Опалённый воин

      Виллирий пусть и считался городом, на самом деле являлся военной фортификацией с городком вокруг, которая была призвана защитить эти земли от захватчиков и остановить наступление. Но благодаря населению, стянувшемуся сюда, он со временем перерос из просто укрепления в полноценный городок средних размеров с достаточно серьёзными военными сооружениями.       То, что нам предстояло взять боем или занять вследствие сдачи противника, представляло из себя крепость Виллирий — мощное каменное сооружение, состоящее из стен с башнями, которые окружал ров с насыпью на внешней стороне и рядом ряжей, за которыми располагался сам замок с донжоном, возвышающимся над остальными постройками. На территории крепости располагался обширный двор с жилыми домами, где жила чернь и ремесленники, которые заботились о благоустройстве замка, а также казармами и конюшней для личного гарнизона владельца Виллирия. Всё это уже походило на небольшое селение, но было лишь началом. За замком, построенным на холме, шёл склон, который отделял следующий и первый рубеж обороны: стену смешанного типа. Одну часть её представлял частокол, а другую — каменная стена и башни, несколько каменных и ещё больше деревянных, стоящих по всему периметру. После первой преграды вся территория вокруг была свободна и являлась чем-то на подобие площади, за которой шёл уже сам выросший вокруг город Виллирий.       Он представлял собой большое количество одно- и двухэтажных жилых домов, ремесленных лавок, рынок, церковь, несколько кабаков, публичный дом и ещё большее количество всевозможных построек, где жил и проводил время простой люд. Через половину городка протекала река — едва ли не важнейшая часть всей крепости, к которой имел доступ как жилой район, так и отдельно от остальных сам замок. Далее за основным множеством построек, уже на равнине, шёл второй — не такой высокий и менее укреплённый частокол с воротами, пересекавший в одном из мест реку и пропускавший воду дальше по течению, за которыми шёл уже небольшой пригород тех, кто в самом Виллирие не жил.       Тем временем в душной палатке военного лагеря, в 6 часах пути от Виллирия, шёл разговор о том, как взять город.       В центре импровизированной комнаты располагался стол, на котором были разложены многочисленные карты прилежащих земель и схемы самого Виллирия. Среди присутствующих были все командиры полков и их ближайшие подручные или заместители, которые были обязаны знать план действий в случае гибели первых.       Стол обступили командующие четырьмя полками объединённых сил Эфрелии и Дастора: Сигманд и Ликель, с которым они были знакомы ещё с учебного лагеря много лет назад; Обрехт — выходец из аристократов большой руки, который представлял здесь едва ли не всю сторону Дастора, командуя третьим по счёту полком, и генерал армии Рабиен — пятидесятилетний мужчина с поседевшими волосами, пышными усами и грузным, мощным телом, по званию считавшийся командующим всей армии, и по совместительству последним четвёртым полком, а также двумя кавалерийскими эскадронами. Он был чрезвычайно опытным и пережившим наибольшее количество военных кампаний военачальником из здесь присутствующих. Но что отличало сэра Рабиена от ему подобных — он не держался за своё место, всегда мог дать совет и выслушать, но что более важно: сам прислушивался к более молодым полковникам, давая возможность проявить себя молодой крови, по крайней мере, так казалось.       Также в палатке находился один из старших офицеров Сигманда Торен, заместители или адъютанты остальных полковых, главный разведчик армии — Лоррим, и ещё несколько фигур. Первой из них был представитель верховного командования всей военной кампании по контратаке на ранее оккупированные территории, в которой и участвовали все присутствующие, сэр Гиллиан ли Даус. Он был одет в чёрную строгую форму с накидкой и прикреплённым к ремню кортиком. Являясь офицером и одним из младших чинов военного совета главнокомандующего всей армии военмейстера Виллета, у него были чёрные зализанные назад волосы, а лицо, буквально следуя образу надменного аристократа, обрамляли тонкие закрученные усы. Он прибыл с визитом, чтобы понять, как идут дела на этой части фронта, и лично убедиться, что всё идёт согласно плану военмейстера. Данный визит пусть и не был приятен никому из присутствующих, однако был обусловлен тем, что хотя Виллирий и не был главной фортификацией в этом регионе, но являлся крайне серьёзной целью, особенно с учётом того, что также был и населённым пунктом, где проживали граждане Эфрелии, а в его казематах всё ещё были заключены солдаты и представители аристократии, что в купе с его выгодным стратегическим расположением, которое давало плацдарм для дальнейшей контратаки на оккупированные земли, превращало его в крайне важный объект.       