***
—А ты ключи взял? А деньги?... А направления от врачей?—Антон задает эти вопросы уже в коридоре, а сам хлопает себя по карманам, дабы удостовериться в наличии телефона и сигарет. Арсений спит на ходу, кое-как надевает на себя массивные ботинки и не сразу ловит смысл вопросов от взволнованного возлюбленного. —Да все я взял, Тош, ты только не нервничай,—голубоглазый протяжно зевает и просовывает руки в рукава своего черного пальто. Сейчас всего 4 часа утра, а парни уже стоят в коридоре с несколькими сумками и рюкзаками, в которых собраны все необходимые вещи. Совсем скоро у них вылет в страну спасения. Голубоглазый морально все еще спит, а вот Шастун, для которого это первый и решающий вылет, места себе не находит. Постоянно что-то проверяет, нервничает, даже в коляске не может усидеть, хотя раньше не жаловался на столь привычное для себя место. —Серега написал, они уже ждут нас у подъезда, чтобы проводить и с вещами помочь,—сонно предупреждает актер, а сам подхватывает самые тяжелые сумки и поворачивается к двери, чтобы уже выйти на улицу к товарищам и взбодриться от свежего воздуха. Но не так все быстро, Арсений Сергеевич. —Подожди! Надо же еще посидеть на дорожку,—вдруг слышится серьезный голосок Антона, а мужчина на это лишь удивленно вскидывает брови и с таким же непонимающим взглядом холодных глаз неуверенно поворачивается к парнишке, мол, "ты серьезно сейчас?" —Нечего на меня так смотреть, традиции нельзя рушить, Арс...иди стул хоть себе возьми, я то уже сижу,—на последней фразе русоволосый даже как-то по-грустному улыбается. Шаст уже так насиделся, что даже непонятно, в какие такие дороги он собрался. Очень хочется, чтобы все получилось, и чтобы юноша смог присаживаться только тогда, когда сам захочет и посчитает нужным. Темноволосый пару минут смотрит на Антона, словно ждет его смеха и фразу "шутка", однако ни того, ни другого не следует, а значит парнишке и правда важна эта глупая примета. Попов прочищает горло неловким кашлем, опускает сумки и все же плетется прямо в обуви на кухню, откуда приносит табурет. Мужчина ставит его напротив парня, а сам чувствует себя полным идиотом: сидит сейчас напротив Шастуна, смотрит на него и молчит, пока внизу ждут такие же сонные и замерзшие ребята. Чего только не сделаешь, ради этого Антона. —Ну сколько там сидят-то обычно?—спустя пяти минут гляделок и молчания, брюнет не выдерживает и нервно поглядывает на наручные часы. После возмущенного вопроса любимого мужчины, кудрявый вдруг начинает заливисто смеяться, на что получает непонимающий взгляд голубых глаз. —Арс, да можно уже вставать, минуты было достаточно. Я думал, ты знаешь, сам-то я встать не могу, чтобы показать тебе, что мы закончили,—Шаст пожимает плечами и все еще сдержанно хихикает, впервые принимая свою инвалидность забавным фактом. Никто и никогда не поймет, насиделся ли Антон или нет, потому что он так и не встанет. —Ой, бля, Тош, иди знаешь куда с такими шутками? Нас и так Серега с Диманом уже внизу ждут, скоро, между прочим, и твои друзья подъедут, так что давай,—голубоглазый забавно тушуется, фырчит, словно обиженный еж, а сам в первую очередь выкатывает в подъезд Шаста под его же смех.***
Ребята выходят на прохладную, темную и еще не совсем оживленную улицу. У автомобиля неподалеку стоят Сережа и Дима, которые, уничтожая свои легкие сигаретами, о чем-то спокойно беседуют. Услышав звук домофона, оба импровизатора поворачивают головы в сторону парочки и тут же движутся к ним. —Вас сколько ждать можно? Мы с Позом кости все отморозили,—Матвиенко как всегда недовольно и по-дедовски ворчит, пока спокойный и невозмутимый Дима пожимает руки товарищам. —Ну слава богу, что не член,—пожимает плечами актер, но под чужой смех получает легкий удар от возлюбленного в живот, который смотрит на него осуждающим взглядом, мол, "ты за словами то следи!". —Ладно, мы тогда сейчас за вещами остальными поднимемся. Димка, ты с Антоном пока побудь,—Арсений быстро вживается в роль ответственного человека и, получив согласный кивок от Позова, направляется с Матвиенко опять в сторону подъезда, скрываясь за железной дверью. —Ну как ты, Тох? Как настрой? Готов покорять Америку?—с улыбкой спрашивает Дима, дабы развеять неловкую тишину, да и не чужие люди же, чтобы вот так просто молчать. Тем более, это импровизатор нашел парнишке классного врача. Ну как нашел...знал его еще раньше, просто напомнил о себе, так сказать. —Да я...да, готов,—Шаст, однако, не выглядит, как готовый и уверенный человек: вечно опускает взгляд вниз, теребит кольца на пальцах и то и дело перекидывает растянутый браслет с одной руки на другую.—Дим, скажи, а это...больно? Мужчина, если честно, сначала не понимает, о чем его спрашивает с надеждой в глазах Антон, потому и поворачивается к нему с растерянным взглядом и немного нахмуренными бровями. —Не понял. Шаст, что конкретно?—Позов наседает с вопросом, а от этого юноша еще сильнее начинает нервничать, ведь обычно своими переживаниями он делился только с любимым Арсом и Ирой, но здесь ему нужно было получить ответ от опытного человека. —Ну...