Блондины предпочитают авроров?

Еще немного поменьше, чем пять лет назад. Приходил в себя Драко медленно и как-то очень заторможенно, вместо мыслей в голове стоял вязкий туман. Белый потолок перед глазами абсолютно не отвечал на вопрос, где он и что случилось. Драко с трудом повернул голову, но понятнее не стало: белые стены, простая колченогая тумбочка у кровати, у дальней стены - окно. За окном было видно лишь солнце на чистом голубом небе да кроны деревьев. Что, Мордред его раздери, происходит? Дверь, которую ему было плохо видно с кровати, распахнулась, впуская пожилого смуглого мужчину. Увидев, что Малфой пришел в себя, тот расплылся в улыбке: - Доброе утро, доброе утро. Заставили Вы нас поволноваться. Два дня в себя не приходили. - Где я? - Больница святой Марии, Сан-Паулу. Вы помните, как Вас зовут, мальчик мой? - Малфой… Драко Малфой. - Сколько вам лет? Какой сейчас год? - деловито зашелестел странным на вид пергаментом целитель, чем немного успокоил Драко: кажется, больница была не маггловская. - Двадцать два, две тысячи второй. - Прекрасно, просто прекрасно, - мужчина аж потер руки от удовольствия, улыбаясь так широко, что было видно абсолютно все зубы. И не будь Драко так погано, он бы даже оценил, что улыбка была искренней. - Что случилось? - бормотал он, пока доктор, ах нет, колдомедик, водил над его телом палочкой, помечал что-то в истории болезни, снова водил палочкой, потом посветил в глаза и, наконец, ответил: - Ну вот как Вас угораздило полезть в эту проклятую пещеру, да еще и ночью. Привезли Вас на рассвете, голова разбита, пульс еле-еле прощупывается… Магический шок жутчайший. Еле откачали. Не было понятно, сколько Вы так пролежите, а Вы вон какой живчик оказались, через два дня каких-то оклемались. Картинки одна за одной пронеслись в голове: бесконечные ступени, светящиеся огни телевышек, пещера, тени на стенах, Поттер, сжимающий в руках медальон… Поттер! - Мистер… сэр… А я был один? Колдомедик хитро как-то улыбнулся, но не стал долго тянуть с ответом: - Нет, друг Ваш тоже поступил. Досталось ему даже сильнее, - Драко затаил дыхание: если Поттер убился по собственной глупости, это помешает Драко убить его самостоятельно. - Но он уже пару часов как пришел в себя, сильный малый. Ядро магию качает, как насос. Драко попытался сесть. Он прямо сейчас должен пойти и сломать этому ублюдку нос. Они оба могли погибнуть из-за его глупости! Они могли взорваться прямо там, потому что у Поттера вместо головы - пустой горшок. - Нет-нет-нет, мой хороший, ложимся обратно, - рука колдомедика осторожно, но крепко перехватила его за плечо, опуская назад, на подушки. - В Вашем состоянии надо еще отдохнуть. Расправа над Поттером откладывалась, но это и к лучшему. Все равно, если верить ощущениям, сил у него сейчас не хватило бы даже до туалета дойти, не то что аврора душить. - Сколько лежать? - устало выдохнул Драко, с блаженным стоном почувствовав под головой мягкость подушки. - Ну, - задумчиво полистал его историю болезни колдомедик, - вставать, думаю, можно будет к вечеру, но из-за ребеночка придется полежать еще хотя бы сутки. - Из-за, - слабым голосом мяукнул Драко, - из-за чего? - Из-за кого, мой мальчик, из-за кого. Две недельки всего, но уже почти человечек. Видя, как бледнеет Драко, сравниваясь по цвету лица с подушкой, колдомедик подскочил, тут же вливая в него зелье из ближайшей склянки с тумбочки. - Ох, матерь божья. Не знали поди? - причитал он, вновь накладывая на Драко диагностические чары. - Ну конечно, дело молодое, а ребеночек-то совсем кроха пока. Небось даже не тошнило еще? - Тошнило, - прошептал Драко, не веря в происходящее. Он все еще без сознания, и это лишь дикий сон. - Вот и славно, что тошнило, а если болело все, так вообще великолепно, - обрадовался целитель и даже хлопнул в ладоши от удовольствия, вызывая у Драко сомнения касательно его собственного психического здоровья. - Это значит, что организм успешно перестраивается под мамочку, - не смутился колдомедик его взгляда, доставая из кармана еще одно зелье и