I
counting lifeboats — everything echoes counting lifeboats — count to infinity
Космос и безопасность — вещи взаимоисключающие. Первое, что выучил Олли на вводной же лекции — то, какими жестокими и извращёнными способами космос мог покончить с твоей жизнью. Эта мысль только укрепилась годы спустя, а картинки в медицинских книгах так и остались страшнее всех фильмов ужасов, которые он когда-либо видел. Хотя кто-то другой, вроде Нико, или Томми, например, они предпочитали называть космос попросту равнодушным — истинно нейтральным, не обладавшим никаким разумом, чтобы допустить хотя бы шанс на помилование. Всего лишь природные механизмы. Не то чтобы Олли верил в то, что Вселенная когда-нибудь снизойдёт до него, но сейчас ему бы не помешало хоть чуточку сострадания. Вьюга била ему в лицо ледяным ветром, разбивая его надежды. Олли не имел ни малейшего представления, куда идти; ни единого ориентира не было видно сквозь белую массу перед ним. Паника осталась тлеть внутри. Интересно, он когда-нибудь вот так терялся, раньше, когда эти места ещё были его единственным домом? Поначалу в его голову ничего не приходило, пока вскоре не всплыло далёкое воспоминание — это было пари, которое Йоонас проиграл. Олли думал, что это он потеряется — с Порко такое часто происходило, его голодная до приключений природа вечно заводила его в неприятности; в итоге же это Олли заплутал — свернул не туда, пропустил вывеску и оказался посреди совершенно незнакомого места. Удивительно, что ему потребовалось чуть меньше пятнадцати лет, чтобы попасть в ту же самую ситуацию, да ещё и в том же самом месте. Как там говорится? Если бы ему давали по центу за каждый раз, когда он теряется… у него было бы два цента, но зато если бы за вечно исчезающего Йоонаса, то собралась бы неплохая такая горстка мелочи. А он был старше всех, пусть и на пару лет всего, но это Олли за ним приглядывал. А за Олли приглядывал Томми — кто знает, какие ещё глубины характера Олли мог раскрыть Йоонас. Он просто казался человеком тихим, может, немного застенчивым — да он и был таким, не любил быть в центре внимания, но всё-таки в глубине души крылось кое-что иное. Просто для этого нужно было найти кого-то на одной с ним частоте, и всё, странность и веселье творились сами собой (иногда пугая Томми). Он улыбнулся в шарф. …Томми, конечно, терпеть их не собирался и собственноручно притащил домой, ворча, как старик. Олли вытряхивал снег из ботинок, Йоонас прямой дорогой направился к обогревателю и вытянул ноги к горячему воздуху, а мать Мателы громко ругала их за то, что вылезли в такую плохую погоду. На фоне приятно и уютно пахло домашним супом… Неправильно было оказаться здесь совсем одному, когда вокруг почти всё навевало общие воспоминания. Так. Он остановился как вкопанный, уставившись на старую гаражную дверь какого-то мелкого склада, слегка покосившуюся набок и расписанную выцветшим чёрным граффити. Если бы не рисунок, он бы и не заметил, но… вот чёрт. Он уже тут был. Чувство времени начинало уже ускользать от него, реальность казалась какой-то размытой, как во сне, слишком быстрой и слишком медленной в этом белёсом море, но — он проходил здесь навскидку минут десять назад. И табличка, насчёт которой он подумал, какие же водостойкие чернила делали раньше, тоже осталась на своём месте, всё такая же яркая. То есть, выход он не нашёл, а начал бродить кругами. Отлично. Просто восхитительно. Не говоря уже о том, что ему почему-то становилось холоднее, просто и в целом, и вот теперь он чётко понимал, что тёплый комбинезон, этот термоскафандр под свитером и толстой курткой, похоже, реально разряжался. Этого не должно было быть. Наверное, ему стоило всё-таки их проверить, прежде чем раздавать — что, если он кого-то ещё поставил в опасное положение? Он-то может и потерпеть, но что насчёт Алекси и Томми, Йоонаса и Нико? Что насчёт их капитана, в конце концов? Сожаление обдало его