Смерть, не тщеславься: се людская ложь,
Что, мол, твоя неодолима сила…
Ты не убила тех, кого убила,
Да и меня, бедняжка, не убьешь.
Как сон ночной — а он твой образ все ж —
Нам радости приносит в изобилье,
Так лучшие из живших рады были,
Что ты успокоенье им несешь…
О ты — рабыня рока и разбоя,
В твоих руках — война, недуг и яд.
Но и от чар и мака крепко спят:
Так отчего ж ты так горда собою?..
Всех нас от сна пробудят навсегда,
И ты, о смерть, сама умрешь тогда!
Джон Донн
Проблесковые маячки полицейских машин раскрашивали погруженное в темноту здание в красно-синий цвет, напоминая странную светомузыку. В их свете плясали тени криминалистов, сновавших туда-сюда как муравьи, чей дом потревожили люди. Людские тени вытягивались и корчились, исчезали, появлялись вновь, пародируя хозяев. Кто-то кричал, жестикулируя, и длинные тени рук извивались на белой стене словно змеи. Ночь неохотно отступала, стараясь удержать каждую секунду, принадлежащую ей. Это её право. Я вспомнил, как в детстве, когда дома отключали электричество, мама зажигала свечи, и начиналось время сказок. О злых волках и добрых… — Джек! Твою мать! — Кто-нибудь выключит маячки? У меня уже в глазах рябит! — Я поднял воротник шерстяного пальто, чтобы закрыться от промозглого ветра, и посмотрел в сторону дома. Оттуда ко мне спешил Зеллер, держа фотоаппарат на весу. Длинный ремешок покачивался в такт шагам, почти касаясь земли. Ещё немного, и он зацепится за ветку кустов. — Ты должен это видеть! — Должен? Я хочу видеть два трупа и Грэма, ждущего нас в доме. — Один труп точно есть. — Скажи мне, что это Лектер. Брайан пожал плечами: — Нет. Чёрт возьми! Вот знал я, что это была плохая идея — выпустить каннибала на свободу. Я просто идиот. Наверное, мне стоило лечь к Чилтону в больницу и промыть свои мозги от глупых мыслей. Шагая по террасной плитке, я внимательно смотрел под ноги и резко остановился, увидев длинный и тонкий потёк крови. Она почернела и наполнилась пылью, отчего стала вязкой и потеряла блеск, присущий ей. Сейчас она напоминала длинную паучью лапку, пытающуюся дотянуться до моего ботинка. — Вы нашли Грэма? — спросил я. Сзади послышались шаги, и я обернулся — к нам подходил Джимми Прайс, выглядевший усталым и помятым. Где он шатался? — Вы оба, — мой палец, затянутый в черную кожаную перчатку, указал сперва на одного, а затем на второго, — оглохли? — Нет, не нашли. Похоже, что здесь была драка, — ответил Прайс. — Побоище, — добавил Брайан. — Убийство… — …самосуд… — …казнь… — Заткнитесь! — рявкнул я и пошёл дальше, обходя кровавый узор на плитке. Сперва за небольшим кустиком я увидел ногу, обутую в чёрный ботинок. По мере приближения к трупу я начал понимать, кто это. Сейчас Фрэнсис Долархайд больше всего походил на дракона. Распустив чёрные крылья и раскинув руки, он смотрел мутными глазами в непроглядную тьму ночного неба. Из его вспоротого живота выглядывали толстые канаты кишок, что не успели вывалиться на землю. — Давно? — спросил я. — Несколько часов, — Брайан присел на корточки и посветил маленьким фонариком в остекленевшие глаза. Говорят, перед смертью на них как на фотопленке остаётся опечаток последнего мгновения жизни. Что видел Фрэнсис, о чём не сможет больше нам рассказать? Чувствовал ли страх, встретив противников себе под стать? Холодный ветер подул в лицо, и я поёжился, отгоняя навязчивые мысли. Мой взгляд был пригвождён к шее Долархайда. — Ему вырвали кадык. Зубами, — Джимми тоже смотрел на шею, где тёмным пятном зияла рваная