Майя не спала. Она лежала лицом к двери, закрывшись до линии глаз одеялом. Видела как со скрипом отворилась дверь, как тусклый свет от ламп нежно обволок фигуру, как эта фигура уже стояла в комнате. Казалось трёхсекундная цепочка действий растянулась на минуту. Майя притворялась спящей, но вовремя опомнилась, что у людей во сне спокойное и равномерное дыхание. Её начинала охватывать приближающаяся тревога. Как верно заметил Хьюго, она лежала абсолютно беззащитная — маленькая мышка в своей маленькой норке. Нет, не в своей норке. Её насильно туда запихнули, где она вынуждена бегать по бесконечному колесу и жадно пить воду из трубочки. И сейчас к ней зашли ночью во время сна явно не для того, чтобы дать попить.
Фигура не двигалась, чего-то ждала. Майя надеялась, что её преждевременное пробуждение незаметно.
«
Люди ведь не могут видеть в темноте» — успокаивала себя она.
Но Хьюго всё видел. Он смотрел прямо на неё. Видел эти испуганные глаза и внутренне ликовал. Чувствовал, как она зависит от него морально, а теперь будет и физически. Но выжидал. Хотел довести эмоции до накала, тогда и взрыв будет больше, сильнее.
Хьюго сделал шаг в сторону кровати, не спуская свои хищные глаза с Майи. Майя же не видела ничего. Она была в захлопнутой ловушке. Он быстро оказался возле кровати и без каких-либо слов присел на край. Она чувствовала как дребезжало тело. Сомнений не было, он тоже это чувствовал. Нельзя сказать, что Хьюго эмпат. Он был хищником, такие чувствуют свою добычу на больших расстояниях, будь та в другой комнате или
на улице возле отеля.
Он протянул руку через всю длину кровати и оттянул край одеяла, чтобы лучше видеть лицо Майи.
— Ты думаешь, я не вижу? — тихо сказал Хьюго.
Она молчала с крепко стиснутыми зубами и зажмуренными глазами, продолжая верить своим мыслям: его здесь нет, а я сплю.
Какая ложь.
Хьюго схватил её за плечо и потянул на себя, чтобы та приняла сидячее положение, в котором сможет прямо смотреть ему в глаза.
Майя сидела со слегка растрёпанным хвостом в бежевой майке и серых шортах — во всём том, что дал Хьюго. Из-за этого не комфортно было вдвойне. Он держал её за руку и прекрасно чувствовал как она дрожит.
— Майя, тебе совсем не стоит меня сейчас бояться, — успокаивал её Хьюго, — ты просто должна расслабиться и… отдаться мне.
От этих слово она опешила и отдёрнула руку обратно. Но Хьюго снова схватился впредь сильнее и притянул ближе к своему лицу так, что между ними оставалось всего несколько миллиметров.
— Послушай, — он сказал это с жёсткостью в голосе, но потом резко перешёл на тихий бархат, — у меня нет столько времени, чтобы тебя уговаривать.
Майя отвернулась в сторону, только чтобы не смотреть ему в глаза. Потому что она знала, там может быть Джимми. Она обещала ему помочь. Всё не должно принимать такой оборот, это совсем её не устраивало.
«Давай, Майя, ударь его как можно сильнее. Он же так близко находится к тебе. Не позволь ему.»
Её длинные лёгкие концы волос ласкали сильные руки Хьюго.
— Смотри на меня, Майя. — Он повернул её голову к себе и поцеловал. Одна его рука сжимала лицо, другой он держал её за талию. Поцелуй был невыносимо долгим и мучительным для Майи, она не верила, что с ней это происходит. И представляла себе всё совсем не так и не в такой компании. Это был её первый контакт, контакт с убийцей.
На глазах выступили слёзы и незамедлительно покатились по щекам. Хьюго, распробовав одну на вкус, облизнулся и, припав на этот раз к шее, уложил Майю на кровать.
Майя больше не пыталась сдерживать слёз, а внутри всё больше дрожало и истерило. Она стала всхлипывать, но делала это тихо, боясь ответных действий Хьюго. Он же проходил губами по всей длине шеи, пробуждая мурашки, которых у него давно не было. (
с последнего убийства)
Вдруг Хьюго резко прекратил свои действия, будто задумался о чём-то и также резко слез с кровати. В один миг произошла вспышка — загорелся десяток свечей, которые судя по всему были расставлены в комнате заранее. Они стояли везде, но пугало другое: их количество. Зато благодаря этому она могла видеть Хьюго полностью: та же рубашка, но с закатанными до локтей рукавами, и с расстёгнутым воротом, без шляпы и босой.
— Наверное, тебя до сих пор мучает один вопрос. — начал он.
— На самом деле, теперь уже не один.
— Хорошо, сегодня у меня отличное настроение, поэтому наш разговор будет для тебя просветительским. Поднимись. — приказал Хьюго.
Майя неспешно встала с кровати. Длинные волосы оказали ей услугу и прикрывали тоненькую ткань майки.
— Подойди сюда, — и указал ладонью на прикрытый столик. Хьюго в этот момент был вежлив настолько, насколько позволял его характер. Ошибочно можно было принять его и за Джимми, но она понимала, Джимми не ушёл бы так далеко.
Джимми здесь нет.
— Грядёт большое событие для отеля, — он развёл руки в разные стороны. — Я готовился к нему долгие годы. С рождения! Понимаешь? Этот отель существует только для того, чтобы это событие произошло. Будет много гостей! Они будут веселиться! Им никогда не будет так весело! Я буду их смешить! А они будут слушать и смеяться! Потому что шутки я придумывал всю жизнь! — К этому моменту он уже активно жестикулировал, подпрыгивал и бегал из угла в угол. Глаза у него тоже бегали.
