ему обещали, что обрежут очертания коляски и портрет русоволосого пойдет в личное дело. И ладно бы эта чертова фотография, но запись к ней была явно лишней. "Знакомьтесь с персоналом заведения: наш официант—Антон Шастун! К сожалению, жизнь этого мальчика не пожалела: он инвалид, имеет проблемы с умственным развитием и ряд других страшных заболеваний. Пожалуйста, не будьте равнодушными, оставляйте большие чаевые к заказам для этого человечка. Все ваши деньги обязательно пойдут на его лечение. Заранее спасибо за вашу доброту и понимание. Заходите к нам!" Шаст, дочитав до конца, сглатывает огромный ком обиды и горечи, сжимая пальцами подлокотники кресла. Внутри разливается ненависть, агрессия по отношению ко всем в этом заведении. Им тупо пользовались. Конечно, всем просто удобно нанимать на работу парня-инвалида. Всем просто удобно навязать ему другие болезни, чтобы получить выгоду. Всем просто удобно пользоваться его положением, чтобы давить на жалость и получать деньги. Самое обидное в этом осознании то, что все люди, приходящие сюда, кроме Арса, действительно считают его самым бедным человеком. Кто-то смеется над ним, кто-то жалеет, как бездомного котенка на морозе, но самое интересное это то, что ни одни чаевые не были отданы Антону и не были введены в его зарплату. Его просто обманули. Обвели вокруг пальца и с деньгами, и с "хорошим" отношением. А парнишка был так ослеплен своим счастьем и работой, что даже не замечал, как им нахально пользуются и по-скотски обращаются. Было так обидно и больно. —Это выложил твой директор. Я его, конечно, не знаю, но уже готов прихлопнуть,—мужчина правда зол, что очень видно по его мимике и нотке раздражения в голосе, но на деле он просто блокирует телефон и убирает его обратно. —Я...этого правда не видел. Но что мне теперь делать? Я не знаю, куда мне идти, мне нужна работа, но не нужны унижения,—русоволосый выдыхает и опускает взгляд вниз, стараясь сдержать свои эмоции, которые сейчас били через край и с каждой секундой давили на черепную коробку. Ему было плохо от осознания, что им действительно пользовались, как вещью и трофеем одновременно. —Послушай меня, насчет работы и денег ты не переживай. У меня есть много знакомых, которым пригодился бы помощник. Я обязательно с ними поговорю, ну а пока,—голубоглазый достает меню и открывает его, очень задумчиво перелистывая немногочисленные страницы.—Перед тем, как ты уволишься, можешь обслужить меня? Я оставлю тебе очень хорошие чаевые на первое время, чтобы ты не переживал, но пообещай, что больше не вернешься к этому коллективу и не будешь позволять так к себе относиться. —Д-да, конечно,—Шастун улыбается довольно грустно, но все же пытается скрыть свою обиду и ужасную печаль.—Спасибо тебе большое за помощь...как обычно. Он берет заказ у своего друга и едет на кухню, размышляя над тем, что уйти с этого рабочего места будет довольно трудно. Тут же и Рома, и другие ребята, с которыми Антон очень хорошо общается, все же в этой сфере он проработал больше года, будет трудно расставаться со всем этим. Только вот перед глазами вновь всплывает эта тупая запись директора, и все желание работать здесь быстро отпадает. Шастун не уверен, что сможет так просто уволиться, но уверен, что бог послал ему Попова в качестве спасителя. Ему повезло, что актер открыл глаза на такую очевидную вещь и за это очень ему благодарен. Опять в долгу.***
Дни пролетают быстрее, чем кажется, и день рождения Сережи наступает, практически, по щелчку. За это время Шастун взял для себя очередной отдых на работе, так и не решившись подать документы на увольнение. Все же сначала ему нужно найти новое рабочее место, откуда его точно не попрут и куда на все сто процентов будут готовы принять, а уж потом со спокойной душой жечь все мосты и посылать всех направо и налево. Да и за эти дни у Антона была другая забота, которая не касалась работы, но касалась денежных средств и подарка. Всю неделю парнишка ломал голову по поводу того, что можно подарить человеку, которого он ровным счетом не знает. Была идея подарить ему бокс различных вкуснях или какие-нибудь дорогие сигареты, но осознание, что обеспеченный актер может и так себе это позволить, быстро останавливало поток глупых мыслей. В конечном итоге, навстречу Шастуну пошел Попов и предложил скинуться на один общий подарок для Сережи. Антон не вдавался в подробности, что конкретно это за подарок, ведь все вопросы по нему решал Арсений, вроде они покупали билет на какой-то концерт. Это было немного неважно, юноша просто скинул часть своей суммы на карточку и был в принципе спокоен по этому поводу, но перед мероприятием все равно нервничал. Ему не хотелось быть для кого-то обузой в столь прекрасный день, казалось, что парнишка-инвалид совсем не впишется в это светское общество. Но ничего не поделаешь, уже пообещал. —Ты уверен, что я никому не помешаю?