Сразу и навсегда

      — Она не позволяет за собой ухаживать, — произнёс Моблит, с унынием смотря на бутерброд. — И не проводит со мной время помимо работы. Когда я её куда-то приглашаю, находится тысяча неоконченных дел. Я понимаю, что у нас сейчас осадное положение, но это не отменяет того, что можно выделить пару часов в обед, чтобы прогуляться в парке.       Ривай подумал о том, что не одному Моблиту не везёт со свиданиями — вместо того, чтобы тискаться вчера, смотря кино, им с Эреном пришлось разглядывать горящую машину.       — То есть, после работы вы не общаетесь? — спросил он, отпивая кофе.       — Почему? Общаемся. На рабочие темы.       — И она не посылает тебе дурацкие картинки, чтобы посмеяться вместе?       — Никогда такого не делала, — пожал плечами Моблит. — На работе вроде бы хорошо, но после работы она ведёт себя так, словно ничего не происходит. Я понимаю, что ещё немного времени прошло, но уже начинаю думать, что она хочет встречаться со мной днём, а вечером с кем-то другим. Хотя, если честно, я не всегда могу понять, мы встречаемся или нет.       — Ты спрашивал её об этом?       — Она посмеялась, ну я так понял, что — да.       Ривай с Эреном переглянулись. Такая неопределённость ни к чему хорошему не вела. Не дав чёткого ответа, Ханджи в любой момент могла сказать: «Прости, зайчик, ты неправильно меня понял, мы просто дружим».       — А тебя сильно волнует статус ваших отношений?       — Конечно, а кого бы не волновал?       Аккерман потёр переносицу, думая, что позже надо обсудить этот вопрос с Эреном. Насколько он помнил, тот также в какой-то момент был в неопределённости, и возможно остатки сомнения были до сих пор. Ему совершенно не хотелось, чтобы его парень мучился, как Моблит сейчас.       — И что мне делать во всей этой ситуации? — печально спросил Бернер у бутерброда.       Ривай не был бутербродом, но всё же ответил:       — Ну, тут два пути: или ждать пока она сама придёт к решению — но результат тебе может не понравится — или брать всё в свои руки.       — В смысле: результат может не понравиться? — возмутился тот, поднимая голову.       — А ты знаешь, как она поступит? Что если она захочет всё прекратить и остаться просто приятелями?       — Но я не могу на неё давить.       — Никто не просит тебя давить. Ты можешь сказать ей, что тебе не нравится, как развиваются события, — заметил Ривай и посмотрел на рядом сидящего парня. — Эрен, ты бы как поступил?       — Спросил бы в лоб: «Мы встречаемся или нет?», — сказал тот.       — Она опять может не ответить, — тихо заметил Моблит.       — Тогда я бы спрашивал до тех пор, пока не ответила.       Ривай улыбнулся. Он вполне мог представить, как Эрен ходит за ним и терроризирует этим вопросом.       — Можно сказать, что ждёшь ответа в течении недели, — заметил Аккерман. — И если она не определится, то предложи всё закончить.       — Но я не хочу расставаться.       — Ты не хочешь находиться в неопределённости, но при этом не готов и к отказу, — заметил Ривай, думая, что так и не съест бутерброд, если Моблит и дальше будет тянуть резину, — и чего ты хочешь?       — Встречаться как все нормальные люди.       — Нормальные — это какие?       — Ну, вы например? — неуверенно сказал парень, обводя их с Эреном взглядом.       — Эрен, мы нормальные? — уточнил Ривай, смотря на мальчишку.       — Я сижу сейчас на ящиках с гранатами, — заметил тот, принимаясь за свой бутерброд.       Аккерман хмыкнул.       — Смотри, Моблит, ты выбираешь плохую ролевую модель, — заметил он и, наконец, добрался до своей еды, пока Бернер усиленно погружался на дно своего умирающего Анимуса.       Парень сидел понурый, явно не зная, как выйти из тупика несуществующих отношений. У Аккермана тоже не было в руках нити Ариадны, максимум, что он мог — дать тому меч, а уж вскрыться или пойти рубиться с Минотавром — дело личное.       — Ладно, давай по другому, — сказал Ривай, думая, что давно пора применять шоковую терапию, — пока мы только слышали, что не делает Ханджи. А что делаешь ты?       — В смысле? — не понял Бернер, на краткий миг вынырнувший из пучины страданий.       — В прямом. Ты периодически зовешь её на свидания, что ещё?       — Я что-то ещё должен делать? — с недоумением спросил он.       Ривай в ответ на это даже перестал мучить бутерброд, а взглянул на Эрена:       — Радость моя, тебе стоит преподать ему пару мастер-классов.       Парень улыбнулся.       — Я просто делаю, что хочу, и не думаю о причинах и последствиях.       — Смотри, Моблит, в этом может крыться ответ. Может, тебе нужно уже перестать думать и начать делать? Начать как-то показывать, что она тебе нравится не только через периодические предложения подышать выхлопными газами в парке?       — Я делаю недостаточно?       — Возможно. А ещё возможно, что твои действия и твои мысли не совпадают.       — В смысле?       Ривай, со вздохом отложивший надкусанный бутерброд, в этот момент практически ощущал себя Аль Пачино в «Адвокате Дьявола».       — А давай подумаем, стал бы ты ей предлагать встречаться, если бы на горизонте не появилась опасность в виде возможного суженого? Разве тебя не всё устраивало до этого? Может, тебе больше нравятся страдания, а не сама Ханджи? Ведь так удобно чувствовать себя жертвой, не делая ничего. Подумай, над этим.       Моблит потёр лицо руками в молчании.       Ривай допускал возможность ошибки, а ещё допускал, что Ханджи и Моблит просто ленивые лентяи, каждый из которых не хочет брать ответственность за собственную жизнь — они оба ждут, что придёт кто-то другой и всё решит.       Пока Моблит был в пучине страданий, так что над ним практически были видны сгущающиеся тучи, Ривай тихо сказал Эрену, допивающему кофе.       — Возьми что-нибудь из еды на работу, а то я могу сегодня попросить столовую на выход.       — Они таки поймали вас и накормили тем пюре? — улыбнулся мальчишка.       — Пытались. Я отбивался как мог, но его кошмарный вид будет мне ночами сниться.       — Разве не я вам должен ночами сниться?       Ривай улыбнулся.       — Не поверишь, этот кошмар вытеснил тебя из подсознания.       — Я против такого. Мне не нужны конкуренты даже в виде пюре.       — Максимум, что я могу, это тебя представить обмазанным этим пюре.       — Фу, — протянул тот с улыбкой.       — Ну, не знай, теперь оно кажется великолепным, а местами даже сексуальным, — заметил Аккерман и пощекотал мальчишку.       Эрен рассмеялся, отбрыкиваясь.       — Мисс Ханджи говорила что-нибудь про меня? — спросил Моблит, поднимая взгляд.       — Нет, — солгал Ривай, не чувствуя вообще никаких угрызений совести.       Ханджи через пару дней может передумать, и сказать, что секс с этим парнем — лучшее, что было в её жизни, а вот слишком чувствительного Бернера ненужные признания могут и задеть.       — Ясно, — пробормотал тот и со вздохом взялся за свой бутерброд.       — Давай, поешь, и большинство проблем уже не будут такими ужасными, — добавил Ривай.       — Заедание стресса — не лучшая привычка, — заметил Эрен.       — Слушай, точно, — согласился Аккерман и потом прикрикнул на Моблита, который успел надкусить бутерброд. — А ну быстро выплюнь обратно!       Бернер подавился и принялся выкашливать лёгкие.       Ривай рассмеялся и похлопал парня по спине.       — Прости, прости, Моблит, — сказал он, — шоковая терапия она такая.       Оставшееся время завтрака Бернер больше ничего не спрашивал и вёл себя тихо. Парень смотрел на них с Эреном, и Ривай понимал, что происходит: тот примерял их тип отношений на себя. Подойдёт ли такой вид взаимодействия? Нравится ли? Сможет ли он сам так? Да, наблюдение со стороны многое могло сказать, но вести себя в соответствии с неподходящим образом — заработать депрессию. Моблиту стоило бы сначала разобраться в себе.       После завтрака прибыли парни Майка. Самое ценное — гранаты и Эрена — Ривай засунул на заднее сиденье машины Моблита. Он был конечно не прочь развалиться рядом с парнем, но полицейские, остановив машину, наверняка бы не поняли юмора, увидев на переднем сиденье ящики гранат, поэтому пришлось сидеть рядом с Бернером.       