He was a gangster, she did paintings

Длинный опер долго изучает карту. На ней несколько цветов – красный, зелёный, синий – и есть даже легенда. Жеза напряжённо дышит – старается – через сломанный нос, захватывает разбитыми губами воздух, как рыба, чувствует, как по горлу течёт вниз горячая пряная кровь. Где-то в корне языка засел сухой металлический привкус. Пока их не трогают. Жеза всё ещё не позволяет себе вздохнуть, сидит сжавшись, как загнанный кролик. Штырь и Рифа расположились, локоть к локтю, на коленях на холодном полу, задержав дыхание, не смея даже двинуться. Наконец длинный решает, что карта ему нравится, и даёт что-то вроде шуточного подзатыльника Жезе, от чего она мелко дрожит. – Отведите этих двоих в камеру, – широким жестом обводит их – стол с наручниками и сидящего Штыря – он. – А что с путаной? – Отпустите. Она нам ни к чему. *** Рифу отпускают, вываливают из СИЗО жёстким тычком. Всё её тело ноет, запястья покрыты синими кольцами, пальцы в крови и грязи. Ей страшно взглянуть на своё лицо. Ноги подкашиваются. Она по стеночке добирается до туалета. На зеркале, в углу, трещина, в раковине жёлтая полоска ржавчины. Рифа долго глядит на текущую воду и медленно поднимает на своё отражение глаза. Тушь расползается чернильными полосками по лицу, один глаз заплыл, а от царапины рядом с фингалом, скорее всего, останется шрам. Розовые волосы в химических кудрях в полном беспорядке, и Рифа пытается трясущимися руками собрать их в какое-то подобие хвоста, вытаскивая запасную резинку из кармана куртки. Надо не забыть взять у дежурного ключи от их квартиры, которые отобрали при задержании. И нож. Если, конечно, ей такое позволят. Возможно, её личная свобода – тот максимум, который она смогла заслужить ценой страданий её… Друзей? Соратников по банде? Подельников? Семьи?.. Рифа плачет. Она некрасиво ревёт, с трудом доползая до будки дежурного, и крупные слёзы катятся у неё по худым щекам, когда милиционер с осторожностью выдаёт ей через окошко её нож в чехле и связку ключей. Она еле доходит до дома – на улице её останавливают несколько раз, свистят вслед, менты тянут её за руку в отделение, но она отмахивается от них с вялым "только что оттуда". Распахивает дверь и вваливается в затхлый коридор, пропахший сигаретами. Падает на пол. Их здесь нет. Нет. За приоткрытой дверью в соседнюю комнату видна повешенная на ручку шкафа вязаная накидка Жезы, в коридоре в противоположном тёмном углу стоят запасные берцы Штыря. Их самих здесь нет. И не будет. Рифа долго ищет зажигалку в темноте, с трудом вытаскивает её из нычки в полу, вытаскивает из лежащей рядом пачки предпоследнюю сигарету и зажигает, зажимая между губами и бережно прикрывая пламя зажигалки свободной рукой. Проходит час. Другой. День. Второй. Месяц. Рифа тушит сигарету об банку из-под кофе. И закуривает из свежей пачки ещё одну.