Камень Мертвых

Зайдя в свою мансарду после собеседования и мешком плюхнувшись на кровать, я на удивление быстро смогла заснуть. Когда же я проснулась и взглянула на все еще висящие у меня на запястье наручные часы, то обнаружила, что спала всего пару часов. На удивление, даже после такого короткого сна я чувствовала себя весьма отдохнувшей и куда лучше, чем проснувшись с утра после задания. Лежа на незастеленной кровати и оглядывая свои скромные владения, я думала о том, что даже с моим скудным запасом личных вещей комнате удавалось выглядеть очень захламленной. У меня всего-то было штук пять свитеров и джемперов, несколько юбок, парочка футболок и охапка зимних вещей, сейчас покоящихся где-то на дне моего маленького шкафчика. И тем не менее, только за те три-четыре дня, что я не убиралась в своей комнате, она уже выглядела так, словно ее перевернули вверх дном по меньшей мере дважды. Грязная одежда на моем стуле лежала привычной бесформенной кучей. Она же преграждала путь лучам полуденного солнца, пробивающимся сквозь незашторенные окна, отчего короткая тень, стелющаяся вслед за стулом на полу, приобретала весьма готические очертания. Подле кровати лежал полураскрытый рюкзак, рядом покоился мой рабочий пояс с рапирой, которую я так и не убрала на место. Стоило бы это сделать пока кто-то, — или же я сама, — не наткнулся на нее. Чувствуя, как пятки моих ног практически упираются в дальнюю стенку кровати, я вспомнила о том, что на ней когда-то спал маленький Локвуд. Сейчас это было довольно трудно себе вообразить: он был на целую голову выше меня, и раз даже мне тут мало места, уж Локвуду эта постель точно была не по размеру. Попытавшись представить Локвуда ребенком, я не очень преуспела — слишком тяжело было игнорировать его уже привычное мне довольно взрослое лицо. Поэтому мое воображение не смогло выдать мне ничего лучше, чем образ Локвуда с короткими ножками, одетого в забавный детский костюмчик. Я потрясла головой, попытавшись избавится от этого странного изображения, и решила, что пора вставать. Свесив ноги с кровати, я умудрилась больно стукнуться лодыжкой о что-то твердое. Схватившись за ушибленное место и тихо ругнувшись сквозь зубы, я наклонилась и обнаружила, что наткнулась на собственный рюкзак. Оттуда виднелся кусок прозрачного серебряного стекла и часть плотной крышки с тремя задвижками. Выудив призрак-банку из рюкзака, я раздраженно уставилась на все так же молчаливо лежащий внутри старый череп. Он угрюмо взирал на меня из-под пустых глазниц. Мне казалось, что взгляд двух черных дыр был издевающимся. И снова ни намека на зеленоватое свечение эктоплазмы. — Почему даже тогда, когда ты ничего не делаешь, от тебя так много проблем? — требовательно поинтересовалась я у банки. Разумеется, она мне ничего не ответила. Благоразумно решив, что продолжать разговор с молчащим Черепом бессмысленно, а главное — глупо, я встала с кровати и безжалостно подставила банку под яркие лучи теплого летнего солнца. Хоть его и защищает от света плотное серебряное стекло, я знала, что Череп все равно не слишком его любит. Оставив призрак-банку на столе и совершив тем самым свою маленькую месть, я удовлетворенно кивнула и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Может, когда я навещу его в следующий раз он будет поразговорчивее. Спустившись на первый этаж, я услышала громкий голос, доносящийся из гостиной. Приоткрыв дверь и заглянув внутрь я заметила Локвуда, стоящего у стола ко мне спиной и деловито говорящего по телефону. — … десять штук. Пусть они будут у меня не позже шести. Нет-нет, десяти будет достаточно, благодарю. Нет, только вспышки, больше ничего… Отлично, я переведу сумму на ваш счет немедленно. Всего доброго. После этого он еще раз поблагодарил своего телефонного собеседника и с видимым облегчением повесил трубку. Обернувшись, он заметил меня и улыбнулся. — Только что отделался от одного особо навязчивого менеджера, — пояснил он, кивнув на стоящий на столе телефон. — Я минут пять пытался объяснить ему, что заказываю только вспышки, пока он из кожи вон лез, чтобы впарить мне еще с десяток «новейших разработок» их корпорации. — Локвуд громко фыркнул. — Если бы с ним разговаривал Джордж, к вечеру наш коридор уже был бы заполнен коробками с бластерами для лавандовой воды и ручными метателями серебряных кинжалов. Я хихикнула и согласно кивнула. Джордж всегда был падок на новые изобретения для борьбы с призраками и постоянно заказывал кучу всякого хлама, чтобы лично его протестировать. Как мы уже успели убедиться, редко что-то из этих новомодных примочек было намного эффективнее уже привычных нам инструментов. «Улучшения» в этих разработках зачастую были мизерными или попросту бесполезными, но стоили они прилично дороже нашего стандартного инвентаря. По этой причине Локвуд в последнее время взял привычку самостоятельно делать заказы, а Джорджа подпускал к телефону с опаской. — Кстати говоря о нем, — сказала я, — где наш Джордж? — Уже ушел, — ответил Локвуд, усталым жестом проведя рукой по волосам. — Наконец-то. Мне пришлось его будить. Тут уж я ему не завидовала. Будить Джорджа — дело неблагодарное. Уж я-то знаю не понаслышке. Сначала ты стучишь в его дверь, пытаясь до него докричаться. Когда тебе не отвечают, ты понимаешь, что придется войти внутрь. (Для справки: комната Джорджа похожа не на жилую площадь, а скорее на нору. В ней также грязно, сыро, и там храниться целая гора мусора). Усилием воли заставив себя переступить порог, тебе приходиться пробираться через вонючие кучи нестиранного белья. Подобравшись к кровати, тебе ничего не остается, кроме как хорошенько растолкать его, и когда этот крот наконец проснется, ты обречен еще по меньшей мере час выслушивать его недовольные причитания. — Дай-ка угадаю, — хмыкнула я, — он долго возмущался прежде, чем уйти? Локвуд криво ухмыльнулся. — Снова заговорил о политике двойных стандартов. Я улыбнулась ему. Что бы там не говорил Джордж, я была очень благодарна Локвуду за то, что он позволил мне выспаться. В противном случае, ему пришлось бы познакомиться с раздражительным чудовищем по имени Люси Карлайл, а также с моей неубранной комнатой, которая уже опасно приближалась к сходству с пещерой Джорджа. — Что ж, Люси, — произнес Локвуд, окидывая взглядом гостиную, — нам с тобой предстоит много работы. Я тут нашел под диваном старую обертку от кексов и подозреваю, что дело может оказаться серьезнее, чем я предполагал. Ну да. Уборка. Глубоко вздохнув, я под ободряющие речи Локвуда поплелась искать пылесос. Последующие несколько часов мы с Локвудом пахали, как самые отчаянные домохозяйки. Приводить в порядок четырехэтажный особняк двумя парами рук — это вам не над бумажками корпеть. Отыскав за шкафом номер журнала, который он потерял еще три месяца назад, Локвуд твердо решил, что пришло время устроить на Портленд-Роу 35 глобальную зачистку. Подобные идеи, как и сейчас, приходили к нему внезапно и чаще всего спонтанно. И все, что мне оставалось в таком случае, — обреченно простонать про себя нечто нечленораздельное и молча взяться за швабру. К тому времени, как мы закончили драять, пылесосить и смахивать пыль со всех горизонтальных поверхностей (я даже навела относительный порядок в своей мансарде, хотя была полностью уверена, что через несколько дней там будет царить такой же