пронзительно-ледяной волной. Запоздало ему в голову пришла мысль, что он, вообще-то, должен был остаться на месте и ждать, пока Томми за ним не вернётся — разве не этому родители должны учить детей с раннего возраста, оставаться на месте, если ты когда-нибудь заблудишься? Но уже было бесполезно, он бродил достаточно долго и явно ушёл далеко от того места, где они с Томми разошлись. Последовал своему первому инстинкту вернуться, и… чёрт его знает, где он теперь. Его следы давно запорошило безумно сильным снегопадом. Он вздохнул. Что ж, склад — значит склад. По крайней мере, ему казалось, что внутри будет достаточно места, чтобы окопаться на ближайшие пару часов. Эти пять сумасшедших точно не пойдут его искать — было бы глупо, одной потерянной души достаточно, не надо терять все остальные. Как Йоэль мог вернуть свой корабль, если у них не останется ни одного инженера, или пройти через всю Галактику, куда бы их не завели идеи их капитана и Нико, если у них кончатся медики на борту? Нет, честно, было бы так глупо просто всё бросить и тащиться сюда в самый снегопад. Он так, лишь запасной вариант, когда Томми чем-то занят…II
— Да чёрт тебя за ногу, Йоэль! Алекси нахохлился, глубже запихивая руки в карманы куртки; он дрожал уже не от холодного ветра, но от нервов. Не хотелось отвлекаться, за Олли он переживал не меньше, чем остальные, но этот диалог на повышенных тонах слушать было тоже сложновато. Йоэль ругался, может быть, самым громким голосом, который Алекс когда-либо слышал; даже на той вечеринке у герцога, когда всё пошло на перекосяк — о, он тогда ещё спокойный был. Сейчас он был просто взбешён. Томми, в свою очередь, чуть ли не рычал в ответ, каждое его слово разрывалось пронзительным треском статики в их наушниках. Вот это его и заставляло вздрагивать каждый раз, его голос становился все ниже и пугающе с каждым словом. Олли однажды сказал, что никому не хочется иметь дело с Томми — Алекси тогда отмахнулся от него, ну, Лалли же такой плюшевый мишка. В общем, сейчас он ему верил. Что же насчёт Олли, как… нет, Алекси мог представить, как Олли удалось заблудиться — или как Томми потерял его, смотря как посмотреть. Ведь все они видели эту метель, бушевавшую бушующую над поселением всего в нескольких километрах от них. Уже здесь погода была не очень — а они только вышли за пределы рынка, остановившись у заграждений перед широкими бетонными и частично запорошёнными снегом просторами. И все они прекрасно заметили, что Олли был не в самом лучшем расположении духа после того, как «Сальмиакки» пришлось встать на якорь на верфи, до которой она еле доползла. Как будто внутри него тоже что-то сломалось. Оставалось только надеяться, что за то время, сколько они лихорадочно искали какой-нибудь транспорт, ничего непоправимо ужасного не случилось. У них нашёлся один ховербайк, тот самый, который Йоонас стащил из «Сириуса», с тех самых пор он с ним не расставался, и в настоящее время он жужжал за его спиной. Проблема заключалась в том, что на нем могли поместиться два человека, максимум три, но точно не пять, включая Томми. И этот рынок оказался, судя по всему, последним местом в космосе, где можно было найти что-то ещё, кроме хлипкого скутера. И то — только здесь, в мелкой лавке на краю рынка (что-то там про снег, переводчик Алекси сильно лагал из-за неона). Недёшево, но Йоонас всё-таки смог сбить им несколько процентов. Ладно, хлипкий скутер тоже сойдёт. Всё, что угодно уже. И Алекси едва ли что-то мог с этим сделать. Всё сейчас зависело от решения Йоэля, который явно планировал умчаться в метель за Олли вот прямо сейчас — всем им хотелось, хотя логически думая, Алекси понимал, насколько это… плохая идея. — Что, так хочется потеряться? — возмущался Нико. — Послушай, я знаю, я, чёрт подери, знаю! Но мы и друг друга потеряем, и никого не найдём. Это ж Олли, Олли, он что-нибудь придумает, и так только, так с… Йоэль! Йоэль уже перекинул одну