придирчиво разглядывая его на свет. Потом поднес пузырек к губам Драко, - вот так. Не знаю, как Вам удалось такое, но, очевидно, сам Господь благословил на малыша. За двадцать лет практики я о таком пару раз слышал, но глазами своими не видел. Мужчина поправил под головой Драко подушку, накрыл его, как маленького, одеялом и, заметив, что Малфой никак не реагирует на слова, добавил: - Поспите сейчас, а вечером я зайду и ребеночка Вам покажу. Смотреть-то там пока не на что особо, точечка одна, но будущих родителей это обычно успокаивает. Спите, мой мальчик, спите. Вам обоим надо отдыхать. Глядя, как за бесновато веселым колдомедиком захлопывается дверь, Драко думал лишь об одном. Один родитель ребенка напился при зачатии до галлюцинаций, второй решил, что он круче Смерти… этот ребенок обречен с самого начала тупостью обоих отцов. Убивать Поттера расхотелось. Гораздо больше сейчас хотелось убить себя. *** Первое, что сделал Драко после того, как колдомедик вернулся вечером в палату, - убедился, что информация останется сугубо между ними. И никто, внимание, никто, кроме его врача, об этом не узнает. Второе - уточнил, когда ему будет безопасно выписаться. Так и спросил: «когда безопасно». И уже после ухода эскулапа задумался именно о такой формулировке вопроса. По всему выходило, что ему не все равно? Не все равно на ту пульсирующую точку, которую проекцией показал ему целитель? Он мог бы сорваться прямо сейчас, в конце концов, подписать отказ - дело двух минут, и бежать, бежать так, словно за ним гонится взбешенный взрывопотам. Парочка перемещений камином, а дальше - билет на самолет, и все. Но он лишь молча забрался на кровать и призадумался. Безопасно ли ему летать самолетом? Безопасно ли аппарировать? Что и как вообще? Видит Мерлин, он ни разу не задумывался о том, как все это происходит у женщин в принципе. А у мужчин? Колдомедик что-то объяснял, но Драко то ли прослушал, то ли ничего толком не понял, просто смотрел на точку. Даже в своей голове он пока отказывался называть это ребенком. Может, это вообще все какая-то дикая ошибка? Чем больше он думал, тем сильнее слабел голос разума и тем громче нарастала паника в голове. Он все-таки должен отсюда вырваться, как можно скорее, сбежать от этой новости, сбежать от того, что теперь произойдет с его жизнью, сбежать от вопросов, на которые ему еще придется ответить друзьям, родителям, себе… и, в первую очередь, он должен сбежать от Поттера. Пока паника захлестывала все его существо, медленно, но уверенно лишая возможности думать, Драко машинально копался в карманах найденной в тумбочке одежды. У него хотя бы есть деньги? Он взял бумажник? А маггловские документы? Он уже почти ничего не соображал. Ему нужна была помощь. Ему нужно было взять себя в руки, подумать обо всем, просто, в конце концов, поплакать у кого-то на плече. Пальцы нащупали портмоне из выделанной кожи и раскрыли его. На колени Драко выпала визитка. «Дэвид Шабо. Юридические услуги в обоих мирах.» Из горла Драко вырвался сухой всхлип, когда он спустил ноги с кровати и отправился на поиски работающего телефона, камина, совы или хотя бы попугая, или что тут у этих ребят отвечает за почту. Ему нужно место, где никто не станет его искать, пока он не придумает, что дальше делать со своей жизнью. *** Настоящее. Рыжую копну волос, водопадом спадающую вдоль изящного изгиба спины под лазурной мантией, Гарри заметил издалека. Что обычно принято ощущать, когда сталкиваешься нос к носу с бывшей? А с бывшей, которая вышвыривала твои вещи из окна, подпаливая их на лету Бомбардой? Гарри незаметно сжал руки в кулаки в карманах форменной мантии и уже готовился малодушно проскочить мимо, но вовремя одернул себя. Он аврор, он Лордов побеждать умеет, у него внутри крестраж издох, не вынеся соседства, он руководит целым отрядом мужиков от двадцати до семидесяти, а эти бывают похуже любой ведьмы, в конце-то концов. Он не будет бегать от своей бывшей невесты, Джинни же сестра Рона, им еще на свадьбе танцы открывать. Гарри, как заслуженная подружка