хаос, как и прежде), успел вернуться Джордж. Надо сказать, я была иррационально зла на него за то, что он безмятежно прохлаждался в своем архиве, пока мне с Локвудом на пару приходилось пахать за семерых. Если бы он по приходе сообщил, что за пять часов отсутствия не сумел найти ничего толкового, я бы, честно говоря, испытала огромное искушение его придушить. К счастью для нас всех, Джорджу было, чем с нами поделиться. — Ничего способного перевернуть мир, — сказал он, складывая кипу макулатуры нам на стол. Я еле успела отодвинуть свою тарелку с омлетом в сторону — иначе туда бы приземлилась какая-то толстая папка с бумажками, — но кое-что мне все-таки удалось нарыть. После он выудил несколько листов из своей стопки и бросил их перед нами. Из-за этого действия стоявшая на столе сахарница перевернулась и засыпала своим содержимым половину стола вместе с бесценными документами из архива. На это никто внимания не обратил. — Здесь, — продолжил Джордж, усаживаясь на свое место, между тем своровав из моей тарелки половинку тоста, — находится информация о нескольких нашумевших исследованиях с участием госпожи Кларксон, план ее дома — кстати говоря, четырехэтажного — и описание некоторых ее трофеев. Остальное — он кивнул на оставшуюся кучу бумажек, — в основном вырезки из газет с ее интервью, реклама музея, буклеты и прочая ерунда. — Иными словами, у нас много информации и одновременно практически никакой, — заключил Локвуд, пробежавшись глазами по первым нескольким бумажкам. — Чудно. Джордж хмыкнул, пережевывая тост, и на многострадальный стол в добавок ко всему прочему посыпались еще и хлебные крошки. — Так можно описать буквально всю публичную жизнь этой дамочки, — сказал он. — Она много говорила с прессой и любила посветить лицом на разных важных мероприятиях, но при этом почти никогда не сообщала ничего конкретного. Однако, — Джордж вынул из общей кучи старый ватман и развернул его перед нами, — как я уже сказал, кое-что мне все-таки повезло откопать. На ватмане был изображен поэтажный план дома, причем довольно детальный. Как и говорил Джордж, этажа было четыре, хотя на фотографии, которую нам показывал Томас, их точно было три. Один этаж оказался подземным. — Мне не удалось найти сведений о предыдущих владельцах, — сообщил Каббинс. — Очевидно, этот дом был построен специально для Кларксон, предположительно в шестидесятых годах прошлого века. Никаких сведений о захоронениях рядом с тем местом или доисторических битвах нет. Что наводит на мысль, что сам дом и земля, на которой он построен, не представляют для нас интереса, как потенциальные Источники. — Парень вытер нос рукавом своей кофты. — Хотя, естественно, никогда нельзя быть уверенными в этом на сто процентов. Локвуд молча кивнул, внимательно изучая чертеж на ватмане. Джордж взял из тарелки печенье и, бесцеремонно макнув его в малиновый джем, целиком отправил себе в рот, после чего продолжил: — В одной из найденных мною статей упоминалось, что у этой Кларксон была личная коллекция из добытых ею Источников, представляете? Они не выставлены в музее, который, кстати, занимает первые два этажа дома, так что, скорее всего, хранятся где-то здесь. — Джордж ткнул пальцем в план цоколя. — Было бы интересно на них взглянуть, — как бы между прочим заметил он. — А что насчет других ее трофеев? — спросил Локвуд. Джордж пожал плечами. — Ничего такого, что смогло бы нас заинтересовать, — ответил он. — Кларксон специализировалась на способах борьбы с Проблемой, так что у нее в музее полным полно разных оберегов, амулетов и талисманов. И, разумеется, каждая из этих вещиц проходила проверку на безопасность, прежде, чем попасть туда. — Может быть, защита одного из Источников повредилась? — начала вслух рассуждать я. — Или его случайно спутали с экспонатом и он попал в музей? Оттуда и появился призрак. — Возможно, — согласился Локвуд, разглядывая бумаги. — Как бы там ни было, этим вечером нам предстоит это выяснить. Хорошая работа, Джордж. — Он поощрительно улыбнулся Джорджу и похлопал его по плечу, на что тот горделиво выпятил подбородок и пробубнил что-то невнятное — его рот был забит уже вторым по счету тостом. Как только мы успели прикончить свой незамысловатый ужин, в дверь позвонил курьер корпорации «Санрайз» с заказанными Локвудом магниевыми вспышками. Пока парни на кухне укладывали наши рабочие пояса, наполняя их мешочками с солью и железными опилками, я поднялась на свою мансарду, чтобы убедиться в том, что я взяла все, что требуется. Пока я осматривала комнату на предмет забытых мною вещей, мой взгляд наткнулся на все также стоящую на столе призрак-банку. Как можно было догадаться, мой вредный призрак еще не закончил играть со мной в молчанку. По-хорошему, стоило оставить его дома, чтобы он не подумал, что я без его идиотских комментариев дня прожить не могу, но в конечном итоге я все-таки запихнула огромную банку в свой рюкзак и покинула комнату. После того, как рюкзаки с поясами были уложены и тщательно перепроверены, а начищенные до блеска рапиры свободно висели у нас на ремнях, оперативники агентства «Локвуд и Компания» выдвинулись на предстоящее задание полным составом ровно в полседьмого вечера. Уже на выходе я заметила, как Джордж усердно пытается запихнуть в свой и так доверху наполненный рюкзак огромную пачку соленых чипсов, причем на ходу. Спрашивать я у него ничего не стала — Джордж постоянно жаловался, что ему не хватает тех перекусов, что мы берем с собой, для того, чтобы снять стресс. Я не знала, как с этим могла помочь лишняя пачка чипсов, но спорить с Джорджем о еде и ее количестве — себе дороже. Локвуд решил, что до пункта назначения мы будем добираться на общественном транспорте. Каким бы удобным и быстрым не было передвижение на такси, мы бы давно разорились, если бы ездили на нем и днем тоже. Найдя ближайшую остановку и поймав первый же автобус, идущий до Блумсбери, мы сели на него. Зайдя в салон, мы с Локвудом первыми заметили два свободных места и тут же плюхнулись на них до того, как Джордж сумел сориентироваться. Ему оставалось только вздохнуть, смерить нас красноречивым взглядом и пойти искать другие свободные сиденья. Локвуд и я оказались сидящими аккурат напротив женщины с двумя детьми и большой сумкой с продуктами. Мальчик лет пяти расположился у матери на руках. Девочка постарше сидела рядом у окна. Сумка стояла у ног женщины и каждый раз, когда автобус останавливался или прибавлял газу, опасно покачивалась. Дети с неприкрытым интересом разглядывали нас так, словно мы были не подростками, едущими в автобусе, а самыми настоящими супергероями в пестрых трико, вроде тех, о которых читал Джордж в своих комиксах. Мальчугану, кажется, очень понравилась рапира, висящая у меня на боку. Он извивался на коленях у матери, чтобы рассмотреть ее поближе. Девочку, похоже, очень заинтересовал рабочий пояс Локвуда. Когда малыш снова потянулся ко мне, мать резко одернула его, с опаской поглядывая на меня. Девочку от Локвуда пришлось оттаскивать уже мне. Она почти залезла к нему на колени в попытке раскрыть один из кармашков на его поясе, а вежливые протесты самого Локвуда оказались не слишком эффективными. Прижав обоих детей к себе поближе, женщина вдруг встала и поспешила отойти от нас подальше. Не то, чтобы меня это сильно обижало — я уже привыкла к тому, что в силу