Уже в машине, Эрен, смотря в телефон, сказал:       — Ребята пишут, что за нами хвост. Вчерашняя девушка, что заходила в бар.       Ривай посмотрел в зеркало заднего вида, но подозрительного ничего не заметил, видимо девчонка за день стала немного умнее. Он вспомнил, что забыл написать на почту её руководству и подумал, что сейчас — самое время.       — Эрен, спроси у них номер машины, — попросил он, доставая телефон. — Я предупрежу парней Майка, чтобы были начеку. Моблит, она может за тобой увязаться.       — Понял, — сказал Бернер.       Эрен продиктовал номер и Ривай скинул информацию ребятам впереди, потом написал Ури, что тому могут позвонить из отдела.       — Я могу попросить поменять место встречи, — заметил Моблит.       — Нет, парни её задержат. Если им придётся остановиться, зарулишь в какой-нибудь переулок и подождёшь. Одному нельзя, если на встрече начнётся стрельба — сначала кидай гранату, а потом звони мне, — сказал он и стал печатать сообщение с претензией в своём любимом стиле: «мой адвокат вас сожрёт, шкуру выплюнет и сделает из неё подстилку для вашей собаки».       — Какое у вас время рождения? — спросил Эрен.       Ривай продиктовал ему час и минуты и сразу забыл, думая о том, что стоит предупредить Майка и Смита, о том, что за ним теперь постоянно может быть хвост.       Когда Моблит их высадил перед зданием, то парни ещё некоторое время стояли и смотрели как он уезжает, а потом Эрен взглянул на Ривая и с тяжёлым вздохом протянул ему телефон.       — Всё плохо, — сказал он.       — Что такое? — удивился тот, убирая, свой мобильник в карман и забирая протянутый. Он был почти уверен, что Крюгер с матерью Эрена скооперировались и едут в их сторону. Однако, в телефоне на пол страницы шла надпись: анализ совместимости по дате рождения.       — Это так прискорбно, моему расстройству нет предела, — сказал Эрен и прильнул к нему сбоку. — Как жить-то теперь?       — Погоди, — пробормотал Ривай, обнимая его одной рукой и смотря на шкалу с процентами: ниже девяносто не было нигде, даже в таких дурацких графах, как «совместимость по Луне». Что это вообще значит? Кто-то из них двоих Сейлор Мун? — Но здесь всё нормально.       — Пролистните в самый низ, — разве что не взвыл тот, обнимая его, и, засунув руку в карман джинс, стал щупать за зад. Аккерман мельком думал, что кажется его наебывают, но всё равно сделал, как тот сказал. Внизу стояла графа: «увлечения и хобби», а жирная красная надпись гласила — плохая совместимость.       — Видите? — грустно сказал тот. — И как мы теперь будем? Это несправедливо, по всему есть совместимость, а по хобби нет. Если в процентах, то даже пятидесяти не наберётся.       — Думаю, это наоборот хорошо, — сказал тот, стараясь не смеяться.       — Почему? — удивился парень, даже перестав его щупать.       — Ну как же, у нас будут разные занятия, а когда мы встретимся, то сможем рассказать друг-другу много нового.       — Это где это мы встретимся, в кровати?       Аккерман улыбнулся.       — Конечно, мы же только в ней светские беседы и ведём. Обсудим сегодня звёздный параллакс?       — На счёт параллакса не знаю, но вот звёзды я не прочь увидеть.       Ривай рассмеялся, уловив подтекст.       — Значит, хобби тебя смущают? — сказал он, принимаясь щекотать фантазёра. — А что всё остальное — прекрасно, ты не заметил?       — Так это само собой разумеющееся, — рассмеялся тот, выкручиваясь в его руках. — А вот за хобби очень обидно. Чем вы в свободное время занимаетесь? Может, мне подтянуть свои навыки в этом деле?       — Уборкой.       — Как хорошо, что у нас разные увлечения. Расскажете потом, как убирались?       — Ах ты хитрец, — заметил Аккерман и попытался ущипнуть его за бок, но Эрен со смехом резво стартанул к двери.       — Думаю, вы как всегда правы — у каждого должно быть собственное хобби: у вас — уборка, у меня — сон, — заметил он, разворачиваясь и идя спиной к двери.       — Вместо кота ты сам решил стать котом? — улыбнулся Ривай. — Это мне с тобой в обнимку на подоконнике лежать?       — Конечно. Если вы будете с котом лежать, я и приревновать могу, а если со мной — то всё в порядке.       — Ох, какие мы собственники, — заметил тот, заходя следом за мальчишкой в двери холла. Охранники сидели на своих местах, а неподалёку фоном шумела поломоечная машина. — Ещё немного и ты скажешь, чтобы я в монахи ушёл.       — Ммм, я не прочь посмотреть на вас в католической рясе, — заметил мальчишка, останавливаясь, чтобы его подождать.       Аккерман встал напротив и приобнял фантазера.       — Когда надеть? — спросил он, придвигаясь к нему вплотную. — Я внимательно выслушаю, как ты грешил в этом месяце.       — А мне будет наказание, за то, что я плохо себя вёл?       — Конечно. Я плохой падре. Разложу поперёк колен попкой кверху и как следует отшлёпаю.       Он заметил как на миг сбилось дыхание мальчишки, а взгляд поплыл, но шум приближающейся поломоечной машины вдруг стал слишком громким.       — Как интересно, — заметил Фарлан, проезжая мимо них и пялясь во все глаза.       — Зараза, — проворчал Ривай.       — Я хочу домой, — грустно сказал Эрен.       Аккерман улыбнулся и погладил его по спине в утешение. Он и сам не горел желанием сидеть и пялиться в бумажки, когда можно было потискать мальчишку. Безобразие просто. Когда у него уже отпуск?       Фарлан сделал круг и подъехал на своём «болиде» к стоящим парням.       — Значит, ты — Эрен? Очень рад познакомиться, — заметил он, останавливаясь и выключая машину.       — Это Фарлан — мой друг, — представил мужчину Ривай, надеясь, что тот внял его словам и не позволил Изабель прийти, иначе она замучает мальчишку вопросами.       — Очень приятно, — сказал Эрен.       — Мне тоже очень приятно, — улыбаясь заметил тот. — Наконец-то я тебя увидел, а то в прошлый раз прибегал резвый мужчина, который сначала угрожал, а потом стал приказывать за тобой следить. Я всё думал, что же наш Ривай предпримет? Он случайно не запер тебя в подвале?       Эрен посмотрел на Аккремана и проникновенно спросил:       — Репутация у вас так себе, да?       Ривай с Фарланом рассмеялись.       — Прости, радость моя, я обещаю исправиться, — сказал тот, поглаживая его по спине. — Вот с рясы священника вечером и начну свой миссионерский путь.       — Ваша дорога будет очень трудна, потому что я на путь исправления вставать не собираюсь.       — Будешь меня провоцировать?       — Конечно. Нужно понять, насколько вы устойчивы к соблазнениям.       — Если это будешь ты, то я на первом же испытании провалюсь.       Эрен только улыбнулся, смотря на него.       — Вижу, вы уже встречаетесь, — заметил Фарлан. — В эту субботу у нас не получилось собраться, не хотели бы вы провести как-нибудь время в большой компании?       — Не раньше конца недели, и то, если обстановка уляжется, — сказал Ривай.       — Я видел на парковке огромное чёрное пятно. У вас тут были боевые действия?       — Мою машину подорвали. Окна, кстати, тоже новые, — сказал Аккерман, показывая на стёкла позади.       Фарлан мельком посмотрел туда, а потом в сторону охранников.       — Вот почему вся стойка в пулях, а я подумал, что это новый декор. То есть, зря я не запер Изабель дома?       Ривай в ответ на это лишь тяжело вздохнул.       — Она здесь? Я же тебя предупреждал.       — А то ты не знаешь, что легче танк остановить, чем её, — сказал друг и перевёл взгляд на мальчишку. — Эрен, ты тоже Ривая никогда не слушаешь?       — Если бы я его не слушал меня бы давно в овраге волки доедали.       Аккерман фыркнул.       — Всё так плохо? — спросил Фарлан и задумчиво добавил. — А я надеялся, что мне никогда не придётся доставать ружьё из подвала.       — Что оно у тебя делает в подвале? — спросил Аккерман. — Ты должен ночью одной рукой Изабель обнимать, а другой его.       — Я боялся их перепутать. А Изабель не согласилась уходить в подвал, пришлось убирать ружьё.       Ривай с Эреном рассмеялись.       