Последний цвет жизни — черный

Спустя неделю. Наступили долгожданные каникулы после тяжёлой недели учебы. Но, примерно, четверть класса осталась на летние каникулы в школе исправлять свои оценки. В Японии ученики, которые плохо закончили семестр, остаются без отдыха. Однако Монаоки была не из них, как и Куроо, Юна (Да и почти весь в общем). — Наоки! – подбежала к ней счастливая Юна. Она собиралась ее обнять, но остановилась. Так как это не "старая" Монаоки, Юна решила этого не делать. "Новая" Монаоки не любит лишние прикосновения. — Я ведь не опоздала? – Юна чуть-чуть отошла от нее и подправила панаму на своей голове. Монаоки после недолгой паузы перевела взгляд на стоящие 3 машины неподалеку. — Нет. В последний день первого семестра: — Нао-чан, может всё-таки поедем на море? – он тихонько пихнул ей тот самый плакат, который, как оказалось, он хранил до сегодняшнего дня. — Куроо-кун, иногда ты ведёшь себя как маленький ребенок. — Наша семья едет уже завтра. — Значит, хочешь, чтобы и я пошла? — Вместе со своей семьёй, конечно. Она смотрела на его лицо, которое твердило, что ни за что не примет отказа. *Я, конечно, все понимаю, но ведь у него и свои друзья есть..* — Раз ты этого хочешь, то ладно. Сообщу семье, когда домой приду. Уже дома, когда Монаоки рассказала о "своей" идее поехать на море родителям, те только обрадовались. Мол, наконец наша доченька захотела куда-нибудь выйти. Мама Наоки предложила взять с собой семью Кобаяши, так как они с ней лучшие подруги. Ну, а Монаоки не была против. Семьи Сайто и Кобаяши дружат с давних пор, поэтому потребовалось не так много времени на решение. В общем, они решили съездить через 3 дня. А семья Тетсуро съездила в первый же день каникул. А значит, Куроо уже ожидает ее там. Монаоки наблюдала за тем, как ее мать складывает чемоданы в гараж. Ей невольно вспомнилась мать Куроо, которая ничем не похожа на ее. *Да уж, совершенно разные люди...* На фоне мягкой и хрупкой миссис Сайто миссис Тетсуро выглядела мужественно и грубо. А если говорить об отцах, то... Монаоки ещё не видела отца Куроо, так что не может сравнивать. Но из рассказов Куроо ей было известно, что мистер Тетсуро - человек доброй натуры. — Нао-тян, дорогая, – позвала ее мать, – Поможешь мне принести багаж? — А, да, иду. У них всего было 3 автомобиля: для Сайто, для Кобаяши и последний для их общего багажа. Оба родителя Юны имели водительские права, поэтому хватило водителей на все машины. Дорога должна была занять пару часов. **** — А-а-а, море! – радостно крикнула Юна. Две девушки сразу после приезда пошли на пляж, а родители решили разобраться сначала с багажом. Не то, чтобы Монаоки вообще хотела приходить сюда, просто Юна была слишком настырной, да и родители были не против. Без раздумий Юна, переодетая в купальник, побежала в сторону моря. Она прыгнула в воду и послыла дальше. — И след простыл. Юна то исчезала из виду, то появлялась. Она хорошо плавала, поэтому ныряние под водой не доставляло ей проблем. — Что-то купаться желания нет... А Монаоки была в той же одежде, что и утром. Она не планировала купаться, поэтому даже не принесла купальник. Сайто осмотрела пляж в попытке найти Куроо. Примерно в это время суток люди выходят их своих номеров или квартир, чтобы побыть на пляже, поэтому она надеялась увидеть и его. — Стоит ли звонить ему? А... У Монаоки не было его номера телефона. Не то, чтобы она предпочитает лишь общение вживую, просто не было ситуации, в которой нужен был его номер телефона. Осмотрев пляж, она не заметила никого похожего на Куроо. *Может здесь его нет сейчас?