Собачье сердце

      Когда всеобщее веселье, подогретое алкоголем, достигло своего апогея, молодым людям стало тесно ютиться в тусклом вонючем складе. Ретивому сердцу каждого требовалось ощутить сладкий вкус приключений на кончике языка. Поэтому очень скоро все они принялись шататься по темным улицам. Сперва без цели, затем — придумывая себе маленькие абсурдные задания, которые требовалось выполнить не думая.       — Спорим, я разобью этот светофор за три броска? — предложил один из юношей, откидывая недопитое пойло в сторону, с резким звоном разбивая бутылку об асфальт.       — Я разобью за два! — с вызовом молвил другой, пока девушки вызывающе хихикали у них за спинами.       Мо Жаню понравилась идея разбить светофор, поэтому он решил подогреть интерес своей банды, пообещав разбить лицо тому, кто не сможет попасть в «мишень» с первого раза.       В итоге одному из парней все-таки прилетело в зубы от Тасянь-цзюня, и необъяснимая радость от того, что их товарищу только что досталось, стала казаться пугающей. Ши Мэй начал едва заметно нервничать.       — А-Жань…       Мо Жань перестал смеяться, как безумец, обратив все свое внимание на юношу.       — Тебе не весело? — он искренне не понимал, как такое может не развеселить, а повергнуть в ужас.       — Я просто…       — Цютун! Дай-ка мне немного «витаминок»! Я хочу угостить своего друга, ему стало скучно, — внезапно приказал Мо Жань.       — А-Жань, я не…       — У меня больше нет! — перекрыл возмущенный возглас девушки робкие слова Ши Мэя. — Ты забыл, что пять минут назад съел все, что у меня было?!       — Как ты говоришь с этим достопочтенным?! — жестко схватил за волосы девчонку Мо Жань, и Ши Мэй убедился в том, что тот перестал себя контролировать. Он впервые видел своего товарища таким жестоким и импульсивным. Возможно ли, что алкоголь и наркотики пробуждали истинную сущность этого человека, с которым он жил в одной комнате? — Хорошо, пойдем добудем новых.       Мо Жань величественно зашагал куда-то в подворотню, пока его раззадоренная банда не менее заинтересованно следовала позади. Время от времени кто-то из них подбирал палки или арматурины, что попадались под ноги, и Ши Мэй запоздало осознал, что сейчас будет драка.       И вправду, не пройдя и двух кварталов, компания наткнулась на почти такую же кучку малолетних преступников. Стоило ли говорить, насколько враждебно их встретили. Потасовка началась почти сразу. В стороне остался только Ши Мэй, ошарашенно уставившись на бойню своими прелестными персиковыми очами и, внезапно, Наньгун Сы.       — Тасянь-цзюнь, достаточно! С них хватит! — кричал он, очищая кровь со своих рук. — Мы же не хотим убить их, так?!.. Они уже отдали нам все, что у них было, и…       Мо Жань, совершенно потеряв контроль, остановил поток слов своего «подчиненного», со всей силы врезав ему пяткой своего испачканного в грязи кроссовка в челюсть. Собака парнишки злобно оскалилась на юношу, пытаясь защитить хозяина, но Мо Жань не просто не испугался, но даже схватил зверя за холку, угрожающе зарычав в ответ.       Он вел себя как животное, которое было необходимо усыпить для общего блага…       Однако никто не пытался перечить юноше в этот момент. Его боялись. Перед ним испытывали благоговейный ужас. И даже Ши Мэй не решался воззвать к уснувшему разуму товарища. В какой-то момент он осознал, что Мо Жань совершенно забыл о его присутствии, пусть поначалу и был уверен, что он так разошелся с одной единственной целью — впечатлить его.       — О! Совсем забыл, — снова поднялся на ноги Мо Жань, отпуская скулившую собаку на свободу. Затем он неторопливо развернулся к вожаку чужой стаи, что валялся у бочки, где обычно оборванцы вроде них разводили костер, чтобы погреться. Окровавленный, он почти потерял сознание, когда краем уха услышал: — Я как раз собирался приобрести себе новый телефон, — с этими словами он небрежно пошарил по карманам бывшего противника и вскоре нашел, что искал. — Неплохо! Откуда такой девайс у подобного отброса, а?       Теперь он присел возле бедолаги и даже приобнял его, не замечая болезненный стон.       — Сделаем селфи на память, — лучезарно улыбнулся юноша, включая фронтальную камеру. После целой серии кривляний и издевательств, сопровождаемые безудержным смехом своих никчемных друзей и подружек, Тасянь-цзюнь соизволил обратить на них внимание. — Эй, вы, отбросы мои! Давайте все вместе.       Юноши и девушки обступили Мо Жаня, стараясь влезть в кадр. Только Ши Мэй продолжал отстраненно наблюдать за всеобщим безумием, а рядом сидел избитый и отверженный Наньгун Сы. Этот парень производит впечатление разнузданного, самовлюбленного повесы, что ради веселья готов поступиться любыми принципами, но на самом деле не любил моменты, когда их главарь впадал в подобное состояние. Было трудно привести его в норму.       — К черту все. Я ухожу, — с трудом поднялся с земли Наньгун Сы, собираясь удалиться.       Мо Жань избил его еще раз в тщетной попытке восстановить свой поруганный авторитет вожака. Впрочем, подумав, он решил отпустить никчемного слабака. Такие не нужны в его стае!       И все же он расстроился, и продолжал кидать себе под язык круглые здоровые таблетки, запивая вином, изъятым у соперников. Его выражение лица приобретало все более безумные оттенки, всполохи в пурпурных радужках по-настоящему пугали. Только однажды его беспричинная радость сменилась растерянностью.       — Чу Ваньнин…       Мо Жань замер, когда на другой стороне канала смог разглядеть фигуру его учителя. О, он ни с кем бы не спутал эту идеально ровную осанку, гордую неторопливую походку, светло-серый строгий костюм… В душе его вспыхнуло болезненное удушающее пламя.       — Чу Ваньнин! — повторил Тасянь-цзюнь, уверенно последовав за ним, предусмотрительно прячась в ветвях растущих прибрежных ив.       — Кто это? — подскочила к его левому плечу Сун Цютун, стараясь разглядеть мужчину, вызвавшего такой ярый интерес своего главаря. — Что ты делаешь?       Мо Жань достал украденный телефон, включая камеру.       — Сейчас мы будем снимать кино, смотри внимательно, — соизволил пояснить Мо Жань. — Угадай, кто будет злодеем?       Под всеобщее улюлюкание группа потихоньку продвигалась дальше, пока Тасянь-цзюнь не заставил их всех заткнуться. Они подошли уже достаточно близко, чтобы Чу Ваньнин мог бы их услышать.       — Кажется, это ублюдок живет в этом районе, — сделал вывод Мо Жань. Он обернулся по сторонам, чтобы понять, куда они вообще попали во время своих приключений, и только сейчас осознал, что его компания забрела в тихий пригород, где селились в основном семейные люди. Или одинокие любители тишины вроде Чу Ваньнина. — Хм… А ведь я когда-то давно был здесь… или нет…       — Так ты специально пришел сюда? — продолжала задавать неуместные вопросы Сун Цютун, вызвав в своем главаре очередную вспышку гнева.       — Если этот достопочтенный и пришел сюда из-за него — то только с одной целью. Отомстить за то, что он сделал со мной!.. Ну-ка, возьми камеру. Снимай. Позже я хочу пересмотреть, чтобы убедиться, что преподал ему достаточный урок…       — А-Жань, куда ты? — тихо спросил Ши Мэй, до этого момента никак не выдавая своего присутствия. Внезапная смена настроения Тасянь-цзюня заставила его слегка прийти в себя.       — Не волнуйся, мы над ним только немного пошутим, вот и все, — ответил Мо Жань, подмигнув своему товарищу. — Подожди меня здесь, если боишься.       — А-Жань…       Сейчас было не самое лучшее время, чтобы попытаться воздействовать на Мо Жаня словами. Он утратил любую связь с реальностью. Заигрался в созданной самим же собой иллюзии и совершенно не торопился выбраться из нее. Ши Мэй не мог себя заставить подойти к своему другу хотя бы на пару метров ближе…       Тасянь-цзюня сейчас волновали более тривиальные вещи.       «Подкрасться к нему из-за угла? Вырвать его кожаный портфель из рук и убежать! Нет, этого не достаточно! Этого мало!..» — придумать месть ненавистному учителю оказалось куда сложнее.       Где-то в глубине души ему хотелось схватить его хрупкое с виду тело и раздавить в своих руках! Представляя себе, как он хватает Чу Ваньнина за горло, вызвало внутри парня целый фейерверк необъяснимых эмоций.       — Всем спрятать лицо, — скомандовал Мо Жань, натягивая на себя капюшон толстовки как можно ниже. Он не думал, что Чу Ваньнин сможет разглядеть в такой тьме хоть что-то. Того клочка света, что исходил от включенной в телефоне камеры было явно недостаточно для этого.       Обойдя квартал с другой стороны, Мо Жань и его группа устроила засаду. Чу Ваньнин должен был пройти в этом закоулке с минуты на минуту.       — Он идет! — крикнула одна из девушек откуда-то сверху, с террасы трехэтажного дома, и кровь в жилах Тасянь-цзюня закипела.       В переулке появилась одинокая фигура.       Мо Жаню показалось, что Чу Ваньнин не заметил слежки, пусть теперь шаг его немного ускорился. Но когда прямо перед ним выскочил один из членов банды, тот уверенно пнул его ногой прямо в живот!       «Ах, черт! Он же владеет каратэ… Дьявол, сдохни!» — Мо Жань уверенно покинул свое укрытие как раз в тот момент, когда еще один мальчишка был отброшен в сторону, а девушка, что стояла на страже, и теперь решила спрыгнуть Чу Ваньнин на голову, была выброшена в мусорный бак.       Только Сун Цютун не решалась подойти ближе, ведь ей было поручено снимать все на камеру. Это позволило ей все еще стоять на ногах…       Но перевес в пользу силы Чу Ваньнина был недолгий. Как раз в тот момент, когда мужчина собрался развернуться и убежать, кто-то со всей силы впечатал его головой в стену. Лицо учителя было разбито в одно мгновение, кровь окрасила холодную штукатурку.       Чу Ваньнин закашлялся, не понимая, как все еще не лишился сознания от столь сильного и жесткого удара, но боль пульсировала по его венам, концентрировалась в районе лба, и не позволяла собраться с силами, чтобы хотя бы узнать, зачем эти люди на него напали?       — Не так быстро, — почти вкрадчиво прошептал Мо Жань. Ярость, адреналин и возбуждение все равно не сделало его шепот узнаваемым. Своим торсом он прижал учителя к стене, и только благодаря этому тот все ещё держался на ногах после удара. Стараясь подавить накатывающую тошноту, учитель попытался отстраниться, но Мо Жань впечатал его в стену ещё сильнее, обозначив полнейшее бессилие этого некогда величественного и гордого человека.       От столь жёсткого толчка Чу Ваньнин едва слышно застонал, но Тасянь-цзюнь все равно его услышал.       — Стонешь, как шлюха. Ты отвратителен, знаешь это?.. — прижался губами к его уху Мо Жань, почти коснувшись окровавленной мочки языком.       — Он и есть шлюха… — подал свой голос тот, кого Чу Ваньнин отпихнул от себя первым, ударив в живот. — Его следует оттрахать в задницу за то, что он сделал… Кха…       — Фу, это мерзко! — протянула девчонка, которая была откинута в мусорный бак. Теперь, испачканная с ног до головы, она выглядела настоящей победительницей после того, как её обидчика со всей дури размазали по стенке.       — Самое мерзкое сейчас вовсе не это, а говорящий кусок грязи из этой мусорки, — прокомментировал один из парней.       Сун Цютун рассмеялась, все ещё старательно направляя объектив камеры на их жертву, в то время как лицо Мо Жаня озарила уродливая ухмылка.       — Эта идея не так уж и плоха, — молвил он заинтересованно, погладив поверженного учителя по щеке. Не давая ему шанса обмануться этой мимолетной ничего не значащей лаской, Тасянь-цзюнь схватил мужчину за подбородок, резко разворачивая на себя. — Что скажешь, Чу Ваньнин? Позволишь отыметь тебя один раз?       Учитель изо всех сил пытался держаться, сфокусировать взгляд… нет, хотя бы ответить этому мерзавцу, что вдруг засунул в его рот два пальца, пошло раскрывая его, заскользив по ровным зубам, нынче окрашенным в багряный. Но из его горла снова вырвался лишь жалкий полу-вздох.       Дыхание Мо Жаня опять сбилось.       Он сказал, что действительно мог бы выебать Чу Ваньнина, но только лишь из-за всепоглощающего чувства мести. Он не мог хотеть своего раздражающего учителя по-настоящему… Пусть однажды, когда Чу Ваньнин оставил его после занятий, он уже подумал о том, что желает его. Однако, второй раз сложно было объяснить случившееся странным заблуждением.       