невесты, и Джинни, как самый симпатичный шафер года. И хотелось бы, чтобы руки, ноги и яйца у него после этого остались на месте, а не канули в пучину прошлого под каким-нибудь проклятьем: ноги ему нужны были, чтоб на работу ходить, а руки и яйца - дрочить одинокими ночами. Атриум никогда не казался ему таким длинным, как в этот момент, когда он спешил от лифтов в сторону периодически вспыхивающих каминов. Девушка не замечала его и оживленно беседовала с высоким светловолосым мужчиной, которого Гарри, несмотря на то, что трудился в Министерстве далеко не первый год, никогда тут раньше не видел. Возможно, кто-то из коллег Джинни? Девушка много моталась по миру и кого только не успевала подобрать в путешествиях. - Джинни, - подойдя к этим двоим, он окликнул младшую Уизли, - какими судьбами в Министерстве? Ведьма резко обернулась, и голубые глаза ровно на секунду расширились, словно она увидела мерзкое насекомое, но спустя миг привычная гримаска легкого презрения тронула красиво очерченные губы. Хоть это и было совсем не вовремя, но на ум пришел Малфой. Очевидно, планида у Гарри такая - вызывать презрительные гримасы у всех, с кем он спал. - Гарри… - протянула она, складывая руки на груди, - уж точно не с тобой поздороваться. У меня тут дела. - Кстати, об этом, - раз уж девушка решила пропустить часть с вежливым приветствием, он подумал, что можно сразу перейти к делу, - я хотел кое-что предложить по поводу свадьбы Рона и Герм, если ты не против. Молча выгнутая бровь показала ему, что она его слушает. Гарри никогда не был любителей обнажать душу и тело на публике, так что кивнул в сторону молчаливого свидетеля их диалога: - Не представишь меня своему коллеге? Девушка лишь поджала губы, но через мгновение заговорила: - Штефан Рациу, по твою, кстати, душу. Так что поспешу откланяться, - Джинни обошла обоих и стремительно двинулась к лифтам, по-английски, не прощаясь. - О, - такого стремительного исхода Гарри не предусмотрел и, проводив взглядом удалившуюся легкой походкой ведьму, повернулся к навязанному новому знакомцу. - Я хотел узнать, как я могу попасть в следственный отдел. Вы там работаете, мистер…? - Поттер, Гарри Поттер. - Неужели тот самый Гарри Поттер… Гарри с трудом удержал лицо, пытаясь выглядеть вежливым и дальше. Ох уж эта старушка Англия: годы шли, утекали сквозь пальцы, унося с собой молодость, надежды и мечты, а верная старая Англия не спешила находить себе нового Героя. «Тот самый Гарри Поттер!» - привычно выдыхали люди при встрече, жали влажной ладошкой руку и подтверждали теорию о том, что их страна - колыбель традиций. Раз влюбившись, закачает на руках до тошноты, заобнимает до сломанных ребер, просто замусолит до долгой мучительной смерти. - … который отец Скорпиуса, - неожиданно закончил мужчина. А вот это что-то новенькое. - Простите, мы знакомы? - Панси очень близка с Драко, так что, как Вы понимаете, я из того лагеря, где ваших фанатов нет, - смущенно улыбнулся блондин. У него был забавный акцент, и в голове Гарри наконец щелкнуло. Штефан Рациу. А не тот ли это румын, к которому Гарри ломился сквозь щиты, стремясь передать через наследничка кровью, потом и почти полугодичной осадой кабинета Шеклболта добытое помилование старшеньким Малфоям пять лет назад? И эту же фамилию Гарри видел в личном деле Паркинсон. Похоже, Хорек свел подругу с состоятельным приятелем. Ну тогда страшно даже предположить, кем был в глазах мистера Рациу Гарри. И это он еще с Джинни не успел пообщаться. Та бы точно рассказала заезжему аристократу, какой старший аврор Поттер пидорас, во всех смыслах. - Ничего страшного, мистер Рациу, - улыбнулся Гарри, увлекая румына в сторону лифтов, - Вы просто со мной пока не знакомы. Очень вовремя попался ему этот потомок Дракулы на глаза, возможно, он сможет пролить какой-то свет на бредовый арест Паркинсон. *** - Значит, ты не думаешь, что Паркинсон причастна? - Рон, который забежал перекусить, с удобством растянулся на диване и жевал сэндвич. Он достаточно хорошо знал своего друга, чтобы быть уверенным, что Гарри