Пара напрокат

      От неожиданности Лита хихикнула.       Это было, возможно, самое странное, что она могла услышать от пьяного Нейтана Рита в закрытой кофейне спустя пять минут разговора, поэтому, как только Лита сумела подавить неуместные смешки, то уточнила:       — Прости, что ты сказал?       Что, если она сама себя обманула, и Рит был гораздо пьянее, чем выглядел? Однако он обвел помещение посветлевшим взглядом, подняв вверх указательные пальцы, словно раздумывал о чем-то, а после тряхнул головой.       — Потом. Можно я сделаю себе кофе? Мне необходимо освежиться.       Он начал было двигаться в сторону кофемашины, но Лита резким решительным прыжком загородила ему дорогу. Кто бы он ни был, пусть даже половина всего здесь была куплена на его деньги, Лита Грин никому бы не позволила прикасаться к своей кофемашине!       — Я сама, — твердо сказала она, ладонью осторожно отодвигая парня в сторону.       Кожу ей тут же обжег жар чужого тела, проникавший даже сквозь ткань водолазки. Лита стояла к нему слишком близко, так, что носа касался дразнящий запах парфюма вперемешку с крепкой горечью бурбона.       — Я сделаю черный, — уже не так уверенно продолжила Лита, — и послаще. Пойдет?       Нейтан рассеяно кивнул, все еще продолжая просчитывать что-то в голове, и послушно уселся за столик. Его длинные пальцы тут же принялись выстукивать по столешнице нервный веселенький ритм, пока Лита механически делала свою работу.       Черный. Покрепче. Пожалуй, она заварит сразу на двоих, потому что ей тоже не мешает прийти в себя. Она ведь ослышалась? Ослышалась, да? Концентрация паров бурбона в помещении стала настолько высокой, что захмелела даже сама Лита, вот ей теперь и слышится всякое.       «Будешь моей девушкой, помощница Эндрю?»       Звучит, как насмешка, но в голосе Нейта ничего шутливого не было, да и выглядит он сейчас совсем не как человек, только что отмочивший уморительную шутку.       Лита разлила исходящий паром напиток в две кружки — не предназначенные для посетителей ярмарочные, а те, из которых пили сами работники — щербатые и нелепые. Чей-то подарок, то ли сестры Эндрю, то ли кого-то из выпускников…       Она уверенно скользнула за стол с двумя полными почти до краев кружками и ребром ладони подвинула к Нейтану сахарницу.       — Не жалей, — кивнула Лита, — тебе поможет.       Нейтан бухнул в свой кофе три щедрые ложки сахара и принялся размешивать его так же бесцельно, как до этого постукивал по дереву.        Тишина постепенно становилась неловкой.       Лите мучительно хотелось продолжить разговор, но как только она думала о том, чтобы первой подать голос — ее тут же бросало в дрожь. Как вообще можно вернуть Нейтана туда, где они остановились, и не выглядеть при этом жалкой? «Так что, хочешь, чтобы я стала твоей девушкой»? Ну что за бред…       Лита грела ладони о бока кружки, хотя в этом совсем не было необходимости — от жара ее едва не лихорадило. Неизвестно, к чему бы это привело, если бы Нейтан, выпив свой кофе за рекордные пару глотков, не начал сам:       — Итак, что скажешь?       — О чем? — встрепенулась Лита, поднимая на парня испуганный взгляд.       — Согласна стать моей девушкой?       — Мы ведь совсем друг друга не знаем…       К ее очередному в этот вечер удивлению, Нейтан вдруг рассмеялся и хлопнул себя по лбу:       — Действительно, я же толком ничего не объяснил! Это не по-настоящему. Считай, что это… чисто деловое предложение.       Чисто… деловое? Все это звучало очень неправильно, отчего-то почти пошло и грязно, как будто он предлагал… например, перепихнуться по-быстрому в каморке за пару хрустящих купюр.       