ногу через байк Йоонаса, уже готовый ехать. Сам Порко же стоял рядом со сложным лицом — Алекси мог представить, последнее, что им хотелось, и тем более Йоонасу — это спорить с Нико, но всё-таки это же… Олли. И да, друг о друге они тоже беспокоились, но Алекси не мог перестать думать о другой опасности, которая казалась ему намного хуже. Вся планета, казалось, была против них, начиная от времени, которое неслось жестоко быстро, и погоды, и заканчивая теми, кто пришёл сюда поживиться чужими наградами. И, хотя шансы того, что кому-то из них взбредёт в голову лезть в такую погоду, нулевыми они тоже не были. — Меня больше охотники за головами беспокоят, — подал голос Алекси, наконец, озвучивая свои мысли. — Олли, может, и умелый стрелок, и всякое такое, но… — Вот это вот, — Йоэль перебил его, щёлкая пальцами. Он благодарно ему улыбнулся, но через секунду снова оскалился. Алекси подумал, что с ним тоже шутки плохи. — Нико, просто не говори мне, что ты об этом не подумал. Нико моргнул. Навряд ли он просто забыл об этом, Алекси был уверен, что нет — помнить про охотников было их заботой номер один, — но он всё же выглядел так, будто бы его слова застали его врасплох. И теперь он пялился на них в ответ, переводя взгляд с Йоэля и Йоонаса на Алекси, оценивая свои варианты. А их не особо было. — Я знаю, — пробормотал Йоэль, — что там метель. Она закончится же рано или поздно. — Йоэль! — Нет, — надавил он. — Йоонас, скажи, что это тупая идея! Алекси прикрыл глаза со вздохом. Всё пошло опять по кругу, возвращаясь к обвинениям друг друга, и не менялось ничего. А время шло, и он уже готов был просто взорваться, потому что споры сейчас никому не помогали, тем более — Олли. — Чего? — хрипло отозвался Йоонас. И оно могло продолжаться ещё дольше, но вдруг Алекси резко вздрогнул, словно лампочка зажглась в его голове. Просветление пронзило его мозг, как пуля, настолько ясное и очевидное, что ему захотелось рассмеяться. Господи. Он перевёл взгляд на мешок за спиной Йоонаса — а потом назад, там, где ещё переливалась старым неоном вывеска. — Ребят, — он подал голос и показал пальцем в сторону, — а никто из вас не додумался взять тепловизор? Всё же лучше… …сегодня явно был день удивлений для Алекси. В целом и в частности — окей, может, к Йоэлю, который был близок к тому, чтобы просто выкипеть от гнева, он уже успел за эти несколько минут привыкнуть. Тот слетел с байка, чуть не запутавшись в трубах и подножке, чтобы парой длинных шагов оказаться перед ним, возвышаясь во всём своём великолепии, и схватить его за щёки (больно хлопнув по ним): — Ты! Чёртов! Гений! Алекси вздрогнул и сморщился от зашкаливающей громкости; в ушах зазвенело. За спиной Йоэля себе по лбу хлопнул Йоонас, а Нико издал долгий, усталый стон. Похоже, что для них эта идея оказалась действительно эврикой какой-то — и внутри него потеплело. Не зря же он здесь. — Точняк, — отозвался Йоонас, — так же куда проще. — Проще, если есть хороший тепловизор, — задумчиво продолжил Алекси. — Но даже с дешёвой моделью ты можешь след поймать, а со стенами… ну, тут довольно-таки холодно, а Олли тёплый, так что, может, и заметим. — Я ж говорю — гений, — не унимался Йоэль. Алекси застенчиво хмыкнул. Теперь дело оставалось за Нико, единственным, кто не был не в восторге от всей этой затеи, но Йоэль холодно уставился на него, ожидая ответа. — Какие же вы, — чертыхнулся он, — идиоты. Просто феерические идиоты. Поехали, что ли… — Сам дурак, — буркнул Йоонас.III