Они проговорили ещё немного, потом Фарлан вернулся к мытью пола, а Аккерман стал расспрашивать охранников об общей проверке помещений, которую должны были сделать ночью.       Моблит прислал сообщение, что девчонка-детектив действительно поехала за ним и Ривай дал комманду парням Майка по задержанию той.       Эрен решил заглянуть в столовую, и вернувшись, с удивлением прокомментировал, что та блестит, будто пивная бутылка облизанная гопниками.       — Ну надо же, — заметил Ривай, идя с парнем к лифтам, — мой злобный взгляд всё ещё способен кого-то привести в ужас. Или же сработала угроза остаться без работы.       — Думаете они не захотели продавать чебуреки на улице? — улыбнулся Эрен.       — О, радость моя, я бы обобрал их так, что они продавали чебуреки только с лопухом, и то только бомжам, с которыми бы жили, — заметил он, нажимая на кнопку вызова. — Но если ты говоришь, что там чисто — так уж и быть, пусть и дальше радуют Сашу.       — Так может они меня подкупили и я говорю неправду?       — Да, ну? Сколько заплатили? Пару пирожков с котятами?       — После вашего упоминания о сексуальном пюре я беру только им, — заметил Эрен, и когда лифт приехал, Ривай, заходя внутрь, спросил:       — Заплату тебе тоже им теперь выдавать?       — Ну... — неуверенно протянул тот, вставая рядом, — если в нём я кажусь вам более привлекательным, то так уж и быть — я согласен.       Аккерман улыбнулся и нажал на свой этаж.       — Мне не нужны дополнительные стимулы, достаточно тебя и кровати, — сказал он и погладил его по руке. — Хотя нет, достаточно просто тебя.       — Вот когда вы меня гладите, у меня все мысли вылетают, — сказал Эрен и придвинулся вплотную. — Что я там говорил?       — Что ты не прочь со мной сегодня пообедать, — заметил Аккерман, прижимая его к себе.       — Это само собой разумеющееся. Если конечно не появится новых проблем.       — Ну, мне проблемы не страшны. Ты сегодня котик, а значит погладишь тебя и все проблемы пройдут.       — Тогда вы не в том месте гладите, надо ниже.       Ривай рассмеялся.       — Кстати, хитрец, я хотел обсудить с тобой один вопрос. Мне очень не понравилось, как Моблит мучается из-за неопределённости отношений. У тебя нет такого?       — Вы же говорили, что мы встречаемся, — сказал Эрен, но Ривай вместе с тем заметил, что тот ушёл от прямого ответа.       — И то верно, но статус — это про защищённость. Поэтому, если однажды ты поймёшь, что чувствуешь нечто подобное — обязательно скажи.       — И что будет?       — Как что? Предложение тебе буду делать.       Эрен несколько секунд смотрел на него, а потом недоумевающе спросил:       — Вот так просто? А как же страдания, неуверенность и истерики?       Ривай выразительно посмотрел на него.       — Если хочешь, могу под угрозой отобрать зарплату, заставить тебя мыть пол. Пострадаешь и поистеришь.       — Нет, но... — неуверенно протянул он, а потом вдруг вспомнил: — Я вам уже делал предложение, а вы не ответили.       Аккерман улыбнулся.       — Ну, конечно я согласен, разве может быть иначе.       — Что-то я начинаю волноваться. Но это же ответственно. Вот прямо очень ответственно, — сказал тот, преувеличенно серьёзно выделив последние слова.       — Конечно, — не став отрицать заметил Ривай. — Но я не собираюсь смотреть, как ты маешься. Ты можешь говорить в любой момент, я к подобной ответственности готов.       — Это что, в болезни и здравии, бедности и ещё в чём-то?       — Какие ещё болезни и бедности? — возмутился Ривай. — Ну уж нет, сладкий, давай без мазохизма, только в здравии и богатстве.       — Значит... — пробормотал тот и, потянув за футболку, быстро прижал его к себе, — это всё моё?       — Вообще-то эта футболка моя. Но если хочешь — забирай.       Эрен уткнулся ему в плечо и завизжал.       Ривай тихо рассмеялся, обнимая его. Он тоже был жадным и прекрасно понимал желание мальчишки обладать. Догадки о том, что у тебя может быть жизнь с человеком и знание, что она будет, в любой момент, как захочешь — разные вещи. Ему абсолютно не нужно, чтобы парень волновался по таким вопросам и накручивал себя. У того и так хватало проблем с родственниками, бандитами, и скорой защитой диплома, если ещё в отношениях будут проблемы или недосказанности — тот с ума сойдёт.       