операция. Ты же врач, ты лучше всех знаешь эти тонкости. Я ни разу не был на операциях, тем более на таких серьезных, поэтому не знаю, что ожидать,—русоволосый говорит эти слова слишком быстро и смущается так, словно спросил не про обычную операцию у друга, а про секс у старшего брата, ей-богу. —Ну что ж у вас за мода такая...да, я врач, но я стоматолог. Это во-первых. А во-вторых...я же не знаю, какую конкретно тебе будут делать операцию, но, уверяю тебя, все это будет проводиться под общим наркозом, ты на время уснешь и ничего не почувствуешь. Так что, нет, Тох, это не больно,—несмотря на то, что они с этим парнишкой общались не так часто до этого, Дима все равно старается всячески поддержать этого человека. Тем более, это любимый человек его лучшего друга, обижать или запугивать такую личность возможными негативными прогнозами—плохая идея. Если честно, у Шастуна словно камень с души падает. Да, Арсений неоднократно поддерживал юношу, говорил, что все будет хорошо во время перелета и после, за что сам Антон ему безгранично благодарен, определенно. Но все же очень сильно хотелось убедиться в безопасности своей операции у человека, который все же имеет какие-никакие медицинские знания и который сам это все и спланировал на пару с Поповым. —Спасибо, Поз,—с доброй улыбкой отвечает русоволосый, а импровизатор лишь сдержанно и даже несколько смущенно кивает, мол, "нет проблем, бро". Арсений и Сережа подходят к ребятам со всеми собранными вещами довольно вовремя, прямо под конец того душевного и короткого диалога знакомых. Ребята начинают забивать багажник машины вещами Попова и Шаста, Матвиенко с Позовым пытаются освободить место для сложенной коляски, а вот актер сейчас усаживает Антона в салон автомобиля, причем так, чтобы парнишке было максимально удобно во время их поездки до аэропорта. —Так, Арс, погоди...а где Рома и Ира? Ты же сказал, что они приедут,—и без того обеспокоенный юноша начинает беспокоиться еще сильнее и даже немного расстраивается, ведь брюнет, вроде как, еще в квартире говорил, что самые близкие русоволосому ребята будут ждать его вместе с импровизаторами. —Они написали, что подъедут сразу к аэропорту, так что не переживай,—голубоглазый оставляет поцелуй на лбу Антона, забирается к нему на заднее сиденье, пока Димка присаживается на пассажирское, рядом с Сережей.***
—Так, ну все, мы вам удачи желаем, главное только пишите и в курсе держите, мы же переживать будем,—Кузнецова, которая все же прибыла вместе с Вишневским в аэропорт, сейчас держит друга за увешанную браслетами и кольцами руку двумя ладошками и чуть ли не плачет от таких слов, ведь сама ждала этого момента, казалось, даже сильнее, чем Антон. —Ирусь, все будет хорошо. Со мной везде и всегда будет Арсений рядом, так что я не пропаду,—Шаст улыбается и поглаживает лучшую подругу по ручкам, вскоре заключая ее в прощальные объятия. Все же эта девушка сделала для зеленоглазого столько, что он по сей день ей сильно благодарен и будет в долгу до конца своих дней. —Да, Ир, не переживай ты так. Тоха скоро вернется, время так быстро пролетит. Не успеем оглянуться, как он к нам уже на своих двоих нагрянет,—Рома крепко пожимает руку кудрявому, как и ребята из "Импровизации". —Ребят, все, давайте побыстрее там сопли вытирайте, у нас посадка скоро,—поторапливает Арсений друзей, хоть и сам прекрасно понимает, что им нужно время на то, чтобы распрощаться с этим прекрасным кудрявым мальчиком. Это еще хорошо, что сам мужчина едет вместе с ним, иначе точно также не смог бы отпустить от себя этого человечка. Друзья еще раз перекидываются словами и объятиями, Попов берется руками за ручки кресла и уже везет парнишку от толпы ребят, которые за это время стали для Шастуна самой настоящей и любимой семьей. —И что бы после выздоровления сразу же вышел на сцену в качестве нового участника "Импровизации!",—вдруг громко кричит вслед Матвиенко, а тело мальчишки тут же прошибает мелкими мурашками. Пока проходит вся эту муторная процедура с посадкой и его креслом, Антон анализирует брошенные кареглазым слова и пытается понять: не послышалось ли ему? Да, Арс неоднократно говорил о том, что после выздоровления Шаст исполнит главную мечту и будет выступать со своими кумирами, но раньше слова казались шуткой, пустым звуком, а теперь...человек из команды брюнета тоже говорит эти слова на полном серьезе. Значит ли это, что...? Да нет. Не может быть. Антон такого точно не заслуживает. Надо еще уточнить у голубоглазого, определенно. —Ты у окошка, как я понимаю?—спрашивает актер, аккуратно пронося русоволосого уже на руках до кресел. Вопрос был риторическим, потому как не требовал ответа, голубоглазый все равно усадил возлюбленного у окна, а сам плюхнулся рядом и облегченно выдохнул. Все же инвалидам сложно летать за границу, это импровизатор только сейчас понял, так как слишком много мороки с креслом, посадкой на нужное место и так далее. —Арс, а то, что сказал мне Сережа на прощание...