Пока Мо Жань старался понять себя, его жертва снова принялась вяло сопротивляться. Это вернуло Тасянь-цзюню утраченный азарт. Если бы его учитель просто обессиленно повис на его втиснутом между ног бедре, потерял сознание (или хотя бы сделал вид), этот зверь отступил бы, как любой хищник перед жертвой, притворившейся трупом, преследовать которую более не имеет смысла. Животное начало этого молодого человека снова взяло свое.       — Смотреть на твои страдания… так приятно.       Внезапно Чу Ваньнин заговорил. Его речь едва ли можно было понять, он почти терял сознание. Но Мо Жань, продолжая истязать его, сжимая до синяков бока, все равно понял, что учитель пытался убедить его забрать все — деньги, телефон, часы — только не делать глупостей.       «Даже сейчас пытаешься играть роль достойного учителя! Какой же ты лицемер, Чу Ваньнин! По-твоему я настолько глуп? Посмотри на себя со стороны! Кто из нас сейчас настоящий глупец?..» — неистовствовал Мо Жань. Несмотря на свои мысли, он немного стушевался. Действие алкоголя и наркотиков все еще не прошло, но одна маленькая мысль о том, что его игры в преступника, главаря банды, перешли любую черту, слегка омрачила его веселье.       Он упрямо не желал видеть, как страдает его учитель, точнее… испытывал по этому поводу необъяснимые муки совести. И все равно Мо Жань чувствовал запах крови и убеждал себя, что получает от этого возмездия удовольствие.       Его действия активно поддерживали другие члены его стаи, окружившие маньяка и его жертву, словно гиены.       — Эй, он сейчас откинется! Ты будешь что-нибудь делать? — поторопил его один из ребят.       — Если тебе стало скучно — я могу продолжить за тебя, — предложил второй.       Мо Жань будто получил удар под дых.       — Он только мой! — в ярости взревел юноша. — Только попробуй тронуть его пальцем, и я разделаю тебя, как свинью.       — Память на телефоне кончается! — попыталась поторопить главаря Сун Цютун, вне себя от интереса: сможет ли Мо Жань совершить над этим человеком то, о чем угрожал?       Этот же вопрос терзал не только ее, поэтому никакой внешней помощи Чу Ваньнину ждать не стоило. Но, откровенно говоря, мысли его сейчас текли очень медленно.       Он не почувствовал, как ремень его брюк грубо расстегнули, затем заставили прогнуться слегка вперед. Лишь когда разбитое лицо снова соприкоснулось со стеной, он вновь ощутил жгучую боль и на некоторое время пришел в себя.       — Не… надо…       Чу Ваньнин просил, умолял, зная, что подобные жалкие просьбы распаляют извращенные желания маньяка только сильнее, но ничего не мог с собой поделать. Он был в отчаянии.       — Заткнись! — Мо Жань ударил учителя по лицу, практически лишая сознания.       Благодаря этому проникновение оказалось не таким мучительным, каким могло бы быть. Но тупая боль все равно непреклонно разливалась по всему телу несчастного Чу Ваньнина, который не мог сопротивляться. Он чувствовал, как в него вторгаются — грубо, неистово, без жалости. Как пошло стонут у него над ухом, время от времени слизывая его слезы, смешанные с кровью. Как сжимают горло, перекрывая поток воздуха, но не настолько сильно, чтобы прервать его жизнь. Даже если Чу Ваньнин и мечтал сейчас о смерти.       Тасянь-цзюнь трахал его еще не менее пяти минут, и все это действие происходило в совершеннейшем безмолвии остальных участников безумия. Разумеется, всех их так же следовало считать участниками, пусть они только и делали, что смотрели, не решаясь даже шелохнуться.       Их главарь и вправду… животное.       Первая не выдержала девчонка, что так и сидела в мусорном баке. Не справившись с рвотными позывами от происходящего, ее все же стошнило. После этого она неловко выбралась из мусора и побрела домой, не сказав ни слова.       Два парня все еще стояли как вкопанные, не понимая, нравится им то, что они видят, или же ужасает. Но Мо Жань, судя по всему, получал искреннее удовольствие, потому что лицо его сияло от эйфории даже в темноте. Он перестал кусать и бить учителя, ощущая, что вот-вот достигнет своей разрядки, и грубо сжал его в своих сильных руках, зарывшись носом в испачкавшиеся волосы. Со стороны было не ясно, жив ли еще этот мужчина, в которого с такой яростью вбивались членом. Лишь иногда жертва обессиленно цеплялась кончиками белых нефритовых пальцев о кромку кирпичной кладки.       