Когда они вышли на этаже, и двери лифта закрылись, Ривай понял, что забыл нажать нужную кнопку.       — Мы твой этаж проехали, — сказал он.       — Может пешком? — предложил Эрен.       — Запросто, — согласился Аккерман, думая, что так проведёт с ним времени подольше. В принципе они могут ходить туда-сюда кругами, пока не наговорятся, создавая видимость проверки пожарных выходов.       На лестнице пожарного выхода, идя вниз, мальчишка взял его под руку и спросил:       — Значит, я в любой момент могу сделать вам предложение?       — Конечно, — улыбнулся Ривай.       — И вы согласитесь?       — Конечно. Даже не сомневайся в этом.       — Даже если мы поругаемся?       — Это добавит пикантности, — усмехнулся Ривай, продолжая с ним под руку идти вниз. — Я со злости могу и в бронежилете на свадьбу заявиться.       — И вы не будете жалеть, что связались со мной?       — И о чём я должен жалеть, скажи на милость?       — О том, что проблемы со мной могут не закончиться, например, через неделю, а будут повторяться постоянно и однажды вам всё это надоест?       — Эрен, мы понимаем под проблемами немного разное. Когда ситуация с Магатом решится, через некоторое время ты и не вспомнишь, что она была.       — Я не только про Магата, но и про брата, дядю и маму.       — А с ними что? Отличные родственники. Да, я им не нравлюсь, но это уже их проблемы.       Эрен рассмеялся.       — А у меня ещё и диплом скоро.       — Точно. Тебе бы комнату переделать до диплома. Кстати, скинь мне номер своей карты, я тебе буду на неё деньги переводить: ты должен видеть, каким бюджетом располагаешь. Если захочешь что-то переделать и денег не будет хватать — сразу говори.       — Я вас ещё и разоряю.       — Вообще-то я разорил твоего дядю: он купил сегодня несколько взрыв веществ.       — Ну, если так, то ладно, — улыбнулся тот. — Кстати, я с зарплаты обещал закидать вас деньгами — я всё ещё помню.       — А я помню, что обещал тебе подарок.       — Я думал цветы — это подарок.       — Конечно нет. Цветы должны идти без повода, иначе не будут приносить удовольствие.       — Я вот думаю, почему вы мне так нравитесь?       — Это всё совместимость по Сейлор Мун.       Мальчишка рассмеялся. Перебрасываясь фразами и посмеиваясь они дошли до этажа Ханджи. Ривай вызвался проводить парня к кабинету, но тот сказал, что ему нужно сначала показаться начальнице и отчитаться за опоздание. Аккерман не собирался отпускать того одного, поэтому они довольные жизнью и друг другом ввалились в кабинет Зое без стука и увидели, как Изабель целует Ханджи в засос.       Если бы к нему однажды заглянул Хагрид и сказал, что он волшебник, Ривай бы удивился меньше. Первым его порывом было закрыть Эрену глаза, но он мужественно себя остановил, подумав, что тот большой мальчик, и ему уже можно смотреть на непотребства.       — И что, мать твою, здесь происходит? — очень сдержанно спросил он.       Девицы лениво посмотрели в его сторону, а потом с чмоком отлипли.       — Это не то, что ты подумал, — сказала Ханджи.       — Я ждал этой фразы. Я, блять, ждал этой фразы.       — Мне Фарлан разрешил, — быстро добавила Изабель.       — Так вы ещё и куколды, — сказал Ривай и показательно схватился за бок. — Эрен, меня сейчас инфаркт хватит, скажи, что мне это привиделось.       — Сердце с другой стороны, — тихо заметил мальчишка. — И я тоже думаю, что у меня галлюцинации.       Аккерман показательно переместил руку и спросил:       — Ну что, свингеры, когда нам ждать лобзаний Фарлана и Моблита? Предупредите, чтобы я валидолом закинулся.       — Теперь шуток на год вперёд хватит, — проворчала Ханджи. — Эрен, угомони его.       — Неа, — осторожно сказал тот, — вдруг у вас обострение и вы на меня с поцелуями наброситесь.       — Дай пять, — сказал Ривай.       