Токийские мстители.

Поздний вечер. На землю опустилась влажная прохлада, но этим подросткам не было холодно. Тосва расположилась в своём излюбленном, помимо храма, месте - заброшенном парке. Подростки скучковались вокруг костерка. Тосва сидела с поникшими головами, даже тепло тел не было способно придать им уверенности в завтрашнем дне. Парни пребывали в печали, у каждого было тяжело на сердце. Кто-то сидел с хмурым выраждением лица, кто-то с печальным, кто-то с поджатыми губами, а кто-то кривил лицо, в попытках сдержать слёзы. Некоторые уже украдкой стирали солёные струйки, хотя даже если бы кто-то из них и разревелся в слух никто бы не осудил, сейчас, каждый был готов разреветься. Дзёшико сидела чуть в дали, прижав к себе колени и спрятавшись в них лицом. Чувства словно куст терновника разрастались внутри, давя изнутри на грудную клетку. Дзёшико чувствовала как задыхается, сердце стучало всё сильнее и быстрее, принося колющую боль. Казалось, что сердце билось настолько громко, что даже парни слышали. Хотя, наверное, так всё и было, потому что сама девушка слышала его стук, который пульсацией отдавался в ушах. Дзёшико давилась безвучным криком, крича себе в колени. Она не пыталась принести себе боль - понимала, что без толку. Душевная боль была настолько сильная, что давит на тело, принося и физическую. — "Больно... Как же больно..." — девушка схватилась за голову, что начинала раскалываться. Так бывает, когда очень хочется плакать, но ты себя сдерживаешь, не давая слезам свободно литься из глаз. Но слёз так много, что ты начинаешь чувствовать их вкус, хотя глаза ещё сухие. Рядом подсел Злюка, вид у него был ещё хуже, чем у девушки. Парень паниковал. Злюке хотелось плакать и кричать, но он понимал, что в таком состоянии опасен. Но слёзы сдержать становилось всё труднее и от этого плакать хотелось ещё сильнее. — И-иди сюда... — Дзёшико указала на место в притык с собой, её губы и голос дрожали. — Посиди так, пожалуйста, со мной. — девушка обняла парня, прижимаясь к нему, пряча лицо в ворохе его одежды. В носу у обоих хлюпало. — Х-хорошо... — Губы и голос парня тоже дрожали. Злюка обнял Дзёшико в ответ, уткнувшись лицом ей в плечо. Чтобы, когда он расплачется не намочил её волосы. У девушки нервы сдали первыми. Дзёшико плакала, её рыдания иногда сменялись тихим скулежом. Рот девушки сильно кривился. Рыдая, Дзёшико пачкала куртку Злюки слюнями и слезами. Хорошо, что куртка была не байкерской, а то девушка бы себе не простила, что испортила куртку Тосвы и работу Мицуи. Парень машинально гладил Дзёшико по спине и рыдал. Лицо Злюки было отстранённым, казалось, что он и не плакал вовсе, просто его слёзные железы прорвало. Слёзы лились не прекращающимся потоком, стекая из глаз к щекам, от щёк к подбородку, заливая бушлат девушки. Грубая на ощупь шершавая ткань не впитывала воду, слёзы, скатываясь с плеча, оставляли за собой влажную дорожку, доходили до края куртки, где была резинка и впитывались уже в неё. — "Больно... Как же больно..." — было ощущение будто кто-то взял арматуру и проткнул парню грудную клетку, вращая кусок металла. К плачущим подошёл Улыбашка, его вечная светлая улыбка больше не занимала своё законное место на его лице, парень тоже был мрачным как туча. Присев рядом, он притянул к себе брата, стараясь успокоить обоих одновременно. Наблюдая за потугами парня, к ним подошёл Мицуя. Парень аккуратно притянул девушку к себе, усаживая её себе на колени. Мицуя с закрытыми глазами, слегка покачивая Дзёшико, дрожащим голосом напевал ей колыбельную, обхватив её тело своими руками, прижимая к себе, косаясь своей щекой её виска. Бывало так он успокаивал своих младших сестрёнок, когда те плакали. То ли укачивания с колыбельной, то ли крепкие объятия заставили всё ещё всхлипывающую девушку, бороться со сном. Но парень присёк всю борьбу, применив секретную технику: — Ммммм. — Мицуя тихо напевал мелодию. — Тшшш. — приглушённый голос сделал своё дело, Дзёшико закрыла глаза и уснула. — Дракен... — к парню подошёл Баджи. — М?.. — парень поднял на Кейске свои красные глаза. Юноше тоже было плохо, Дракену тоже хотелось плакать. — "Чёрт, Майки... Как так получилось? Почему? Почему ты молчал? Почему я не догадался сразу? Почему? — юноша испытывал сожаление и злость. Злость на себя, за то, что не смог защитить друга. Дракен чувствовал горечь, горечь, которая пожерала его изнутри. Боль, которую может заглушить лишь физическая. Теперь Дракен понял почему люди сами себе делают больно... Раньше юноша считал, что люди, которые заглушают боль подобным образом слабы духовно. Считал, что у них не хватает сил справиться, что они малодушничают, делая себе физически больно. Дракен наконец понял, что чувствала Дзёшико, когда приносила себе боль... — ... Дракен, ты меня слушаешь? — Баджи озабоченно, щёлкал пальцами перед лицом друга. Дракен понял, что чувствуют те люди, которые делают себе больно. Он понял это когда ему самому стало невыносимо больно, настолько, что он хочет ударить себя чем-нибудь лишь бы заглушить душевную боль... Свастоны мрачно сидели, обнимаясь, каждый поддерживал друг друга. Парни не могли понять, как так получилось? Почему всё стало таким?