Олли подёргал тяжёлую дверь гаража — просто для проверки, очевидно было, что её заклинило уже давно и занесло снегом и льдом. Он прошёлся вдоль здания, заглянул даже со стороны переулка в поисках хотя бы одной открывающейся двери, хотя бы одного окошка, но нет, все щели напрочь замёрзли. Даже выбить было нечего — ну, он же не Томми, чтобы плечом выносить тяжёлые, в большинстве своём металлические двери. Он попробовал пострелять в замки, но заряд бластера просто растворялся в ледяной корке. Он даже подумывал дёрнуть переключатель. Он почти не менял оружия, в отличие от Йоонаса, который на каждое задание подбирал новую пушку, иногда под настроение или под одежду, с его-то арсеналом он мог себе такое позволить — нет, в руках Олли был старый лазерный пистолет, который прошёл с ним самые ржавые трубы. Ничего больше ему не было нужно. Всегда в режиме оглушения, никогда — в режиме атаки. Пальцы замерли на тумблере между двумя режимами — ничего не случится, если он потратит немного больше заряда на то, чтобы быстрее отогреть корку; но только одна мысль забыть, не переключить обратно, оставить в опасном, убийственном режиме — и в следующий раз проделать в ком-то живом прожжённую дыру, заставляла его похолодеть. Просто… вдруг? Опять? Олли разрядил целую обойму в замок — впустую, очевидно, и полез за следующим зарядным блоком в карман. — Блять, — он выдохнул. Он собирался уже идти дальше — ладно, найдёт другое здание, как будто они тут были в недостатке — даже капюшон поправил, хоть какая-то защита от снега, сыпавшего ему в лицо, как холодок пробежал по его спине — как предзнаменование, сжимающее его сердце, прежде чем в глуши снежной бури он услышал лёгкий хруст ботинок. Он осторожно повернулся. Сквозь белое полотно он разглядел тень — пока что неразличимый силуэт, который медленно приближался к нему с другой стороны улицы — высокий. Гуманоидный. — Томми? — его сердце закололо облегчением. Но зря. Силуэт оказался ближе — и нет, то был даже не человек, совсем иное существо, и навскидку Олли даже вспомнить не мог, из какого он мог быть сектора, каких вообще систем. Да и не до этого сейчас было. Он покачивал в руках здоровенную винтовку, двигаясь почти вразвалку к Олли, постепенно выходя из снежной пелены. Их взгляды пересеклись — и он остановился. На чёрном термо-скафандре красовался агрессивно оскалившийся череп. Через мгновение за стеклянным забралом морда инопланетянина приобрела похожее выражение. Охотник за головами. Стоило дёрнуться раньше — но чёрт бы побрал тот маленький лучик надежды. А ведь он думал, что наконец-то нашёл себе убежище и мог спрятаться. Он ломанулся прочь — неважно, куда уже. Он завернул в переулки, маневрируя в поворотах узких улочек — бежать быстро было сложно, ноги проскальзывали на слоях оттаявшего и заново замёрзшего снега. Тяжёлые шаги за его спиной не отставали, тот инопланетянин двигался почти так же быстро, как сам Олли — и стрелял на ходу; лазерные лучи пробивали снежный покров там, где только что были ноги Олли. В голову совершенно неожиданно пришла мысль, что так окупалось время, потраченное на йогу, которой он ежедневно занимался даже на корабле; он, конечно, не такой уж и хороший боец, как Йоонас или Йоэль, или как Томми, который был тяжёлой дубиной всей их компании, но в скорости ему было не занимать. — Отвали! Он споткнулся, поскальзываясь пяткой на трубе, спрятавшейся под снегом — худший кошмар беглеца. Не хватало ещё так банально навернуться и завалиться прямо, он не знал даже, в тупик какой-нибудь. Пока что ему не попадались такие, вроде их и не должно было быть в этом поселении — но кто знал, может, просто руины. Последнее, что он хотел, это столкнуться лицом к лицу с грудой обломков без пути назад. — Просто уже отъебись от меня! Его мозг очень поздно напомнил ему, что в его руках всё ещё был бластер — и он отчаянно стрельнул через плечо, даже не целясь. В снегу с его меткостью было ещё хуже, видимо, и большая часть зарядов просто пролетала мимо охотника, ударяясь о стены позади него. Удача всё-таки повернулась к нему нужной стороной, когда он уже начал замедляться от усталости, задыхаясь от холодного воздуха, от которого жгло, вопреки логике, лёгкие. Может быть, Вселенной всё-таки было не наплевать, но буквально случайный луч попал в охотника — почти пролетев мимо, но задев ногу. Он споткнулся, падая на одно колено