* Недалеко Монаоки услышала до боли знакомый смех. Посмотрев в сторону звука, она расслабилась. Куроо со своей семьёй сидели за столиком уличного кафе. Он ржал на Каори, своей сестрой, а та била его ногой в голень, чтобы успокоился. — А-а-а, ты тупой брат! Не смейся! – крикнула она и стала бить сильнее. Их мать подошла и, дабы успокоить, дала обоим сильнейшие подзатыльники и насылала на них проклятия.. Монаоки не слышала хлопка, так как была достаточно далеко, но посетители были немного в шоке от этой семьи. В то время их отец стоял в сторонке. Он мило улыбался, смотря на свою семью, и фотографировал их на специальной камере, чтобы запечатлеть веселые и дружные дни семьи на фотоплёнку. — Вот она, семейная идиллия, – усмехнулась Сайто. Она решила им не мешать и направилась обратно к своему номеру. — Наоки-тян, – позвал ее отец, когда она зашла в номер, – Не могла бы ты сходить в ближайший магазин? Он был занят распаковкой их вещей. — Да, что нужно купить? — Лишь специи для мяса. Свои я дома забыл. — Мы будем делать барбекю, – в комнату зашла счастливая мать, – Нао-тян, не стоит. Я сама схожу, – она посмотрела на своего мужа, – Дорогой, Нао лишь недавно лежала в больнице. Не стоит ей перегружаться. Может, и поездка ей далась нелегко?.. — Да, ты права, – он встал, – Тогда ты тоже отдохни, я сам пойду. — Нет, нет, я сама. Ты ведь тоже устал. — Я в порядке, дорогая. Лучше уж я. — Но ведь ты был за рулём 2 часа, да и занят ты сейчас.. — Это меньшее, что я могу для вас сделать. — И всё-таки я пойду. *Это надолго* - вздохнула Монаоки. — Стойте, я сама пойду. Дайте мне деньги, – остановила родителей. *Они, конечно... добры, но это перебор. Они не смогут выжить в этом мире, если будут спорить из-за этой мелочи* — Но Нао-тян, уже вечер. На улице темно. — Не проблема. — Но.. — Деньги. Отец неуверенно протянул ей свой бумажник. Монаоки посмотрела на него и взяла. *Разве можно доверять целый бумажник подростку?... У глупости (доброты) должен быть свой предел* Она вышла из отеля. На пряже было мало людей. Уже был вечер, солнце только опускалось, создавая вид прекрасного заката. — О, Нао-чан, а я к тебе, – недалеко от нее стоял Куроо. — Куроо-кун. Монаоки подумала, что всё-таки помешала их семейной идиллии. — Тебе стоило сказать, что ты пришла, – он подошёл к ней. — Не хотела мешать. Сам-то как меня нашел? — Моя мама заметила, как ты уходишь и сказала мне. — Вот как. *И как она заметила... Мы ведь только раз встречались. Видимо, у нее зоркий глаз* — Куда путь держишь? — В магазин. — Окей, пойдем вместе. — Ты даже не знаешь, что я хочу купить. — А разве это имеет значение, если я с тобой? — Ну, пусть будет так. Они решили вместе пойти в магазин. Пусть и понятия не имеют, где он. — О, Нао-чан, – Куроо указал на небо. Красное солнце на розовом-золотом небе отражалось на воде, от чего картина летнего пляжа была чарующей. Многие приехавшие отдохнуть люди бросили свои дела и любовались видом. — Из-за моря закат выглядит ещё красивее, – подметил Куроо. — Закат и вправду красивый. Но он ничем не отличается от вчерашнего и не будет отличаться от завтрашнего. — Эх, ты не умеешь наслаждаться реальностью. — Ты действительно думаешь, что мне было до красивых пейзажей, перерождаясь каждый раз? Я перестала замечать это, чтобы сосредоточиться на месте владельца тела. — В таком случае тебе придется ещё раз взглянуть на закат своими