нашей профессии люди относятся к нам с некой настороженностью. Но иногда прохожие вели себя так, словно наша работа с Гостями делает нас такими же опасными, как и они сами. Это, пожалуй, немного огорчало, но я старалась не придавать этому особого значения. Когда автобус остановился, высадив нас на нужной остановке, Локвуд объявил, что остальную часть пути мы пройдем пешком. Он быстро зашагал вперед, насвистывая себе под нос какую-то мелодию вроде тех, что хранятся у ваших бабушек на пластинках в коробках. Несмотря на то, что я жила в Лондоне уже больше года, я практически не знала этого города за исключением парочки улиц, на которых располагалось несколько лавок, где Джордж любил покупать пончики, и дороги, ведущей к зданию Скотленд-Ярда, где нам приходилось бывать намного чаще, чем хотелось бы. С тех пор, как я сюда приехала, едва ли у меня было время на осмотр достопримечательностей. Мы с головой погружались в работу и выходили в город исключительно по вызовам клиентов. Когда свободное время все-таки появлялось, его мы предпочитали тратить на отдых после ночных заданий, тренировки или простое безделье. Поэтому смотря на оживленные улицы огромного и шумного Лондона, глядя на толпы проходящих мимо людей и сгрудившихся в пробках автомобилей, которые так разительно отличались от простых провинциальных пейзажей моей родины, я чувствовала себя немного не в своей тарелке. В отличии от Локвуда, который прожил в столице всю свою жизнь и знал этот город как свои пять пальцев. Каждый раз, когда он вдруг поворачивал в какой-то скромный переулок, который, как по мне, ничем не отличался от множества других, я удивлялась, как ему вообще удается здесь ориентироваться. Когда мы шли мимо Монтегю стрит, то наткнулись на огромное столпотворение, преградившее нам дорогу. Люди что-то громко кричали, улюлюкали и махали картонными постерами, стараясь привлечь к себе внимание прохожих. — Опять эти психи, — пробормотал себе под нос Джордж. На самом деле это были последователи так называемого «Культа Потусторонников», хотя, как по мне, под определение «психов» они подходили практически идеально. В это движение входили люди, которые искренне считали, что Проблема, о решении которой вот уже пятьдесят лет не затыкается наше правительство, и не проблема вовсе, а некий знак свыше. Знак, который шлют нам мертвые в виде своих потерянных душ, в попытке открыть нам некую непостижимую человеческому уму истину. Лично я считала, что это полный бред, ведь даже будь это так, мертвые могли бы придумать что-то получше, чем массово перетаскивать живых на Ту сторону. Но это было еще не все. Фанатики Культа заявляли, что нам необходимо прекратить борьбу и внемлить голосам наших покойных предков. Они все чаще стали устраивать митинги на улицах, бомбардировали центральные офисы самых крупных парапсихологических агентств и всячески досаждали ДЕПИК и Скотленд-Ярду. И все бы ничего, по началу полицейским быстро удавалось сладить с бунтом небольших групп людей, однако в последнее время этих сумасшедших становилось все больше и больше, что очень не нравилось ДЕПИК, но трубить тревогу пока никто не спешил. Локвуд позвал нас за собой и мы стали аккуратно обходить толпу. Ввязываться в споры с этими ненормальными нам не очень хотелось. Некоторые люди, узнавая в нас агентов, что-то кричали нам и тыкали пальцами, но Локвуд шел вперед невозмутимо и мы с Джорджем следовали его примеру. Случайно задев локтем какую-то рыжую женщину с плакатом, я поспешила извиниться, а она бросила на меня такой взгляд, словно желала мне самой скорейшей смерти. Жути прибавляло и то, что, как мне показалось, у нее было очень доброе лицо, и выражение на нем нескрываемого презрения вызывало еще больше отторжения, чем можно было предположить. Я отвернулась и ускорила шаг. Следующие несколько минут Джордж высказывал нам свое бурное недовольство сложившейся ситуацией. — Если им так не нравятся правила безопасности, установленные ДЕПИК, никто не заставляет их им следовать! — негодовал Каббинс, расшвыривая носком ботинка булыжники по тротуару. — Пусть оставляют двери открытыми нараспашку и общаются со своими Гостями хоть до посинения, мы-то тут при чем? Агенты каждый день рискуют своими жизнями, чтобы спасти их собственные, и так они нам отвечают! Я ничего не говорила, потому что Джордж блестяще озвучивал мои мысли за меня. Мне оставалось только решительно кивать, соглашаясь с его словами. — Не стоит так сокрушаться из-за этого, Джордж, — ответил спокойно Локвуд, пожав плечами. — Ты им ничего не сможешь доказать. Я думаю, если бы они почувствовали, что такое Проблема, на своей шкуре, они бы не кричали так громко. Голос Локвуда как всегда звучал ровно и сдержанно, однако мне показалось, что в нем прозвучала почти что неуловимая нотка сожаления. После этого Джордж заткнулся и всю дальнейшую дорогу молчал как рыба. Еще минут десять мы в полной тишине шли по оживленной улице. Я погрузилась в свои, никак не связанные с предстоящим заданием мысли, и, если честно, давно бы уже забыла, куда мы направляемся, если бы Джордж вдруг не остановился, а я, совершенно не видящая ничего перед собой, не налетела на него уже во второй раз за день. Джордж что-то раздраженно буркнул, я ответила ему таким же нечленораздельным звуком, отдаленно напоминающим извинение, после чего подняла голову. Мы остановились перед трехэтажным кирпичным зданием, которое, казалось, всем своим видом старалось внушать окружающим уют и дружелюбие. Оконные рамы, подоконники и входная дверь — все это было сделано из красивого светлого дерева. Первый этаж встретил нас широкими витринными окнами, через которые можно было рассмотреть помещение внутри. Отсюда я заметила коллекцию разноцветных масок, висящих на стене, которые, к слову, очень отличались от тех, которые украшали стены нашей гостиной — у этих рты были широко открыты в гримасе ужаса, а украшением, кажется, служили человеческие кости; рядом висела связка железных оберегов, что поблескивали в свете солнца почти как серебряные медали по плаванию в комнате моей старшей сестры Лили; а поодаль, к моему удивлению, стояли огромные доспехи вроде тех, в которые одевались рыцари в средние века. Все здание в целом напомнило мне либо одну из тех в последнее время очень популярных кафешек, которые по новой моде стали стилизовать под старинные особняки, либо антикварную лавку, специализирующуюся на предметах, связанных с Проблемой. Деревянная вывеска, окрашенная в зеленый цвет, важно гласила: «Музей паранормальных диковинок Аманды Кларксон». Ниже на двери висело расписание работы музея, а также оповещение о скидках на билеты для школьников и пенсионеров. Локвуд сосредоточенно постучал. Его лицо казалось мне очень напряженным, хотя большую часть нашего пути сюда он весело скакал по городу, как юный именинник. Я подумала, что это встретившаяся нам по дороге шайка Потусторонников так испортила ему настроение. Дверь открылась. На пороге стоял Томас. Выглядел он куда более уставшим и раздраженным, чем был сегодня с утра у нас дома. Однако завидев Локвуда, он мигом просиял, и вся былая энергия и жизнерадостность тотчас вернулись к нему. — Локвуд! — воскликнул он, тут же открывая дверь шире и вовлекая нашего начальника в новое безумное рукопожатие. — Право слово, я так рад вас видеть! Что вас так задержало? — Ничего