—русоволосый не унимается уже всю дорогу и вечно задает актеру, что сейчас везет его на коляске, глупые вопросы. —Антон, если бы мы все так думали—не звали бы тебя, и Сережа в том числе. Да и кому ты там можешь помешать? Мы будем праздновать в узком кругу, там все свои, все будет отлично,—голубоглазый, пусть уже немного раздражается, все равно терпеливо отвечает на поставленный вопрос и натягивает улыбку, по привычке потрепав Шаста по голове.—Ты, главное, следи за билетами, пока едем. Антон несколько раз быстро кивает и берет в руки небольшой конверт, что все это время лежал у него на коленках. Оглядывая поблескивающую бумагу, русоволосый невольно сжимает ее пальцами чуточку сильнее. Правда боится, что она улетит или выпадет, а там, между прочим, очень дорогой билет на концерт какой-то охуенной группы. На второй такой билет просто не хватит денег, у Шастуна уж точно. Тем более, если еще учесть тот факт, что он временно безработный. —Все, мы приехали. Ты готов?—затормозив у дверей какого-то красивого на вид ресторана, на всякий случай спрашивает мужчина. —А, я...ну вроде да,—русоволосый от вопроса еще больше начинает переживать, но понимает, что никто его здесь больше ждать не будет, а выслушивать нытье и лишнюю нервотрепку,—тем более. Как только ребята оказываются в теплом и красивом помещении,—на них тут же налетает чересчур радостный и бодрый Сережа. —Ну наконец-то вы здесь! Мы уже подумывали без вас пить начинать,—Матвиенко пожимает руки Арсу и Антону, пока Шастун уделяет некоторое внимание его внешнему виду. Казалось бы, такой суровый мужчина, который сейчас был в своей неизменной мешковатой одежде, так забавно выглядел с розовым колпачком на голове, на котором был вдобавок изображен белый единорог. Эта деталь показалась юноше очень милой и одновременно забавной. —То есть вы без нас пить собирались? Тоже мне, друзья называются,—нарочито обиженно протягивает Попов, но тут же затягивает товарища в крепкие объятия, кратко поздравляя его с праздником. —С днем рождения!—тут же подключается парнишка, хочет достать и подарить конверт, но ловит быстрый и пронзительный взгляд от старшего товарища. Тут и без слов все понятно, поэтому, пока что, русоволосый убирает подарок в карман своей клетчатой рубашки. —Ну и че стоим? Погнали,—Сережа подгоняет друзей, после чего идет с ними в небольшой зал, который он, видимо, арендовал специально для своего банкета. Антон улыбается, ведь уже видит за небольшим столиком все те же знакомые лица. Замечает Оксану, Диму, даже Стас пришел на празднование, чему лично Шаст очень удивляется. Обратив внимание на ребят, все улыбаются, что-то громко выкрикивают и дружно приглашают за стол. Через пару мгновений Арсений и Антон уже сидят за столом, рядышком друг с другом, а на их макушках красуются все те же праздничные детские колпачки. У Попова—голубой колпачок с дельфином, а у Шастуна—зеленый с дракончиком. Целый зоопарк собрался, ей-богу. —Ну что, ребят, раз уж вы немножко опоздали—вы и говорите тост имениннику первыми,—держа в руках полный бокал шампанского, Суркова с улыбкой поворачивается к парням. Ни в коем случае не хотела их подставить, просто было даже интересно, что пожелает Сереже новенький в их компании. —Ну а что тут говорить? Серега и так знает, что его очень люблю и желаю счастья и побольше денег,—отшучиваясь, актер все же поднимается с места со своим бокалом, что делает и Матвиенко, уже готовый принимать поздравления. Антон, к сожалению, встать не может, но очень ловко и быстро перехватывает продолжение тоста на себя. —Сереж, во-первых спасибо огромное, что пригласил, а во-вторых...