Очевидно, мысли Литы ярко отразились на лице, потому что Нейтан, вмиг перестав улыбаться, примирительно поднял руки в капитулирующем жесте.       — Пожалуйста, мисс, не выдумывай себе того, чего я не говорил.       — Так ты объясни мне все толком, я и не буду ничего выдумывать! — буркнула Лита.       Нейтан вздохнул и прикрыл глаза, собираясь.       — Хорошо. Ладно, — он еще перебрал пальцами по поверхности стола, как пианист, играющий гамму, — дело вот в чем. На следующей неделе состоится наш семейный съезд. Ты же в курсе, что это?       Лита кивнула.       Конечно, ей никогда на таких съездах бывать не приходилось. Это — прерогатива богатых многочисленных семей, которые могут позволить себе несколько дней в дорогущем загородном клубе, чтобы пообщаться с родней, выпить, отправиться в поход или устроить командные спортивные игры. Эмили и Банни каждый год уезжали на выходные, чтобы повидаться с родственниками на таких вот сборищах. Мина и Рэй тоже могли бы, если бы родители первой не разругались до состояния войны Алой и Белой розы, а вторая не игнорировала собственное происхождение.       Но у Литы не было ни шанса. С тех пор, как в авиакатастрофе погибли родители, единственные родственники — это тетка, сестра отца, и ее семья. Их семейный съезд — неловкий ужин в «Вендис», где тетя старательно делает вид, что ей не наплевать на Литу, а сама Лита — что ее до смерти интересуют профессиональные успехи кузенов.       — Так вот, — продолжил Нейтан, — я обещал родителям, что приеду на съезд не один. Вместе с девушкой.       — И всего-то? — облегченно рассмеялась Лита. — Послушай, ну приедешь ты туда без девушки, делов-то…       — Нет! — неожиданно резко перебил ее Нейт. — Я не могу. Это… есть веская причина, по которой я должен быть там с парой. Это…это очень важно!       Она нахмурилась. Рит выглядел очень взволнованным. Он то и дело сжимал и разжимал пальцы, жевал щеки, мучительно размышлял над каждым словом, которое срывалось с губ. Таким она, пожалуй, никогда его не видела. Растерянный и уязвимый, он старательно избегал встретиться с ней взглядом, и поэтому до нелепости внимательно изучал неоновую вывеску над головой Литы. Она вдруг подумала, что он, может, и хотел бы ей открыться, только пока что боится это сделать.       — Нейт, — она впервые назвала его по имени, но звуки удивительно мягко легли на язык, — если ты приедешь без пары, случится что-то страшное, да?       Он передернул плечами и поморщился.       — Ну, для мира и Соединенных Штатов — нет.       Лита подалась вперед, почти нависнув над столом.       — А для тебя? Он не ответил, но наконец-то посмотрел ей в глаза, и этого оказалось достаточно.       — И ты хочешь, чтобы я изобразила перед семьей твою девушку? Но… разве они не знают о Молли?       Нейт помотал головой. Блестящие вьющиеся волосы хлестнули его по щекам, и Лита только сейчас заметила, что они больше не были собраны, как днем.       — Я не рассказывал о ней много. Просто о том, что есть девушка, и у нас все… черт. Что у нас вроде как все серьезно, — голос у него дрогнул и стало понятно, что он вот-вот заплачет.       — Сделать тебе еще кофе? — выпалила Лита, чтобы оставить его ненадолго и дать прийти в себя.       Рит бросил ей благодарный взгляд и кивнул.       Она забрала его кружку со стола, вернулась к кофемашине и порадовалась тому, что хромированная громадина хотя бы частично скрывает баристу от посетителей. Руки у Литы мелко дрожали, но она приказала самой себе успокоиться и принялась творить привычный ритуал — кофе в холдер, затрамбовать, закрепить…       Не удержавшись, она посмотрела на Нейтана. Его красивый, четкий профиль был опущен, почти закрыт длинными прядями волос, и от этого вида у Литы как будто защекотало что-то под ребрами. Все происходящее было страннее, чем самый безумный сон о Нейтане Рите, который она видела, и ее разум, подпитанный многочисленными романтическими фильмами, прямо-таки кричал, что перед ней — ключевой момент в сюжете. То, что навсегда решит, куда дальше пойдет линия развития ее персонажа.       