особенного, — махнул рукой Локвуд то ли в пренебрежительном жесте, то ли для того, чтобы размять кисть после испытания крепкими ладонями Томаса. — Просто столкнулись по дороге с небольшим… препятствием. — Препятствием? — Наш клиент поднял брови. — Обществом Потусторонников, сэр, — уточнила я. — О, я вас понял. — Том нахмурился. — От этих негодяев в последнее время слишком много неприятностей! Устраивают демонстрации на улицах, перекрывают дороги. Нормальный человек даже на работу доехать не в состоянии. Нашему правительству давно пора взяться за них всерьез! Я, знаете ли, однажды занимался делом одного из таких уродов в суде. И, представьте себе, его оправдали! А я, будучи адвокатом, совершенно ничего не мог поделать! — Томас с чувством взмахнул руками. — Судью-то наверняка подкупили. Я давно говорил, что наша судебная система никуда не годится, совсем никуда… Я кивнула, выражая свое искреннее согласие с ним. Локвуд почему-то молчал, вероятно, на эту тему ему говорить не очень хотелось. А вот обычно не слишком болтливый в присутствии клиентов Джордж, к моему и Локвуда удивлению, важно поправил на носу очки и произнес: — Я полностью с вами согласен, Том. Губы Томаса при взгляде на Джорджа тронула улыбка. Он подошел к нему и от души пожал пухлую ладонь Каббинса. Джордж ответил не менее сердечно. — Мне очень приятна ваша поддержка в этом вопросе, Джордж, — сказал он. — Именно такие молодые люди, агенты, как вы, имеют наиглубочайшее представление об этой проблеме. Очень надеюсь, что когда-нибудь эти люди опомнятся и поймут… Тут он вдруг осекся, с большим раскаянием посмотрел на нас и затрещал: — О, Господь, вы все еще на улице! Извините, что задержал вас на пороге. Как невежливо с моей стороны! Прошу вас, проходите. Люси, милая, вы тоже, не стесняйтесь. Когда мы все, оглядываясь и спотыкаясь (ладно, возможно, одна я не ладила с ногами и вертела головой по сторонам), неловко ввалились в узкий коридор, Томас как ни в чем не бывало продолжил свое щебетание:  — Я отчего-то решил сегодня приехать сюда пораньше, подумал осмотреть тут все снова как следует, мало ли чего эта нежить успела натворить за последние две недели. Насколько я могу судить, ничего ценного не повредилось, только мои бумаги валялись по всему коридору. Должно быть, я забыл про них в свой прошлый визит. Видит Бог, тогда мне было не до этого. Томас беззаботно рассмеялся с таким видом, словно вспоминал о забавном случае на дне рождения своего приятеля, а не об ужасающей встрече с призраками, о которой он с трясущимися руками рассказывал нам еще этим утром. — Я так рад, что вы пришли, — продолжил он уже спокойней, проникновенно глядя на нас. — Находиться одному в этом доме — сущий кошмар. Мне постоянно мерещится, что кто-то шепчется у меня за спиной, а стены и окна наблюдают за каждым моим шагом… Ох, Господи, чего же это я? — вдруг спохватился мужчина, как по щелчку пальцев вновь меняясь в настроении. — Вы не хотели бы чего-нибудь выпить? Могу предложить вам чашечку Элгрэя, кофе. У меня даже, кажется, где-то осталась бутылка лимонной газировки… Локвуд остановил его движением руки. — Нет, благодарю, мы ничего не будем, — сдержанно ответил он. Я заметила, как поникли плечи Джорджа. Он бы наверняка не отказался от газировки. Да и я была бы не прочь сейчас выпить хотя бы воды. — Если вы не против, мы бы хотели приступить непосредственно к осмотру. — О, разумеется, — улыбнулся Томас. — Я лично проведу вам экскурсию по музею. Причем совершенно бесплатно. — Он подмигнул нам. — Можете оставить свои рюкзаки и рапиры на кухне, не стоит таскать всю эту ношу с собой. Томас любезно провел нас на кухню, позволив сложить свою поклажу у стола. Пока я снимала с себя тяжелый рюкзак, Том уже подлетел ко мне и раньше, чем я успела возразить, подхватил его в руки и с лучезарной улыбкой поставил на пол. По требованиям этикета, я выдавила из себя неловкую благодарность и, обернувшись к Локвуду, заметила, как он бросил на хозяина музея мрачный взгляд. Когда наша команда с видимым облегчением таки избавилась от громоздких рюкзаков (рапиры мы все же решили оставить), Томас вновь провел нас в узкий коридор. Он без всяких прелюдий погружал посетителей в мистическую атмосферу этого места. Оглядывая стоящие на полках черепа (совершенно настоящие. Уж я-то знаю в этом толк), разноцветные бусы-обереги и прочие невероятные диковинки, я чувствовала, как у меня в животе что-то предвкушающе трепещет. Томас немного неловко прокашлялся, когда мы обратили на него полные ожидания взгляды. — Итак, как вы видите, все начинается здесь, — произнес он фразу, с которой, скорее всего, начиналась каждая здешняя экскурсия. — Ох, дай Бог вспомнить… Знаете, я уже так давно не водил экскурсии лично. Теперь этим все время занимаются другие люди, а у меня самого и без того полно работы. Боюсь, что уже не сумею припомнить всех подробностей… — Ничего, — подбадривающе улыбнулась ему я. — Вы рассказывайте, нам все равно будет интересно. — Только побыстрее, пожалуйста. Нам нужно успеть до темноты, — сказал Локвуд. Томас улыбнулся, кивнул и повел нас вглубь коридора. Мы подошли к тем самым железным «медалям», которые я заприметила еще на улице. — Скажите, вам известно, что это такое? — спросил мужчина, указывая на них. — Это обереги, — ответил Джордж. — Скорее всего, очень древние. — Верно, Джордж, — кивнул Томас. — Это железные обереги племени Хадзабе. Были привезены моей бабушкой из Южной Африки. Если приглядеться, на них можно заметить надписи. Это защитные руны, которые и должны оберегать носителя кулона от темных сил. Разумеется, тогда людям еще было невдомек, что эти закарлючки от призраков никого не спасут, но, согласитесь, смотрится весьма эффектно. Мы прошли дальше по коридору к месту, где стояли и поблескивали на солнце на вид очень старые доспехи. — Я вижу, тебе очень приглянулась эта броня, Люси? И впрямь занятная вещь. Эти доспехи родом из Франции, именно там во времена средневековья людям пришло в голову заковывать себя в железо, чтобы не позволить Гостям их коснуться. Должен признать, изобретение действительно работало и им пользовались довольно долго, но, к сожалению, его громоздкость и скованность движений не позволили ему прижиться. О, вы видите копье вон там под потолком? Наконечник у него не из камня, а из железа — это изобретение древнего Египта позволяло бороться с Гостями, не подходя к ним слишком близко. Разумеется, оно также отлично подходило и для охоты на зверей… Мы шли все дальше по коридору, пока Томас тыкал пальцем в разные предметы, давая им краткую (впрочем, не всегда) характеристику. Я внимательно слушала его рассказы — в конце концов я не так много знала об истории борьбы с призраками в более давние времена, поэтому мне было очень интересно узнать, для чего, к примеру, было большое железное кольцо, обтянутое шкурой обезьяны. Локвуд шел за мной, без особого энтузиазма оглядывая выставленные на полках экспонаты. Я подумала, что, должно быть, он давно привык к такого рода экзотике и мог провести нам с Джорджем экскурсию не хуже самого хозяина музея. Говоря же о Джордже, то он беспрестанно вертел головой в разные стороны, стекла его очков восторженно блестели, а сам он то и дело задавал Тому вопросы, на которые тот охотно отвечал. Увлеченная очередной легендой, я не сразу вспомнила о том, что мы