не просто так снова и снова листает злосчастную папку, хмурится и задумчиво грызет ноготь. - Ну каким-то образом она причастна, - Гарри устало потёр затёкшую шею. - Просто я не вижу причин, по которым она решила смыть свою жизнь в сортир. Он в тысячный раз просматривал личное дело Панси Паркинсон. Рациу оказался ему тотально бесполезен: он знал о своей крале еще меньше, чем Гарри. Итак, дорогая Панси Паркинсон. Двадцать семь лет, не замужем. Зависимостей нет, долгов нет. Зарплата в социальной службе, где девушка на удивление прижилась после исправительных работ, небольшая, но явно не настолько бедно жила бывшая слизеринка, чтобы приторговывать ядами и наркотой. Все скучно и благообразно, ни нарушений, ни штрафов, ни приводов с самого окончания Хогвартса. И тут - пожалуйста, такой объём добра, за которое ей точно предстоит сесть лет эдак на двадцать. Чушь какая-то. Гарри откинулся в кресле и задумался. Надо ещё раз взглянуть на ее дом, вдруг они что-то пропустили. В кабинет постучали. - Сэр, по делу Паркинсон. - Что там? - Адвокат явился. Наконец-то. Гарри ждал его еще вчера, после того, как Малфоя выпроводили от зареванной Паркинсон. Он собрал со стола документы и, провожаемый сочувственным взглядом Рона, вышел навстречу защитнику. Ухоженный высокий шатен, которого он первый раз встретил еще на аукционе в Швейцарии в далеком две тысячи втором, заметив старшего аврора, улыбнулся и поспешил навстречу, протягивая руку для рукопожатия. - Старший аврор Поттер, Гарри, рад видеть Вас. Жаль, конечно, что обстоятельства такие… - он покачал головой. Гарри кивнул. - Дэвид, - когда его загрубевшие за годы полевой работы пальцы коснулись ухоженной ладони, Гарри захотелось спрятать руку за спину, чего он делать, конечно, не стал. - Вы вовремя. Я провожу Вас к мисс Паркинсон. Двое мужчин двинулись по коридору, мимо приемной, мимо дверей кабинетов, мимо небольшой комнаты отдыха. А когда бывало такое, чтобы обстоятельства их встречи были удачными? Казалось бы, между ними двумя все должно было быть напряженно и чертовски сложно: Дэвид растил ребенка, отцом которого был Гарри, Дэвид любил человека, который ненавидел Гарри до глубины души, Дэвид не раз был свидетелем скандалов между обоими родителями, хоть и старался никогда в них не вмешиваться, сохраняя вежливый нейтралитет. Однако же это было не так. Гарри по-своему восхищался Шабо: тот любил Скорпиуса, как родного, но никогда не претендовал на звание отца, тот умел мягко угомонить Малфоя, когда блондина начинало совсем заносить, тот, в конце концов, дал кров, а после и свое имя беременному Драко, не дав наследнику рода родить бастарда. Слегка пошарпанные, но довольно светлые коридоры следственного отдела сменились темными каменными сводами, стоило им перешагнуть порог тюремного блока. Света чадящих факелов на стенах хватало разве что на пару-тройку шагов вперед, гулкое эхо их шагов разносилось далеко за пределы видимости. Конечно, будь у Гарри шанс, он бы мог быть сейчас на месте Шабо, но в этом-то мужик точно был невиновен. Малфой все решил за всех них, сбежав тогда из больницы в неизвестном направлении. У Гарри, узнавшего у целителей, что Малфой пришел в себя, жив и относительно здоров, не было повода проверять, чем занят змееныш. У самого жопа была на тот момент в адском пламени. Робардс рвал и метал за утерю Смерти, обзывал Гарри тупым некомпетентным ослом по пять раз на дню и даже отстранил на месяц от работы, в воспитательных целях. Гарри с ним не спорил, так как и сам не мог понять после, что заставило его схватить тогда амулет и подвергнуть риску свою жизнь и жизнь гражданского. А после Малфоя и след простыл. Не то чтобы Гарри так уж искал его, ни к чему было. И все же… все же если бы он остался тогда в Сан-Паулу, если бы открыл свой чертов рот не для воплей и оскорблений, а для всего лишь одной фразы: «Аврор, кажется, мы заделали человека», сейчас бы все могло быть иначе. Возможно, только возможно, не в пустой дом возвращался бы Гарри по вечерам, не к полоумному домовику и не к бутылке