Светлячок в долине света

Последние лучи заходящего солнца мягко огладили верхушки скал, так что те сверкнули напоследок червонным золотом, с трудом пробились сквозь частокол деревьев, бросив неровные блики на бревенчатые стены селения-крепости, и окончательно погасли где-то за горизонтом. Небо потемнело, сделавшись исчерна-серым, как брусок хорошей туши, и на землю медленно опустилась ночь. Сакура присела на один из заполненных песком мешков, напротив только что принятого в клан Хисаме, чтобы осмотреть его раны. Свет факелов, закрепленных на привратной башенке, желтоватым дрожащим кольцом очерчивал пространство вокруг них. Касуми вдруг громко охнула от внезапной догадки и бросилась к охране у ворот селения, через пару минут вернувшись с большим фонарем. Сложив печать концентрации одной рукой, она легонько дунула вдоль двух поднятых вверх пальцев, и на кончике фитиля засиял ровным светом яркий огненный шарик. Касуми заботливо приподняла фонарь повыше, так чтобы Сакуре было лучше видно, другой рукой ухитрившись ласково погладить по макушке маленького Фубуки. Мальчик вздрогнул от нежданной ласки и втянул голову в плечи, но все-таки чуть-чуть придвинулся к своей новой матери. Оба они тревожно ожидали вердикта розоволосой девушки. — Перелом нескольких ребер и ссадины, — наконец воскликнула Сакура. — Булыжником, что ли, в грудь прилетело? Хисаме покосился на стоявшего позади нее Мадару и хрипло ответил: — Почти... — Голова кружится? Тошнит? — продолжила спрашивать девушка, аккуратно ощупывая его голову. Хисаме очень осторожно кивнул. Сакура еще раз внимательно поглядела на мужчину, отмечая расширенный зрачок его правого глаза и подсохшую дорожку крови, натекшей из уха и раны на правом виске. — А еще сильный ушиб головы и трещина в черепе, — добавила она, сложила печати и поднесла светящиеся зеленым светом руки к его виску. — Могло быть хуже. На это у меня сил еще хватит. Мадара позади жены тихо хмыкнул и отошел в сторону, к стоящим неподалеку Изуне, Хикаку и Молчуну. Посовещавшись с ними, он согласно кивнул своему заместителю, который решил проследить за возвращением из убежища гражданских, одобрительно похлопал по плечу Молчуна, взявшего на себя охрану ворот и ночное дежурство, а потом перекинулся с братом еще парой фраз и вернулся обратно, снова встав у Сакуры за плечом. Он спокойно сложил руки на груди и с интересом продолжил наблюдать за ее действиями. — Ну что, Учиха, дело сделано, нам пора домой, — проговорил подошедший к ним спустя некоторое время Яманака Иномэ и с таким же, почти детским, интересом и любопытством посмотрел на сияющие зеленым светом руки Сакуры. — Не хочешь погостить? — чуть подумав, предложил Мадара. — Завтра похороним погибших, а потом устроим пир в честь нашей победы и моей недавней женитьбы. — Пир в честь победы и женитьбы — да ты чертовски убедителен! От такого не отказываются! — хохотнул Иномэ, а затем прищурился и поглядел на главу клана Учиха льдисто-голубыми абсолютно серьезными глазами. — Но, думаю, все же не стоит... нервировать твоих людей целой сотней чужих шиноби... — осторожно добавил он. — Да и пойми меня правильно... — Яманака запнулся, но сказал, как есть: — Моим тоже будет не по себе... Так что я, пожалуй, отправлю отряд назад прямо сейчас — заполночь они уже будут в землях Нара. Ну а сам с удовольствием погощу в клане Учиха, раз ты приглашаешь, и, если ты не против, оставлю при себе человек пять-шесть тех, кому на самом деле доверяю... Мадара покосился на светловолосого здоровяка и хмыкнул, отмечая его неожиданную щепетильность и рассудительность. — Согласен. Так и в самом деле будет лучше. Я выделю тебе и твоим шиноби отдельный дом, неподалеку от моего собственного... чтобы... не нервировать. — Лады, — добродушно воскликнул Яманака. — Брат, мы принесли то, что ты просил, — раздался голос Изуны, и несколько Учиха поставили на землю перед Мадарой и Иномэ три тяжелых сундука. Старший брат приблизился к одному из сундуков и открыл крышку, показывая союзнику поблескивавшие в свете факелов, переложенные промасленной бумагой сетчатые рубашки. Иномэ поменялся в лице. — Это то, что я думаю? — Чакропроводящие рубашки, изготовленные нашими кузнецами, и еще шестьдесят мотков проволоки — гладкой и с насечками, — пояснил Мадара. Ноздри Иномэ раздулись. — Да здесь же целое состояние! Проволока и рубашки Учиха — на вес золота. Даже кузнецам страны Железа настолько сложные сплавы не по зубам, никто не умеет достигать таких высоких температур, с которыми легко работаете вы. Мадара ухмыльнулся и провел рукой над сундуками в широком жесте. — Учиха не привыкли быть в долгу. Это наш дар трем кланам за помощь. Остальные наши договоренности тоже остаются в силе. — Княжеский подарок... Не надейся, что я начну вежливо отказываться! — засмеялся Иномэ и деловито уточнил, похлопав себя по широкой, как бочка, груди: — А на меня здесь что-нибудь найдется? — Даже на Акимичи найдется, — ответил Мадара и осклабился. — Только учти — сундуки уже твои, так что таскай их теперь сам. — Если бы понадобилось, так и один бы потащил. Я, что, дурак — бросать такое сокровище без присмотра? — Иномэ наклонился и ласково похлопал сундук по крышке, как норовистую лошадь. — Да Ашика мне за такие дела всю плешь проест. А девкам, между прочим, мои волосы очень нравятся! Эх, надо будет подлиннее отрастить… — Смотри, пупок не надорви! — расхохотался Изуна. — От девок или от сундуков? — уточнил Яманака и рассмеялся. — Не волнуйся, Учиха, у меня вообще все крепкое, не только пупок, — не надорву! Мадара криво ухмыльнулся, покосившись на обоих, и обернулся назад, выискивая у ворот Молчуна. Он поглядел другу прямо в глаза и вопросительно качнул головой в сторону Сакуры. Молчун подошел ближе и тихо сказал: — Я побуду тут, пока они не закончат, — он невозмутимо прислонился к стене надвратной башенки, сложив руки на груди. Мадара кивнул и снова развернулся к брату и светловолосому Яманака, продолжив прерванный разговор. — Ну тогда решай с отрядом и пойдем. Я, в принципе, думал о том же, что и ты, так что заранее отдал приказ подготовить место для ночлега на десяток человек. Вам уже должны были натопить баню и принести постельные принадлежности со сменной одеждой. Ужин подадут чуть позже. Иномэ, не теряя времени, жестом подозвал нескольких подчиненных. Обсудив с ними все необходимые вопросы, он удовлетворенно кивнул, и совсем скоро шестеро из них, отделившись от остальных, встали за плечом своего командира. Еще трое вернулись к основному отряду, и уже через пару минут шиноби союзных кланов покинули селение. Несколько Акимичи, ухватив сундуки за широкие ручки, поспешили следом. Братья Учиха, Иномэ и шестеро его доверенных людей проводили отряд до ворот, а после вместе отправились куда-то по центральной улице...