глазами, а не глазами этого тела. Монаоки посмотрела на Куроо, а потом на закат. После минутного молчания она ответила: — Эти цвета для меня ничего не значат. — Нао-чан. — А ещё, – перебила его, – У меня нет ощущения, что все закончилось. Мой род продолжает страдать, пока я наслаждаюсь последней жизнью. *Не могу это объяснить, но я чувствую ответственность за всех. Я лишь ещё одна жертва, но.. скорее всего все прожившие столько чувствуют тяжёлую ношу на себе* — На самом деле почти у всех в моем роду была одна мечта - это убить мононоке. — Но ты ведь даже не представляешь, где он. Куроо хотел промолчать, ведь знает, что ему все равно её не понять. Он не знает, через что она прошла и как она вообще смотрит на мир. Он уже жалел о сказанных словах. — Именно это и не даёт мне покоя. Покой... *Я ведь пока не заслуживаю его, правда?* Ещё со времен первых членов проклятой семьи появилась некая традиция: перерождающийся царапал свою мечту на камне. Пусть их желания не имеют смысла, они хотели хотя бы где-то оставить свой "след". Перед своей смертью, по мере возможности, каждый мог осмотреть камень ещё раз. Он мог взглянуть на мечты других или изменить свою. Сначала желанием Монаоки было "Исполнить безнадежную мечту умершего человека, чтобы подарить миру ещё больше улыбок". Она долго думала, чего она хочет больше всего. Но все было лишь детской мечтой. Реальность же была другой. — Хах... Монаоки перед смертью взглянула на камень. То, что оставили ее предки. Она не обращала внимания на эти записи раньше, ведь была мала. И лишь взглянув, она осознала окружающую ее реальность. То, чего боялись произносить вслух: "Убить мононоке", "Убить Асмодея", "Убить этого дьявола...", "Смерти Асмодею", "Хочу свободу", "Жить нормальной жизнью", "Настоящая смерть", "Спасти наш род", "Спасти семью", "Убить Асмодея", "Убить Асмодея", "Убить мононоке"... Лишь сейчас она заметила, что этот исписанный камень уже стал исписанной скалой. Много грубых зачеркиваний, грубых надписей и следы крови. Монаоки постоянно в дрожь бросает от злости, стоит ей вспомнишь об этом. Это не сравниться с тем, что она испытала за эти 100 жизней. — Куроо-кун, – она выдохнула и направилась в сторону зданий, – Я действительно рада, что могу умереть, но этого недостаточно. Пока я живу, я хочу сделать все возможное для своей настоящей семьи. *Хоть я и не помню их уже* Куроо промолчал и пошел за ней следом. Через минут 10 поисков они обнаружили круглосуточный. Монаоки шла по магазину, а Тетсуро за ней. Найдя нужный отдел, Сайто взяла ей нужное. — Специи? – спросил Куроо. — Угум. — То есть ты ходила столько, только из-за них? – усмехнулся Тетсуро. — Ну, это лучше, чем выслушивать бессмысленные споры родителей, мол, "я добрее". — Вот были бы у моих родителей такие споры... Отец во всем соглашается с мамой, права она или нет. Монаоки вспомнила свое первое впечатление о его отце. Хоть она и видела его лишь несколько секунд, этого хватило для оценки. Абсолютно не вписывающийся в свою семью из трёх Куроо брюнет. Ниже своей жены и сына и слабохарактерный. Именно в такую семью он и вписывается. — Мне нравится твоя семья, – сказала Монаоки. Куроо недоверчиво посмотрел на нее. — Разве она может кому-нибудь понравится? — Как видишь, да. *Пусть они и слишком шумные.. не люблю я шум, но все же* — Если так, то давай меняться семьями. Лично я не против. — Зато я против. В моей семье у меня много свободы. — Эх, это была такая возможность. Оплатив покупку, они вышли на улицу.