рана. — Доктор Лектер сравнял себя с хищником. — Он всегда был им. — Он умело прятался, — Джимми посмотрел на меня и добавил: — И долго. — Ганнибал не обделён терпением. — Это точно, — протянул Зеллер. — Что в доме? Брайан обернулся на дом, и его лицо скрылось в тени, оставляя на свету лишь стриженый затылок. Он помолчал минуту, словно ожидая, что, может быть, слово возьмёт Джимми, но, не дождавшись, ответил: — Окно разбито, следы крови на полу. Кто-то был сильно ранен. Нашли камеру, эксперты увезут её и просмотрят записи, если они есть. Подходя к дому, я искал следы Уилла, но беспорядок, учинённый ими, мешал собрать мысли воедино. Войдя в разбитое окно, я посмотрел под ноги — под ботинком хрустнуло бутылочное стекло. Они что, собирались просто пить вино и вести светскую беседу? Пол был залит кровью, и меня не оставляло дурное предчувствие: что если мы найдем Грэма мёртвым? Его смерть полностью ляжет на мои плечи. И что я скажу Молли? Как я буду спать ночами, понимая, что сам лично свернул ему шею? В глубине дома раздался кашель и ругань, кто-то забыл выпить противокашлевое. — Доусон! Доусон! Я обернулся и встретился взглядом с полицейским, подныривающим под жёлтую ленту. Он к кому-то спешил, не обращая на меня внимания. Фуражка грозила упасть с головы, так низко она сидела, и я подумал, что здешний ветер сорвёт её и она упадёт прямиком в лужу крови Фрэнсиса. — Да что б тебя! Порыв ветра действительно сорвал фуражку, и она покатилась по террасе, остановившись только у холодной руки Долархайда. — Да вы совсем охренели?! — крикнул я, и полицейский вздрогнул. — Тут место преступления, а не детский сад! Какого чёрта? Что вам вообще здесь надо? — А вы кто? — поднимая фуражку, спросил мужчина. Его широкие черные брови поднялись вверх и собрали на лбу морщины. — Я ищу Доусона, он должен быть здесь. — Даже не знаю, что это за хрен, — ответил я. — Я Джек Кроуфорд, ФБР. — А… — полицейский открыл рот и застыл, оглядывая меня. — Нам позвонила хозяйка дома, что выше по дороге. Я нетерпеливо посмотрел на него, мысленно подгоняя. — Она видела что-нибудь? — не выдержал я. — Да. Труп. В груди похолодело, и лоб за секунду покрылся испариной, холодящей мою голову. Даже шляпа мне показалась слишком маленькой, так сильно сдавило виски́. — Труп? — всё же переспросил я. — Да, труп. На берегу. Дальше. Белый мужчина, около сорока лет. Я подумал, что он упал со скалы и его прибило течением, ехал мимо, в участок, а тут вы… Ну я и подумал, наверное, он упал отсюда. А Доусон — это наш детектив, но, похоже, его здесь нет. — Зеллер! Прайс! Ты! Отвези нас на место.* * *
Когда мы спускались на берег, горизонт уже окрасился в красный, словно предвещая новую кровь. Воздух, мутный от водной пыли, душил, предлагая остаться в машине, но я игнорировал его, продолжая переставлять ноги по неровным камням и валунам, которые чувствовались сквозь подошву туфель. Офицер Рамирес, так звали нашего проводника, поднял взгляд к небу и прошептал: — Чаек сегодня нет… Странно. Наверное, это хорошо. Наверное, так нужно, чтобы сохранить тело. Наверное, Бог решил оставить Грэма (а в том, что это он, я был уверен на восемьдесят процентов) в целости, чтобы я мог до конца своих дней видеть в отражениях его лицо и корить себя за то, что послал эмпата на верную смерть. Я должен был догадаться, что Ганнибал убьёт его, чтобы избавиться от привязанности, что поселилась в его чёрной душе. Даже маньякам-каннибалам хочется иметь друзей. Даже Ганнибалу хотелось иметь семью, в