что это значит?—зеленоглазый спрашивает аккуратно, делая вид, что он тупой и не понял чужих слов сразу же. На самом деле, просто нужно было уточнить. —Ну да. Я же говорил, что у тебя просто прекрасные шутки, и я до сих пор помню тот разговор в парке. Не хочу забегать вперед и делать сюрприз раньше времени, конечно, но я предупредил Пашу со Стасом, заодно с ребятами посоветовался, и теперь каждый, на полном серьезе, хочет видеть тебя в качестве нового участника шоу. А Шастуну словно воздух из легких выбивают. Он не верит в то, что слышит собственными ушами...Все время парнишка ждал этих слов, прокручивал подобный диалог у себя в голове перед сном и считал данное предложение от своего кумира всего лишь детской мечтой. А теперь то, о чем кудрявый так долго грезил, становится правдой, правда в которую очень трудно поверить. —Так, значит, это правда?...—тихонько, словно боясь разрушить столь прекрасный момент, аккуратно спрашивает кудрявый, а сам ощущает то, как голос предательски надламывается в конце. Ну не может же быть такого! —Ну конечно правда, иначе я бы вообще не говорил тебе об этом,—спокойно пожимает плечами Попов, ведь, кажется, делать этого парнишку счастливым у него уже вошло в обычную привычку. Для Арсения это все уже в порядке вещей, а вот для мальчика Тоши—самое настоящее чудо, черт возьми! Он столько лет ждал, так завидовал людям на сцене, когда-нибудь мечтал также оказаться перед публикой и завоевать фанатскую любовь. Раньше это все казалось невозможным, но сейчас, благодаря своему столь прекрасному любимому мужчине, самые заветные мечты, блять, сбываются! —Так, тихо, только не плачем,—брюнет пугается и тут же приобнимает любимого за плечо, когда видит, что Шастун, прижав ладонь ко рту, дабы сдержать радостный крик, уже собирается расплакаться от счастья. Психика парнишки за последнее время была окончательно подорвана, а подобные новости вызывали у него реакцию в виде слез. Однако слова голубоглазого помогают быстро отойти, ведь и правда, не хватало еще, как девчонка, разреветься в самолете. —Не-не-не, я не плачу, ты меня явно с кем-то перепутал, потому что я даже не собирался,—забавно врет и тараторит Антон, а сам спешит смахнуть уже выступившие слезинки с уголков глаз, пообещав себе, что он, до итога операции хотя бы, не будет больше показывать свои слабости, потому что за это время наверняка уже заебал Попова вечным нытьем, срывами и истериками. Хоть это и было далеко не так, ведь кудрявого Арс любил любого: и плачущего, и радостного, и сонного, да вообще любого. Арс по-доброму посмеивается от чужих слов, а сам приобнимает зеленоглазого за плечо сильнее и прижимает к себе, а Шастуну ничего больше не остается, как опустить голову на своего мужчину и счастливо улыбнуться. Теперь парень еще сильнее ждет вердикта врача, операции и окончания реабилитации.***
Полет проходит долго, муторно, зато чего только стоят эти четырнадцать часов вместе и удачная посадка. За это время парни успели подремать, посмотреть фильм, а Антон даже умудрился рассыпать жевательные конфеты после того, как открыл их. Кудрявый очень громко возмущался, а Попову пришлось, буквально, ползать под сиденьями и собирать каждую, но при этом он все равно не позволил возлюбленному их съесть, так как правило пяти секунд прошло, а пихать себе в рот всякие вредные микробы—так себе дело. Если ваша любовь не похожа на эту,—разочаруйтесь, потому что тогда это и не любовь вовсе. Ребята кое-как покидают салон самолета, проходят все необходимые процедуры с получением багажа, немного медлят из-за положения кудрявого в коляске, но в итоге выходят на свежий воздух. Арсений тащит за собой все их вещи, везет Тошу на инвалидном кресле, еще и успевает заказать им такси до квартиры, которую снял, буквально, на днях. А вот у Шастуна нет столько уверенности, сколько в мужчине. Юноша даже в своей родной Москве по-прежнему не мог освоиться, испытывал жуткий стресс при виде шумного центра родного города, а тут...другая страна, совершенно неизвестный город, в котором обычный район выглядит, как центр столицы их страны. Легкая паника подбирается к зеленоглазому, кончики пальцев, как и все тело, неприятно покалывает от волнения, а в животе приятно сводит от предвкушения. Но успокаивает то, что рядом стоит актер...его взрослый, мудрый и ответственный мужчина, который точно не бросит русоволосого где-то в Лос-Анджелесе, а будет добросовестно решать все вопросы. Кудрявый очень рад, что любимый поехал вместе с ним, иначе бы точно без него не справился. —Все, я заказал такси, скоро будет,—зачем-то оповещает Арс, а сам пока отпускает багаж и аккуратно присаживается на свой чемодан, рядом с Антоном. И только сейчас под напором этих холодно-голубых глаз юноше становится неловко. Попов для него сделал все, что только можно: помог тогда подняться после концерта, верил в него, договорился с врачами, сейчас полностью решает дела с их жильем и дальнейшими действиями, так еще и пообещал юному таланту раскрыть себя на сцене после выздоровления! А Шастун ничего не сделал в ответ...