хочется тебе пожелать, конечно, всего самого наилучшего, но и того, что еще другие не говорили. Просто знай, что ты очень крутой импровизатор, тебя все любят и будут любить обязательно. Ты крутой,—русоволосый немного нервничает, но, на удивление, это никак не раскрывается в его поведении. Темноволосый мужчина молча и гордо принимает поздравления от нового товарища, пока Оксана с улыбкой снимает ребят на свой телефон со стороны. Арсений же улыбается и жестом показывает юноше, что он справляется отлично, а также подает ему знак, чтобы парнишка вовремя достал билеты из кармана. —Я подписываюсь под каждым словом Антона. Ну и в завершении хочу сказать: расти большой, не будь лапшой, Сереженька-пироженка, и прими от нас этот скромный подарок в виде билетов на концерт твоей любимой музыкальной группы,—голубоглазый передает конверт виновнику торжества, пока тот не может поверить своему счастью и лишь вскидывает брови. —Ты...вы серьезно, парни? Это шутка какая-то? Черт, ну не стоило,—начиная забавно смущаться, отвечает Матвиенко, но после перестает изображать из себя стеснительную принцессу и нападает на Арса и Антона с объятиями. Тот кричит от радости, пока друзья тихо смеются с реакции, которую Окс благополучно запечатляет на своем телефоне. —Ну и что вы сидите? Не стесняйтесь, наливайте, сегодня все за мой счет,—окончательно подобрев и получив хорошее настроение, Сережа зовет официанта и просит повторить им порции закусок и алкоголя. —Что тебе налить?—спрашивает брюнет у Шастуна, заранее взяв для себя бутылку какого-то ликера. Решил, что раз уж Антон так удобно сел рядом с ним, то будет ухаживать за ним весь оставшийся вечер. —М? А, ну...давай мне тоже, только один бокал, я больше не пью особо,—зеленоглазый смущенно улыбается и удерживает бокал за ножку, пока темноволосый послушно наливает в него алкогольный напиток. Ну, видимо, Арс уже понимает, кто под конец будет самым трезвым.***
—Арс, еп твою мать, забери своего Антона, он там скоро снова все разъебет,—на крыльцо к Арсению выходит недовольный Шеминов, пока Попов раздраженно выдыхает, держа в руках только что подоженную сигарету. —Блять, ладно, иду,—темноволосый делает одну единственную тяжку и тушит целую никотиновую палочку, очень раздраженно поправляя свой костюм и возвращаясь в душное помещение ресторана. Даже покурить не дадут. Актер быстро оказывается в помещении, из которого вышел пару минут назад перекурить, а тут уже перевернулось несколько тарелок и выпало на пол пару угощений. —Антон, прекрати буянить, пожалуйста, я тебя очень прошу,—очень жалостливо умоляет его Суркова, пока в говнину пьяный парнишка тянется за еще недопитой бутылкой. —Да Оксана, бля, подожди, я еще официантов тут не разъебал за подачу, надо хряпнуть для храбрости,—словно не своим голосом отвечает ей зеленоглазый, подливая в свой бокал алкоголя. Арсений устало вздыхает, глядя на всю эту картину. В какой-то момент во время вечеринки что-то пошло не так, голубоглазый просто-напросто не уследил, как Шаст выпил еще пару бокалов и как его в конце разнесло. Попов до этого не видел пьяного Антона, но, должен сказать, он смелее и намного увереннее, чем трезвый Антон. —Так, все, товарищ, тебе хватит,—голубоглазый подходит сзади к другу и вовремя откатывает его от стола, как раз тогда, когда юноша уже собирался взять бокал в руку. —Че? Блять, Арс, верни меня, я хочу выпить!—русоволосый начинает быстро крутить ватными руками колеса, но отъехать даже на немного не получается, так как актер продолжает его крепко держать за ручки. —Нет уж, Антош, тебе уже хватит, домой поехали,—Попов разворачивает зеленоглазого в сторону выхода, из-за чего он громко матерится и все же недовольно откидывается спиной на спинку коляски. —Кто-то перепил меня на моей же днюхе...я в ахуе,—тихо усмехшнувшись, говорит полупьяный Сережа, спокойно отпуская Арсения и лишь кивая на его повторные поздравления и извинения за принесенные неудобства. —Ну вот зачем ты так пил, Антон? Я думал ты знаешь свою норму,—темноволосый надевает на парнишку верхнюю одежду, понимая, что сейчас он просто не в состоянии сделать это сам. В голове невольно вспыхивают события того вечера, когда Шаст переодевал пьяного мужчину. Надо же, как иронично, теперь все наоборот. —Да ну Ааарс, я знаю свою норму и трезвый, как стеклышко! Не знаю, что ты там себе напридумывал,—зеленоглазый очень обиженно дует губы, пока Арс вдруг замечает все тот же колпачок с дракончиком на чужой макушке. —Ты его еще не снял? Вот ребенок то, ей-богу,—брюнет устало вздыхает и хочет уже снять праздничную штуку, но Антон вдруг резко берется за нее руками, удерживая на своей голове. —Не надо, прикольный колпачок, не трогай его!