***
...Сакура сжимала кулаки от бессильной ярости и сверлила взглядом беловолосого шиноби, который спокойно и расслабленно стоял подле старшего брата: «Бессовестный Тобирама, вредитель белобрысый! Надо было сильнее тебя приложить! Что же ты такого наговорил этому Сенджу?!!» Мадара, тем временем, прищурился и разозленно процедил: — Хаширама, ты с ума сошел? Какой я тебе брат?! Кареглазый Сенджу легкомысленно пожал плечами. — Но ты ведь взял в жены нашу с Тоби младшую сестренку, так что теперь мы одна семья. Конечно, я могу называть тебя братом. Тоби мне все рассказал, и я с ним полностью согласен. Она, — Хаширама бесцеремонно указал пальцем на стоящую позади Мадары Сакуру, так что девушка испуганно вздрогнула и съежилась, — умеет то же, что и я, а древесный кеккегенкай передается только в старшей семье нашего клана. Значит, родство должно быть довольно близким. Иначе она бы ничего не умела. Я сам лично сходил в Янохара и порасспрашивал людей. То, что она сделала с твоим переломанным до смерти приятелем, мог бы сделать только я сам, а это, согласись, уже показатель. Ну, конечно, цвет чакрового потока у нее отличается от моего, и сил, видно, не хватает сосредоточиться на всем одновременно, поэтому она вынуждена использовать вспомогательные печати. Но все это не слишком большие отклонения от нормы. Тем более для девушки. Лечить чакрой, кроме Сенджу, никто больше не умеет. — У нее нет кеккегенкая! Она использует печати, потому что иначе не может. — Мадара раздраженно сложил руки на груди. — И ее способу можно научиться. Она уже учит наших лекарей. Что, всех их тоже теперь возьмешь в братья и сестры?! — Нет, Тоби, ты только посмотри, какая жемчужина попала в руки Учиха?! — умилился Хаширама. — Да она же гениальна! Точно, наша кровь! На меня похожа, и даже кое в чем меня превзошла. — Старший Сенджу нарочито сурово погрозил Сакуре пальцем. — Мне вот так и не удалось научиться передавать другим свои способности. Теперь я окончательно убедился, что она Сенджу. Ну не упрямься, Мадара, ты и сам это знаешь. Мы с Тоби долго думали, кто мог быть ее отцом. Женщин из главной ветви мы в учет не брали — зеленоглазые у нас в клане найдутся, но потерянных розоволосых девочек за все это время не было, а значит, ее отцом был или наш отец, или дядя. Хотя, кажется, дядя умер задолго до ее рождения... Сколько лет моей юной и прекрасной сестре? Мадара скрипнул зубами. — Иди к черту, Хаширама! Она не Сенджу! — Ну что ты так стесняешься, Мадара. Как маленький, право слово! Откуда же она еще? Да, тут нечем гордиться, но я вовсе не стыжусь, что, возможно, именно мой отец «погулял» на стороне. Это не так уж важно. Сам понимаешь, в жизни шиноби всякое случается: долгие переходы, напряжение во время боя, желание разрядки... — Она не Сенджу! — Да откуда ты знаешь?! Проверить-то уже нельзя, что за тайны скрыты в ее крови. А признаки точные! — Она сама мне сказала, шаринган нельзя обмануть! — Да ладно?! Она тоже может ничего не знать и искренне верить во что угодно. Другие свидетели есть? Нет? — Хаширама задумчиво покачал головой и постучал указательным пальцем по подбородку. — И как же тогда нам выяснить правду? Ну не устраивать же, в самом деле, юной химэ полноценный допрос... Не по-людски как-то... — Ты думаешь, я бы тебе позволил?! — процедил Мадара. — Только шевельнись в ее сторону — будешь месяц в Цукуёми собственную задницу допрашивать. — Хо! Мадара, неужели ты научился шутить?! — рассмеялся старший Сенджу. Мадара угрожающе прищурился, Хаширама не обратил на это никакого внимания и только беспечно пожал плечами. — Да я, как бы, и сам не собирался — сестра все-таки. Хорошо... пускай она просто нам все расскажет, при всех. А мы послушаем и посмотрим... внимательно. Скажи-ка, прекрасная химэ, кем были твои родители, из какого клана? Мадара раздраженно махнул рукой. — Ответь ему. Сакура с опаской поглядела на Хашираму и вышла вперед. — Кизаши и Мебуки, из семьи Харуно. Шиноби в первом поколении. — Бесклановая, что ли?! — Хаширама недоверчиво нахмурился. — Такие яркие способности, что сумела железные ворота в Янохара выломать, прямой удар в сердце пережила и беднягу Тоби на середину реки забросила? И все это только во втором поколении, у бесклановой? Так не бывает! — Старший Сенджу решительно покачал головой с таким видом, будто его настойчиво убеждали, что солнце — зеленое... — Ну, ладно... допустим. А