принес только проблемы, нервы, бессонные ночи своими истериками. Да, зеленоглазый имеет такую очень вредную привычку, как загоняться всегда и везде по пустякам, но сейчас он в очередной раз убеждается, что просто не заслуживает этого золотого мужчину. —Антон, все нормально?—спрашивает брюнет, так как видит этот потерянный взгляд и нервные движения чужих рук, что перебирали на пальцах многочисленные кольца. —М? Да, все нормально, Арс, просто красоту другого города увидел и растерялся,—кудрявый натягивает улыбку, не собираясь рассказывать актеру о своих переживаниях. Просто не надо, он и так достаточно ноет, надо хоть где-то умолчать о проблемах. Актер на чужие слова лишь с подозрением щурится, но с лишними расспросами не пристает. После полета сил не осталось никаких, хотелось поскорее упасть на кровать и отрубиться без задней мысли, да и видно, что кудрявый на диалог тоже не настроен, зачем тогда наседать? Вдалеке слышится приглушенный звук мотора, а к парочке подъезжает желтая машина, которая совершенно отличалась от тех, которые разъезжали в их родной Москве. Да тут вообще все по-другому. Словно другой мир, другая Вселенная. Хотя, по факту, так оно и есть. —Так, давай-ка лучше в съемной квартире поговорим,—хлопнув себе по коленкам перед тем, как подняться, брюнет подходит к возлюбленному и берет его на ручки, чтобы после собрать кресло, убрать его в багажник и отправиться прямиком в их временное жилье. Антон не может сдержать глупой улыбки влюбленного подростка, когда руками с браслетами обхватывает шею мужчины, прижимаясь ближе и вдыхая все тот же по-прежнему приятный и любимый аромат. Шастун очень благодарен этому человеку за его труд и любовь.***
—Арс, вот вроде я еду на обследование, а ты сильнее меня нервничаешь,—не выдержав, Шастун все же высказывает свои мысли за завтраком, так как вечные подвисания актера и его дергающаяся под столом нога уже порядком надоели за это утро. Вчера кудрявый так и отрубился в такси, в объятиях брюнета, а их временную квартиру смог оглядеть тогда, когда проснулся. Хорошее и довольно миленькое жилье у них было, пусть и маленькое: одна комнатка с двуспальной кроватью и шкафом во всю стену, кухня в темно-синих тонах и ванная с туалетом. Перекантоваться здесь некоторое время—идея просто отличная, и каждого из парней более, чем устроило. Однако Арса, видимо, не совсем устраивал их поход в больницу, судя по поведению. Еще после сна Попов вел себя бодро, весело, даже сумел приготовить себе завтрак перед выездом (Тоше нельзя, ему нужно еще сдать анализы), но сейчас словно о чем-то задумался. Непонятно, что там было в голове у мужчины, но даже тупой мог бы догадаться, что это "что-то" его тревожит. —М? А, все в порядке, Тош, правда, ты в голову не бери. Просто я...хочу, чтобы все прошло идеально. Хочу, чтобы я не зря тебя обезнадёжил и у нас все получилось,—импровизатор грустно улыбается и вдруг тянется рукой к чужой ладошке, аккуратно сжимая ее пальцами с единственным кольцом на среднем. Только сейчас, уже будучи в Америке, Попов вдруг начинает осознавать все риски операции и предположительный отказ от нее же, хотя Дима и другие ребята говорили брюнету задуматься об этом раньше, так как шансы с самого начала были пятьдесят на пятьдесят. Но уже ничего не вернешь, надо действовать и идти только вперед, а какой пример голубоглазый будет подавать своему возлюбленному, если не прекратит нервничать? Правильно, плохой, еще и передаст всю эту негативную энергию кудрявому, поэтому надо взять яйца в кулак и держаться до последнего. —Арс, ну что ты, я уверен, что все пройдет идеально. Даже если у меня все-таки нет никаких шансов–я все равно буду до конца дней благодарен тебе за все это, и так буду продолжать любить,—Шастун кладет свою ладонь поверх чужой, слегка отрезвляя холодом колец, а сам поджимает губы. Он тоже не меньше актера волнуется, но это и неудивительно, надо просто держать планку и не сорваться, как девчонка.—Знаешь что? А вызови-ка нам такси до больницы лучше...***
Больничные коридоры что здесь, что в России не вызывали приятных ощущений. Для Антона это было самое настоящее кладбище, пропитанное запахом смерти, горя и медикаментов. Нет, само собой, в больницах умирали не все, но ведь в это здание обычно приходят не потому, что хотят повеселиться или отдохнуть, а потому, что случается что-то ужасное. Шастун бы тоже никогда сюда просто так не заглянул, если бы не его проблема с этими ногами. Хотя, стоит признать, медицина в Америке очень прекрасная, как и сама клиника. В ней был прекрасный ремонт, вежливые, хоть и иноязычные, сотрудники, удобные диванчики в зале ожидания и любые аппараты. У них в Москве нет такого, один томограф на всю больницу, еще и грубая тетка на входе и облупленные, ужасные стены в палатах с грязными и скрипучими койками. Приятно, что хоть где-то заботятся о медицине и здоровье