***
Книга громко захлопнулась, и была отложена в сторону. Глаза за стеклами очков стали ледышками, длинные пальцы поправили оправу. — С чем пришел, Райнер? — Невозмутимый, хладнокровный голос разнесся по всему помещению. — Зик, — начал Браун, блуждая взглядом по сторонам, — нам не удалось встретиться с твоим братом. — Ну, выкладывай. В чем причина? Эрен хитер, но встреча ведь должна была быть мирной. — Все так, все так, Зик. Но у нас очень плохие новости. Мужчина медленно перевел взгляд на вошедшего. Порко привлек внимание Йегера окровавленными руками и одеждой. — Не понимаю, кого-то подстрелили? — Вопрос Зика был настоящим требованием ответа, он не содержал просьбы. Райнер хотел было ответить за товарища, но Порко все же собрался с силами и дрожащим голосом произнес: — Марсель… Марсель, его нет с нами. — А где он? — Он — мертв. Марсель, блять, мертв! — Да тихо ты, — бросил Райнер. Браун и сам нервничал. В такой заднице они давно не были. Босс сидел в кресле за письменным столом в кабинете. Его вид был мрачен, а в пепельнице высилась гора пепла, из которой торчали окурки. В воздухе висел плотный табачный дым. Поступившие новости совсем не обрадовали Зика Йегера, главаря Каморры, всемогущего повелителя неаполитанского преступного мира. Потому ему хотелось медленно выкурить еще такое же количество сигарет. Перед столом стоял лидер каморристов Райнер Браун. Теребя расстегнутую пуговицу на пиджаке, он всеми силами пытался хоть как-то сгладить напряженную обстановку. Но за дверью — девка, и как на это отреагирует босс — одному Богу было известно. — Как это случилось? — спросил Зик. — Марселя убили не люди Эрена… Тем более, мы узнали, что контрабанда сигарет была отправлена из порта Неаполя не йегеристами, а какими-то местными гангстерами. Любителями. Твой брат во всю пытается избежать содействия с тобой, с Каморрой. Известно было, что Каморра проявляла активность во всех сферах экономической деятельности: подпольной иммиграции, проституции, утилизации отходов, ростовщичестве, наркотрафике, производстве поддельных денег, контрабанде сигарет… Поэтому Зик хотел всем этим править не одному, а «семьей». Его семьей был Эрен, родной брат по отцу. И Зик всеми силами пытался приобщить его к общему делу. Только Эрен ненавидел старшего брата, создав ему на зло клан йегеристов. Райнер рассказал в подробностях как было, и Бертольд завел девушку в кабинет. — Я ожидал, что вы приведете ко мне страшного убийцу, врага мафии, который убил моего Марселя Галлиарда, а вы мне привели бедную, измученную девушку? — Йегер вскинул бровью, и его спокойный голос всего лишь был затишьем перед бурей. — Я вам велел привезти ко мне Эрена, а вы мне девку притащили? — Но, Зик, эта шлюха убила моего брата! — В голосе Порко проснулась вся злость на девушку. — И как! Заколкой для волос. В кабинете царил легкий полумрак. Сквозь приоткрытое окно проникал прохладный ветерок, а до девушки из-за страха едва доходил смысл разговоров, криков. Внезапно: он и она. Друг напротив друга. Между ними находился только стол. И тишина. Повисшая, кажется, целую вечность назад. Тишина осталась и после единственного вопроса, который Зик ей задал, словно она находилась в кабинете не у мафиози, а у следователя. «Почему ты его убила?». И действительно. Почему? У нее не было ответа на такой простой вопрос, ведь она впервые убила человека. Девушка старалась не поднимать головы, уткнувшись взглядом в пол. И ей было настолько страшно, что этот страх будто прилип к самому боссу Каморры. Потом она медленно подняла взгляд на Зика. И ей показалось, что что-то не так, ведь этот мужчина совсем не был похож на итальянца. Вместо черных как смоль волос были светлые, а глаза совсем не темные, а словно