Сразу и навсегда

      Ривай любил свою работу, но та, к сожалению, не всегда отвечала ему взаимностью. Первый рабочий день после отпуска принёс давку в лифте, штробление стен под коммуникации вблизи кабинета и проблемы с поставщиками.       Он стойко игнорировал визг дрели, сообщения Эрвина и пролитый чай на пиджак. Однако, ближе к обеду подруга влетела в его кабинет как фурия и хлопнула ладонями по столу.       — Я смотрю, ты уже в порядке и даже перегаром не... — начал он, отворачиваясь от монитора с комплектовочной ведомостью.       — Что ты сделал с моим мальчиком?       Ривай, нахмурившись, взглянул на неё, пытаясь вспомнить, обругал ли он за утро Моблита. По всем параметрам выходило, что того не было в общем списке лентяев.       — С каким из? Уточняй. А то идиотов в твоем подчинении больше, чем звезд на небе.       Взгляд Ханджи блеснул хитринкой. Ривай напрягся.       — С Эреном. Что ты сделал с Эреном? Чем тебе не угодил этот котик? Ты его обозвал? Наорал на него? Он нассал в твоем кабинете и ты отхлестал его тряпкой?       От последнего предположения Аккермана едва не закоротило.       — Ты в своем уме? Ничего я ему не делал, я его видел-то последний раз вчера, ещё до того, как тебя из бара притащил.       — И?       — Что "и"? — с раздражением спросил он. — Мы немного посмеялись и разошлись. Всё.       — Ой, ли? Тогда почему он ходит и ищет какого-то уборщика? Все ему отвечают, что такого никогда не видели, наверно новичок из клининга, но я быстро смекнула кого он имеет в виду, — Ханджи задорно хлопнула ладонями по столу. — Признавайся, Ривай.       Ривай перевёл взгляд на документы под её ладонями и нахмурился.       — И что он говорит? — спросил он, стараясь придать голосу больше равнодушия, чем следовало.       — О, смотрю ты заинтересовался... — протянула подруга, и Ривай поднял на неё взгляд.       — Что он говорит, Ханджи.       Девушка лукаво улыбнулась:       — Кажется, там мелькали слова «горячий» и «руки, охуенные руки».       — Мелкий фетишист, — пробормотал он, против воли улыбаясь.       — Рива-а-ай...       — Что-о-о? — с теми же интонациями переспросил её Аккерман.       — У тебя глаза блестят.       — Я прибухнул с утра, — быстро нашёлся Ривай и перевёл взгляд обратно в монитор. Цифры в ведомости почему-то перестали казаться интересными.       — Ты не пьёшь.       — Кто сказал, что алкоголя? Может, это был очиститель для стекол.       — Он тебе понравился? Понравился? — не унималась Ханджи, сминая ладонями отчёт на его столе.       — Очиститель? Нормальный, второй год пользуюсь.       — Если не признаешься, я скажу Эрену, что ты был тем уборщиком.       Ривай перевёл на неё свирепый взгляд.       — Чего ты хочешь?       — Он тебе понравился?       — Скажем так, у него определенно есть шарм, чувство юмора и слабые зачатки инстинкта самосохранения.       — Я могу устроить вам свидание.       — Разберись сначала со своей жизнью, прежде чем лезть в чужую.       — Он думает, что ты уборщик. Ты ему не представился. Он приносил лестницу сюда в твой кабинет. Ты определённо не хочешь, чтобы он узнал кто ты.       — Да, мисс Холмс, не хочу.       — Почему?       — Потому что тогда он будет скован субординацией и не посмеет рта раскрыть в моем присутствии, не то, что вызывающе шутить.       — Я могу переставить его смену на выходные. Ты всё равно каждую субботу уборку делаешь.       — Не нужно портить парню жизнь лишь потому, что мне понравилось с ним разговаривать.       — Судя по тому, как он завывает на этаже раненной белугой в поисках тебя, едва ли он будет против.       Ривай приложил ладонь к лицу, против воли скрывая улыбку.       — Риваа-а-ай... — задорно протянула Ханджи.       — Сядь, — сказал тот и быстро вернул лицу прежнее выражение.       Ханджи, улюлюкая, упала на стул напротив. Ривай, потянувшись, поправил документы и, смотря ей в глаза, произнёс:       — Ты ничего не будешь делать ему во вред.       Оскал, который появился на лице подруги, можно было вывесить на доске рядом с жуткими улыбками маньяков.       — Рассказывай, — пропела она.       — Расскажу, как только ты расскажешь про вчерашнее.       — Ну, я так не играю, — произнесла Ханджи и сделала попытку подняться.       — Сидеть! — рявкнул он и подруга послушно замерла. Ривай угрожающе добавил. — Я ведь могу и к Моблиту пойти.       — Это запрещенный приём, — сказала Ханджи, а потом передразнивая его добавила. — Я ведь могу и к Эрену пойти.       — Туше, — сказал Ривай, откидываясь обратно на стул.       Пару секунд они играли в гляделки в полном молчании, пока Ханджи первой не сдалась.       — Ладно, — протянула она растягиваясь на стуле. — Я расскажу. Ты ведь помнишь моих родителей...       Ривай помнил её родителей, точнее приёмных родителей. Они забрали Зое из приюта, когда ей было десять, она была бешеной, острой на язык и умеющей обращаться с битой лучше, чем с ручкой для письма. В драке она проигрывала только Риваю, и, вероятно, любовь к дракам стала и началом их дружбы.       Приёмные родители позволяли ей уличные выходки, чтобы она сбрасывала адреналин, а сами готовили её к лучшей жизни. Хорошая школа, отличные воспитатели, доступ к курсам, иностранные языки и самое главное — великолепное людское отношение. Зое оттаяла, стала заниматься наукой, дела родителей пошли в гору. И когда денежный потенциал достиг определённой критической массы, встал вопрос о преемственности.       Возглавлять фармацевтические компании Зое не очень хотела, она любила полевые испытания двигателей, запах цехов и плавильные печи. Рожать тоже не собиралась и оттягивала вопрос замужества как могла. Три недели назад вопрос встал не ребром — костью в горле, и родители в приказном порядке объявили, что берут дело в свои руки. Жених нашёлся быстро.       — И кто он? — нахмурившись, спросил Ривай.       — Какой-то владелец сети то ли ресторанов, то ли булочных, — произнесла она, сняв очки и массируя веки. — Я только имя знаю. Зик.       — Отвратительное имя, — прокомментировал Ривай. — Снайперской винтовки у меня нет, но я знаю где её достать. Хочешь стать безутешной вдовой с приличным капиталом через минуту после росписи?       Ханджи хрипло рассмеялась, поставила локоть на стол и задумчиво подперла рукой голову.       — Я боюсь, что не могу отказать им. Ты же знаешь, как много они для меня сделали.       — Они не могут подождать ещё лет десять? Может, через десяток лет ты захочешь возглавить их фирму и не понадобится никого рожать?       — Им уже за шестьдесят, Ривай. Они мне каждый раз напоминают о продлении фамилии, преемственности и прочем.       — То есть тут «вилка»: или ты возглавляешь сеть фирм или выходишь замуж?       — Ну да, — протянула она и в её голосе послышалась тоска. — Я завтра в обед встречаюсь с этим Зиком, тут в кафе, что напротив парка.       — У Эрвина вроде был тротил...       — Ох, да прекрати ты, — отмахнулась Ханджи с улыбкой.       — А Моблит?       — А что Моблит? — изобразила непонимание та.       — Не придуривайся, — строго сказал Ривай, складывая руки на груди.       — Ой, Ривай. Моблит — мальчик, у которого вся жизнь впереди. Зачем ему я и мои проблемы? Он может найти какую-нибудь молодую девицу с упругими грудями, которая нарожает ему детей, и будут они жить долго и счастливо где-нибудь в деревне. И пасти гусей.       Ривай улыбнулся.       — Ты можешь подтяжку груди сделать, а пару гусей я тебе на день рождения подарю.       Ханджи схватила со стола ближайший договор и кинула прямо в него.       Ривай поймал его на лету и заметил:       — Помнишь фильм «Ангелы Чарли», где девчонки стояли перед чужой дверью в одеждах пастушек? Закажем тебе такой же костюм, гусей в руки, ни один Моблит не устоит.       Ханджи рассмеялась.       — Засранец.       — Я думаю, тебе надо сначала поговорить с Моблитом, а уже потом, с этим. Даже имя произносить не хочу. Если Моблит упадет в твои ноги, увидев пару гусей, то отказать тому будет гораздо проще.       — А я думаю как раз наоборот, сначала сходить на встречу с Зиком. Если мы друг другу не понравимся, то и Моблита втягивать во всё это не придётся.       — Ссыкушка, — почти ласково протянул он.       — А сам-то? — спросила Зое и прищурилась. — Эрен, бедный мальчик, все ноги стоптал в поисках «горячего» уборщика.       Ривай закатил глаза и кинул договор обратно на стол.       — Тут не до Эрена, твой вопрос...       — Не отмазывайся, — перебила его подруга, — око за око, информация за информацию.       — Да нечего рассказывать, — показательно поморщился он. — Эрен принёс лестницу, мы посмеялись немного, а вчера опять столкнулись у лифтов. И всё.       — А как же вызывающие шутки?       — У него просто язык без костей, а сам ещё ребёнок, — отмахнулся Ривай, — я почти уверен, что он даже не целовался толком ни разу.       — Ну вот и научи, — сказала Ханджи и плотоядно облизнулась. — Зачем такое сокровище кому-попало отдавать?       Ривай выразительно посмотрел на неё.       — Я тебе что, секс-коуч? — спросил он недовольно.       — Будь ты им, уверена, Эрен первый бы купил билет, — заметила она, выразительно двигая бровями.       Ривай фыркнул.       — Он даже моего лица не видел, я всё время в маске был.       — Да ты прям бэтмен, — засмеялась Ханджи. — Так что тебя останавливает, чтобы приударить за ним?       — Тоже что и тебя. Только в моём случае костюм пастушки не поможет.       И они в унисон невесело рассмеялись.       Ханджи ещё некоторое время провела в его кабинете: они обсудили новости за прошедшие три недели, перемыли кости Эрвину — как начальнику департамента, но Ривай всё время ощущал исходящую от подруги обречённость, будто та уже смирилась со своей судьбой.       Ривай написал Эрвину и тот сказал только одно — предупреди Моблита о её свидании, если ему не безразлично, тот поговорит с Зое.       Ближе к вечеру, Ривай, зная, что Моблит приходит поздно и уходит позже всех, позвонил тому в отдел.       — Моблит.       — Да, мистер Аккер...швайн.       Ривай на секунду встал ступор, а потом зашипел, не хуже змеи.       — Швайн? Серьёзно? Это по-немецки «свинья». Ты сейчас либо одной ногой в могиле, либо в городском бюро трудоустройства.       — Я запаниковал.       — И позволь спросить, почему?       — Мисс Ханджи сказала, что в виду определённых обстоятельств теперь будет так.       — Нихрена не понял. Какие обстоятельства заставляют тебя коверкать мою фамилию?       — О которых стало известно утром мисс Ханджи.       Ривай всеми силами попытался понять, что происходит и, спустя несколько секунд усиленно мысли, до него стало доходить.       — Эрен рядом с тобой?       — Да, — облегчённо сказал Моблит.       — Ханджи сказала не упоминать мою фамилию, потому что тот может услышать мой голос?       — Да, — радостно почти простонал тот.       — Понятно. Отбой ситуации.       — Слава, — в его голосе почти послышались слёзы благодарности.       — Кто ещё занимается подобной фигнёй? — спросил Ривай, массируя переносицу.       — Не знаю, но когда мисс Ханджи уходила, в обсуждении по телефону участвовал мистер Смит.       — Твою мать. Они меня сожрут.       — У вас не осталось ещё дней от отпуска?       — Нет, — почти простонал тот и задумчиво добавил. — Может ногу сломать?       — Прошу, не надо себя калечить, — в голосе Моблита послышалась нота беспокойства.       — Себя? Я что, больной? — с недоумением спросил Ривай. — Я думаю сломать ногу Ханджи.       — Мистер Аккер...ман...       — Так-то лучше, — заметил Ривай и, не дожидаясь последующей речи подчинённого, быстро сказал. — Кстати, я звоню по поводу Ханджи. Она собирается на свидание.       — Что?       — Она что-то говорила про родителей и обязательства, но я не слушал эту слезливую историю. Зато запомнил место: завтра в обед, в кафе, что на соседней улице.       — Она завтра с утра отправляет меня в командировку, — прошептал Моблит и Ривай почти почувствовал к нему сочувствие. Почти.       — Что ж, пупсик, подумай, может сломать ей ногу — не такое уж и плохое решение, — заметил он, и, с чувством выполненного долга, бросил трубку.