огневиски. Возможно, по вечерам у него были бы дела более важные, чем просматривать принесенные с работы папки с делами, например, поиграть с сыном, или помочь выкупать его, или почитать сказку на ночь. Возможно, не одинокая кровать ждала бы его перед сном, а красивый, стройный, наверняка все еще безумно гибкий… Гарри довел Дэвида до нужной двери и, дав знак охраннику, принялся ждать, пока тот снимет защитные чары, усилием воли отгоняя неуместные и непрошеные мысли. Свинота ты все-таки, Поттер. Прямо перед тобой стоит классный мужик, который делает все, чтобы вы с Малфоем не убили друг друга случайно при встрече, а ты залип и размышляешь о том, каков его, на секундочку, законный муж в кровати. Законный, слышишь, Поттер? Это значит, что у Дэвида на него и на твоего сына есть все права, а у тебя - никаких. Кто в этом виноват? Какая теперь уж разница, если все вышло так, как вышло. - Гарри, - Дэвид улыбнулся, выдергивая его из потока самокопания, - я слышал, Вы берете Скорпиуса на свадьбу Ваших друзей? Вот так новость. Хорьку ничего не стоило в очередной раз попытаться его прокинуть, когда дело касалось сына, и сделать вид, что забыл об этом условии. Но тот, видимо, реально перетрухнул за судьбу подруги, раз даже мужа поставил в известность об отъезде Скорпи. - Да, Рон и Гермиона очень хотели, чтобы Скорпи нес их кольца, даже мантию ему пошили уже в тон свадебным костюмам, - задумчиво пробормотал он. - Я рад, что вы с Драко смогли найти общий язык, мальчику ваша дружба пойдет только на пользу, - кивнув ему, Шабо скрылся за открывшейся наконец дверью. Да уж, если можно назвать шантаж и обоюдное обкладывание друг друга матом дружбой, то они с Малфоем просто не разлей вода. Может ли быть так, что если бы он тогда не обрадовался в глубине души, что не нужно больше видеться со случайным любовником, не нужно скрывать неловкость и неуместные воспоминания в его присутствии, не нужно одергивать себя, когда взгляд задерживается на Малфое дольше положенного в попытках представить, как было бы это, будь они оба в себе, а нашел бы в себе храбрость разыскать Хорька и извиниться за случай со Смертью, то у него сейчас была бы семья? *** В следственном отделе стоял настоящий хаос. Гарри, только что выбравшийся на свет божий из казематов, секунду растерянно смотрел, как бегут к выходу авроры под руководством Рона, как навстречу им мчатся два штатных медика. - Его нашли! Оглушен, без сознания, - двое мужчин в красном на руках несли большой серый тюк. - Заносите сюда, - распахнув первую попавшуюся дверь, медик указал на длинный стол у стены, - кладите. В дверях образовалась давка, парочка любопытных стажеров перегородила проход, мешая Гарри видеть, что происходит. - Посторонитесь, быстрее, - рявкнул на малышей второй медик, доставая из сумки на поясе склянки одну за другой. Целая батарея склянок. Когда стажеры были изгнаны, а куль уложен на стол, пальцы целителей затанцевали, удерживая палочки, сканируя, проверяя. Гарри за плечо отодвинул одного из авроров и прошел в кабинет. На поверку серый тюк оказался человеком. Смутно знакомое лицо мужчины было бледным, глаза закрыты. - Не вижу серьезных проклятий, - вынес вердикт медик через минуту, вконец опутав мужчину коконом из чар и эффектным жестом снимая их все одновременно. - Стандартное оглушение и связывание. И легкое сотрясение от удара. Фините. Мистер Питтерсон, Вы можете говорить? Гарри подошел ближе, вглядываясь в невыразимца. Водянистые глаза потерянно моргали, редкие волосы стояли дыбом с одной стороны, кожа под взглядом нескольких пар глаз пошла нездоровыми красными пятнами. Лицо сотрудника отдела тайн было потерянным и каким-то детским, он неловко заерзал на столе, морщась. - Мистер Питтерсон, Вы можете сказать, что с Вами произошло? - Гарри старался говорить мягко, чтобы вконец не испугать растерянного волшебника. - Кто такой мистер Питтерсон? - прозвучал слабый голос. Гарри медленно обернулся к застывшим медикам. - Кажется, вы со своей диагностикой упустили один симптом, господа? - зеленые глаза недобро