родители твоих родителей? — Простые торговцы. — Ты их видела? — Нет, они умерли до моего рождения. Хаширама торжествующе переглянулся с братом. — Значит, все-таки, не отец, а дед! Тобирама подумал немного и бесстрастно сложил руки на груди. — Ребенку должны были дать правильное имя. Мужское — точно не наше, в старшей семье все имена оканчиваются на «-ма», такова традиция, а вот женское... Все эти бутоны, цветы и листочки... Да, вполне. Но может, и наш отец... с ее матерью. Хаширама многозначительно покивал головой. Мадара стиснул кулаки. — Да у половины баб на континенте «цветочные» имена! Хаширама, ты блефуешь! — Аха-ха, да ты что?! Разве мог я так низко пасть?! — Точно, блефуешь! — Говорю тебе, это просто признаки слишком однозначные. Ты же сам все слышал. Повторяю еще раз: лечить чакрой, кроме Сенджу, никто не умеет. Больше и не надо никаких доказательств. Это всем известно. Так что я абсолютно уверен, что она Сенджу, и перед всеми признаю ее Сенджу. Это мое право. Если у тебя есть стоящие доказательства, что я ошибся, так скажи прямо сейчас. Убеди всех. Или тебе придется согласиться, что она наша. Пусть главы четырех кланов будут нам свидетелями! Мадара обернулся: выражение лица Нара Ашики очень ясно отражало ту проблематичную и бездонную глубину ямы, в которую все сейчас катилось, Иномэ сожалеюще взглянул на главу клана Учиха, пожал плечами и растерянно почесал затылок, Акимичи Кочо спокойно заложил большие пальцы за широкий пояс и прикрыл глаза, что-то обдумывая, а Хинотама глубокомысленно кивал головой, будто давно уже все понял, раньше всех... Скулы Мадары побелели от ярости, Хаширама заговорил снова: — И, кстати, без особого разрешения главы, женщин, да еще и таких талантливых, в чужой клан не отдают. Иначе это называется подлым воровством ценной крови и влечет за собой... Очень. Серьезные. Последствия. За спиной у Сакуры раздался еще тихий, но уже довольно слышный ропот толпы. Отряд Учиха придвинулся ближе к своему главе, отсекая того от остальных и готовясь к самому худшему. Нара Ашика отдал резкий хлесткий приказ, и шум немного затих, но вряд ли надолго. Обвинение Сенджу Хаширамы было слишком серьезным. Воровство наследия крови кланы не прощали никогда и никому. Изуна оглядел суровые лица вокруг, нахмурился, с тревогой покосился на брата и невестку и положил руку на рукоять катаны, Мокса выхватила кунай из подсумка, Хисаме поднял правую руку в начальном жесте какой-то мудреной печати... — Учиха Мадара. Тебе же не нужна настоя́щая война со мной?! — Хаширама грозно нахмурился, воздух вокруг него резко похолодел, и казалось, что поляна, залитая послеполуденным солнцем, потемнела, как при затмении. Разом затихли и люди, и всё вокруг. Кисловато-пряный запах разрытой земли и травы окутал пространство, и Сакуре показалось на миг, что она заглянула в собственную могилу. Девушка тихонько икнула — старший Сенджу был в этот момент намного-намного-намного страшнее разозленного Мадары. Но ужасное мгновение закончилось, Хаширама вдруг весело рассмеялся, а убийственное ки развеялось без следа. — Однако тебе очень повезло, мой друг. Я с радостью даю свое разрешение. Кровные связи — лучшие связи! Теперь между нашими кланами будет мир! Тихое перешептывание в толпе как обрезало. Сотни растерянных глаз скрестились на главе клана Сенджу. Сказать, что люди были удивлены и шокированы, — ничего не сказать. Среди военных кланов существовало два основных способа утверждения долгосрочных мирных договоров: обмен высокопоставленными заложниками или брак с женщиной из старшей семьи будущего союзника. Но никогда еще это не совершалось так легкомысленно и поспешно: без долгого обмена письмами, предварительного выставления условий, поиска выгоды. Сенджу Хаширама только что нарушил все возможные правила, отбросил многовековой порядок, как никчемную пустышку, и создал какой-то новый, свой собственный, закон. И теперь никто не мог понять, чего больше было в этом поступке — глупости или величия... Тобирама ошарашенно поглядел на старшего брата и подошел ближе. — Брат... Одумайся. Что ты такое говоришь?! Воздух снова начал стремительно холодеть. Одно единственное, тяжелое, как железная гиря, слово скатилось с губ Хаширамы и, казалось, пригвоздило его младшего брата к земле. — Тобирама... Беловолосый Сенджу сглотнул, фарфоровые скулы его посерели, а плечи опустились от невыносимой тяжести, но он быстро