людей. Арс, как обычно, везет Шаста на коляске, пока у второго на коленях лежат результаты анализов, снимки с рентгена и прочие заключения врачей. Сами парни ничего не понимали по этим рисункам и английскому почерку, потому и искали лечащего на этот момент врача Тоши—Дениса Андреевича, чтобы он посмотрел на результаты осмотра и вынес вердикт. Здание само по себе было просто огромное, а то, что и Шастун, и Попов были здесь первый раз–усложняло задачу вдвое. Только благодаря ломаному английскому языку голубоглазого и добрым людям, что останавливались подсказывать, ребята все же оказались у кабинета нужного им доктора, по совместительству друга Позова. —Арс,—вдруг сглатывает зеленоглазый, в после добавляет почти шепотом, когда мужчина к нему наклоняется.—Мне страшно... —Я понимаю, Тош, но нам с тобой нужно, просто нужно это сделать, понимаешь?—брюнет оставляет поцелуй у него на виске и сам нервно выдыхает, постучавшись и аккуратно входя в красивый и в не менее обустроенный кабинет. За столом сидит мужчина в белом халате, по возрасту старше Шаста, но моложе Арса, темная шевелюра прекрасно уложена, а многочисленные бумаги только намекают на то, что этот человек все же занятой. —А...Hello?—неуверенно начинает диалог Попов, аккуратно преодолевая порог с кудрявым мальчишкой на коляске. —Не волнуйтесь, я еще не разучился говорить по-русски. День добрый,—удивительно, но заграничный доктор, который провел столько времени в Америке, говорит с прекрасным произношением русских слов и четкой дикцией. Врач подходит и пожимает руку сначала голубоглазому, а после и второму, обращаясь к нему как-то больше, что понятно. Все-таки Шаст его пациент, а не Арсений. —Привет, я Денис, можно просто Ден. Очень рад, что ты будешь моим пациентом, а ты ведь Антон, правильно понимаю?—спрашивает самый лучший нейрохирург этой клиники. Юноша, пусть и недоволен тем, что с ним опять сюсюкаются, все же кивает в знак согласия и смущенно протягивает папку с результатами анализов, снимков и в принципе историей своей болезни. —Отлично, давайте посмотрим,—улыбчивый дядька открывает папку и быстро знакомится со всем там написанным, хмуря брови, но кивая каждый раз при прочтении слов. После, врач берет снимок позвоночника и отворачивается к окну, поднося изображение на свет, а Шастун, который в данный момент очень нервничает, невольно сжимает своей ручкой руку Арса. Сердце стучит с бешеной силой, но брюнету тоже не менее волнительно и страшно, однако на деле он все равно сжимает похолодевшую вмиг ручонку возлюбленного в ответ, чтобы передать всю поддержку и заботу. —Что там, доктор?—аккуратно интересуется темноволосый, так как новый знакомый уже минуту стоял с результатами рентгена и своим молчанием только сильнее наводил панику. —Что ж, понятно...точнее, у меня есть предположения, но Антону необходимо сдать повторные анализы. Не поймите меня неправильно, но это необходимо,—Денис вызывает в свой кабинет медсестру, пока влюбленные голубки в непонимании переглядываются. —То есть...как это? Мы же и так все сдали, ему все руки обкололи уже, пока кровь брали, вы уверены?—интересуется Попов, но в этот же момент в палату забегает темноволосая молоденькая девушка в халате. —Элизабет, заберите молодого человека на повторные анализы мочи и крови,—спокойно просит доктор девушку, судя по всему, специально подобрал русскоязычную, и на том спасибо. —А вы останьтесь,—Виноградов, как было понятно по бэйджику, обращается к голубоглазому, от чего и Арсений, и Антон удивляются еще сильнее. —Арс, я без тебя не хочу,—начинает хныкать юноша, словно ребенок, а сам тянется рукой с браслетами к любимому мужчине, так как его уже на приличное расстояние откатили. —Тош, ты не переживай, девушка просто возьмет анализы и вернет в кабинет, я тут буду,—актер подходит к возлюбленному и поглаживает его по ладошке. На самом деле, брюнету тоже очень сильно не хотелось отпускать зеленоглазого непонятно с кем и непонятно куда, однако, по глазам лечащего врача, Арс понял, что им необходимо поговорить о здоровье Антона наедине. —Там...все серьезно, да?—с тоской уточняет голубоглазый, когда дверь закрывается, и они с Денисом остаются один на один. Импровизатор уже более, чем уверен в своих мыслях, ведь если бы все было хорошо,—не выпроваживал бы Шаста под предлогом повторной сдачи анализов. —Ну тут как посмотреть...вы же Арсений, да? Кем Антону приходитесь?—этот вопрос ставит подготовленного Арсения в немного неловкое положение, так как сам мужчина изначально думал, что они здесь будут решать вопросы исключительно по здоровью парнишки, а не по личной жизни. —Да, я тот самый Арсений, и...я его парень,—голубоглазый отвечает неуверенно и после признания опускает взгляд вниз, нервно одергивая рукава своей белой рубашки. Врать незачем, только вот сам Попов больше переживал за отношение Дениса к гомосексуальной паре в своей клинике. —Так, ну перестань, не нервничай, я просто спросил...