Мы из разных миров

      Ужин всё длился и длился. Карина то и дело давила приступы тошноты. «Когда же они нажрутся?», думала девушка. Наконец, с третьим десертом было покончено, и гости последовали за хозяином в бальный зал. У Карины уже не было сил восхищаться лепниной на потолке и начищенным паркетом. Она просто хотела поскорее убраться отсюда. Из-за множества свечей в зале было душно, неудачно застёгнутый ремень перетягивал грудь. Карина увидела, что Эрвин пробирается к ней через толпу. Сейчас она сможет хотя бы взять его под руку и попросить тихо, чтобы он позволил ей уйти. Карина объяснит, почему больше не может здесь находиться, почему всё окружающее великолепие больше не восхищает, а лишь вызывает бессильный гнев. Эрвин поймёт, он всегда её понимает. Но тут на полпути через зал Эрвина перехватил Кайл Дарси, с ним был ещё какой-то мужчина. Кажется, Дарси представил Эрвина своему спутнику. Карина поймала извиняющийся взгляд командующего и слегка кивнула. Она подождёт, разведкорпус всегда превыше всего. Заставлять Эрвина отступить от этого принципа было бы эгоистично с её стороны.       В этот момент заиграла музыка, и гости освободили середину зала, первые пары начали танцевать. Местных танцев Карина не знала, да и вряд ли кому-то придёт в голову её приглашать. Некоторое время девушка наблюдала за танцующими, даже иногда покачивалась в такт музыке. Но вскоре от ярких мелькающих пятен стало рябить в глазах. Она прошлась по залу, потом по анфиладе комнат, где проводили время гости, не расположенные к танцам. В одной комнате играли в карты, в другой курили, Карина чуть не закашлялась от дыма, в третьей собрались в основном дамы. Они не обращали на Карину внимания, она не из их круга. Здесь разведчица в лучшем случае интересная диковинка, а в худшем просто пустое место.       Карина вернулась в бальный зал, поискала глазами Эрвина, но он куда-то подевался. Она села на диван в углу, за кадкой с декоративным растением, надеясь, что здесь её никто не потревожит. Но сегодня Карине явно не везло. Ей стоило больших усилий скрыть раздражение, когда она заметила приближающегося барона Доумана. Спасаться бегством было уже поздно, и Карина выдавила из себя улыбку. Может быть, ей всё-таки удастся помочь разведкорпусу.       - Вы танцуете? – спросил барон.       - Боюсь, что моя одежда не подходит для танцев, - ответила Карина.       - Форма вам к лицу, - он окинул девушку взглядом с ног до головы. – Я понял, что мы ведь и не познакомились толком, какое досадное упущение. Позвольте представиться, Чарльз Доуман.       - Карина Блаунт.       Она снова позволила барону обслюнявить её руку.       - Раз вы не танцуете, то я просто не могу позволить вам скучать здесь! – кажется, он был полон энтузиазма. – Вам показали оранжерею?       - Нет.       - Вы обязательно должны её увидеть!       Доуман вскочил, и поскольку он всё ещё держал руку Карины в своей, девушке пришлось последовать за ним.       - Удобно ли?... – с сомнением произнесла она, пока барон вёл её через зал.       - Конечно, я частый гость в этом доме, знаю его вдоль и поперёк. Мой друг Кайл был бы рад показать вам оранжерею, но он занят другими гостями.       Они покинули зал, прошли по галерее, увешанной портретами. С каждого из них на Карину смотрело серьёзное, даже слегка надменное лицо. Чем дальше барон уводил её от бального зала, тем сильнее Карину охватывало волнение. Оставаться с этим человеком наедине не хотелось, даже ради разговора про газ. Её не покидало плохое предчувствие. В оранжерее было жарко и влажно, царил полумрак. Через стеклянную крышу видно было затянутое тучами тёмное небо. Пахло землёй и цветами. Карина потянулась к белой орхидее и осторожно провела пальцем по нежному лепестку. Она давно не видела таких цветов. В этот момент девушка была почти благодарна барону за то, что он привёл её сюда. Оранжерея действительно была прекрасна. Но Карина предпочла бы любоваться орхидеями, розами и лилиями в более приятной компании.       