здесь не ради того, чтобы поглазеть на паранормальные диковинки. Мы на работе. И приступать к ней стоило немедленно, даже, если Гости еще не появились. Поэтому я вздохнула и постаралась заглушить бодрый голос Тома, вещающий что-то о ритуальных барабанах, которые использовали в каком-то племени, чтобы отгонять потусторонние силы, и включила свой Дар, прислушиваясь к дыханию дома и собственным ощущениям. Я ведь уже упоминала о том, что в каждом доме есть коридоры, проходы, щели и пространства, через которые проходит его энергия? Они словно вены, в которых течет не кровь, но все те отголоски прошлого, которые и чувствует хороший медиум, активируя свой Дар. В каком-то смысле, дом действительно дышит, живет и стремится рассказать тебе свою историю. Достаточно лишь прислушаться. Я прислушалась. И услышала страдание. Тихое, молчаливое, беззвучное. Каждая стена словно бы хотела всхлипнуть, содрогнуться, но никак не могла заставить себя вдохнуть воздух. Как человек, которому только что перерезали горло, и он лежит, безумно таращась в небо с открытым ртом, в безуспешных попытках сделать еще один вдох, не осознавая, что свой последний он уже пропустил. Через открытую форточку в коридор прокрадывался прохладный осенний ветерок, но мне он казался мертвым, застоявшимся, сухим, словно из склепа. Маски, висящие на стенах, наблюдали за мной, вонзая в меня острые взгляды своих пустых глаз. Внезапно я ощутила себя так, словно стою одна на огромной сцене, а на меня смотрят сотни молчаливых зрителей, изучая меня с ног до головы, ожидая следующего моего действия. Томас продолжал говорить. Когда он прошелся взглядом по мне, я вежливо улыбнулась, продолжая ощущать на себе тяжелую атмосферу абсолютно немой боли, царящей в этом доме. Оглянувшись на Локвуда, я поняла, что он тоже чувствует это, судя по его сведенным на переносице бровям и напряженной линии губ. Хотя возможно, он просто устал от непрекращающейся болтовни директора музея — об этом свидетельствовал его тонкий палец, нетерпеливо постукивающий по эфесу рапиры. Джордж же, похоже, успел совершенно забыть о том, для чего мы здесь находимся. Он с открытым ртом слушал истории Тома, развесив уши. Зловещая аура этого места сейчас волновала его не больше, чем то огромное загадочное пятно на его футболке, которое он, похоже, не замечал, но которое резало мне глаза каждый раз, что я его видела. Когда мы свернули за угол и подошли к концу коридора, который заканчивался огромным саркофагом (рядом были разложены железные предметы и травы, которые обычно клались внутрь вместе с мумией усопшего. Каждый из них описывался на табличке, повешенной чуть выше), директор музея объявил, что на этом экскурсия по первому этажу закончена и мы можем сами походить и порассматривать заинтересовавшие нас экспонаты прежде, чем мы осмотрим другие этажи. Все разбрелись кто куда, я же вернулась к началу, чтобы получше прислушаться к странному звону практически на грани слышимости, который, как мне показалось, я засекла рядом с большим амулетом из Узбекистана, висящим на гвоздике рядом с кулером с водой. Томас, все это время шедший где-то поодаль и дававший короткие комментарии на заинтересовавшие нас экспонаты, вдруг поравнялся со мной. С его приходом звук на секунду прервался, словно радио с плохим сигналом, а потом и вовсе исчез. — Ну, Люси, — мужчина доброжелательно улыбнулся мне, — как тебе тут? Нравится? Томас как-то очень естественно перешел на «ты», но его слегка повышенная интонация давала понять, что он спокойно примет мой отказ в том случае, если мне будет некомфортно. Я не была против. — Да, — ответила я, даже не лукавя. — У тебя чудесная коллекция. Твоя бабушка наверняка собирала ее не один десяток лет. — О, да, — согласился Том, кивнув. — Она питала необычайную страсть к своей работе и приносила из своих экспедиций все эти диковинки сколько я себя помню. У каждой вещи, находящейся здесь, есть своя уникальная история. — Он торжественно махнул рукой в сторону полок, словно император, гордящийся своей огромной, сильной армией. — Знаешь, Люси, Проблема ведь интересовала ее в куда более широком смысле, чем принято считать. — Заметив мой вопросительный взгляд, директор музея поспешил продолжить. — Она не только хотела найти способ защитить нас от нее. Бабушка стремилась отыскать ее корень. Она, как и ты, в юности имела необыкновенные способности, которые позволяли ей входить в контакт с Гостями. Но, к сожалению, очень быстро утратила их. Она не раз сожалела об этом. Я думаю, ты понимаешь. Я кивнула. Я жила с иррациональным страхом перед тем, что со мной будет, когда я потеряю свой Дар — это случается с каждым агентом по наступлению взросления. Но мне никогда не хотелось слишком много думать об этом. — Скажи, Люси, а что это у тебя за банка? — Том кивнул на мой рюкзак. Он был наполовину открыт и из него торчал край огромной банки с тремя створками. Одна из них была специально приоткрыта на случай, если Череп еще соизволит одуматься и прекратить свое ребячество под слоганом «Я с тобой не разговариваю!». Я заволновалась. Я не знала, стоит ли говорить Томасу о моем призраке. Вдруг он захочет забрать его к себе в музей? На моем лице уже наверняка успело отразиться крайне подозрительное замешательство, а потому я поспешила выпалить первое, что пришло мне в голову: — Это банка с солью. Нам на задании ее часто не хватает, поэтому Локвуд попросил носить ее с собой побольше. Томас усмехнулся. У меня покраснели уши. Очевидно, врала я из рук вон плохо. — Брось, Люси, банку из серебряного стекла я узнаю где-угодно, — сказал тот. — И мне прекрасно известно ее классическое содержание. — Ну все, подумала я, сейчас начнутся неудобные вопросы. — Этот призрак разговаривает с тобой, да? Для этого ты носишь его с собой? Голос Томаса не выражал презрения или опаски, лишь совершенно невинное, почти детское любопытство. Его голубые глаза сверкали, глядя на меня. Я потупила взгляд, не зная, что сказать. — Тут нечего стыдиться, Люси, — спокойно произнес Том, заметив, что я не спешу отвечать. — Моя бабушка также проявляла интерес в общении с Гостями. Она считала, что таким образом нам удастся подобраться ближе к раскрытию тайны Проблемы. Я уверен, что и ты того же мнения. Поэтому и рассказал тебе об этом. — Томас ободряюще улыбнулся мне и как-то очень по-доброму подмигнул. — А теперь прошу прощения, я хотел еще немного побеседовать с Джорджем. И директор музея поспешил вперед, где Джордж увлеченно разглядывал огромный железный диск, очень напоминавший автомобильную покрышку. Не успела я опомниться как рядом со мной уже шел Локвуд, который сейчас выглядел еще более мрачным, чем перед началом экскурсии. — Что он у тебя спрашивал? — вполголоса спросил у меня Локвуд, очевидно, не желая, чтобы этот разговор услышал Том, уже увлеченно болтающий с Джорджем. — Ничего особенного, — ответила я. — Рассказал немного о миссис Кларксон и поинтересовался насчет Черепа. Локвуд посмотрел на меня с ужасом в глазах, кинул быстрый взгляд в спину Томасу и снова вернулся ко мне. — Он спрашивал о Черепе? Что именно его интересовало? Он хотел забрать его? — Я тоже так сначала подумала. Но он просто сказал, что его бабушка тоже пыталась общаться с Гостями и что в этом нет ничего плохого. — Это точно все? — продолжал гнуть свое Локвуд. — Он не предлагал тебе