Токийские мстители.

Баджи пришёл домой. Сегодня парень набрал всего семь баллов из ста, ему написали замечание в дневник из-за драки и Кейске знал что это значит. — Мам, я дома. — юноша разулся, снял верхнюю одежду и зашёл в комнату. — Давай дневник. — Баджи замялся, если его мать увидит то парень знал чем это всё кончится. — Мам, ты не поверишь, я сегодня такую кошку красивую видел. Она такая гладкошёрстая с белым ромбиком на лбу... — начал Кейске, пытаясь перевести тему. — Ты мне зубы не заговаривай, дневник давай. — парень нехотя отдал ей столь ненавистный ему предмет. — Опять самый низкий балл. Ты меня расстраиваешь, Кейске. Неужели тебе так лень учиться? — Я стараюсь, мама. — Плохо стараешься. — Просто это не моё... — Баджи отвёл взгляд. — А что тогда твоё? Драки? Тебе лишь бы кулаками махать, неужели так сложно стараться? Я устала от твоих драк, от твоих плохих оценок. Ты расстраиваешь меня. — начала мама парня. Юноша молча слушал, опустив голову, глядя на свои носки. Он правда старается, он правда из шкуры вон лезет, но не даётся ему учёба и всё тут. Женщина кричала, махала руками, а потом устало опустилась на стул и заплакала. Чиэса Баджи желала своему сыну лишь лучшего, она хотела, чтобы он вырос и вырвался из этой дыры, жил в лучших условиях чем сейчас, а для этого нужно образование. Мать Кейске рыдала не в силах справиться с эмоциями, она устала, ей хотелось отдохнуть, но нужно поднимать сына. Она понимала, что не является самой лучшей матерью, что кое-где перегибает палку, что делает больно единственному сыну и от этого ей становилось ещё больнее. — Мам... Мама, пожалуйста, не плач. — парень мялся рядом, он не любил, когда его мама плакала. Он правда старается, пытается учиться лучше, но бестолку. Учёба это не его. Баджи хочет, чтобы его мама им гордилась. Чтобы притянула к себе, обняла и сказала, что гордиться им. Но он боится, что никогда не добьётся этих слов и от этого становится горько на душе. — Мама, я исправлю оценки, я буду стараться. Я буду лучшим, мама. — Кейске гладил женщину по голове, пытаясь успокоить. — Мамочка не плач. Если... — парень отвёл взгляд, ему стало стыдно за то что довёл свою маму, единственного родного человека, до слёз. — Если тебе станет лучше, то ударь меня, только не плач. — "Господи, за что? Кейске, мой мальчик... Прости меня... Прости за то, что не додала тебе любви, тепла и заботы. Прости, что заставляю чувствовать боль. Прости, что заставляю добиваться моей любви. Я плохая мать, извини меня, сынок." — женщина зарыдала ещё горьче, не в силах сказать всё это в слух. Возможно, если бы она только сказала это. Если бы только сказала, что гордиться им... Возможно, тогда бы у них не были столь натянутые отношения. — Мамочка, пожалуйста... Я сейчас... — парень от чего-то ставшими ледяными пальцами стал возиться с ремнём брюк, пытаясь вытащить его. — "Я волнуюсь? Почему? Всё в порядке, подумаешь ремень, меня арматурой по голове амбалы, шкафы два метра ростом били и ничего, жив, а тут всего-то ремень, тем более что мне привычно... Поэтому, возьми себя в руки, тряпка." — наконец предмет был вытащен. — Мама, вот ударь меня, только не плач, пожалуйста. — сказал Кейске, протягивая ремень. — "Бедный мой сыночек... Кейске... Готов терпеть боль, лишь бы я не плакала. Я чудовище, монстр, изверг, убить меня мало. Я не заслуживаю такого сына, как он." — слёзы хлынули ещё сильнее. Женщина зарыдала навзрыд. — Кейске... Иди в свою комнату... — проговорила Чиэса, легонько отодвигая сына от себя. — Хорошо... Прости, мама... — Баджи виновато ушёл в комнату. Его охватывало чувство вины, вины за то что пытался успокоить, а в итоге лишь сильнее расстроил. — "Я плохой сын. Мама старается, много работает, чтобы у меня всё было, а я не могу даже нормально учиться. Лучше бы я не родился." — парень отвернулся лицом к стене. Маленький черноволосый мальчик пришёл домой. Сегодня он снова подрался, его сильно побили, его одежда после драки стала пыльной и рваной, он проиграл. Но печалило маленького хулигана не это, а то что его ждало дома. — Мам, я дома. — мальчик разулся и снял верхнюю одежду. — Опять подрался? Ты разочаровываешь меня, Кейске. И штаны порвал, позорище. — женщина начала кричать, махать руками и говорить обидные вещи. Ты ничтожество, лучше бы ты никогда не рождался - было самым безобидным из её высказываний. — Прости меня, мама. — мальчик шмыгнул носом, глаза застилали