все хорошо, у нас здесь к подобным людям адекватнее относятся, чем в России,—Виноградов вдруг по-доброму улыбается, а Арсений уже хочет открыть рот и завалить Дениса вопросами, но тот вновь возвращается к снимку. —Вот что скажу: Антон действительно может встать на ноги, шанс составляет даже не пятьдесят процентов, а семьдесят, могу сказать. У пациента образовалась небольшая опухоль, вот здесь, видите?—нейрохирург подзывает к себе собеседника и указывает пальцем на небольшое помутнение.—Она образовалась прямо у спинного мозга, отсюда и идут последствия инвалидности. Не спешите пугаться, Арсений, опухоль не разрослась, я спокойно ее удалю. Мы проведем Ламинэктомию. Денис ловит на себе непонимающий и одновременно испуганный взгляд голубых глаз, а потому спешит объяснить более простым для смертных языком. —Это операция по удалению задней части позвонка и опухоли спинного мозга. Она снимет давление, оказываемое на спинной мозг. Также поможет облегчить вызванные опухолью симптомы, один из которых– онемение конечностей. Но тут тоже есть нюансы,—врач вновь хмурится и очень задумчиво прикусывает нижнюю губу. —Стоп, это еще не все? Есть еще риски? Мне уже от слова "опухоль" плохо стало,—Попов нервно усмехается, однако Виноградов хмурится сильнее и машет головой в знак отрицания. —Видите ли, Арсений, риск есть даже тогда, когда зуб удаляете, только в нашем случае все вполне серьезно. Операция требует аккуратности и ювелирности, потому что наша с коллегами задача не только удалить опухоль и зашить, но при этом не задеть другие нервы. Будет очень печально, если ноги мы вылечим, а покалечим другое, думаю, вы понимаете, о чем я,—темноволосый вскоре все же убирает снимок в отдельную папку, пока актер смотрит в одну точку и отдаленно кивает. —Ну вы чего так расстроились? Я же говорю, опухоль совсем маленькая, я, кстати, удивлен тому, что она не выросла за столь долгое время. Мы удалим ее, на консультацию я приглашу своего преподавателя–лучшего нейрохирурга в нашем городе! Под его чутким руководством мы сделаем идеальный шов, а ваш парнишка будет бегать быстрее нас с вами. Правда для этого нужно будет пройти еще очень долгий курс реабилитации, но я думаю, что вы уже знаете об этом. Все будет хорошо, уверяю вас,—Денис даже едва тормошит Попова за плечи, а импровизатору, честно, становится легче от чужих слов. Все же его сейчас старается успокоить не друг, а квалифицированный врач, который знает толк в своем деле. —Да, я понял, я...даю разрешение на операцию, и Антон наверняка его даст. И все же, зачем вы его отправили на повторные анализы?—на душе как будто отлегло после информации про операцию, но некоторые вопросы голубоглазому все равно были непонятны. —Для того, чтобы еще раз убедиться, что Антон готов к операции и что у него нет никаких противопоказаний. Если вы согласны, то сегодня я положу его в палату, мы будем капать ему лекарства, которые подготовят его организм к операции и чтобы нам после было легче. А уже через пару деньков, думаю, можно будет приступать,—с улыбкой отвечает врач, а брюнет окончательно уверен в том, что все пройдет хорошо. —Я понял. Боже, даже не знаю, как вас отблагодарить, может быть денег на операцию побольше нужно? Вы скажите, я доложу,—радостный Попов протягивает руку Денису для благодарного рукопожатия. —Да пока не за что, это моя работа. Денег больше не нужно, как и договаривались. Я обещаю и даю клятву, что с вашим мальчиком все будет хорошо, Арсений.***
—Арс, я уже устал,—Антон лежит в больничной койке рядом с капельницей, пока его рука уже без колец и браслетов сжимает теплую ладонь мужчины, что сидит рядом. Кудрявый хнычет, как ребенок, буянит и уже не хочет лечиться, а через час у него состоится первая в жизни операция. Операция, которая может перевернуть все в его жизни. Все эти дни Шастун лежал в больнице, к нему по нескольку раз на дню приходили медсестры и ставили капельницы, разговаривая на своем языке. Парнишка поначалу хотел лечиться, правда, но потом то ли лекарства на него так подействовали, то ли стресс от предстоящей операции и возможных осложнений—непонятно. Зато всегда и везде есть плюс, и этим плюсом для Антона является никто иной, как Арс. Он всегда сидел у кровати зеленоглазого даже тогда, когда тот спал, выслушивал его истерики и приносил нормальную еду, а также всячески игнорировал желание своего мальчика выкурить сигаретку, так как перед операцией тому было категорически запрещено. —Потерпи, мой маленький, скоро ты уже будешь сам бегать! Остался последний рывок считай, и все, будешь выступать со мной и ребятами на сцене,—брюнет подбадривает, как может, даже вымученную улыбку выдавливает, хотя сам жутко нервничает и не спит нормально в последние несколько дней. Вроде бы Денис пообещал, сказал, что все будет хорошо, но плохие мысли всегда норовят забраться в голову перед каким-то серьезным событием. —Арс, скажи...все будет нормально?