спокойное море. И скулы вовсе не «итальянские», заостренные. Светлокожий, хотя рассмотреть было тяжело — свет в комнате был тусклым. Перед ней находился словно ариец. Она также удивилась его возрасту, обычно все «крестные отцы» пожилые. А этому на вид было около сорока. — Оставьте нас, — приказал Йегер. А потом лично к обратился к Райнеру: — Убейте тех школьников, что занимаются контрабандой сигарет. Они мне ни к чему в Неаполе. Браун кивнул и вышел из кабинета. Теперь она осталась один на один с Зиком Йегером. Страшно стало еще больше. Девушка стояла посреди кабинета с завязанными руками и с заткнутым ртом. Зик отвел от нее взгляд и подошел к столу, чтобы налить в стакан воды. Затем как-то лихорадочно провел рукой по волосам и поправил очки. — Прости уж моих мальчиков, никак до них не дойдет, что красивая женщина не всегда безопасна. — Он подошел к ней и бережно вынул тряпку изо рта. Когда освободился рот, ее едва не вырвало, она закашлялась. Зик аккуратно поднес стакан к ее рту и напоил водой. Глоток долгожданной воды стал для нее, как манна небесная. — Марсель успел лишить девственности? — Девушка определенно возбуждала его любопытство, хотя он прекрасно знал, что не успел, поплатился смертью, но отчего-то хотел посмотреть на реакцию итальянки. — Что? — впервые у нее сорвалось с губ слово. Хрипло, изумленно, но вырвалось. — Если бы я был полицейским, я бы тебя похвалил, погладил по головке. Умница, что убила каморриста. Ты заслуживаешь похвалы. А поскольку я сам глава клана, а не полицейский, то вынесу тебе вердикт. Зик стоял к ней совсем близко, рассматривал. Он отметил ее миловидность, несмотря на измученный вид и порванную одежду. Наклонился к ее лицу, незаметно вдохнув запах, словно хищник. Девушка пахла не фиалками и розами, а смешано: раздавленным яблоком, кровью, кожаной одеждой и молодостью. — Мне страшно, я вас боюсь, Вы словно звероподобный человек. Зик застыл на месте. Его еще так никто не называл. Женщинам нравилось его отношение к ним: секс, деньги, опасность, легкий наркотик — все, что нужно шлюхам. Поэтому он громко расхохотался, почти до слез, что привело девушку в смятение, она-то была совершенно не такая. Чистая, нетронутая, из бедного района Неаполя. — Я твой страх ощущаю костным мозгом, прям в ушах барабанит, закладывает. Ты правильно думаешь, правда, я не такой жестокий, как второй Галлиард. Его брата — Марселя — ты убила. Он-то любит провести кончиком ножа по нежной коже. Это его забавляет… А Райнер с Бертольдом… — Зик вдохнул и отошел от девушки. — Один стреляет точно в цель, причем с закрытыми глазами; а второй может сдавить так твои косточки, что от тебя совершенно ничего не останется. Тем более, ты сочная, мальчишки могут на тебя наброситься и трахать сутками напролет. Я же, в сравнении с ними, просто святой. Она сглотнула, даже про боль в руках позабыла. Преданная католичка так долго берегла свою девственность, чтобы вот так ее растратить на бандитов. Лучше сразу умереть. — Кстати, у тебя есть документы? Кто ты вообще такая, синьорина? — Зик подвел ее к креслу напротив стола и усадил. — Ты понимаешь, что ты убила каморриста, за это причитается самое тяжкое наказание. Ты совершила тяжкий грех, ты сорвала мне операцию. — Я просто шла со швейной фабрики, на которой работаю. — Словно на допросе, она уже устала объясняться, хотелось нестись со всех сил домой, но это было так же невозможно, как перестать смотреть в глаза этому хладнокровному мафиози. — Пересеклась с вашими подчиненными. И один начал приставать ко мне. Я подумала, что он хотел всего лишь познакомиться, а он… В общем, Вы дальше знаете. Простите, сеньоре, я не знала, что он из мафии. И мое имя — Алессандра. Развяжите руки, я достану