***

...Зеленый свет, обволакивающий руки Сакуры, погас, и девушка устало потянулась. — Теперь все будет в порядке, — пояснила она остальным. — Спасибо. Я думал, что такие лекари бывают только в сказках или легендах каких-нибудь. — Хисаме почтительно поклонился и приобнял бросившегося к нему сына. — Да и вообще, весь этот вечер... — Он внезапно вздрогнул и замолчал, увидев подошедшую к нему Касуми. Зеленые глаза встретились с черными. Мужчина сглотнул, пристально рассматривая свою новую жену, она тоже не сказала ни слова, только сильнее сжала руки, мертвой хваткой вцепившись в фонарь. Хисаме поглядел на ее побелевшие пальцы и неуверенно улыбнулся, а потом подошел ближе и мягко разжал ее ладони, забрав фонарь из женских рук... — Меня зовут Хисаме, — тихо сказал он. — Учи́ха Хисаме, — робко поправила она его. — Добро пожаловать в клан. Меня зовут Учиха Касуми... Сакура покраснела от неловкости из-за того, что стала свидетелем сцены, которая для ее глаз не предназначалась, скомкано попрощалась и быстро зашагала в сторону своего нового дома, сгорая от любопытства и отчаянно стесняясь обернуться, поглядев назад...