взял себя в руки, выпрямился и послушно отошел в сторону. — Как скажешь... Хаширама решительно и резко развернулся к Мадаре, так что длинные темные волосы плеснули по ветру. — Друг, я даю тебе свое разрешение. Ты можешь взять эту милую химэ... — очень серьезно, веско и значительно повторил он, потом запнулся и замолчал, смуглые щеки его потемнели румянцем, — кстати... как ее зовут? — Сакура, — сквозь зубы процедил Мадара. — Ах, да! Точно. Сакура. Можешь взять Сенджу Сакуру в жены. А?! Как замечательно я все придумал?! — Она уже моя жена. — Ну и отлично! Хотя, знаешь ли, я сильно огорчен, что и в этом ты сумел меня опередить, а я даже на вашей свадьбе саке не выпил, в знак компенсации. — Сенджу выдержал драматичную паузу, потом хитро прищурился и приподнял бровь. — Может, еще разок устроим? Сакура засопела и почти беззвучно прошептала: — Что, в третий раз?! Мадара нахмурился, взглянув на Хашираму с лютой ненавистью, зубы его тихо скрипнули, на скулах заиграли желваки. Тяжелое черное облако ки расползлось по склону холма, небо потемнело, а воздух загудел, как тетива огромного лука, грозя расколоть пространство в клочья, верхушки сосен засветились холодным и страшным синеватым огнем, предвестником гроз... — Ладно-ладно, — миролюбиво воскликнул Хаширама и поднял руки ладонями вверх, — но все должны знать, что пришла Сакура-химэ в клан Учиха из клана Сенджу. Так что хорошенько это запомни... братец. ...Грудь Мадары вздымалась от ярости. Он долго молчал, тщательно взвешивая за и против, и наконец зло цыкнул, признавая поражение, а затем процедил сквозь зубы: — Пусть будет так. Признаю родство. Учиха объявляют перемирие на время этого задания. Мы выполним работу, разделим добычу и вознаграждение, а потом решим все наши дела без свидетелей! — Вот и отлично! Признаю родство. Сенджу объявляют перемирие на время этого задания, — Хаширама лучезарно улыбнулся...***
В большой командирской палатке, разбитой на краю леса, было тесно. Лидеры шести кланов сгрудились у стола, рассматривая карту, которую Мадара выкупил у Рыбака. Глава клана Учиха заканчивал рассказ о том, что они с Хисаме выяснили в городе: — Времени у нас — до завтра, утром за химэ Хьюга должны прилететь шиноби Банбуцу, так что надо нападать сегодня ночью. Еще Амимото сообщил, что неподалеку от логова Фума поселился Хвостатый Зверь. Это тоже необходимо учесть. — Сколько хвостов у Зверя? — деловито спросил Тобирама, рассматривая карту острова кайдзоку. — Не нашлось идиота, чтобы сходить и посчитать, — процедил Мадара, недобро покосившись на беловолосого Сенджу. — Жаль, — поспешно проговорил Ашика, пытаясь не дать конфликту разгореться и переводя внимание остальных на себя, — было бы надежнее, если бы мы это знали. Посмотрите, скала, под которой разбойники вырыли свое логово, довольно высокая и мощная. Пробиться внутрь тихо вряд ли получится. Попытаемся взорвать камень, можем случайно навредить химэ, и уж точно нашумим. Всем известно, что хвостатые различаются по силе, если бы нам удалось узнать, какой из них там обитает, можно было бы как-то встроить эту информацию в наш план... Просчитать возможные пути отхода. — Если придется — мы с Мадарой сразимся со Зверем, — решительно проговорил Хаширама и стукнул кулаком по столу. — Уж вдвоем-то мы сумеем это сделать. — Сражаться с Хвостатым Зверем?! — Хинотама пораженно поглядел на старшего Сенджу. — Невозможно! Биджу — безумные, тупые, кровожадные создания, сгустки колоссальной энергии, которые не чувствуют усталости и не боятся боли. Да они вообще ничего не боятся! Если их разозлить, они будут гнать добычу, пока не убьют! Ни у одного смертного не хватит чакры, чтобы им противостоять... — Они знают, что такое страх, и они не безумны, — медленно проговорил Мадара. — Когда-то давно один из Учиха сумел обуздать биджу. В наших летописях сохранились сведения об этом. Главы кланов ошеломленно уставились на Мадару, и даже Хаширама, несмотря на всю свою браваду, с каким-то удивлением и тенью восхищения поглядел на старшего Учиха... — Брат, о чем ты говоришь?! — Изуна нахмурился. — Тот глава был не в себе. Проклятие окончательно сломало его. Да он уже был чертовым психом, когда вздумал идти против Девятихвостого! — И тем не менее он сумел его удержать, — задумчиво ответил старший Учиха. — Десять минут! — Изуна непроизвольно сжал кулак. — Десять гребаных минут, и Зверь разорвал его на части!