Но почему за этим столиком, такой красивый и печальный, сидит не Эндрю!       — Ты так ничего и не объяснил, к слову, — громко произнесла она.       Нейтан повернулся к ней — античный лик в рамке изящно растрепанных волос.       Лита едва не застонала. Противозаконно быть таким привлекательным!       — Я все еще не понимаю, почему ты хочешь, чтобы я изобразила твою девушку, — сжав зубы, продолжила она. — Но я вижу, что тебе очень нужна помощь, и что это — почему-то — для тебя жизненно важно…       — Пожалуйста, — внезапно перебил ее Нейтан, — ты даже не представляешь, насколько.       — Я подумаю.       Лита сама не ожидала от себя такого ответа. Но надежда, вспыхнувшая в глазах Нейтана, придала ей немного уверенности.       — Я не соглашаюсь. Но и не отказываюсь. Просто мне нужно немного времени, чтобы все это обдумать как следует.       — Я понимаю.       Лита вернулась к столику и поставила свежую порцию кофе перед Ритом.       — И ты тоже должен будешь мне что-то за мою помощь.       — Что? — прищурился Нейтан и поднес к губам кружку.       Лита пожала плечами.       — Я пока не знаю. Но это деловое предложение, так? Значит, я придумаю что-нибудь. Даю слово, — и она вскинула одну руку, а вторую прижала к груди, — что не попрошу ничего, что было бы выше твоих возможностей.       Нейтан Рит впервые за весь вечер улыбнулся, пусть даже это и была лишь тень его знаменитой сногсшибательной улыбки — и протянул ладонь, которую Лита с некоторым сомнением пожала.       — Я еще не согласилась — напомнила она.       — Знаю. Это — в знак моего согласия с твоими условиями.       — Хорошо. А теперь — допивай свой кофе и выметайся отсюда. Мне еще надо все привести здесь после тебя в порядок.       Нейтан Рит хмыкнул, поднимаясь на ноги, и махнул свободной рукой. Сейчас, глядя на него, никто бы и не сказал, что еще недавно он был пьян.       — Не надо. Я этот бардак устроил, я его и уберу. Иди домой. Тебе о многом надо подумать, я слышал, — и он вдруг обезоруживающе ухмыльнулся.       Лита закашлялась и сглотнула. Парни никогда ей так не ухмылялись, и она понятия не имела, как принято себя вести в таких ситуациях. А Нейтан Рит, очевидно, полностью вернув себе ненадолго утраченную маску, решил ее добить:       — И, прости, но двадцать долларов мне не светят. Так что… можешь сказать, как тебя зовут?       Она едва не рассмеялась. Почему-то ей очень легко верилось в то, что Рит мог предложить встречаться девушке, чьего имени даже не знает!       — Лита. Лита Грин.       В медовых глазах мелькнула тень, но он даже сейчас не вспомнил прошлый Хэллоуин, и только склонил приветственно голову.       — Чудесное имя.       Лита привычно уже зарделась на комплимент, схватила с прилавка проклятый планшет, за которым и приходила, и выскочила на улицу, с разбега плюхнувшись в промозглый ночной холод.       Ее тут же окатила дрожь.       И что вот здесь только что произошло?       Лита надеялась, что ледяной влажный воздух немного освежит голову и позволит оценить все под другим углом, но этого не произошло. Даже когда она прошла, несколько раз чуть не поскользнувшись на мокрой брусчатке, весь путь до дома, мысли по-прежнему оставались спутанными и будто придавленными душными ароматами крепкого кофе, бурбона и розового перца.       