с недовольным рыком боли, и завозился в снегу, не в силах встать. Последний — Олли знал это, ноги будто налились свинцом — рывок позволил ему пересечь улицу до следующего дома. Взгляд его привлёк проблеск глубокой тьмы вместо сверкающего льда замёрзших створок, и он, не теряя времени, бросился прямо к нему, к треснувшему окну. Щели оказалось достаточно, чтобы Олли смог протиснуться внутрь; он зашипел, чувствуя, как ткань его куртки цепляется за торчащие осколки старого стекла и рвётся с неприятным звуком — и, кажется, достаётся даже защитному комбинезону. Но всё же хорошо. У него всё получилось, верно? И как только он выдохнул с облегчением, подумав, что да — всё получилось — как понял, что его нога проваливается куда-то вглубь.IV
nothing but thieves — six billion
Снаружи шторм выглядел куда хуже, это точно. Может, потому что эпицентр уже покидал то поселение и двигался в сторону рынка — как и предполагал Йоэль, и как предсказывал Томми. Поэтому он и казался им таким глухим белым полотном издалека. Большого человека с не менее большой пушкой сложно было не заметить. Томми бы посмеялся (нет), если бы те пролетели мимо, потому что он ещё и стоял посреди дороги, недовольно опираясь о свой бластер. Но ховербайк Йоонаса — издалека узнаваемый — медленно остановился рядом с ним, грохоча двигателем, и за ним — какой-то… странного вида скутер. Вообще он даже не уверен был, что на этом можно ездить, но Нико, кажется, смог. Сам Моиланен особенно в восторге не был — можно понять, Томми тоже бы предпочёл, чтобы они стояли там, где стояли, и просто оставили его разбираться с Олли самому, но вместе у них было бы больше шансов и Олли найти, и друг друга не потерять. Это ему нужно было просто принять. — Ну, — спросил Нико, — какие новости? — Никаких, — мрачно отозвался Томми. Он забросил пушку обратно за плечо, выжидающе глядя на Нико; на ховербайке Йоонаса места для него точно не было, там сидел сам Порко, в тех самых очках, а Йоэль взгромоздился на пассажирское сиденье. Алекси спрыгнул со скутера и залез на багажник за Хоккой, обхватывая его руками. — Спасибо, — произнёс Томми в сторону Алекси, — не у одного меня в этой команде есть мозги. — Эй, слышь? — возмущённо зашипел Нико, но под взглядом Томми только закатил глаза на секунду и сдвинулся назад, освобождая Томми место. — Эй, слышу, — тот устроился за рулём и вздохнул. Панель управления была, конечно, не из лучших, что он видел. — Что это вообще такое? — Лучше не нашли, — начал Йоонас. Томми не стал его слушать дальше. Нико, который что-то бубнил за его спиной — не то в ответ Йоонасу, не то в качестве комментария для Томми, тоже оказался без внимания. Он нашёл на панели управления дроссель и выкрутил его на максимум. Механика под ним заревела дешёвым, неприятным звуком, и скутер резко рванул вперёд. — Томми! — крикнул Йоонас. Плевать. Он и так их слишком долго ждал. Не то чтобы он теперь имел какое-то представление, где им искать Олли, но меньше всего ему хотелось потерять хоть какой-то оставшийся след от него — и его вообще. Не вариант. Ни за что. Он пытался игнорировать странное, как канат, натяжение в груди. Об этом можно было подумать в какой-нибудь другой раз, когда сам Олли будет в целости и сохранности в его объятиях; можно было задвинуть его на край собственного сознания, но оно продолжало всплывать в его голове, оставляя странное, грызущее ощущение страха. Нет, вот так не пойдёт. Чувства никогда логикой не отличались — в общем-то, прямая ей противоположность. Это он знал, последние несколько дней наблюдал собственными глазами, как чувства, не самые рациональные, питали этот странный многоугольник, который расцветал между их капитаном, Нико и Йоонасом, а теперь ещё и Алекси. Объяснению он не поддавался — но решать эту задачку было не ему, он питал большие надежды, что этим может заняться Алекс, с его-то мозгами. Только вот проблемы Томми мог решить только сам Томми, и