—очень громко и очень уверенно говорит эти слова парнишка, видимо не готовый отдавать так просто эту вещь с дракончиком. От этого голубоглазый лишь устало вздыхает, но при этом не может сдержать улыбки умиления. Ну точно ребенок. —Ладно, хорошо, я не трогаю, сейчас такси вызову,—мужчина берет телефон и заказываеь им ближайшую к их месту машину, также накидывая на свои плечи ветровку и выходя на прохладную улицу. Холод невольно пробирается под верхнюю одежду, но замерзнуть не получается, так как к ребятам уже подъезжает автомобиль, из которого выходит водитель, ведь его заранее предупредили о том, что один из пассажиров будет инвалидом и что надо как-то убрать его коляску. —Да я не хочу на руки, Арс, я уже взрослый!—русоволосый вновь начинает буянить, когда Попов берет его на руки, чтобы пересадить на сиденья. —Боже мой, Антон, ты до этого только рад был. Если тебе будет легче, то представь, что я принц, который несет свою принцессу, и не капризничай больше,—мужчина раздражается, но это скорее выглядит забавно, чем страшно. —Ммм, ты мой принц значит? А где же белый кооонь,—русоволосый забавно облизывает пересохшие губы и вдруг обнимает старшего друга за шею даже тогда, когда он усаживается рядом с ним. Арсений замечает в зеркальце косой взгляд таксиста, поэтому старается побыстрее отстраниться от любвеобильного Шастуна, пока их не высадили за гейские действия. —Подарю тебе его на твой следующий День Рождения,—обещает Арсений, пытаясь сделать так, чтобы Антон, наконец, успокоился. А он и правда замолкает, потому что на половине пути засыпает, опустив свою голову на плечо своего крепкого друга-защитника. Попов это чувствует и улыбается, глядя на то, как мило парнишка обнимает его за руку, жмется к плечу и как забавно причмокивает во сне. Решая срубить на русоволосого компромат, актер фотографирует это милое зрелище, осторожно сует свою руку в чужой карман, дабы нащупать ключи от квартиры, дабы потом занести юношу, не потревожив его тем самым, после чего отворачивается к окну. Он уже игнорирует странный взгляд водителя, сейчас все внимание брюнета сосредоточено на мелькающие дома, автомобили и фонари, а голова забита этим мальчишкой, что сейчас находится так рядом с ним и это не только сейчас, а на протяжении последнего времени. Антона правда стало слишком много в жизни известного человека, это немного пугает, но в то же время голубоглазый испытывает сильное удовлетворение, такое, какое не испытывал никогда в жизни. Когда автомобиль подъезжает к дому Шастуна, Попов быстро вручает купюру их водителю в размере большой денежной суммы за то, что тот все же помог и не высадил их где-то в малолюдном месте. Наклоняясь к спящему парнишке, Арс аккуратно берет его на руки, пока сам русоволосый недовольно морщится и хватается двумя руками за его шею. —Тише-тише, спи, я аккуратно,—шепчет успокаивающе актер, осторожно прижимая юношу к себе и подходя к вытащенному креслу, чтобы усадить на него пьяного друга. Но в этот момент Шаст лишь сильнее скрепляет свои руки на чужой шеи и прижимается к чужому плечу, всячески показывая, что он не хочет отстраняться от единственного источника тепла. Мужчина в удивлении вскидывает брови, когда липучка в виде Антона Шастуна еще начинает тяжело дышать ему на ухо. —Ты очень вкусно пахнешь,—шепчет сквозь дрему зеленоглазый. Будучи в трезвом состоянии, он бы никогда такого не сказал Арсению, а тут, алкоголь и без того посторил для пьяного юноши кучу проблем, которые на следующее утро будут заставлять его краснеть, поэтому терять уже нечего, пусть он скажет это хотя бы в состоянии алкогольного опьянения. А брюнет после такого комплимента пару минут стоит в шоке, после чего расплывается в доброй улыбке и даже оставляет мимолетный поцелуй на виске своего товарища, ведь тоже был слегка пьяный и уже не отдавал отчет своим действиям. Да и от такого комплимента со стороны этого светлого человечка было очень приятно.—Спасибо.—