Несколько срезанных стеблей лежали на столе с садовыми инструментами, наверное, их должны были задействовать в украшении зала. Барон взял один из цветов, розовую орхидею, и приблизился к Карине. Ей было неуютно, но она заставила себя остаться на месте, не отступить назад, когда он протянул руку. Доуман вставил цветок ей в волосы, при этом явно намеренно коснувшись уха.       - Ни один цветок не будет достоин вашей красоты, - с сожалением произнёс барон, а потом добавил, – Никогда не понимал, зачем такие женщины идут в армию. Но не могу не признать, что форма вам очень к лицу.       У Карины скулы свело от улыбки. Просто польсти ему, говорила она себе. Просто прикинься, что его внимание тебе приятно. Позволь ещё раз поцеловать руку. Это же просто, от тебя не убудет. Твоя цель – помочь разведкорпусу, защитить человечество, и ты должна сделать всё ради этого.       - Но вы же сотрудничаете с военными. Такой умный человек, как вы, должен осознавать важность нашей службы, - сказала Карина.       Она собиралась спросить о его делах с разведкорпусом, прикинуться дурочкой, как бы невзначай сказать про газ. Но, видимо, Доуману надоела игра в светскую беседу. Дальше всё происходило так быстро, что Карина не успевала реагировать. Барон резко притянул её к себе, в нос ударил сладкий запах его одеколона. Мужчина был немного ниже её ростом, поэтому Карине удалось избежать поцелуя в губы, она запрокинула голову назад. Доуман воспринял это как приглашение и пиявкой присосался к её шее. На несколько секунд Карина застыла, все её инстинкты кричали, что нужно немедленно засадить ему коленом в пах и броситься бежать. Но рациональная часть сознания напоминала о возможных последствиях.       - Вам не кажется, что вы чересчур торопитесь?       Карина упёрлась руками ему в грудь и попыталась отстранить мужчину от себя. Но он только сильнее стиснул её талию, кажется слова Карины лишь распалили его.       - Поверьте, вы одним взглядом способны разжечь чувства в сердце мужчины!       От этой высокопарной лести Карина ощутила физическую тошноту. Насыщенный запах одеколона вызывал головокружение. Руки барона, неприятно холодные, с короткими толстыми пальцами, забрались ей под куртку и щупали, тискали, трогали, искали пуговицы рубашки.       - Не надо!       На это раз Карина оттолкнула его сильнее, и ей удалось вырваться из объятий. Доуман загораживал единственный проход между цветочных горшков, и девушка совершила ошибку, пожалев растения и не ломанувшись прямо через них. Барон схватил её за ремень на груди, и Карина снова оказалась притиснутой к нему. Другие ремни больно врезались в спину.       - Жду не дождусь, когда на тебе останутся только эти ремешки, они так хорошо смотрятся на твоей фигуре...       - Отпустите меня, - Карина предприняла последнюю попытку решить всё мирным путём. С каждой секундой её самоконтроль улетучивался. Было душно, мерзко, больно, а Доуман снова стал покрывать слюнявыми поцелуями её шею.       - Ну что ты ломаешься? – пробормотал он, на мгновение оторвавшись от Карины. – Деньги, подарки, всё будет. Только скажи, чего хочешь.       В этот момент Карина поняла одну истину. Какой бы благородной ни была цель, не все средства хороши для её достижения. Она на это не пойдёт, даже ради человечества. Если она должна терпеть руки барона Доумана на своём теле, чтобы человечество выжило, то пусть оно катится в ад.       - Я не продаюсь.       