блеснули на сконфуженных мужчин. *** Три года назад. - Гандон! - учебный, из академии, вредноскоп Гарри пролетел мимо увернувшегося Поттера к окну, вращаясь и подвывая. Гарри со вздохом сам запустил в него легким Инсендио. Шарик крутанулся еще пару раз вокруг своей оси, полыхая пламенем и с визгом исчез. Гарри, конечно, не сомневался, что Джинни сейчас была готова выпотрошить его на газон перед Норой, но обзывать его теперь-уже-бывшую девушку его врагом было грубо со стороны железки. «Был бы у меня с собой тогда гандон, ты бы в меня сейчас моими же вещами не швырялась», - со вздохом подумал Гарри, приседая, когда тяжелый, страниц в четыреста «Аврорский устав», просвистел в дюйме от головы. У младшей Уизли были все поводы злиться. А у Гарри - пить. И пил он, по правде сказать, уже больше недели, с того самого момента, как на одной из страниц Пророка в колонке светских сплетен заметил статью: «Драко Малфой вернулся в Англию после двух лет отсутствия». Ниже шла короткая статейка, рассказывающая о том, как наследник рода Малфой Драко Люциус Малфой, родители которого лишь год, как вернулись на родину по амнистии Визенгамота, исчез с радаров почти на два года летом две тысячи второго. Еще ниже следовал комментарий самого блондина: «Мы с Дэвидом были просто счастливы на Лазурном побережье, к тому же Скорпиус очень любит море. Но здесь мой дом, мои родители и мои корни. Поэтому я рад, что могу наконец вернуться на родину, что мой муж оказался самым понимающим человеком на свете и согласился последовать за мной сюда. Для нас всех важно, что сын будет расти на родной земле». И все бы ничего в этом море слащавого бреда, прочитал-блеванул-забыл, если бы не фотография, которая завершала статью. На руках у мужа Малфоя сидел мальчуган, по виду году от роду. Бесцветный пушок на макушке и зеленые, как свежая трава, мать его, глаза. Глаза эти сразили Гарри за долю секунду поэффективнее лордовской Авады. Подсчитав возраст малыша и сложив в голове кое-какие памятные события прошлого, Гарри порадовался, что не знает адреса Малфоя, иначе малыш рисковал бы остаться наполовину сиротой в тот же день. Хотелось найти блондинистого ублюдка, раскрыть его черепушку и понять, чем он руководствовался, скрывая от Гарри, что тот стал отцом? И вот теперь настал его черед. Гарри, конечно, блаженным не был, но это же был его сын… настоящий, кровный, родной, такой маленький и сладкий, с прозрачными ушками и мягкими волосиками на голове. Первый раз увидев его в «Пророке», Гарри влюбился сразу и безвозвратно. Врать о нем и скрывать его Поттер совершенно точно не собирался. Ведь дети - это же счастье, это маленький человечек, что смотрит на мир твоими глазами. И даже тот факт, что вторая половина генов досталась ребенку от Хорька, не сильно его заботило в тот момент. Все еще не до конца уверенный в том, что два парня могут заделать малыша, Гарри затолкал сложный коктейль из чувств поглубже в себя и вместо того, чтобы бежать сразу бить морду Хорьку, отправился в библиотеку Министерства. Несколько часов возни в пыли принесли свои результаты - ему удалось найти кое-что об амулете Плодородия. Назывался там, он, правда, иначе, но сути это не меняло. Картинка точно была той. Он был уверен, что именно эта побрякушка висела на груди Малфоя, когда он… когда они… в общем, в Оберхофене они забрали именно этот амулет. Там говорилось, что угасающим родам амулет всеми силами стремится подарить наследника. Род Поттеров, род Блэков, род самих Малфоев во главе с задохликом, в конце концов, - каждый из этих родов был на грани гибели. Гарри не собирался винить амулет в том, что вытрахал тогда из стонущего под ним Малфоя, бормотавшего какую-то чушь про разбойника, всю душу. Нет, это он сделал сам. Но у той ошибки оказались просто чудесные последствия. Он хотел кричать на весь мир о том, что у него есть сын. Однако не успел он сообщить друзьям и любимой радостную новость, не успел даже книжку чертову открыть на нужной странице, как Джинни взревела раненым зверем, набросилась своим хрупким тельцем на