которой он будет снимать маску и спать спокойно, чувствуя тепло другого человека. Но, будучи отвергнутым, мог ли он отпустить Уилла? — Долго ещё? — Джимми остановился и посмотрел на Рамиреса. — Может, не здесь? — Вон за тем валуном, — ответил офицер и махнул рукой, показывая направление. Что я скажу Молли? Что я скажу Молли? Неожиданно большая волна перекатилась через валуны и облила мои ноги ледяной водой. Я остановился, чтобы выругаться, да так и замер, увидев его… Уилл лежал на камнях, раскинув руки и ноги в стороны. Его безжизненные глаза смотрели прямо на меня с укором, который ножом резал мне сердце. Правая щека была разрезана, наверное, разрезан даже язык. Кто-то сильно постарался, насаживая Грэма на нож. Рубашка, когда-то белая, сейчас была бурой от крови и грязи. Чья это кровь, неизвестно, но впечатление было удручающим. Волосы облепили лоб и скрыли длинный шрам, свидетелем появления которого я был, а в чёлке запутались грязные водоросли. Были они и в левой руке, словно он пытался удержаться на дне, но не смог. Твою мать! Что я скажу Молли?* * *
Я не люблю чувствовать себя виноватым, но именно так я себя и чувствовал. Сидя в своём кресле и глядя на дымящийся кофе, я держал в руках мобильный телефон и пытался набраться решимости позвонить Молли Грэм. На столе были разбросаны бумаги, и этот беспорядок злил и расстраивал, как и ситуация в целом. Чёртов Ганнибал Лектер убил Уилла и подался в бега, в этом я уверен. Я не мог предполагать, что он тоже погиб. Секундные стрелки настенных часов отсчитывали время, убивая его безвозвратно. Дон. Дон. Дон. Дон. Я прикрыл глаза от усталости. Дно. Дно. Дно. Дно. Перед моим взором предстали длинные водоросли, опутавшие ноги и руки Грэма и тянущие его на дно. Смеющиеся рыбы, жаждущие кусочка человеческой плоти, огромные морские улитки с тяжёлыми раковинами… Утро сменилось пасмурным днём. Небо затянулось серыми рваными облаками, которые окутывали Балтимор мелкой моросью. В такие дни хочется завернуть ноги в тёплый плед и сидеть перед телевизором, глядя, как люди обсуждают политику ну или друг друга. Я даже представил в своих руках кружку с горячим чаем, на поверхности которого плавает крупный чайный листок. — Молли? — я всё же набрал номер. — Да? — Её голос дрогнул, и я отчётливо услышал, как она сглотнула. — Вы нашли его? — Нашли. — Слова колом встали в горле, и я закрыл глаза, пытаясь унять дрожь в голосе. — Ты можешь приехать… Ты… Чтобы… — Джек… — хриплый шёпот, тихий, острый. Меня будто проткнули насквозь несколько сот иголок, а все внутренности свернулись в тугой комок. Это оказалось так сложно — сказать, что Уилл мёртв. — Приезжай попрощаться, Молли. В трубке раздались длинные гудки, и я зло смахнул бумаги со стола, отправляя их в полёт. Исписанные листы медленно оседали на пол, устилая его словно ковром. Чашка с кофе полетела следом, разбившись на мелкие осколки. Разлившаяся кофейная гуща образовала на полу грязное коричневое пятно, и мне показалось, что оно приняло форму крыльев. Кто-то смеётся надо мной, тыкая лицом в мои ошибки. — Сукин сын! — прошептал я. — Я найду тебя, Ганнибал, и заставлю ответить за каждую слезинку, что сегодня упадёт из глаз Молли!* * *