Она задержалась на крыльце, чтобы еще раз щедро вдохнуть запах дождливой осени, мокрых кленовых листьев и влажного камня.       Дом, в котором находилась квартира ее отца, был небольшим двухэтажным зданием из желтого камня, почти полностью скрытым под алыми лианами дикого винограда. Помимо Литы, здесь жили еще трое преподавателей, и это всегда было немного неловко — сталкиваться с кем-нибудь из них в коридоре или слышать из-за стенки шум телевизора. Как будто она вторгалась в личное пространство к тем, с кем следовало держать дистанцию.       А вот ее соседи, казалось, никакого смущения не испытывали. Если подумать, в этом ничего удивительного не было — двое из них видели Литу еще маленькой девочкой, пока квартиру на втором этаже занимали ее родители, а еще один преподавал предмет, которого не было в программе у Грин.       Лита запрокинула голову, наблюдая, как ее выдох превращается в маленькое клубящееся облачко, и заметила, что окна соседской квартиры сияли холодным светом. Очевидно, профессор Белфайер — миниатюрная пожилая женщина, преподававшая что-то на кафедре дизайна — смотрит очередной выпуск любимого вечернего шоу. Надо же, Лите казалось, что она провела в кофейне с Ритом полночи, а на деле еще даже десять не пробило! Чтобы убедиться, Лита перевела взгляд на запястье со старыми отцовскими часами.       Так и есть, без двадцати десять.       Но она все равно припозднилась.       Лита нашарила в кармане ключи, прижала покрепче к телу планшет и тихо вошла в полутемный коридор. Света не было, но горящие на улице фонари бросали сквозь окна желтые лужицы света, которых было вполне достаточно, чтобы не запнуться на лестнице.       За легко скрипнувшей дверью на площадке второго этажа Литу ждал до дрожи любимый запах многочисленных растений и едва уловимый аромат овсяных печений, которые она оставила на столе с утра.       Здесь почти ничего не менялось с тех пор, как три года назад декан передал ей ключи, и она впервые переступила этот порог. Этот дом принадлежал ее отцу, профессору биологии Филиппу Б. Грину — и это было заметно по каждой детали. По стенам, почти скрытым под фотографиями, акварельными ботаническими зарисовками и газетными вырезками, по обилию подушек и пледов на кровати и диване, по книжным стеллажам до самого потолка и рабочему столу в самом солнечном углу. Потом, конечно, Лита обнаружила и следы своей матери — ручную разноцветную керамику, стопки женских журналов, шкафы и комоды, забитые легкими струящимися платьями и еще десятки незаметных, но очень красноречивых вещиц, которые профессор биологии никогда в жизни бы не купил.       Первую неделю Лита не могла долго находиться в квартире — она начинала реветь каждый раз, как натыкалась на что-то новое, чего раньше не замечала. Но спустя три года чувства поутихли и Лита даже радовалась тому, что не поддалась когда-то дикому желанию вышвырнуть все родительские вещи на свалку.       Теперь она могла каждый вечер как будто возвращаться к родителям, чтобы рассказать о своих успехах.       Она в очередной раз тяжело вздохнула, скидывая кроссовки на коврик у двери.       Мягкий свет залил знакомую уютную обстановку и позолотил бархатистые листья многочисленных растений — той части квартиры, которая носила отпечаток именно Литы.       Обычно по вечерам она делала чашку ромашкового чая, чтобы лучше спалось, и выпивала ее под новую серию любимого шоу. Но какой уж тут сон, тем более после кружки крепкого американо на пару с Нейтаном Ритом!       Поэтому Лита захватила со стола тарелку с уже подсохшим печеньем, поставила планшет на журнальный столик и с ногами забралась на диван — лучшее место для отдыха и размышлений.       Ей предстоял нелегкий вечер.