—аккуратно спрашивает Шаст, ведь нервы на пределе, особенно когда осознаешь, что через какой-то час окажешься на операционном столе под общим наркозом. —Ну конечно все будет хорошо, Тош. Прогнозы хорошие, я бы даже сказал просто замечательные! Нужно просто верить в лучшее,—темноволосый в эту же секунду аккуратно целует тыльную сторону шастуновской ладони, от чего сам Антон тихо хихикает и слабо кивает головой, мол, "верю". Всю эту милую идиллию разрывает звонок на телефон Попова из какого-то приложения, а, достав гаджет, актер невольно хмыкает, ведь видит звонящий по видеосвязи контакт "Димазавр". И ведь брюнет уже заранее в курсе того, почему Позов звонит именно в это время и почему именно по видеосвязи. —Димка звонит, я отвечу,—однако голубоглазый не выходит из палаты, а принимает вызов прямо там и в эту же секунду разворачивает телефон экраном к любимому. И тут юношу ждет не менее приятный сюрприз: на дисплее телефона высвечивается не один Дима, а вся команда "Импровизации". На одном диванчике сидят Оксана, Сережа и Дима, а позади стоит Стас и сам, черт возьми, Павел Воля! Нет, ну это же полный пиздец, господа. —Привет, Антон!—почти хором приветствуют ребята, хотя это, в основном, напоминает несвязный галдеж, но Антону и без того жутко приятно от того, что та группка его любимых и дорогих людей собралась полным составом только для того, чтобы поговорить с другом перед операцией. —Ребят, ну вы просто сумасшедшие,—тихо посмеивается Шастун, однако понимает прекрасно, что ребята видят и его в экранчике, а, в отличие от них, парнишка выглядит не так красиво: растрепанные кудряшки, мешки под глазами, и больничная ночнушка. —Нет, подождите, я не готов для разговора!—забавно бубнит зеленоглазый и закрывает рукой веб-камеру, от чего ребята все разом смеются, и даже сидящий рядышком Арс не может сдержать умилительной улыбки. —Шаст, ну че ты как баба, а?—спрашивает в шутку Позов, когда приступ смеха уходит, но все присутствующие все равно улыбаются. —Правда, Тош, ты прекрасно выглядишь. Готов к операции?—интересуется уже Суркова, а от этого вопроса парень невольно прикусывает внутреннюю сторону щеки. Если честно, Шастун сам еще не понял того, готов ли он. Но ребятам все равно соврет, как и Попову, чтобы они не нервничали. —Да, готов, вот уже, сижу у капельницы, ем таблетки, с Арсом разговариваю. В общем, скоро под нож лягу и буду счастливым,—после ответа кудрявый широко улыбается. Мда, звучит не очень оптимистично, но это все в шастуновской манере, все привыкли. —Так, Антон, выполняй там все указания врачей, на Арсюху, если что, жалуйся,—в разговор вступает Добровольский, а русоволосый лишь смущенно улыбается и выдавливает тихое: "Хорошо, Паш". —И да, мне ребята сказали о том, что ты хочешь вступить в ряды наших импровизаторов. Так вот, я буду совершенно не против. Мы уже заинтриговали зрителей и подготовили тебе отдельное местечко, так что давай, ждем тебя с победой!—Паша показывает кулачки и делает забавное выражение лица, от чего все смеются, а Шаст едва проглатывает тяжелый ком в горле, чтобы не заплакать. У него охуенные друзья и охуенный мужчина, который взаправду исполняет его мечты. С такой поддержкой не остается никаких сомнений в том, что Антон точно справится. Ребята еще немного разговаривают, однако после в палату заходит медсестра, все та же брюнетка, которая тоже говорит на русском и с которой было проще всего общаться. —Прошу прощения, Арсений, но нам надо уже перекладывать Антона на каталку и готовить к операции,—ангельским голосочком просит девушка, а актер лишь спешно кивает и отводит телефон в сторону. —Антон, удачи! —Тош, выздоравливай! —Мы все тебя ждем, Шаст! Кричат ребята один за другим, а кудрявый даже шмыгает носом от того, что сейчас произошло. Ну ведь умеют же его растрогать, черти! —Все, Тош, успокаивайся, тебе нельзя нервничать,—темноволосый быстро отключается и спешит смахнуть пальцем выступившие в уголках оливковых глаз слезинки. Антон улыбается и быстро кивает, выдохнув пару раз, пока медсестра вытаскивает иглу от капельницы и откидывает с пациента одеяло. —Вы мне поможете?—аккуратно интересуется Элизабет, имея ввиду перемещение Шаста на кушетку. Тот хоть и весил, как пушинка, но хрупкая девушка вряд ли управилась бы сама. —Да, конечно,—голубоглазый тут же подскакивает с места и берет любимого на руки, аккуратно перекладывая на другую поверхность, а юноша по привычке обвивает бледными руками, что выглядели непривычно без браслетов и колец, чужую шею. —Скажите, я могу проводить его до операционной?—спрашивает Арсений у медсестры, на что она несколько задумчиво поджимает слегка накрашенные губы. —Я думаю, что да, но только до двери. Вам дальше нельзя,—брюнетка вместе с Поповым вывозит пациента в коридор и движется к операционному блоку. Русоволосый покорно лежит на каталке, бездумно прожигает взглядом потолок и горящие через раз лампочки. А вот мужчина смотрит на самого Антона. На эту бледную кожу, потерянный взгляд и любимые губы. Только сейчас актер вдруг начинает ощущать страх. Ему страшно. Страшно отправлять кудрявого в операционную, к скальпелю, да даже к Денису. Потому брюнет держится изо всех сил, чтобы не остановить операцию и не сорвать жизнь любимому человеку. Арсений очень любит своего Тошу. Немного неловкого, немного забавного, немного глуповатого, немного трусливого. Он его любит любым. Любит, а потому и хочет подарить юноше самую лучшую жизнь. —Подождите,—на выдохе просит голубоглазый, когда они довозят больного до нужной двери. Девушка покорно тормозит и немного непонимающе косится на импровизатора. —Можно я...