никто другой. Просто он потерял момент, когда в глубокой дружбе начали стираться границы. Он ненавидел «терять моменты». Ненавидел не понимать самого себя. Улицы казались одинаковыми, мёртвыми какими-то в своей тишине, только бурчание двух мотоциклов нарушало покой опустевшего посёлка. То, что он был давно заброшен, Томми давно понял — в их время его так не засыпало даже в самые мощные зимы. Они пролетали мимо указателей, которые он едва ли узнавал теперь, и дальше вглубь, где совсем не осталось ничего знакомого. Они словно были единственными посетителями — может, впервые за долгое время, если теряться в этих городах не было широко распространённым хобби. Они не торопились — сложно было двигаться в такую погоду; Томми ещё надеялся, что звуки этого чёртового скутера, или хотя бы мощные вибрации от ховербайка Йоонаса, который грохотал так, будто захлёбывался снегом, всё-таки достигнут Олли, где бы он ни был, снаружи — вот было бы глупо, Томми воспитал его лучше; — или спрятавшись где-то в этих пустых домах. Йоэль неожиданно окрикнул их, и Томми заметил, что ховербайк Йоонаса медленно останавливается — сощурившись, он уставился в снежную пелену, туда, куда Хокка указывал длинной рукой. Тёмное пятно не сразу показалось ему чем-то живым, но оно двигалось, почти не узнаваемое издали. Или не узнаваемое вовсе. Нет, то был не Олли, слишком тяжёлая поступь, слишком крепкий — да и крупный — силуэт. Фигура солдата, а не их невысокого техника-медика. Он крался, медленно, как тигр, выжидающий добычу — и Томми прекрасно догадывался, кого конкретно. Охотник дёрнулся, заслышав приближающийся рокот ховербайков, и развернулся уже с пушкой наготове — но замер, когда перед ним оказался не один, не два, а целых пять пиратов. Томми не мог за стеклом разглядеть чужое лицо, усмехаясь только от мысли, насколько забавное выражение оно приобрело. Пары секунд задержки хватило, чтобы Йоэль чётко вырубил его лазером в лоб. Его тело согнулось, грузно опускаясь на колени, а потом шлемом грохнулось в снег, роняя пушку в сторону. Томми покосился в сторону, перехватывая холодный — нет, вымораживающий — взгляд Хокки. Натянутый как струна, он даже близко не казался дружелюбным. За его спиной Алекси хмуро разглядывал инопланетянина. — Я надеюсь, ты его не… — Слезай, — грубо перебил его Йоэль, и Алекси поджал губы. Йоонас вздрогнул, отпуская руль. — Этот охотник здесь не просто так. Логично. Томми вздохнул и оттащил скутер в сторону от середины дороги; Нико осторожно слез с него и мгновенно оказался рядом с Йоонасом. Алекси был отчасти прав; инопланетянин лежал в снегу безвольной горкой, и… ладно, Томми было по большей части плевать. То, что могло беспокоиться за кого-то ещё, кто не входил в узкий круг друзей, давно отключилось за ненадобностью, сменившись расчётливой тягой выжить. Среди них только один старался «не вредить», Олли с его принципами, но его сейчас с ними не было. Он задумчиво ткнул носком ботинка чужое тело. Окей. Он мрачно уставился на белые дороги, почти идеально ровные — кроме углублений, оставшихся от шагов охотника. Теперь-то что?V
Олли недовольно застонал. Его задница неимоверно болела, но по крайней мере, ничего не казалось сломанным или выбитым, это радовало, а небольшую шишку на своём бедном затылке он пережить мог — только бы обойтись одной лишь шишкой, а не чем-то похуже. Голова и так раскалывалась. Он проморгался, фокусируясь на комнате вокруг — и на предательской, совершенно неуместной, так насмешливо торчавшей перед его глазами дыре в полу. Не его вина, конечно же, он прыгал в темноту и в спешке, откуда ему знать. Он лежал на старом дереве — был бы металл, было бы четырежды неприятнее, ровно этажом ниже, чем должен был оказаться. Ещё одна позитивная сторона — тут мог бы быть грязный подвал, а не просто… комната. Пыльная, не самая чистая, замёрзшая — но комната, а не отстойник. Почти пустая, только шкафы стояли в углу, да и