бравого аврора, и вот уже его вещи напрямую шуруют из окна. И это после убойной дозы Умиротворяющего бальзама, который Гермиона успела влить в горло будущей сестрички, пока Рон держал разъяренную ведьму, а та брыкалась, шипела и грозилась сотней способов «оторвать этому кобелине к хренам его пидорский член». Поймав на противоходе летящую в окно новенькую, полученную на день рождения от друзей купленную вскладчину «Молнию», Гарри уменьшил ее и засунул в карман. Закон сохранения энергии он такой: если ты что-то обрел, то придется от чего-то отказаться. Возможно, от невесты, будущей семьи и парочки деток. Сына он хотел назвать Джеймсом… *** Настоящее. - Рональд, умоляю, скажи, что у тебя есть хорошие новости, - простонал Гарри, встречая практически в дверях лифта отряд во главе с рыжим предводителем. Уизли тяжело привалился к стене. - Новости есть, хороших нет, - стягивая с плеч авторскую мантию, обрубил надежду друга Рон. - Жги. Гарри волок запутавшегося в мантии аврора в сторону своего кабинета. Этот день начинал ему надоедать даже сильнее, чем предыдущий. Ну какого рожна могло произойти в Отделе Тайн? Эти параноики разве что в жопу друг другу в начале смены не заглядывают, и, надо признать, это работает: тут тебе и проявители врагов на входе, тут тебе водопад, смывающий все заклинания с посетителей и сотрудников, тут тебе и пропуска, и противочарный барьер. Зато никаких происшествий вот уже… со времен его пятого курса, в общем. Ну вот что могло у них приключиться? - Короче, - выпутавшись из упрямого рукава, Рон вздохнул с облегчением, - по пропуску Питтерсона прошли в Хранилище уже после того, как мы его пришибленного в коридоре обнаружили. Пока до них информация долетела, преступник уже успел скрыться. Разминулись буквально на пару минут. - Понятно, - кивнул Поттер. Хранилище, значит. Плохо. Барахла там немеряно, и стартует оно от безобидных игрушек вроде парных зеркал, зато заканчивает… если честно, Гарри даже не знал, какую дрянь умудрились накопать и сохранить невыразимцы за триста лет существования Министерства, но зная их тягу к собирательству, даже представлять не хотелось. - Ревизия была? - Угу, - наливая полную чашку чая, кивнул Уизли. - Я поэтому так долго, ждал, пока они свое богатство пересчитают. - Что пропало? - Не знаю, муть какая-то, - прикрыв глаза и с удовольствием делая большой глоток, продолжил Рон, - Амулет Урожая, кажется, называется, или Амулет Плодов, что-то такое, они потом тебе пришлют официальный отчет. В голове гулко застучало. Нет. - Амулет Плодородия… - прошептал Гарри. - Точно. Не понимаю, так же столько всяких штук, - рыжий поискал на подоконнике печенье, и, не найдя ничего, даже засохшего сухарика, вздохнул, - прикинь, я сам видел искусственный глаз, который… Гарри медленно опустился в кресло, не слушая больше Рона. Какого черта тут происходит? Гарри знал только один сценарий, при котором кому-то мог понадобиться амулет. Но все это не имело совершенно никакого смысла, ведь Смерть исчезла безвозвратно его же собственными стараниями. *** Три года назад. Тонкие пальцы сжались вокруг чашки так крепко, что, казалось, хрупкий фарфор может расколоться в его руках в любую секунду. Это были лишь вопросом времени, когда статья увидит свет, Драко прекрасно знал это, но оказался совсем не готов к тому, что, прочитав ее, покроется холодной испариной, не ожидал, что сердце заполошный зайдётся в груди, не ожидал, что чашка жалобно звякнет о блюдце, отпущенная дрожащей рукой. Драко понимал, что стоит выйти этому номеру «Пророка», и даже под землей не удастся ему спрятаться от Поттера, который наверняка заявится выяснять отношения. Он ведь был к этому готов. Был же? Так почему сейчас в груди так муторно от тягостного ожидания, почему холодные ладони намокают, словно в предчувствии надвигающейся беды? Он готовился к этому разговору далеко не один день. Стоило его ногам ступить на солнечную французскую землю, стоило поймать в толпе встречающих встревоженное лицо Дэвида, который уже спешил к нему, уже тогда в голове Драко зрел