ничего? Никаких сделок? Не просил показать ему банку? — Да что с тобой такое? — прошептала я на повышенных нотах. — Ты целый день сам не свой. Почему ты так взъелся на Томаса? — Я не взъелся, — чуть поубавив пыл, ответил Локвуд. — Просто он кажется мне подозрительным. Прежде, чем подойти к тебе, он изо всех сил пытался подлизаться ко мне. Спрашивал о работе, интересовался коллекцией моих родителей, даже про фехтование говорил. Как по мне, он слишком много хочет знать. — А как по мне, он просто пытается быть дружелюбным. Да, пожалуй, он немного… чудаковатый, но во всем остальном Томас отличный парень. Даже Джорджу он нравится. Я кивнула в их с Томом сторону, где они продолжали о чем-то увлеченно беседовать. Как мне показалось, у Джорджа от восторга блестели очки. — Джорджу и Джоплин нравился, — заметил Локвуд. — И чем же это кончилось? — Ладно, возможно, ты прав, — вздохнула я. — Надо быть настороже. Локвуд кивнул мне и я заметила, что складка между его бровями облегченно разгладилась. Он снова выглядел спокойным и уверенным, так же, как и всегда. — Кстати о настороженности. Ты тоже чувствуешь это? Я тут же поняла, о чем он. Музей и его гнетущая атмосфера. — Да, — кивнула я. — Здесь ужасно. Такое впечатление, будто сам дом находится в трауре. — Точно. Мне не удалось увидеть ничего конкретного, но я готов поклясться, что этот дом кишит Гостями. У меня начинают зудеть глаза, стоит только напрячь Зрение. Складывается ощущение, словно призраки повсюду и наблюдают за тобой тогда, когда ты не смотришь. Мне интересно, как наш клиент не свихнулся от паранойи, пока работал здесь. — Тут точно не обойдется Лепечущим Туманом, — вздохнула я. — Что ж, ночью и посмотрим. — Локвуд адресовал мне подбадривающую улыбку. Мы подходили к концу коридора, намереваясь наконец перейти на другие этажи, когда Локвуд вдруг остановился у ничем не примечательной полки и сосредоточенно уставился на что-то. Желая узнать, что привлекло его внимание, я подошла ближе и проследила за его взглядом. На небольшой белой подставке лежал объемистый камень размером с заварной чайник. Он был угольно черного цвета, однако где-то в середине можно было заметить янтарно-коричневые разводы. Камень, скорее всего, был драгоценным или полудрагоценным. Его неограненные стенки слабо сверкали в солнечном свете. Я заметила, что одна его сторона была чуть более гладкой, чем другие. На табличке под ним было написано: «морион». Я предположила, что это было название типа минералов, к которым принадлежал данный образец. Сперва я не поняла, чем Локвуда мог привлечь самый обычный булыжник, коих в любом музее вагон и маленькая тележка, но потом подняла взгляд выше и увидела выцветшую фотографию в недорогой рамке, на которую и смотрел парень. На фотографии было трое людей: высокий молодой мужчина, обнимающий за плечи женщину с непослушной копной каштановых волос и большими круглыми серьгами в ушах; и еще одна женщина постарше, стоявшая в стороне и также, как и пара, улыбающаяся на камеру. Все они были в походных костюмах цвета хаки с шортами до колен и в крепких высоких ботинках на шнуровке. Люди стояли на фоне джунглей, где-то сзади был заметен угол реки. Однако причиной их счастливых лиц, скорее всего, был черный камень в их руках — тот самый, на который я обратила внимание раньше. Похоже эти люди были теми, кто привезли его в Англию из своей экспедиции. Когда я снова перевела взгляд на лица путешественников, то вдруг заметила кое-что, от чего мои глаза тут же расширились. Все мое внимание было приковано к молодой паре в центре снимка. Что-то в обворожительной улыбке и прищуре женщины казалось мне до боли знакомым. А если убрать усы с лица мужчины и чуть распустить волосы на лбу, то он как две капли воды походил на… Я медленно повернулась к Локвуду, однако он не посмотрел на меня в ответ, продолжая изучать взглядом фотографию с нечитаемым выражением, которое очень редко встречалось на его лице. Он словно бы отчаянно пытался найти на ней что-то, но не находил, и это ужасно его огорчало. Странную тишину, в которой повисло множество вопросов, осознание и печаль, прервал совершенно бесшумно подошедший сзади Том. — Я вижу, вас обоих очень заинтересовало это изображение? — усмехнулся он. — Вы знаете этих людей? — спросил он, обернувшись к Локвуду. Тот оторвал взгляд от стекла рамки резко, словно только что пришел в сознание. Посмотрев на Томаса, Локвуд медленно покачал головой. — Нет. Директор музея с секунду глядел на него, а потом снова улыбнулся. — Ничего страшного, — сказал он. — Если честно, я тоже не припомню имена этих двоих. Но это и не важно, верно? Вот она, наша звезда. Том ткнул пальцем в лицо женщины слева, стоящей недалеко от пары. Приглядевшись, я узнала в ней чуть более молодую, чем на фотографии в газете, Аманду Кларксон. Несомненно, это была она. — Этот снимок был сделан во время экспедиции бабушки на остров Мадагаскар в 1994 году, — пояснил мужчина. — Они исследовали руины древнего племени Мати* и нашли там вот этот камень. — Он указал на уже замеченный мною морион. — Ему должно быть не менее пятисот лет. — И как именно он относится к Проблеме? — спросила я. Признаться честно, мне не было дела до этого куска старой гальки, однако пара на фотографии выглядела такой счастливой, держа его в руках, и почему-то мне очень важно было знать причину их счастья. К моему удивлению, Томас неопределенно пожал плечами. — К сожалению, не могу вам точно сказать. Бабушка мало упоминала об этой экспедиции при жизни. Все, что я знаю, так это то, что в племени, которому принадлежал этот камень, его называли «Камнем мертвых». Возможно, это связано с названием самого минерала, так как «мор» в переводе со старославянского означает «смерть». Да и самому племени была близка эта тематика: считается, что они поклонялись мертвым и часто устраивали ритуалы жертвоприношений, используя своих соплеменников в качестве даров. — Томас кивнул Джорджу, который, похоже, подошел посмотреть, почему это все столпились у какого-то булыжника. — К сожалению, это лишь часть оригинала. Незадолго до смерти бабушки камень повредился — видите вот тут скол? — и вторая часть таинственным образом исчезла. Мне не удалось ее найти, и эта печальная мысль преследует меня каждый раз, когда я смотрю на Камень. — Директор тяжело вздохнул. — В общем-то, это все, что мне известно. Извините, не могу сказать больше. — Что это за эмблема у них на куртках? — вдруг спросил Локвуд. Голос его звучал безразлично, однако в нем угадывались нотки любопытства. Я снова посмотрела на фотографию и действительно заметила на груди каждого большую эмблему — яркий оранжевый круг, в центре которого красовался аляповатый ёж** в пробковом шлеме путешественника — такой же носили люди на снимке. На значке было что-то написано, однако качество фотографии не позволяло определить, что именно. Круглое лицо Тома расплылось в довольной улыбке. — У вас очень острый глаз, Локвуд, — похвалил он. — Я не сомневался, что вы обратите на это внимание. После этого мужчина взял рамку в руки, чтобы всем, в том числе Джорджу, было лучше видно яркие значки на форме людей. — Это эмблема Королевской Ассоциации Исследователей, — объяснил он, обводя ее пальцем на груди у Аманды. — Она была основана более сотни лет назад и, само собой, туда входят только лучшие из лучших. Разумеется, мадам