кое-что сделаю?—уже тихо и смущенно спрашивает актер, а Элизабет лишь растерянно кивает головой в знак согласия.—Спасибо. Арс берет шастуновскую ладонь, которая тут же сжимает в ответ. Выдохнув, чтобы сбросить весь стресс, брюнет наклоняется к лицу своего любимого и нежно, почти невесомо касается любимых губ напоследок. И ему плевать на все. На предстоящую операцию, на стоящую рядом медсестру, что умилительно улыбается и делает вид, что изучает потолок, плевать на страх. Так как ему тоже отвечают на столь приятный жест, после которого Попов становится на сто процентов уверен, что операция пройдет удачно. —Все будет хорошо,—шепчет голубоглазый, пока Тоша улыбается и проводит холодными пальцами по щеке мужчины, трогает аккуратно, словно в последний раз. —Я знаю, Арс, я знаю...я люблю тебя,—шепчет Шастун, а актер и успевает только ответить "я тоже", так как после появляются другие врачи и увозят его в операционную. Арс еще долго стоит на одном месте и смотрит на эти несчастные двери, ощущая, как же сильно бьется сердце от страха и волнения. Все. Он отправил свою любовь. Теперь остается только ждать. Понятное дело, что операция не будет длиться час, а гораздо больше, но Попов будет ждать столько, сколько потребуется. Главное не сойти с ума.***
Операция идет полным ходом и поначалу все хорошо. Денис вместе со своим преподавателем, который все же смог приехать, стоят во главе и руководят процессом. Время от времени Виноградов консультируется со своим наставником, пока медсестры успевают только вытирать пот с его лба. Операция сложная, буквально, ювелирная работа. Старший нейрохирург говорит ученику, что нужно делать, тот, буквально, повторяет все точь в точь. Все идет хорошо и не остается сомнений в том, что операция пройдет хорошо. Наверное. —Pressure drops,—говорит анастезиолог-реаниматолог, глядя на аппараты. С английского языка дословно это переводилось как "давление падает", а это во время операции обычно не предвещало ничего хорошего. —Nothing, we're almost done, we'll be sewing up soon,— четко отвечает Денис, не собираясь бросать почти завершенную работу. "Ничего, мы уже почти закончили, скоро будем зашивать",—уверяет врач, но даже наставник замечает, что там что-то пошло не так. И это только подтверждает прямой и высокий звук аппарата сердцебиения. —Cardiac arrest, we're losing him!,—кричит все та же девушка, что означает ничто иное, как "Остановка сердца, мы его теряем!". И тут самый бесстрашный врач теряет контроль и ощущает самый настоящий страх. —Черт,—шипит Виноградов и бросает скальпель из кровавых перчаток. Темноволосый с помощью учителя переворачивает Шаста на спину, пусть и понимают, что нежелательно, но сейчас им важно реанимировать пациента. Медсестры приносят дефибриллятор, а Денис в страхе хватает его и подносит к груди парнишки, внимательно наблюдая за прямой полосой на экранчике. —Разряд!—кричит нейрохирург, немного забывшись и произнося эту фразу на своем родном русском, но все и без того понимают смысл и отходят. Идет первый удар, тело мальчишки едва подскакивает на кушетке, но сердцебиение не восстанавливается. —Разряд!—отчаянно кричит уже полностью потный врач, повторяет процедуру, но ничего не меняется. —Еще разряд!***
—Ир, да не переживай, когда операция закончится, я обязательно тебе позвоню,—Арсений все сидит один в пустом и почти темном коридоре. Сам нервно ногой дергает от осознания того, что операция затягивается, еще приходится и Кузнецову успокаивать. —Ох, не знаю, Арсюш, что-то у меня предчувствие плохое,—выдыхает девушка в трубку. Ее, конечно, можно понять, но у брюнета нервы тоже не железные. Мужчина уже хочет вскочить с места, накричать на собеседницу за ее такие "предчувствия" и за то, что она только и притягивает плохое, однако ему не дает сделать это открывающаяся дверь операционной, из которой выходит безумно уставший Денис. —Ир, тут врач вышел, я тебе перезвоню,—дыхание в легких перехватывает, Попов быстро тараторит и бросает трубку, а сам нетерпеливо подлетает к врачу Тоши. —Ну как, как он?—с замиранием сердца спрашивает актер, хватается двумя руками за ткань чужого медицинского костюма, так как чувствует, что ноги от страха и волнения подкашиваются, и если Арс за кого-нибудь не удержался–определенно упал бы. Доктор устало и грустно смотрит на Арса, но после его губы растягиваются хоть и в уставшей, но довольной и счастливой улыбке. Денис говорит те слова, именно те слова, которые были так важны чужому волнующемуся сердцу.—С ним все нормально. Операция прошла успешно.—