слёзы. — Это я должна плакать, почему у меня такой плохой сын? — Извини меня... — Извини?! Это уже какая драка по счёту?! Тебя меня совсем не жалко?! — кричала женщина. — Мама, не кричи, пожалуйста. — Не кричи? Я устала от твоих выходок, жалкий ты выродок! Это было последняя капля, неси ремень. — Мамочка, пожалуйста не надо. — взмолился мальчик, слёзы стали течь сильнее. — Неси ремень, Кейске. — жёстко произнесла мать мальчика. Маленький Баджи на ватных ногах принёс женщине предмет. Размазывая слёзы, мальчик, сняв штаны, лёг на старый твёрдый и неудобный диван. — Ничтожество. Неужели так сложно стараться? Можешь хоть день прожить, не огорчая меня? Лучше бы семь лет назад я сделала аборт. — каждое слово сопровождалось жгучим ударом ремня по детским ягодицам. — Прости, мамочка, я больше не буду... — мальчик всхлипывал, подвывая на каждом ударе. — Я это уже слышала. — серия ударов опалила ягодицы, оставляя красные полосы на коже. — Ай, мама больно, пожалуйста хватит. — Баджи ревел, стуча ногами по дивану. — Лежи спокойно. Больно ему! А мне не больно?! Мне не больно?! — женщина продолжила наказание. — Пожалуйста, прости. Прости меня. Прости... Я... Ай! Я правда больше не буду. — мальчик выкрикивал слова, после каждого нового удара. Но женщина остановилась только тогда, когда ягодицы её сына покраснели словно спелый помидор. — Жалок. Жалок и ничтожен. — призрительно бросила мама мальчика, отбрасывая ремень. Чиэса Баджи тихо вошла в комнату сына. — Прости... Прости меня, мама. — парень метался, бормоча извинения во сне. — Кейске... — позвала женщина, решившись сказать, что в любом случае она гордиться и любит его, но сын не просыпался бормоча во сне. Мама юноши присела рядом на кровать, неловко потянулась к длинным волосам. — Я люблю тебя, Кейске. Я тобой горжусь, я рада что ты мой сын. Ты моя единственная радость в этом чёртовом мире, извини, что никогда не говорила этого. — женщина гладила сына по голове. — Я чудовище, убить меня мало. — произнесла Чиэса, увидев слёзы на щеках сына. Баджи плакал во сне. — Мне жаль, что тебе досталась такая ужасная мать как я. — женщина нежно вытерла слёзы с щёк Кейске. — Я горжусь тобой и люблю тебя, сынок. — проговорила мама парня, усыпая поцелуями его лицо. — Прости меня, Кейске. — женщина поцеловала сына в макушку, укрыв того одеялом, и вышла из комнаты. Юноша проснулся и с удивлением обнаружил что укрыт одеялом. Вспомнив что не укрывался и поняв кто именно его укрыл, Баджи стало горько. — Я просто неблагодарный урод. — произнёс парень, вытерая слёзы, вспомнив свой сон. Тот случай действительно произошёл в жизни Кейске, но его мама никогда не говорила что он ничтожен или жалок, и тем более она никогда не говорила что лучше бы Баджи никогда не рождался. Парень тихо вошёл в комнату матери. Женщина спала. — Мама... — позвал Баджи маму, решившись сказать, что считает её самой лучшей, что любит её и не хочет расстраивать, но Чиэса спала. — Я урод, мудак, убить меня мало. — произнёс парень, увидев слёзы на лице спящей матери. — Мама... Я правда тебя люблю. — Кейске присел на кровать. — Мне жаль, что у тебя такой плохой сын, как я. — проговорил юноша, гладя женщину по голове. — Я... Прости меня, мама. — Баджи сглотнул ком, который внезапно появился в горле. — Я никчёмный, извини меня. Прости что тебе достался именно я. — парень вытер слёзы. Свои и своей мамы. — Я вправду люблю тебя. Люблю очень сильно. — произнёс Кейске, целуя руки матери, её лицо, зарываясь лицом в её волосы. — Прости меня, мама. — юноша укрыл женщину одеялом и вышел из комнаты. Если бы только они сказали всё что чувствуют в слух. Если бы только не держали чувства в себе. Если бы только простили себя. Ничего бы этого не было. Не было бы кошмаров, не было бы натянутых отношений. Не было бы слёз в подушку. Всё могло бы быть по другому. Могло бы быть, но, к сожалению, это невозможно. Так считала Чиэса Баджи, боясь, что сын её не простит и она не сможет стать хорошей матерью для него. Так считал Кейске Баджи, боясь, что мама его не простит и он не сможет стать хорошим сыном для неё. Каждый из них любил другого, испытывал нежные чувства, хотел обнять, утешить, но не решался, боялся и от этого страдали оба. Страдали всё время и днём, и ночью. Страдали так же как и сейчас. В одиночестве. Каждый в своей комнате, обнимая подушку, укрывшись одеялом с головой и прикусывая ладонь, чтобы не плакать слишком громко.