Они с мальчишкой хлопнули друг друга по рукам, на что Ханджи только закатила глаза, а Изабель сложив руки на груди, воинственно посмотрела на Аккермана.       — Мы проводили эксперимент, — сказала она.       — О, смотри Эрен, мы сегодня оказывается тоже не раз эксперименты проводили, — заметил Ривай.       — Мы уже можем называться учеными? — уточнил парень.       — Интересно, какой факультет мы заканчивали?       — Факультет лобзания?       — И кафедру языкового искусства.       Парни одновременно заржали.       — Вместо того, чтобы угорать, лучше бы послушали, — заметила Изабель.       — Хорошо, — сказал Ривай, — только не заливайте нам про вашу неземную любовь. Сроду не поверю.       — Я же говорю: у нас был эксперимент. Ханджи проверяла, нравятся ли ей девушки.       — Ну и как? — спросил Ривай, смотря на подругу.       — Вообще пофиг, — сказала та, — что парни, что девушки, что баклажаны.       — Я почти обиделась, — заметила Изабель.       — Да в тебе что ли дело, — отмахнулась Зое.       — О, у меня такое тоже было, — заметил Эрен.       — Я медленно достаю свой валокордин, — пробормотал Аккерман.       Эрен улыбнулся ему, а потом посмотрел на Ханджи:       — Это когда я целовался с тем, кто не нравился. На выпускном. Что человека целуешь, что асфальт — одинаково.       — Ну если так, тогда Моблит мне не нравится, — грустно сказала Зое.       На краткий миг все замолчали и Риваю даже показалось, что сейчас где-то одиноко завоет койот.       — Может тебе просто целоваться не нравится? — предположил Аккерман.       — Или он не умеет, — добавила Изабель.       Зое потёрло лицо рукой и тяжело вздохнула.       — Я не знаю, — сказала она, — я не чувствую ничего. Вот прямо абсолютно пофиг — что есть что нет. Когда всё только начиналось, ещё было как-то интересно, а с каждым днём всё больше накатывает скука.       — И ты решила переключиться на девочек?       — Ну, а вдруг они мне больше нравятся, а я не в курсе.       — Может к психологу походить?       — Я уже записалась, — грустно сказала та.       — Но эксперимент всё равно решила поставить?       Ханджи хохотнула.       — А вдруг прокатит?       Ривай на это только закатил глаза, а потом сказал Изабель:       — Не соглашайся на все её авантюры, а то в следующий раз она заставит тебя труп прятать.       — Я не могла отказать другу, — заметила она, а потом посмотрела на Эрена. — Ты неделю назад говорил про него?       — Ага, — подтвердил тот.       Ривай почувствовал, что дело начинает пахнуть жареным.       Изабель перевела на него взгляд и возмущённо спросила:       — И ты молчал?! Почему ты не сказал, что вы уже встречаетесь?!       — Они уже живут вместе, — сдала Зое.       — Что?!       — Ладно, свингеры, пока, — сказал Ривай, — у нас очень много работы.       — И куда ты намылился? Нас решил пропесочить, а сам в кусты? Если сейчас сбежишь, я расскажу Эрену про тебя много плохого.       Аккерман с парнем переглянулись.       — Ты же и так всё знаешь? — с надеждой спросил Ривай.       — Неа, — улыбнулся тот. — Мне нужно больше разоблачающей информации. К тому же я всё ещё не знаю все ваши хобби. Вдруг вы любитель бродить ночами по лесам? Иначе как объяснить, что я уже который раз просыпаюсь в одиночестве?       — Я просто превращаюсь в Сейлор Мун пока ты спишь.       — Мне в детстве нравились Покемоны.       — Которая едет верхом на Бульбозавре, — быстро добавил Ривай и мягко подтолкнул того к ближайшему стулу.       Под зловещий смех Изабель они разместились в кабинете, и Аккерман только приготовился уворачиваться от «лучей добра», как Троцкий от пуль в Мексике, как на его телефон пришло сообщение от Крюгера: «Рейс хочет встретиться вечером в промзоне».        Ривай с одной стороны был доволен информацией, а с другой, стало понятно, что сторона противника также настроена на перестрелку. Надо будет спросить у Моблита, куда тот дел гранатомёт.       В конце то концов, пора уже жабу Рейса поджарить, а то он никогда не пробовал лягушачьи лапки. Вдруг и правда наивкуснейший деликатес?