— Я буду стоять на сцене, в центре. И буду
вещать, как король. Да… король вечера.
Его сумасшедшие, горящие глаза перестали суетиться и остановились на неподвижной фигурке Майи. Та с ужасом слушала и недоумевала. Она поглотила огонь, и он вновь стал спокойным и относительно уравновешенным.
— Приподними это полотно, и я покажу для чего ты здесь.
***
Это была пустынная и холодная местность, где не цвели кусты сирени, а трава не всходила, потому что не всходило солнце. Здесь долго прожить невозможно. От сырости легко можно получить пневмонию, а от недостатка солнца потускнеет цвет кожи. Но всего этого нет, если и человека самого нет.
А его не было.
Не было даже тени. Ничего его не защищало и уже защитить не могло. Он лежал в такой позе, словно упал с большой высоты. С высоты сознания. И расшибся о жестокую пустоту своей потерянной личности. И Майи не было. В данный момент она проходит посвящение в «вечные служители отеля» и получение «клейма» было почти совершено.
—
Джимми, дорогой мой.
—
Узнаёшь меня? Я твоя мама.
«Мама.»
—
Почему ты здесь лежишь? А кто же там? Неужели… Ах!
Её не было видно, но то как она зажала рот руками — это чувствовалось.
—
Да к ты сдался…
Последнее слово звучало ужасно и сильно резало уши. В последствии оно ещё долго будет жить в ушах у Джимми.
После недолгой паузы, она решила сменить тему разговора.
—
С кем это ты подрался? Почему у тебя всё лицо в ссадинах? Ааа, это Ферниш из старших классов тебя опять? Сколько раз я ходила к его родителям сначала с предупреждениями, а потом с угрозами. Ужасный мальчишка! Кто-то же должен ему преподать урок? Джеймс Александр Холл, ты слушаешь?
—
Да, мама.
—
Немедленно скажи учительнице об этом инциденте. Возмутительно! Такими темпами тебя и девушка побьёт, ей не составит труда. — голос у Розы был фальшивым.
—
Она не сможет. Я оглушил её битой.
—
Ты берёшь плохой пример, Джеймс. Не смотри на папу. Когда человек разлагается — это неприятное зрелище. Смотри лучше на меня, я всего лишь кучка пепла.
«Замолчите!» — это был собственный голос Джимми. Он смог приостановить эту абсурдность и войти в диалог, хотя ему не хотелось. В голове путались ВСЕ возможные диалоги, ВСЕ те, которые слышал на протяжении ВСЕЙ жизни. Кто говорил уже не имело значения.
— Джимми, дорогой, ты услышал меня! Вставай, поднимайся! …
Хьюго, встань с брата, не сиди на нём, что как маленький? — Она переходила из крайности в крайность.
А ещё Джимми ощущал присутствие Хьюго. Даже не упоминанием в этих нелепых диалогах.
Он сам вещал эти диалоги. Правильней ли будет назвать это монологом?
«
Да… монолог душевнобольного…»
Но давайте не будем забывать, всё это время у нас одно действующее лицо. Ни Розы, ни Хьюго, ни маленького Джеймса здесь нет. Есть только пустота и одинокий призрак, который запутался и не может понять, куда делась реальность и почему мысли материализуются.
***
Майя схватилась за ткань и резко дёрнула её. Взгляду открылось большое круглое зеркало. И что-то было странным. Отражение. В нём она была одна, хотя Хьюго стоял сзади. От этого прозрения она подскочила со стула, но Хьюго ударом в плечо усадил её обратно. Вместе с ударом он вколол шприц, наполненный лёгким наркотиком.
— Это необходимо, милая. Как и твоё присутствие на празднике.
У Майи уже начала кружиться голова. И даже не от вещества, а от ситуации. От того, что ничего было не понятно.
«
Я схожу с ума. С Джимми на пару.» — От этой мысли невольно улыбнулась уголками рта.
— Почему ты так самоуверен? Не боишься ли, что кто-то попытается тебя остановить?
— Разве что это будешь ты. Но исключено!
Она собралась было ему возразить, как обратила внимание на своё отражение. Образ менялся и теперь уже совсем стал чужим. Там сидела девушка в лавровом венце и с яркими золотистыми волосами, которые как у Русалки в воде «волновались» и тянулись всей своей длинной вверх. Сомнений не было, наркотик начал действовать.
«
Могу ли я как-то противостоять?» — ещё здравая её часть рассуждала.
***
— Дорогой, ты ещё можешь встать! Мы с папой учили тебя ходить, ножка за ножкой.
—
А потом он битой взял и переломал обе твои ножки, там в подвале, когда меня не было дома!
— Это вышло случайно! Ты не подумай. Правда ведь?
— …
исключено! — Джимми услышал это. Звучало уже не в голове, а извне. Значит, ещё не поздно вернуться.
— Дорогой Джимми, никогда не поздно. — сказал мамин ласковый голос, настоящий голос.
Искажения, которые мучили — оставили его. Но только на время.
«
Вставай.»
Он опёрся обессиленными руками и смог подняться.
«
Вставай.»
«
Давай, сынок.»
«Я куплю тебе мороженое, если будешь хорошим мальчиком.»
«
А я новую биту.» — После этих слов, он толчком мотнул головой.
Сотни голосов вторили слова с разными интонациями и только один заставил его подняться всем телом и встать ровно на обе ноги…
«
Джимми, ты не виноват. Успокойся.» — прозвучал голос Майи, как пронзительное соло скрипки после усиленного давящего tutti оркестра.
Этого было достаточно, чтобы прекратить существование мира, в котором он находился уже около двадцати минут. Именно столько минут Хьюго был в комнате Майи.