Видимо, в голосе Карины прозвучали настолько явные стальные нотки, что даже опьянённый страстью мужчина почувствовал неладное. Он остановился, взглянул на Карину с искренним непониманием и удивлением в глазах. Наверное, ему ещё не отказывали в такой категоричной форме. Доуман собирался что-то сказать, но тут Карина услышала голоса, и это была последняя капля.       - Помогите! – крикнула девушка в полутьму оранжереи.       Ждать помощи она, правда, не стала. Карина вывернула барону руку, тот вскрикнул и отпустил её. Почувствовав свободу, она больше не сомневалась, перепрыгнула через кадку, задев ногами цветы, пробежала несколько метров, туда, откуда доносились торопливые шаги.       - Сука! – услышала она голос барона за своей спиной.       Карина обернулась на бегу и в следующее мгновение врезалась в кого-то, отскочила назад, дезориентированная и напуганная. Но подняв взгляд, она увидела в тусклом свете знакомое лицо. Яркие голубые глаза Эрвина смотрели на Карину с беспокойством. У неё не было времени думать, как командующий разведкорпуса здесь оказался. Она ощутила себя в безопасности. Словно её вдруг накрыло мягкое одеяло.       - Эрвин!...       Он понял без слов, как всегда. Отодвинул Карину себе за спину, скрывая от гневного взгляда Доумана. Барон запыхался, даже после такой короткой дистанции, потирал правое запястье и морщился от боли. Кажется, Карина не вывихнула ему руку. А зря, надо было сломать.       - Что здесь происходит?       Она только сейчас заметила двух других свидетелей этой странной сцены. Рядом с Эрвином стояли Дариус Заклай и Кайл Дарси. Карина вдруг ощутила жаркую волну стыда. Её растрёпанный вид, полурасстёгнутая рубашка – и когда только этот урод успел добраться? – не оставляли сомнений в том, что здесь произошло. Так что вопрос, заданный Кайлом, был скорее риторическим.       - Это вы звали на помощь? – уточнил Кайл, обращаясь к Карине.       Она кивнула, стараясь не смотреть на него, быстро застегнула рубашку под горло.       - Чарльз… Как можно?       Кайл был ошарашен, шокирован, его мозг явно отказывался признавать происходящее реальностью. Если бы Карина могла себе это позволить… Для неё всё пугающе реально.       - Господа, произошло недоразумение, - сказал Доуман примирительным тоном. – Игра немного вышла из-под контроля.       - Игра? – переспросил Заклай, который до этого молча наблюдал за происходящим. – По-моему это больше похоже на попытку насилия.       На лице главнокомандующего не отражалось никаких эмоций, но всё же в глубине его глаз Карина видела неприязнь к барону и даже мрачное торжество. Ей было совершенно неинтересно, почему военный ненавидит аристократа, главное, что Заклай не верит в россказни Доумана.       - Не всё ли равно? – барон гадко усмехнулся. – Даже если она выдвинет обвинения, то будет моё слово против её. Так что лучше помалкивай!       Последняя фраза была брошена ей. Карине будто влепили пощёчину. Она правда ничего не сможет доказать. Эрвин, Заклай и Дарси видели только развязку.       - Полиция проведёт разбирательство… - сказал Эрвин, и следующие слова выделил интонацией. - Честное и открытое. Мы же верим в закон, правильно?       Тут барон Доуман побледнел, выражение его лица изменилось, глаза забегали. Его пугает возможность огласки, поняла Карина… И тут до неё начало доходить.       - Зачем тревожить полицию такими пустяками. Леди, что я могу сделать, чтобы этот досадный эпизод остался между нами?       Все взгляды обратились на неё, Карина смотрела то на одно лицо, то на другое. Спокойный как скала Заклай, растерянный Дарси, испуганный Доуман… и сосредоточенный, уверенный в своей победе Эрвин. Он держал победу в руках. Он был охотником, поймавшим наконец редкую дичь. Всем известно, какая незавидная судьба ожидает на охоте приманку. Вот чем себя ощущала Карина в этот момент.       - Я изложу всё в письменном виде. А сейчас хочу уйти отсюда, - это всё, что она смогла выдавить из себя.       - Вы не будете выдвигать обвинения? – уточнил ещё раз главнокомандующий.       Карина покачала головой, чем явно вызвала его разочарование.       - Пойдём домой.       Эрвин обнял её за плечи, снова пытаясь защитить, скрыть от мира, что казался сейчас таким враждебным. И Карина приняла помощь, хоть и ненавидела себя за это. Она не помнила, как покинула особняк. В памяти остались лишь размытые картины бального зала, кружащихся в танце пар. Была музыка, смех, шуршание платьев. Сознание стало немного проясняться, когда Карина спускалась по лестнице во двор. Морозный ночной воздух привёл её в чувства. Она обнаружила, что Эрвин до сих пор обнимает её, а рядом идёт Кайл Дарси и что-то говорит. Карине стоило больших усилий сосредоточиться на его сбивчивой речи.       - …Кто бы мог подумать!... Чарльз… Ноги его больше не будет в моём доме. Как же я не разглядел…       - Хреновый из вас полицейский, - пробормотала Карина себе под нос.       Кайл, к счастью, её не услышал, полностью поглощённый собственными душевными терзаниями. Зато услышал Эрвин. Он сжал плечо Карины, предупреждая.       - Ещё раз примите мои глубочайшие извинения, что такое произошло с вами под моей крышей.       Карина ничего не ответила. Кажется, Эрвин что-то говорил своему другу, успокаивал его. Карина снова выпала из реальности, до конца лестницы она «доплыла» сквозь туман. Очнулась только, когда Эрвин подвёл её к своей лошади и собирался усадить в седло. Ну уж нет, ехать с ним на одной лошади она не будет. Карина не беспомощна, она не в ступоре. Девушка одарила Эрвина испепеляющим взглядом и сбросила с плеча его руку. Эрвин не выказал удивления и больше не пытался предложить помощь. Он всё понимал.       Они медленно ехали по кленовой аллее, потом свернули на дорогу. Карина всё молчала, хотя совсем недавно готова была разразиться гневной тирадой. В душе творился полный сумбур, а в голове было пусто. Не хотелось верить, что всё это по-настоящему.       - Ты знал, да?       Она смотрела вперёд, на голые поля, взглянуть в глаза Эрвина сейчас было выше её сил.       - Я предполагал.       Почему его голос такой спокойный? Неужели он ничего не чувствует? Не видит, что Карину разрывает от противоречивых чувств? Или видит, но ему всё равно?...       - О том, что у барона Доумана фетиш на женщин в форме, мне рассказала знакомая из военной полиции. Она была его любовницей какое-то время. У Доумана есть жена, и она на самом деле владеет большей частью состояния семьи. Развод был бы для него катастрофой. Поэтому огласка связи крайне нежелательна. Я не мог быть уверен, что этот план сработает, но, признаюсь, надеялся на это. У разведкорпуса нет других вариантов. Я видел, как он увёл тебя из зала, и предположил, что вы пойдёте в оранжерею. Мне нужны были по крайней мере два независящих друг от друга свидетеля. Кайл, наивная душа, подходил лучше всех. А Заклай не по зубам даже аристократам. Я завёл разговор, который был интересен им обоим, невзначай подал Кайлу идею посмотреть оранжерею. Мне удалось точно рассчитать время. Карина, я ни на мгновение не упускал тебя из виду. Я бы никогда не позволил ему причинить тебе вред!       Вначале Эрвин говорит таким тоном, будто они обсуждали повседневные дела разведкорпуса. Но на последних словах его голос всё-таки дрогнул. Карина повернулась в седле. Эрвин смотрел на неё взволнованно. А ещё он боялся. Пытался скрыть свой страх, но Карина видела. Мысль о том, что Эрвин боится потерять её уважение и дружбу, почему-то совершенно не радовала. Карина всё смотрела на него и чувствовала, как болезненно сжимается сердце. Ещё немного, ещё пара секунд, и оно разорвётся на кровавые клочки. Не останется ничего.       Эрвин… как всегда красивый, желанный… но теперь будто чужой. Карина отвернулась, спрятала взгляд.       - Ты бы всё на свете ему позволил ради исполнения своего гениального плана.       - Неправда! – возразил Эрвин, слова Карины явно задели его.       - Почему именно я? – голос Карины ломался от подступающих слёз. – Я из другого мира, и меня не жалко?       - Не говори ерунду.       Кажется, ей снова удалось его задеть. Но не было ни сожаления, ни торжества. Карина всё ещё не хотела делать Эрвину больно, несмотря на боль, которую он причинил ей.       - Ответь на один вопрос, - Карина глубоко вздохнула, её руки мёртвой хваткой вцепились в поводья. – Там в столице, когда ты целовал меня, этот план уже был в твоей голове?       Эрвин мог соврать. Мог заставить её поверить. Они оба это знали. Но то ли ему надоело врать, глядя в глаза, то ли он не мог больше унижать Карину враньём, Эрвин сказал одно слово:       - Да.       Этого было достаточно для неё. Карина ударила каблуками в бока лошади и сорвалась в бешеный галоп. Эрвин не пытался её догнать, и за это Карина была ему благодарна. Холодные потоки встречного воздуха сдували слёзы с её лица. Нет, Карина не станет плакать при Эрвине, лучше поплачет сейчас, наедине с ветром. Но боли не стало меньше, слёзы не принесли облегчения и высохли до того, как Карина въехала в ворота замка. Позаботившись о лошади, она сразу заперлась в своей комнате.       Девушка легла в постель, не раздеваясь, только скинула сапоги, оставила их валяться посреди комнаты. В её голове крутились события этого вечера. Но не руки барона, не его дыхание чудились Карине. Холодный взгляд Эрвина, короткое и ёмкое «Да», «Я предполагал», «У разведкорпуса нет других вариантов», вот что тревожило её душу. Карина думала, что чувства к этому человеку должны исчезнуть, переродиться в злость, тогда боль утихнет. Она ждала, но этого не происходило. Становилось только хуже.       Через некоторое время Карина услышала шаги, а потом тихий стук в дверь. Она узнала походку Эрвина, чувствовала его присутствие, кажется, могла даже различить стук его сердца в ночной тишине.       - Карина, я знаю, что ты там, и знаю, что ты не спишь.       Она забралась с головой под одеяло. Карину душили слёзы, она разрыдается, если хоть слово произнесёт. А Эрвин не услышит, как она плачет, никогда. Тем более, если Карина плачет из-за него.       - Прошу тебя. Нам надо поговорить.       В голосе Эрвина была мольба. У него есть человеческие чувства, как бы Карина ни пыталась убедить себя в обратном. Сейчас Эрвин позволил чувствам просочиться в голос. Они там, под пластом расчётливости и безразличия. Эрвин умеет подавлять их, предавать самого себя ради цели. Как выяснилось, Карина на такое не способна.       - Ты же знаешь, что у меня есть ключи от всех помещений в этом замке.       - Если откроешь дверь, то, клянусь, я сломаю тебе что-нибудь.       Голос Карины дрожал, но не так сильно, как она опасалась. Что она станет делать, если Эрвин проигнорирует её желания и всё-таки войдёт? Карина сомневалась, что сможет на самом деле причинить ему серьёзное увечье. Эрвин выше, тяжелее и, скорее всего, сильнее. Но главное не это. Он не станет драться с ней, потому что осознаёт свою вину и потребность Карины выместить злость. А ударить человека, который не пытается защититься, она бы не смогла. Даже если он использовал её для достижения своих целей, не поставив в известность о плане.       Видимо, Эрвин снова каким-то неведомым образом угадал её мысли, понял, что разговаривать с Кариной сейчас бесполезно.       - Мы поговорим позже.       Карина вслушивалась в затихающий звук шагов, такой знакомый и ставший уже родным. Она беззвучно плакала, прижимая к лицу подушку. Если бы Эрвин сказал одну простую фразу «Прости меня», она бы открыла дверь. Но от Эрвина этих слов не дождёшься, Карина была в этом уверена.