Наконец, его мучения закончились.       С громким рыком Мо Жань кончил, неторопливо отстраняясь от стены. От столь бурного оргазма он совершенно забыл, в каком состоянии находился его учитель, поэтому в тот момент, когда он ослабил свою хватку, Чу Ваньнин просто упал на землю, как безвольная тряпичная кукла.       Мо Жань, будто бы выплывая из забытья, рассеянно уставился на оскверненное, окровавленное тело человека, что учил его все это время.       Только теперь, когда кровь в его жилах успокоилась, он осознал, что случилось. Но, как бы он не старался, он не мог осознать, почему это случилось.       Не в силах понять ответа на этот вопрос самостоятельно, он неуверенно развернулся, чтобы посмотреть на свою банду, ища в них поддержки. Сун Цютун уже не снимала его на камеру. Просто опустила включенный телефон в своих дрожащих руках, опустошенно глядя на вожака. Она сумела понять только то, что демонстрация такого насилия не принесла ей удовольствия. Но что делать теперь — она не знала. Двое других парней, стойко дождавшиеся окончания, выглядели не менее рассеянными.       Но где же…       — А-Жань!..       Наконец, Мо Жань сумел вспомнить о том, что привел с собой Ши Мэя. И не только… Он заставил его стать свидетелем этого… этого преступления.       В ужасе Мо Жань понял, что он теперь и вправду преступник. Алкоголь и наркотики могли вселить в него уверенность, что он взрослый и самостоятельный мужчина. Но ему совсем недавно исполнилось восемнадцать, он все еще был ребенком. Неразумным, беззащитным и трусливым перед ответственностью.       — А-Жань, что же ты наделал?.. — Ши Мэй так и не решился подойти к нему ближе. Стоял, в ужасе закрыв рот правой рукой, а левой старался унять дрожь в теле.       Заметив непритворный страх в глазах Тасянь-цзюня, оставшиеся члены банды поняли, что самое время сматываться. А тот был так напуган тем, что позволил себе совершить, что не подумал пригрозить товарищам держать языки за зубами. Благо, Ши Мэй пришел в себя быстрее, успев схватить Сун Цютун за руку, изымая у нее телефон с записью всего, что здесь произошло.       Совсем скоро их осталось лишь двое, не считая Чу Ваньнина.        — А-Жань… Нам надо позвонить в скорую.       — Да… — едва слышно отозвался юноша, не решаясь снова взглянуть на учителя. Возможно, он уже был мертв. Тогда… тогда Мо Жаню точно не оправдаться.       Но если они убегут прямо сейчас, под покровом ночи — разве кто-нибудь узнает?       Даже если Чу Ваньнин очнется. Он не сможет догадаться о том, что именно Мо Жань с ним сделал это. Сообщники не называли его имени, и никаких улик кроме телефона, который успел отнять Ши Мэй у Цютун, не было. Это может спасти его.       Но кто тогда спасет его учителя?       Мо Жань мечтал проучить его, но он не понимал, как все дошло до такого! Он действительно не хотел… то есть, он не собирался! Делает ли это его виновным?..       Определенно делает.       Но несмотря на это, он отринул мысль о том, чтобы сбежать, даже не позвонив в скорую.       Быстро набрав с украденного телефона сто двадцать, Ши Мэй крайне спокойно и уверенно назвал адрес, где «незнакомому мужчине плохо». После этого так же уверенно он вытащил аккумулятор, намереваясь сразу выбросить.       — Теперь идем, — потянул за рукав толстовки товарища Ши Мэй. — Скорая приедет через десять минут, мы должны успеть убраться отсюда.       — Ши Мэй… — Мо Жань не знал, что сказать.       Одна его часть запоздало переживала о покинутом в темном холодном переулке учителе, избитом и изнасилованном им самим. Другая часть мысленно благодарила Ши Мэя, за то что тот не отвернулся от него после того, что он натворил, и теперь даже нашел в себе силы помочь ему выпутаться.       Уже в приюте, затихарившись в своей комнате, он вдруг задался неуместным вопросом о том, почему Ши Мэй не попытался остановить его, но… Разумеется он не сделал этого, потому что в тот момент Тасянь-цзюнь был явно не в себе. Это было опасно для жизни, поэтому… и хорошо, что он не попытался вразумить его.       С этими мыслями он в который раз попытался заснуть. Разумеется, с этого момента он не мог себе позволить безмятежно погрузиться в страну грез…