паспорт. — Нет уж. Ты, как оказалось, опасна. Скажи, где он, я сам выну. В пиджаке? — Нет. — Она покачала головой. — Он в чулке. Его рука исчезла с очков так же быстро, как и появилась там. Зик опустился на колени, словно делал это постоянно, так непринужденно, и Алессандра стыдливо выставила нужную ногу, где в чулке хранился документ, и начала неуверенно, как-то взволнованно ерзать на кресле. А Зик напротив. Быстро скользнув рукой под юбку, нащупал небольшой бумажный паспорт, слегка задевая нежную кожу бедра. Алессандра следила за каждым движением Зика, боясь, чтобы он ничего худого не сделал. А ему отчего-то захотелось еще царапнуть ногтем нетронутый покров, но, отпрянув, Йегер встал с колен и развернул нужный документ. — Хм, Алессандра Амманити, тридцать восьмого года рождения. Неаполь, улица Караччоло, 28, квартира 12. Работает на фабрике Л. Аккермана. — Зик даже спустил очки на нос и внимательно посмотрел на пленницу. — Ты что же, у Аккермана работаешь? У жидка этого? Алессандра замешкалась, стало странно поведение Йегера. — Да. Он хороший человек. Зик снова громко рассмеялся. — Хороший человек, говоришь. Ну-ну. — Йегер потянулся к Алессандре и развязал ей руки. Кисти, освободившись, заныли. Она словно снова научилась дышать, и неизвестно по какой причине запах мафиози ей показался приятным, сильным и запоминающимся. — Ты забавная, синьорина Амманити. Красивая и забавная. Как тебя еще Феллини не взял на роль в свою очередную картину. — Босс потянулся за телефоном на столе и протянул его Алессандре. — Набирай мамочке-папочке, скажи, что домой сегодня не вернешься. Придумай красивенькую ложь, уверен, ты умеешь. Итальянки безупречные лгуньи. Губы снова предательски задрожали. А была ли уверенность в том, что вернется домой позже. Нет. Гудки шли. Дорогая деревянная трубка работала, как обычные телефоны, и вдруг Алессандра замерла, услышав голос матери. — Пронто, мама. — Ах, Алессадра, дочь, где ты? — Мамочка, — слезы в глазах, непроходящий ком в горле; еще немного, и она бы разрыдалась, как пятилетняя девочка, — я сегодня домой не приду. Джованни Кирштейн пригласил на день рождения, ну и там будут другие девушки с фабрики. В общем… Зик одобрительно кивнул и погладил ее по голове. Из-под длинных ресниц он увидел опять-таки животный страх. Когда Амманити положила трубку, он вызвал к себе Кольта. — Отвези ее в мою квартиру. Боюсь, что Галлиард ее прикончит. — А девушка не сбежит? — Ты за дурака меня держишь? — Я понял. — Грайс кивнул и вывел Алессандру из кабинета. Она не кричала, не звала на помощь, вот только, если она не придет завтра на работу, увольнения от господина Аккермана не избежать. Он был очень строгим начальником.***
— Марсель, Марсель, — размышлял в голос Йегер, усевшись в кресло за столом и положив на него ноги. — Ты всегда был таким мерзавцем, но отличным убийцей. Жаль тебя. Очень жаль. Через какое-то время в дверь постучали, вошла высокая дама. — Здравствуй, Зик, не помешаю? — спросила гостья, просунув голову в дверь. — Елена, ну как ты можешь помешать? Правда, я устал, как собака. Еще и братец мой брыкается, как обычно. Весь в мать итальянку. Макаронника из себя корчит. — Понимаю, милый. Хочешь, избавлю тебя от усталости? Зик кивнул и снял очки, положив на стол. Мгновение, и загадочная Елена уже расположилась у ног босса, медленно расстегивая ремень его брюк. Сейчас ему необходимо было расслабиться, забыться, снова почувствовать власть, беря в руки волосы на затылке своей верной подруги. Но, когда Елена взяла в рот его орган, мастерски проведя по нему языком, беря глубоко — до основания, — почему-то перед глазами встала именно эта темноглазая пламенная испуганная девчонка с фабрики. Нужно с ней покончить, непременно.