Сразу и навсегда

      Ривай пришёл рано и пока не было людей, сделал замеры шумов. Охранники, привыкшие к его загонам, даже не удивились, заметив одного из боссов с самого утра, ворчащего на лифты.       Как не удивительно, шум и вибрация соответствовали норме — видимо пустое пространство этажа создавало эхо. И, Ривай, вполне довольный, поднялся к себе и написал с десяток писем об анальной каре всем, кто не выполнил работу, а также подписал кипу мелких разрешений, чтобы завтра не тратить на них время.       Убив на разбор документации около часа, он спустился на этаж сотрудников, чтобы найти план этажа. Последний утверждали всем отделом и он обычно гордо висел на почетном месте рядом с наградами, списками рабочих часов и работниками месяца.       Ривай ценил своих сотрудников, но свой комфорт ценил ещё больше, поэтому когда зашёл разговор, чтобы переделать не только весь этаж, но и его кабинет под общий концепт, он мягко намекнул всем, что это он босс, а они, их дети, а также все их родственники пойдут по миру собирать милостыню, если хоть одна сволочь приблизится к его кабинету с дрелью в руке.       Поэтому теперь, пока все ждали великолепного ремонта, он, выйдя из отпуска, убирал пыль и должен был проконтролировать, чтобы «великолепный» ремонт был «экологичным, концептуальным и идущим в ногу со временем».       Вступив из лифта на этаж, он понял, что не один решил в воскресение выйти на работу. За столами сидели сотрудники одного из его отделов.       — И что здесь происходит? — ничуть не ласково спросил он, обводя всех взглядом.       — Ой, — первый подал голос Конни и всё пришло в движение. Будто мыши со всех углов зашуршали бумаги, Ривай в мгновение заметил, как Саша, начала перекладывать документы, Гюнтер ныкать их в стол, а Оруо усиленно клацать мышкой.       — Мистер Аккерман, здравствуйте, а мы тут решили в воскресенье выйти, поработать... — протянула Саша.       — То есть понедельники вам не нравятся? — спросил он, подходя ближе. — Или вы вдруг резко стали любителями шестидневки?       Конни засуетился, не зная, куда деть кипу документов, но Ривай успел быстро выхватить из его руки бумаги. Поверх всех был индивидуальный план, который он выдал парню три недели назад.       — Ну и сколько из этого ты успел сделать? — подозревая худшее, спросил он.       — Почти всё, — протянул тот, неуверенно.       — Да что ты? — вкрадчиво спросил Ривай, облокачиваясь на перегородку и внимательно смотря тому в глаза.       — Ну или не всё... но большую часть...       — Я же завтра проверю, — угрожающе сказал он.       — Я доделаю, мне осталось чуть-чуть... — почти проблеял парень, на что Ривай кинул ему лист на стол.       — Вот же лентяи! — громко сказал он, обводя всех недовольным взглядом. — Решили всё на последний день оставить? Все у меня завтра выговор получите.       — Мы успеем... — донеслось со стороны Саши.       — Да тут чуть-чуть осталось... — пробормотал Конни.       — Мы просто решили всё хорошо сделать... — проблеял Оруо.       — Я завтра посмотрю как вы хорошо сделали. И если увижу хоть одну жалобу от заказчиков всех переведу к Ханджи. Будете ездить по заводам за замерами, дышать алюминиевой стружкой в цехах и ругаться с кладовщиками. Кажется, вы забыли, как скулили, проходя практику три года назад?       — Никак нет... — послышался нестройный хор голосов.       — Хорошо, что нет, — недовольно сказал он, подходя к общему стенду. — Быстро привыкнете к прежним условиям.       Гюнтер из-за дальнего стола несмело поднял руку. Ривай, сняв со стенда план этажа, посмотрел в его сторону.       — Что ещё?       — Мне нужна помощь, — сказал он неуверенно, протягивая пачку листов из-за перегородки.       Ривай, смотря на него, буквально почувствовал, как начал дёргаться глаз. Глубоко вздохнув, он подошёл и взял протянутые бумаги.       Едва он это сделал, как со всех сторон другие сотрудники стали протягивать документы. Аккерман буквально почувствовал себя Цезарем, на которого наставили ножи.       — Да вы издеваетесь... — протянул он.       — Ну, раз вы всё равно здесь... — сказал Конни.       — Пожалуйста? — неуверенно улыбнулась Саша.       И Ривай на это только закатил глаза.       Среди своих сотрудников он провёл гораздо больше часа и в итоге приказал всем убираться домой и идти выгуливать собачек, бойфрендов или собственное эго.       Нельзя сказать, что за три недели, пока его не было, они ничего не делали — как раз нет, они всё пытались сделать самостоятельно, вместо того, чтобы обращаться к Ханджи.       Пока он был в отпуске, та должна была следить за отделом. Он оставил каждому подробный план действий, чтобы снизить на неё нагрузку, однако ключевые вопросы по договорам следовало всё же обсуждать с ней, а не ждать его. И с чем было связано нежелание обращаться к подруге, ещё предстояло выяснить.       Он спустился на лифте на последний этаж и взял на вахте ключи от подсобки, ему нужны были рулетка и уровень, чтобы сделать замеры. В помещении было откровенно грязно. Не долго думая, он нацепил маску с перчатками и стал копаться в разбросанных инструментах, как колорадский жук в картошке.       Вещи нашлись не сразу. Подумав о том, чтобы пригнать сюда все два отдела разгребать бардак, он подхватив инструменты, захлопнул дверь.       Кинув на вахту ключи, Аккерман, идя к лифтам, стал снимать перчатки, как вдруг рядом раздался знакомый голос.       — Здравствуйте.       Ривай не сбавляя шага обернулся, как раз в тот момент, как Эрен его догнал. И он на секунду поразился насколько яркие у мальчишки глаза. Линзы?       — Привет, Эрен, — сказал Ривай, запихивая перчатки в карман рабочей спецовки.       Парень по всей видимости пришёл только из дома, за его спиной болтался надутый рюкзак.       — Мистер Бонд, — сказал тот, улыбаясь, и идя рядом. — Работаете с утра?       — К сожалению, — ответил Ривай. — Сегодня ты в смене?       — Да, — довольно подтвердил тот. — Я сегодня один работаю, буду за главного.       Ривай под маской улыбнулся.       — Какой молодец, — заметил он. Когда они вместе дошли до лифтов, он нажал на кнопку вызова. Лифт загрохотал где-то на средних этажах. — Только зачем тебе такой большой рюкзак?       — Там контейнеры для еды, — Эрен стоял, перекатываясь с пятки на носок и поправляя лямки. — Брат поваром работает неподалёку, обещал мне туда еды наложить после работы.       — Понятно, — сказал Ривай, повесил рулетку на запястье и удобней перехватил уровень.       — А вам зачем рулетка? — поинтересовался тот, заметив движение.       — Парня себе подыскиваю, замеры делаю.       — Оу, — протянул Эрен и его глаза предвкушающе заблестели, словно он задумал какую-нибудь шалость. — И как успехи?       — Мои стандарты слишком высоки, — покачал головой Ривай, слушая, как грохочет лифт, приближаясь.       — «Длинны» вы хотели сказать?       — И это тоже.       — А что штанген не взяли, чтобы диаметр измерить?       — А рот мне на что?       Они смотрят друг друга в глаза пару секунд и Эрен, не выдерживая, закрывает лицо ладонями. Ривай, начинает смеяться.       Ну что за сладкий пирожок.       Стоя рядом с парнем он давит в себе острое желание приблизиться и как щенка потрепать того по голове, но сжимает руку в кулак, останавливая себя в движении. Этот мальчишка мог говорить всё, что угодно, но его тело выдавало смущение и неопытность даже на разговоры.       — Прости, пирожок, — сказал он, улыбаясь, — я забыл, насколько ты молод. Больше не буду пошлить.       Эрен что-то тихо подвыл в ладони, а потом когда опустил их, Ривай увидел его красные нарумяненные щеки и блестящие глаза.       — Я спокоен, — медленно пробормотал он, — спокоен и уравновешен.       — А то, — заверил его Ривай, — твоя выдержка идеальна. Десять из десяти.       Эрен фыркнул, улыбаясь.       Когда сработал сигнал лифта и двери распахнулись, Ривай пропустил мальчишку вперёд и, зайдя следом, прислонился к боковой стенке, чуть в стороне, стараясь не слишком смущать того своим близким присутствием.       — Так что, — спрашивает парень хриплым голосом, когда лифт начинает подниматься. — Отмыли то гигантское окно в кабинете злого босса?       — Конечно, — отвечает Ривай, смотря за мельканием цифр этажей, — босс остался доволен.       — Оу... — тянет Эрен, смотря в закрытые двери, — и часто вы делаете босса довольным?       — Мелочь озабоченная, — мягко говорит Ривай, против воли улыбаясь.       — Нет, нет, ничего такого, не подумайте, — притворно говорит тот, и чешет нос, смотря на Ривая блестящими глазами. — Я же не спрашиваю, как часто вы там полируете штанами стол.       Ривай фыркает.       — Как хорошо, что тебе это не интересно и ты не сможешь меня шантажировать, — произносит он, думая, что лифт слишком быстро поднимается.       — Как это не смогу? — притворно округляет глаза парень. — Я планировал расклеить объявления.       — Думал на повышение пойти?       — Конечно. Рассекретил бы тайную связь. Запрещённый роман о роковой страсти и трудных испытаниях на столе, смотреть без регистрации и...       — Всё-всё хватит, мне как-то резко поплохело, — сказал Ривай, закрывая глаза рукой и стараясь сильно не смеяться.       — Погодите, я ещё не дошёл до нефритовых стержней любви и рук, которые хватают выпуклости.       — Ты взял у Ханджи любовный роман? — даже не спросил, констатировал он.       — Почему сразу у мисс Ханджи? У Моблита.       Переглянувшись, они одновременно рассмеялись и лифт просигналил, прибывая на этаж.       Заместитель Ханджи, когда дел было немного, прикрывшись папками иногда почитывал беллетристику, все на это смотрели сквозь пальцы, потому что свою работу он знал и выполнял отменно.       Эрен вышел, всё ещё посмеиваясь и Ривай только посмотрел ему в след. И откуда это чудо свалилось ему на голову?       Выходя на своём этаже, он поймал себя на мысли, что продолжает улыбаться.       До обеда осталось немного времени и он потратил его замеряя перепады высот. Всё оказалось очень не плохо, Моблит нашёл вполне приличную компанию. Да, пару порогов он сделал бы по-другому — но это было не столь критично.       Закончив с замерами, Ривай подхватил все инструменты и выключил электричество на этаже. Заходя в лифт, мысли вновь вернулись к Эрену, но он их быстро отогнал, понимая, что зацикливаться на мальчишке — себе вредить. Фантазии хороши лишь в одном случае — когда превращаются в действие, а портить парню жизнь своим повышенным вниманием он абсолютно не собирался.       Положив на место инструменты, Ривай, попрощавшись с охранниками, пошёл на парковку. Уже перед машиной пиликнул телефон и он, отключая сигнализацию, прочел высветившееся на экране сообщение: «в гвн, забер пжлст».       Так.       Ривай сел за руль и включил зажигание, внутренне матерясь. Был обед. Солнце в зените, птички поют, время есть мороженное и купаться в реке, а вместо этого, Ханджи присылает ему: «я в говно, забери пожалуйста» и к прискорбию своему он даже знает — откуда.       Бар Кенни был в соседнем квартале.       Ривай припарковался около входа, хлопнул дверью машины и вошёл в темное помещение.       Ханджи лежала лицом на барной стойке и рядом с ней высилась бутылка виски. Кенни, закинув ноги на столешницу под стойкой, с умилением смотрел, как она пускает слюни на дорогое дерево.       Ривай даже не стал подходить, просто достал телефон и сфоткал картину.       «Эй, Эрвин, зацени», — написал он в мессенджере, отправляя приятелю фотку.       Кенни, заметив его, махнул рукой. В полутёмном помещении бара только за дальними столами собралась пара стариков, играя в маджонг, больше никого не было. Ханджи, привыкшая во время выпивки разговаривать, наверняка выболтала Кенни все свои тайны.       — Давно она тут? — спросил он, присаживаясь рядом на стул.       — С утра, — ответил Кенни, даже не потрудившись убрать ноги.       — Что рассказывала?       — Всё, — хохотнул тот, — знаю всю её подноготную от первой влюблённости, до сегодняшнего утра.       — Почему напилась?       — А ты спроси у неё, она может много интересного рассказать.       Ривай потряс подругу за плечо. Та, что-то неразборчиво проворчала и отмахнулась от него, как от назойливой мухи.       — Кофе есть? — спросил он.       Прежде чем вести ту домой, следовало хоть кофе перехватить, на еду он даже не рассчитывал, в такую жару Кенни бы не стал открывать кухню.       — Я тебе что, официантка? — ухмыльнулся Кенни. — Иди да налей.       — Выбить бы из под тебя стул, — проворчал Ривай, вставая и обходя родственника.       — Ну, рискни, — с вызовом сказал Кенни, смотря как тот включает кофе-машину и открывает мини-холодильник под стойкой. — И не воруй мои бутерброды.       — Нужны они мне, Ури отвратительно готовит, — сказал Ривай.       — Чтоб ты понимал, сопляк. Они сделаны с любовью.       Кроме бутербродов с начинкой из отрыжки кота, были только замороженные сосиски, булки и картошка. Решив поесть дома, Ривай прислонился к стойке, дожидаясь пока приготовится кофе.       — Ты уверен? Мне кажется он пытается лет двадцать от тебя избавиться, просто дозу подобрать не может.       — Прямо как твоя подруга?       Ривай снова взглянул на Ханджи. Чужие очки давно съехали на лоб, по щекам размазаны дорожки туши. Если бы она шла целенаправленно в бар с утра, то красится бы не стала. Какая сила заставила её завернуть в это злачное место своей молодости?       — Что она говорила?       — Спросишь у неё, когда очнётся.       — То есть ты не скажешь?       Кофе-машина просигналила, и Ривай аккуратно взял чашку.       — Она связала меня клятвой по рукам и ногам и даже назвала «хорошим человеком». «Вы такой хороший человек, мистер Аккерман», — сказала она и вырубилась. Я чуть не всплакнул от умиления.       — У нее были галлюцинации, — сказал Ривай, отпивая, — она думала, что это я перед ней сижу.       — Ты-то? С каких это пор ты стал «хорошим человеком»? Хотя погоди... — Кенни прищурился. — У тебя сегодня подозрительно хорошее настроение. Что произошло, сопляк? Обанкротил какую-нибудь контору?       — Да вот, думаю за тебя приняться.       — Тогда ты больше не получишь приличный кофе и будешь вечно хлебать растворимые отходы.       — Открою на этом месте кофейню.       — И разоришься через месяц.       — Ты же не разорился, — пожал плечами Ривай и кивнул в сторону играющих в маджонг. — Твои единственные покупатели — те двое.       — Это не покупатели — это местные жители.       — Часть интерьера?       — Мы всё слышим, засранец, — донеслось из дальнего угла.       Ривай улыбнулся, вспомнив, как сам так же называл Эрена.       Кенни присвистнул, смотря на него.       — Да ты, я смотрю, мне многого не рассказываешь, мальчишка, — протянул Кенни. — Кто сотворил с тобой такие перемены?       — Отпуск, — не дрогнув ни одной мышцей лица, заверил его Ривай.       — Пиздишь, как дышишь.       Телефон в спецовке завибрировал, Ривай отпил в очередной раз кофе и посмотрел на экран.       «Воу», — значилось в сообщении и смайлик с выпученными глазами.       «Не знаешь, что с ней?», — написал он Эрвину.       «Видимо она пьяна».       Ривай закатил глаза и принялся печатать: «Спасибо, кэп. Я про психику. Что с ней происходит в последнее время? Она мне ничего не рассказывала».       «Мне тоже. Я не в курсе. А что Моблит?».       Все в отделе знали, что Моблит влюблен в Ханджи.       Да что там в отделе — будь в здании тараканы, последний бы из них знал, что подчинённый, так трепетно к той относившийся, дышит к Ханджи не то, что неровно, — а зигзагом. Знала ли сама Ханджи? Ривай полагал, что да, не заметить подобного было невозможно, тем более подруге с её проницательностью.       Однако та была удивительно глуха. И Ривай пока не понимал конкретики: то ли девушка избегала чувств подчинённого, то ли своих собственных.       «Понятия не имею, я с ним не разговаривал».       «Ну так поговори».       Ривай едва в раздражении не зарычал.       «И что сказать? Слыш, Моблит, вы случаем не трахались, а то Ханджи уж больно подавленная? Мож тебе чё посоветовать от импотенции?».       «Лол».       Ривай злобно уставился на последнюю надпись: Эрвину лишь бы поржать. Конечно, не ему же Ханджи домой тащить.       — Пни её, — сказал Ривай, обращаясь к Кенни, одним глотком допил кофе и поставил пустую чашку под стойку.       Кенни постучал ногами по стойке и заорал:       — Подъём, красотка!       Ханджи завозилась, но глаз не открыла и Риваю только и оставалось, что обойти родственника и взвалить тело подруги на себя. Лол, блин.