всё. Здесь было ненамного теплее, но точно не на ветру, а снега навалило только под той самой дырой. Медленно рациональная часть его сознания включилась в полную силу. Такое себе укрытие было из этого здания, но он мог немного побродить, найти комнату, может, более закрытую и защищённую, и спрятаться в ней до поры, до времени. Пока буря окончательно не уйдёт. Он зашипел, поднимаясь с хрустящих досок. Хорошо, вроде его суставы и мышцы работали как должны, хоть и слегка болели; он мог представить, как к вечеру его кожа раскрасится в бурые и фиолетовые тона синяков. Быстро охлопав себя по бокам, он оглядел свои пальцы — без следов крови, тоже позитивная новость, зияющая рана была бы совсем не к месту. Дом оказался совсем неуютным. Заброшка как заброшка, подвал оказался маленький, полностью промёрзший насквозь, и в нем не было ни одного укромного уголка; прихожая на верхнем этаже — та самая, где Олли должен был приземлиться — тоже особым убранством не отличалась. Он осторожно прошёлся через коридор, стараясь ощупывать ногами доски — его тело могло выдержать одно падение, и испытывать судьбу, как оно отреагирует на второе, ему не хотелось. Он снова потерялся во времени, чувствуя, как мысли медленно волочились в его голове — наверное, как медику, ему стоило забеспокоиться. Сколько уже он торчал в этой буре? Хруст снега заставил его резко остановиться на ходу — снаружи, но ближе к тому месту, откуда пришёл он — и Олли быстро спрятался в ближайшей… судя по остаткам каркаса кровати посреди комнаты, спальне. Он достал бластер и уселся на полу. В подмёрзшей голове крутился вопрос, как — разве снежная буря не должна была идеально закрыть его следы? А. Точно же. Не должна. Он грустно хмыкнул. Между домами — где он лавировал, думая сбить охотника с пути, — снег почти не шёл, едва залетая сверху, и его следы, наверное, так и остались. Идеально видная дорога, которая вела ровно к этому окну. Наверное, на осколках даже остались куски его куртки. Как он мог забыть об этом? Почему он даже не подумал об этом? Хотя навряд ли Олли о чём-то думал сейчас, его мозг едва шевелился, мысли путались из-за холода, который медленно просачивался в его тело. Его даже начало знобить — пока не сильно, но его термо-костюму медленно приходил конец. Потому что он его ухитрился порвать в нескольких местах. Себя — нет, но комбинезон было жалко. Он выругался сквозь зубы, удерживая бластер в направлении двери. Охотники за головами почти никогда не ходят группой, если только их цель не такая же стая. Если ему повезёт, этот тоже окажется одиночкой, просто жаждущим крови — его, и только его. Если повезёт, он даже досюда не дойдёт. Хруст стих — и Олли запоздало заметил, что так и не слышал шагов внутри здания — ни шороха досок, ничего. Только тихо удаляющиеся шаги где-то по ту сторону напрочь забитых, непрозрачных фасадных окон. Он остался один в своём углу, вслушиваясь в мёртвую тишину. Логика подсказывала ему встать и не останавливаться — но он устал. Он поджал колени и накинул на голову капюшон, зарываясь носом в пушистый мех, и прикрыл глаза. Только сейчас он понял, насколько он вымотался. Он всё ещё тяжело дышал после бега по снегу, нахватавшись холодного воздуха — чёрт его знает, какими болячками это обернётся — и его колени горели от напряжения. Было бы чертовски глупо заснуть сейчас. Он не собирался — чисто из соображений собственной безопасности, а не потому что он, всё же, на краю сознания, вопреки логике и здравому смыслу, надеялся на Томми. Никто сюда не придёт. Никто. И сквозь пелену дрёмы — он не засыпал, не собирался же — он почти не слышал тяжёлой вибрации от двигателей, которые пронеслись так близко от него, и одновременно так далеко. Глухой шипящий выстрел почти выдернул его из липкой темноты, в которую он медленно проваливался — но ненадолго.Feel yourself afloat Breathe in through your nose Think of the perfect place Where waves embrace the shore