Кларксон была ее частью. Ассоциация финансировала большинство самых амбициозных экспедиций этого века, и ее члены сделали множество открытий в сфере изучения Проблемы. К примеру, знаменитый Генри Деверокс, первый подтвердивший действенность проточной воды в защите от Гостей. Или Малкольм Тьюринг, также известный как изобретатель магниевых вспышек, которые прямо сейчас лежат в ваших поясах. Эта идея не пришла бы ему в голову, не объезди он пол мира и не изучи свойства сотен разных металлов и минералов. Благодаря этой организации свои невероятные открытия сделали десятки исследователей и ученых: Карл Гаррисон, Ньют Пауэрс, Джон Стоунер, Уильям Хоггарт… и моя бабушка. — Томас горько улыбнулся и провел пальцем по лицу женщины со снимка. Мне показалось, что его глаза заблестели от слез. — Да… Думаю, два года назад они потеряли своего лучшего человека… Ненадолго все замолчали. Локвуд отвел взгляд от фотографии и отошел немного в сторону, похоже, узнав все, что его интересовало. Мы с Джорджем остались стоять на месте рядом с Томом, продолжающим разглядывать изображение с таким видом, словно для него во всем мире не было ничего важней этой рамки. Я неловко прокашлялась. — А… как умерла госпожа Кларксон? — спросила я и тут же пожалела о своей бестактности. Мужчина, впрочем, совсем не смутился от столь прямолинейного вопроса. — Несчастный случай, — ответил он, ставя фотографию на место. — Полка над столом бабушки была плохо прикручена и однажды свалилась ей на голову, когда она работала. После такого долго не живут. Не зная, что можно на это ответить, я просто прикусила губу. — Ясно… — Но не будем ворошить прошлое, — ободряюще улыбнулся Томас, мгновенно возвращаясь в свое бодрое настроение. — У нас и в настоящем достаточно проблем, верно? Не стоит их игнорировать. Посему позвольте провести вас на цокольный этаж и показать еще несколько любопытных вещей. С этими словами директор музея пошел вперед, призывая нас всех следовать за собой. Томас вел нас по коридору, Локвуд шел следом, в самом конце плелись мы с Джорджем. Мы проходили мимо больших разноцветных масок с гротескными выражениями лиц, и мне казалось, что пустота прорезей их глаз поглощает не только меня, но и все вокруг. Я отвернулась от них, подумав, что маски, которые висят в нашей гостиной, выглядят куда дружелюбней. Неожиданно Каббинс наклонился к моему уху. — Что такого интересного вы с Локвудом нашли в этом булыжнике? — глухим шепотом спросил он. — Как по мне, тут горы экземпляров в разы любопытнее, чем этот. Ты видела тот железный Призрачный ловец? Поразительно! — Дело не в камне, — покачала головой я. — Та фотография… Ты видел ее, Джордж? Мне показалось… — Я замялась, не зная, как сказать и стоит ли вообще делиться чем-то настолько деликатным с Джорджем. — Я подумала, что те люди могли бы быть… — Что они могли бы быть родителями Локвуда? — закончил за меня Джордж. Я пожалела, что вообще решила открыть рот рядом с этим совершенно непроницательным волосатым хорьком. — Тише ты, придурок! — шикнула на него я. — Мог бы еще на всю улицу это проорать! Джордж решил пропустить мое возмущение мимо ушей, однако все-таки понизил тон. — Сходства действительно есть, — сказал он. — И мы знаем, что при жизни они много путешествовали и собирали разные вещи, связанные с Проблемой, по всему миру. Это вполне могут быть они. — Парень привычным движением поправил на поросячьем носике свои противные очочки со слишком толстыми линзами. — А могут быть не они. В любом случае, мы не можем знать наверняка. Если только не спросим у самого Локвуда, конечно. — Вот я и думала стоит ли… Меня прервал громкий голос Тома, остановившегося у подножья лестницы. Я так увлеклась обсуждением фотографии с Джорджем, что и не заметила, как мы спустились вниз. — Сюда обычным посетителям вход строго воспрещен, — предупредил он, махнув рукой в сторону большой железной двери с красноречивой наклейкой, изображающей большой черный череп и надписью «Не входить». — От причины этого правила нас защищает вот эта дверь, ключ от которой я вскоре передам в ваши руки, Локвуд. Но сейчас позвольте показать вам то, что находится за ней. — Коллекцию Источников, я надеюсь? — пробормотал рядом со мной Джордж. Директор музея покопался в карманах своих слегка обвисших джинсов и выудил оттуда ключ, помеченный ярким синим маркером. Загадочно улыбнувшись нам, он вставил ключ в замочную скважину и театрально повернул. Дверь распахнулась и на нас повеяло прохладным воздухом цокольного этажа. В пространстве, открывшемся перед нами, было темно хоть глаз выколи. Томас это исправил, войдя в комнату первым и нажав на выключатель. Цоколь озарил холодный белый свет ламп, висящих под низким потолком. Нижний этаж оказался огромным залом с серыми бетонными стенами и полом, покрытым толстым слоем пыли и мелкого мусора, который жалобно хрустел под подошвами моих ботинков. В целом помещение выглядело так, словно кто-то давным-давно начал здесь ремонт, но поленился его закончить, оставив все как есть. Мебели на цокольном этаже не было, если не считать длинных полок, тянущихся вдоль голых стен. А на этих полках стояли десятки и десятки банок разных размеров с прекрасно знакомой мне конструкцией на крышках из трех защелок. На каждой банке была маленькая круглая наклейка корпорации «Санрайз». — Бинго, — победно выдал Джордж. — В этом помещении хранятся самые опасные трофеи, собранные моей бабушкой за всю ее карьеру, — торжественным тоном сказал Томас, сделав паузу и позволив нам восхититься габаритами его коллекции. — Большинство из них — до сих пор активные Источники или вещи с сильной потусторонней аурой. Даже при свете дня мы никогда не вытаскиваем их из банок. — Почему вы не пускаете сюда людей? — спросила я, проходя мимо полок и изучая взглядом предметы в серебряных контейнерах. Еще было слишком рано для любой паранормальной активности, но я знала, что с наступлением темноты все эти вещи засияют бледным призрачным светом. С таким количеством Источников наверняка ночью здесь происходит целое светопредставление. — Ведь до тех пор, пока Источники находятся в банках они абсолютно безвредны. Том мягко улыбнулся мне. — Вот именно. Однако не все способны соблюдать даже это простое правило. Раньше, когда музей только открылся, сюда тоже водились экскурсии. Но однажды какая-то девчушка взяла одну из банок, чтобы рассмотреть получше. Банка выпала у нее из рук. Не разбилась, конечно, но крышка у нее отлетела. Источник вывалился наружу — кажется, это была вон та золотая брошка —, а девочка вдруг завизжала и тут же упала в обморок. Не знаю, куда смотрели ее родители, но насколько мне известно, с ней ничего не случилось, она просто испугалась. И все же это не помешало ДЕПИК заставить нас выплатить штраф, а также закрыть эту зону для посещения. — Люди бывают такими глупыми. — Я покачала головой. — К сожалению, куда чаще, чем хотелось бы, — вздохнул Томас. — Но по крайней мере, коллекция моей бабушки остается нетронутой и в безопасности. Это меня успокаивает. Мы с Локвудом и Джорджем ходили вдоль полок, изучая стоящие на них предметы в серебряных банках. Я тщательно проверяла каждую из них, но защелки на всех банках были плотно закрыты, стекло было целым, не было ни единого шанса, чтобы призрак мог выбраться наружу. И даже, если бы ему каким-то образом удалось это