— Он словно спит, — прошептала Молли, смахивая солёные слёзы ладонью. Я стоял у стены, сложив руки на груди, и смотрел, как её длинные пальцы касаются холодной руки Уилла. Сейчас он был полностью раздет, и под тонкой белой простыней можно было разглядеть все очертания его тела. Плечи, руки, живот, пенис, ноги… с бумажной биркой на большом пальце. — Он умер от ран? — Нет. Раны не были смертельными. Он умер от переохлаждения. — То есть… он был ещё жив, когда упал в воду? Он бы выжил, если бы смог выплыть? Слово «упал» резануло слух, и я вздохнул, отталкиваясь от стены: — Мы думаем, его столкнул Ганнибал. — Ответь мне, Джек: он был жив? — Да. — Он не смог выплыть? — Вероятно. Морская вода очень солёная, ты знаешь. Соль — это природный анестетик, и если бы он выплыл… Кровотечение остановилось бы, и раны были бы обеззаражены. Он был бы жив. — А Лектер… Он смотрел сверху? Смотрел, как тонет мой муж? — Молли подняла на меня полные слёз глаза и зло процедила: — Будь проклят тот день, когда ты явился к нам! Будь проклят тот день, когда я позволила... когда я попросила Уилла помочь тебе! — Молли… — я протянул руку, чтобы положить ей на плечо, но она отмахнулась, словно я был назойливой мухой. — Мне жаль. — Жаль? Сколько жизней ты поставил под угрозу? «Блум. Дю Морье», — сразу подумал я. Теперь их жизни в опасности, и им стоит запирать замки на ночь, защищаясь от непрошеных гостей. Я посмотрел на Уилла и удивился — он действительно мало походил на труп, и, если бы не отсутствие сердцебиения, можно было бы подумать, что он просто спит. Мне отчаянно хотелось встряхнуть его за плечо и крикнуть: «Вставай, твою мать! У нас столько работы!» — ФБР поможет организовать похороны. — Ну ещё бы, — Молли фыркнула и отвернулась. Она взяла руку Грэма и поднесла её к губам, целуя осторожно, словно он был стеклянный, а я смотрел… Смотрел, как по моей прихоти сломалась ещё одна жизнь.* * *
— Нашли что-нибудь? — я посмотрел на Зеллера и отложил папку с делом Красного Дракона. — Да, — на стол легло несколько фотографий. — Брошенная деревянная лодка в нескольких милях от места преступления. В лодке грязная одежда вся в крови. — Взяли анализ ДНК? — Утром будет готов. — Я уже и так знаю, чья это кровь. Взяв фотографии, я внимательно посмотрел на них, отмечая, что крови слишком много: — Он сильно ранен. — Похоже на то. Кажется, этим джемпером он пытался сдержать кровотечение. Мы посмотрели видео с камеры, что Фрэнсис поставил в доме. У Ганнибала пулевое ранение, а Грэма на нож посадил Зубная Фея. Они вдвоём убили Долархайда, а затем ушли к обрыву. Дальше камера не берёт. — Там он столкнул Уилла в воду и ушёл, обходя камеру. Понадеялся, что его тоже посчитают мёртвым. Значит, он где-то в Мэриленде. — Я хлопнул по столу ладонью и встал, чтобы подойти к окну. Мне срочно нужен глоток свежего воздуха, чтобы собрать разрозненные мысли. Брайан сел на стул и взял одну из фотографий. Его брови сдвинулись на переносице, выдавая напряжение. «Не хмурься, — говорила мне мама, — пусть другие думают, что тебе всё даётся легко». И до сих пор я стараюсь выглядеть уверенным, хотя иногда хочется опустить руки. — Зеллер. — Брайан поднял на меня взгляд. — Ганнибал слаб, и он будет поблизости. Будет наблюдать. Ему нужно время, чтобы набраться сил и уехать. Мы должны его выманить. — Ты хочешь выманить его? Как? Не думаю, что он объявится так просто. — Проверенным способом. Есть одно мероприятие, которое он не пропустит. Зеллер вскинул брови и открыл рот, выжидая. — Что? — Я отвернулся к окну на редких прохожих, смотрящих под ноги. — Он обязательно придёт на похороны Уилла Грэма. Скрипнул стул, но я даже не обернулся. Я знал, что Брайан ничего не ответит. Я знал, что он будет против, так же как и Молли. Чего я не знал, так это того, как мне об этом попросить Молли Грэм.