***

Не успела Сакура пройти и четырех тё, как ее окликнул знакомый голос. Мадара только что вышел из ворот просторного поместья, обнесенного высоким забором, и, увидев жену в начале улицы, поспешил ей навстречу. — Все в порядке? — спросил он. — Да... — задумчиво проговорила девушка. — Хисаме я вылечила... — она замялась, но потом все-таки продолжила: — Мне кажется, у них все получится. — Я тоже так думаю, иначе не принял бы его в клан. Этот шиноби знает, что такое верность, и знает, что такое честь, — на редкость удачное сочетание по нынешним временам... — усмехнулся Мадара и добавил: — Ну да ладно, хватит на сегодня проблем и сложных решений. Это был слишком долгий день. Пойдем домой. Сакура согласно кивнула и последовала за мужем к дому главы клана... За воротами поместья, у самой веранды, их уже встречали двое стариков: маленькая, толстенькая, вся какая-то очень кругленькая, седая старушка в опрятном синем кимоно с подвязанными рукавами и высокий, длинный, как бамбуковая жердь, старик в синих штанах и куртке с широким воротом, какие носили многие Учиха. — Мадара! — вскрикнула старушка и без всяких стеснений бросилась вперед, обняв черноволосого мужчину где-то под ребрами, — выше дотянуться она была не в силах. — Ну все, бабка, все... — неловко похлопал ее по спине Мадара. — Я в порядке, не суетись. Старушка протяжно всхлипнула разок и, отстранившись, наконец-то разглядела невысокую розоволосую девушку за его плечом. — А что за девочка с тобой, Мадара? — спросила она с интересом, теплые карие глаза под округлыми, как тоненький серпик месяца, бровями светились едва сдерживаемым любопытством... — Моя жена Учиха Сакура. Толстенькая старушка громко ахнула, всплеснув руками. — Да как же это?! Неужели... — моргала она в замешательстве. Высокий старик подошел ближе и успокаивающе положил ей руку на плечо, а потом с достоинством поклонился, сгибая длинное жилистое тело почти пополам. — Добро пожаловать в клан. Меня зовут Учиха Мацуо, — представился он. — Да-да, конечно, все правильно... Добро пожаловать в клан, — повторила за ним старушка и, склонившись в поклоне, представилась: — Меня зовут Учиха Шорай. — Бабка Шорай — наша с Изуной кухарка, а ее муж — садовник. Он своими собственными руками создал сад, который тебе так понравился, — пояснил жене Мадара. Сакура улыбнулась, посмотрев на высокого старика. — Сад просто чудесный! Я нигде больше такой красоты не видела. Мацуо пристально и остро взглянул на нее, а потом усмехнулся и снова поклонился. — Ладно, что стоять снаружи... Пойдемте в дом, — предложил Мадара и спросил: — Бабка, а Изуна еще не вернулся? Мы расстались чуть более получаса назад. Пока мы с Яманака Иномэ... все проверяли и перепроверяли... он сбежал куда-то. — Да-да, — закивала старушка. — Залетел в дом, как угорелый, стащил доспехи, и опять куда-то умчался, но обещал к ужину вернуться. — Сказал, что с Яманака ты и сам справишься, а он за это время пробежится по селению, чтобы тебе потом еще и на это время и силы тратить не пришлось, а заодно поговорит с Кори и Хикаку насчет присмотра за нашими уважаемыми гостями, чтобы те не совали длинные носы, куда не следует, — добавил Мацуо и важно кивнул...

***

Пока Шорай готовила поздний ужин, а старый Мацуо протапливал баню, Сакура помогла Мадаре снять тяжелый, заскорузлый от крови и грязи доспех, а потом они вместе вышли из дома и отправились по дорожке, уложенной камнями, к домику для купания, который виднелся в глубине сада. Баня в поместье, принадлежащем главе клана, оказалась небольшим квадратным помещением с двускатной крышей, укрытой черепицей, низкой притолокой и узкой дверью. Одна из боковых стен была забрана широкими деревянными ставнями, которые, при желании, можно было раздвинуть, чтобы полюбоваться цветущим садом... — Все готово, — проговорил Мацуо, увидев Мадару и Сакуру, и снова поклонился. Мадара кивком поблагодарил старика, снял обувь и вместе с женой вошел в жарко натопленное помещение с гладким дощатым полом. Клубы горячего пара исходили от наполненной водой высокой и просторной бочки, скрадывая пространство. Свет подвешенного к потолку фонаря отражался в темной глубине воды, как полная луна. Сакура покосилась на мужа и начала медленно раздеваться. Мадара хмыкнул, заметив ее смятение, а потом быстро стащил через голову рубашку с широким воротом и снял штаны. Раздевшись, он спокойно сложил вещи на один из табуретов, уселся на другой и поглядел на девушку. — Потрешь мне спинку, женушка? — весело спросил мужчина, подмигнул и протянул ей маленькое полотенчико. Сакура кивнула и, стесняясь, подошла к нему, взяв протянутую жесткую ткань... — У тебя много шрамов, — спустя какое-то время тихо сказала она, аккуратно растирая мокрым полотенцем его спину и плечи. — Я еще тогда, у водопада, обратила внимание. Он развернулся к ней и кривовато ухмыльнулся. — Я вообще не очень-то красивым уродился, не чета брату или тому же Хашираме. Женщины меня и так всегда боялись до обморока, а дети плакать начинают, едва завидят. Шрамы уже ничего прибавить и отнять не смогут. — Он помолчал немного и нахмурился. — Даже и не знаю, чем я тебе так сильно понравился... — А еще хмуришься часто... — задумчиво проговорила девушка и, присев к мужу на колени, нежно провела кончиками пальцев вдоль суровой складки между его бровями. Мадара вздрогнул от ее ласки. — Никогда женщин не пойму... Есть в вас какая-то странная тяга: найти самого страшного или увечного и посвятить ему всю свою жизнь... — Неправда, ты очень, очень красивый, — тихо ответила Сакура и крепче прижалась к мужчине. — Я видела, как ты сражаешься: так двигаться, как ты, никто больше не умеет, даже Хаширама. Каждый шаг и удар отточен и наполнен тяжелой неотвратимостью. В бою ты похож на бога... Мадара недоверчиво хмыкнул, скулы его порозовели. Он пристально поглядел на жену и потянул полотенчико из ее ослабевших пальцев. — Давай-ка я еще немного подвигаюсь, раз тебе это так сильно нравится... — хрипловатым голосом произнес он. — Спинку твою потру... — Мужчина по-хозяйски огладил ее плечи, задержавшись ладонью на мягком холмике груди...