сделать, он бы ни за что не прошел через толстенную железную дверь, ведущую в музей. Это лишь означало, что то, что мы ищем, находится где-то в основной части дома. Словно читая мои мысли, директор музея прокомментировал: — Я знаю, что столь большая концентрация Источников в одном месте настораживает вас, однако попрошу оставить эту дверь запертой на эту ночь. Я тщательно проверил герметичность каждой серебряной банки и могу вас заверить, что не один предмет здесь не может быть причиной беспорядков в музее. Но будет очень неприятно, если во время расследования защита какого-то из Источников повредится, и вам придется справляться с еще одним злым духом. — Мы будем осторожны, — усмехнулся Локвуд. — Мы не из тех, кто усложняет себе задачу. — Разумеется, — улыбнулся в ответ Том. — А теперь, раз вы уже все тут осмотрели, как насчет того, чтобы подняться наверх и перейти к другим этажам? Локвуд молча кивнул и направился к лестнице. Джордж еле оторвал взгляд от какого-то коричневатого шарика в одной из банок, который, как мне показалось, был чьим-то глазом, и, чиркнув что-то в своем блокноте, пошел следом. Я тоже собиралась уходить, но тут мой взгляд зацепился за что-то, лежащее под банкой со ржавой вилкой внутри, у которой отсутствовал один зубчик. Приглядевшись, я поняла, что это всего лишь перчатки. Они были серебряно-серого цвета, и, казалось, слегка поблескивали в лучах ламп, словно были целиком сплетены из металла. На запястье одной из перчаток белыми нитками было аккуратно вышито что-то, что напомнило мне букву «U» и было подозрительно похоже, на… — Люси, ты идешь? — окликнул меня Томас. Я слегка растерянно кивнула, бросила последний взгляд на перчатки и вышла за дверь, которую мужчина тут же запер за мной на ключ. — Тебя заинтересовало что-то из моей коллекции? — дружелюбно спросил он, когда мы поднимались по лестнице на первый этаж. Томас смотрел на меня своими светлыми голубыми глазами с совершенно невинным видом, и все равно от этого взгляда я почему-то почувствовала себя не в своей тарелке. Мне казалось, что на меня не просто смотрят, за мной наблюдают. Тихо, но пристально. Наверное, это зловещая атмосфера этого дома так влияла на меня, протягивая ко мне свои длинные пальцы и играя с моими мыслями. Я постаралась улыбнуться. — Она отличная, но я смотрела не на Источник. На полке лежала пара перчаток и мне просто стало интересно, для чего они. Том коротко рассмеялся. — Не хочу тебя огорчать Люси, но с этими перчатками не связано никакой захватывающей истории и они никогда не были орудием убийства. Я пользуюсь ими во время уборки на цокольном этаже. Ты видела, как там грязно, без перчаток в таком деле, увы, не обойтись. Я не знала, говорит ли он серьезно или просто шутит, но я была совершенно уверена в том, что на тех перчатках был вышит тот самый загадочный знак лиры, который мы видели на очках Фейрфакса и на коробке, которую принесла в свою закрытую библиотеку Пенелопа Фиттис. Может, Томас действительно был настолько простодушен, что использовал подобную вещь в бытовой борьбе с пылью, а, может, просто не желал делиться со мной тайной их настоящего предназначения. Как бы там ни было, я решила, что эту тему продолжать не стоит, поэтому просто сделала вид, что поверила ему на слово. Локвуд с Джорджем ожидали нас в конце коридора у подножья еще одной лестницы, которая вела на второй этаж. Джордж нетерпеливо переминался с ноги на ногу, чем напоминал очень неуклюжего толстого пингвина. Очевидно, ему хотелось как можно быстрее пойти наверх и попускать слюнки на другие диковинки музея. Локвуд в контраст ему стоял спокойно, скрестив руки на груди, хотя и на его лице я могла разглядеть нетерпение. Когда мы с Томом вышли к ним, он мельком взглянул на часы. — Ну, что, — с азартом посмотрел на нас директор музея, хлопнув в ладоши, — вы готовы приступить к осмотру второго этажа? Уверяю вас, там еще много интересного. Локвуд покачал головой. — Простите, но мы больше не можем тратить время на экскурсию. Уже начало девятого, Гости скоро появятся и вам к тому времени лучше уже быть дома. А нам пора приниматься за работу. — Он похлопал рукой в перчатке по эфесу своей рапиры. Томас удивленно опустил взгляд на дорогие часы на своем запястье, и глаза его тут же округлились. — Господи, Локвуд, да вы правы! — взволнованно воскликнул он. — Я должен был отпустить вас еще десять минут назад! Похоже, я слишком увлекся. Глядишь, к комендантскому часу не успею. — Поэтому вам стоит поспешить, — с вежливой улыбкой произнес Локвуд. — Не беспокойтесь, мы справимся сами. Томас уже бросился к вешалке, где висела его темно-зеленая куртка. Он усмехнулся, накидывая ее себе на плечи. — Не сомневаюсь, нисколько не сомневаюсь. Что ж, полагаю, тогда вам понадобится это. Том передал в руки Локвуда ключ с синей меткой. — Спасибо. — Входную дверь я оставлю открытой на всякий случай. Я все равно приеду сюда уже с утра, чтобы проверить результаты вашей работы. — Мужчина подмигнул нам. — От всей души желаю вам успехов этой ночью. Томас радушно протянул Локвуду ладонь для прощального рукопожатия. Локвуд с натянутым выражением лица протянул свою, и они пожали руки. К счастью, в этот раз обошлось без травм. Наш шеф и директор музея кивнули друг другу, после чего последний направился к выходу, однако на полпути вдруг остановился. — Чуть не забыл, — сказал он, разворачиваясь обратно. — У меня к вам еще одна просьба. Если Источником окажется какой-то из экспонатов, пожалуйста, не передавайте его ДЕПИК и не везите в Печи. Обезопасьте его хорошенько и оставьте на своем месте, дальше я сам разберусь. У меня есть лицензия на хранение Источников, а также люди, которые ответственны за это, поэтому вам не стоит привлекать к этому делу полицию. — Я понял, — кивнул Локвуд. — Мы сделаем, как вы сказали, Том. — Хорошо-хорошо, я уже достаточно вас задержал. — Директор спешно нахлобучил себе на голову шапку и помахал нам рукой. — Удачи! Он завернул за угол коридора, мы услышали спешные шаги и хлопок двери. Спустя минуту подал свой голос мотор автомобиля и очень скоро в доме стало совсем тихо. Мы стояли молча, словно бы боясь потревожить эту тишину. Я вновь услышала странный гудящий звук, тот же, что и в начале коридора. Он несколько раз появился, будто дразня меня, и вновь исчез. — Наконец-то, — вздохнул Локвуд, прерывая воцарившее молчание. — У меня уже начинало звенеть в ушах от его болтовни. — У меня тоже, — признался Джордж, тряхнув головой. — Но все же жалко, что он не успел показать нам второй этаж. — Мы успеем все осмотреть ночью, Джордж, — ободряюще похлопал его по плечу Локвуд. — Все, что нам нужно увидеть, проявит себя только в темноте. Я кивнула, начиная чувствовать, как что-то жуткое, что притаилось в этом доме, все более беспокойно ворочается, словно страшный зверь, который вот-вот проснется. Желтый свет вечернего солнца заливал коридор, пробираясь через широкие витринные окна. Обереги, амулеты, маски, горшочки и остальные вещи, лежащие на столах или стоящие на полках купались и сверкали в его лучах, словно подозревали, что когда оно зайдет, начнется что-то страшное. Я знала, что так оно и будет. В тот момент слова Локвуда полностью совпали с моим единственным желанием. — Но сперва чай, господа, — весело сказал он. — Перед встречей с Гостями первым делом всегда идет чай.