вопрос: «а что же дальше?» Ужас и паника остались там, в жарком Сан-Паулу. Драко уже не был тем человеком, что вновь и вновь будет мусолить проблему вместо того, чтобы искать пути решения. Он не первый раз оказывался в дерьмовой ситуации против своей воли, но в этот раз он мог сам решить, как из неё выбираться. Объяснить его чистокровным родителям, что ему предстоит растить ребенка-бастарда? Скорее всего, отец сразу же попробует устроить его брак с какой-нибудь девушкой, чтобы прикрыть позор сына, но в этот раз Драко намерен был не позволить другим решать за него. Хватит. Сначала Темный Лорд, потом министерские чинуши, после - Поттер. С него хватит. В животе завязывался тугой узел нервного напряжения, пока он шагал навстречу французу, но в этот раз Драко был уверен: со своими проблемами он разберется сам. Все, что ему нужно прямо сейчас - это как следует выспаться, поесть и найти здесь хорошего целителя, который поможет ему и его зародышу все это пережить. Вспоминая тот день, Драко невольно улыбнулся. Он тогда так упорно отказывался называть растущее в нем существо ребенком, а сейчас Скорпиус для него - целый мир. По-своему он был даже благодарен Поттеру. Хоть и не из благих побуждений, но этот придурок подарил ему возможность продолжить род тогда, когда он уже и не надеялся, что сможет это сделать сам. Он понимал, как наследник, что рано или поздно придется что-то придумывать. В маггловском мире справиться с проблемой было бы проще, в магическом же… ни одна чистокровная ведьма не согласилась бы вынашивать чужого ребенка за деньги, здесь это было попросту не принято. А так его ребенок не будет полукровкой, ведь оба его родителя - маги, и далеко не самые плохие маги, спасибо Поттеру за генофонд. Драко еще раз посмотрел на газету на столе. Аврор примчится убивать его, он знал это точно. Слезливые интервью Поттера, где он рассказывал, как хочет завести семью, не читали разве что заключенные Азкабана, а остальной магический мир был в курсе чадолюбия национального героя. И то, что Поттер будет в ярости, узнав о сыне таким неординарным образом, Драко предвидел и без походов к прорицателям. И хотя золотой мальчик, возможно, сейчас жаждет его крови, Драко мог сказать, что все для него в итоге сложилось хорошо. Самое главное, что у Скорпиуса еще до его рождения официально был отец, и никто, никто и никогда не посмеет сказать его ребенку, что он ублюдок. Его сын не стал бастардом, он смог об этом позаботиться. Ну как смог… Драко и не рассчитывал на такую удачу, когда, потяжелевший, с постоянно ноющей спиной и опухающими ногами, стал замечать, что их вечерние посиделки с Дэвидом становились дольше, что тот помогал ему подняться по лестнице, приносил по утрам фрукты, что иногда, испросив разрешения, разминал больную поясницу. Мужской организм очень тяжело переносил не предназначенное для него состояние, и уже на шестом месяце Малфой ощущал себя неповоротливой развалюхой. А Дэвида, казалось, это ни коим образом не смущало. Взгляды, которые он кидал на Драко, пока они вечером прогуливались до пляжа и обратно, было невозможно интерпретировать как-то иначе. Дэвид был милым, заботливым, забавным. Он обращался с ним бережно, вел себя, как истинный джентльмен. Драко приглядывался, понимая, что в сердце его, кроме благодарности, нет к этому мужчине ничего, но… Но если был шанс, что у зародыша появится отец, он не мог этим шансом не воспользоваться. И когда Дэвид впервые попытался поцеловать его, он не стал отказывать. Его отношение к Дэвиду с тех пор изменилось не сильно: он не воспылал к мужу безумной любовью, не стал сходить с ума в его присутствии, но был все также благодарен ему каждый день их совместной жизни. Хотел ли бы он, чтобы все сложилось иначе? Чтобы, может быть, Поттер все-таки как-то узнал, что произошло, чтобы нашел его? Глупо даже думать об этом, ведь Драко сам сделал все, чтобы этого не случилось. Когда рядом с ним из воздуха появился совсем еще юный домовик, Драко вздохнул и поднялся, зная и так, о чьем визите собирается сообщить ему эльф.