Второй фигурой, отличавшейся от остальных как своим нравом, так и происхождением, был командующий эскадроном королевской тяжёлой кавалерии, участвовавшей в военном походе на Виллирий — обладатель королевских кровей, титула рыцаря и окрещённый Святой Миссией обладатель метки Добродетели — сэр Адриан Стайвэнгер в звании капитана. Он являлся наиболее высокородным из здесь присутствующих, будучи представителем известной на всю Эфрелию и даже за ней, династии потомственных военных Стайвэнгеров — дальних, но всё же, родственников королевской семьи, но что более важно — одной из самых могущественных движущих сил всей Эфрелии на политической, и, особенно, военной аренах; династии, которая отсылает колоссальное количество войск и поддержки королю в его военных амбициях, об их боевых столкновениях и полках слагают легенды, и песни, а их героическая история и военные подвиги уходили в очень далёкое прошлое, попасть под их покровительство и служить в полку Стайвэнгеров было мечтой мальчишек, а кавалерия и некоторые пехотные части их войск относились к королевской коннице и гвардии, считающиеся лучшими в своём роде, и состоявшие в основном из дворян высокого сословия, что особенно сильно касалось ударной тяжёлой кавалерии.       Адриан был высоким, статным, жилистым и крепко сложенным молодым человеком. Его голову украшали слегка растрёпанные, белокурые волосы с небольшими кудрями на концах. Глаза были ярко голубыми, черты лица точёными и острыми, нос тонким и ровным; он был немного выше Сигманда. Сейчас он был одет в просторную белоснежную рубашку с чистыми кожаными сапогами и брюками, накинутой поверх жилеткой из дорогой кожи и мехового плаща на плечах, на его ремне висел короткий меч с позолотой, королевской печатью, и отметкой его династии — огромного волка с клинком в пасти и шипастым загривком, а также драгоценным медальоном с такой же эмблемой на шее, его крайне дорогие, посеребренные и сверкающие полные латные доспехи сейчас покоились в его палатке. Ему было всего 23 года отроду, но участвовал в военных действиях он уже с 16 лет и был натасканным боевым псом, особенно это касалось рыцарских турниров и сражениях верхом. Характером он вышел дерзким, храбрым и отважным молодым человеком, он был вспыльчивым, уверенным в своих силах и эрудированным юношей, периодически показывая скверные стороны своего характера и ставя себя выше других из-за своего высокого происхождения и можно сказать, что он был такого же высокого мнения и о себе, но что характеризовало его точно, так это то, что для окружающих он представлялся рыцарем на белом коне — кем он буквально и являлся, ведь лошадь его была действительно благородного и чистого белого цвета. Он был будто герой из сказок и любимцем большинства мальчишек, которые хотели быть похожими на него из-за героического образа, и молодых девушек из-за его красоты, всё того же романтизированного образа и высокого положения в обществе. Адриан уже имел статус рыцаря и звание капитана, что в его годы было непомерно престижно и высоко ценилось во всех кругах и слоях общества. В армии он командовал эскадроном элитной королевской тяжёлой кавалерии, состоявшей из 80 всадников, разбитых на 10 копий или лансетов, по 8 всадников в каждом, а также мог активно принимать участие в командовании ещё двумя лёгкими конными эскадронами, по 85 всадников в каждом, которые находились в подчинении генерала Рабиена. Командовать пехотными войсками Адриану не позволяли в силу его неопытности, куда он особо и не стремился; стоит сказать, что командование кавалерией у него выходило на высочайшем уровне, где конкуренцию среди присутствующих ему мог сопоставить лишь сам сэр Рабиен и то не в полной мере. Поэтому, командование конницей происходило сообща, Адриан брал на себя всё, что касалось кавалерии и Рабиен позволял юноше полностью проявить себя, давая советы и остужая пыл самоуверенного рыцаря, лишь время от времени перенимая на себя командование в ситуациях, где был необходим его огромный боевой опыт, и где только он мог с высоты своих личных навыков и длинного послужного списка правильно оценить ситуацию, чтобы избежать лишних жертв.       Сейчас, во время данного военного собрания, Адриан стоял в стороне, больше выступая наблюдателем и учеником, изучающим воинское искусство.       Последней несвойственной и незнакомой остальным фигурой являлась высокая женщина, облачённая в длинную рясу, опускавшуюся до земли. Её руку украшал перстень, а на шее лежало сверкающее ожерелье. Что было ещё более несвойственно в её внешнем виде — удивительная красота и чистота, которую прямо-таки источала женщина. С виду ей было не больше тридцати, волосы были окрашены в рыжий, фактически алый цвет, глаза были яркими и янтарными, а кожа необычайно чистой и румяной. Её будто бы и не затронула война и ужасы, происходящие вокруг. Всё это делало её ещё большей белой вороной, чем сэр Гиллиан. Что касательно визита аристократа из командования, что загадочной девушки, у всех было много вопросов по поводу их пребывания здесь, но никто не осмеливался задать ни один из них, оставляя повисшую неизвестность в воздухе и ожидая объяснений.       — Нам стоит благодарить богов за то, что у нас остались карты этих земель и самого Виллирия, — первым заговорил Рабиен. — Без них наши недавние сражение в этих регионах и планировка дальнейших действий сложилась бы совсем иначе. Остальные лишь кивнули, соглашаясь со словами полковника.       Посланец командования внезапно заговорил:       — Это всё невероятно хорошо, но перед тем, как мы начнём, я должен узнать, по каким причинам наша армия отошла так далеко от места сражения, ведь теперь мы находимся от Виллирия более чем в 6 часах пути. Из-за чего так расточительно было потрачено время, которое у нас в большом дефиците? — говорил сэр Гиллиан. Он выражался чётко, без единого намёка на акцент, на чистом и безупречном Высоком аристократическом, так называемом Редденском наречие — управляющей и центральной провинции Эфрелии.       — Должен сказать, сэр Гиллиан, что не все присутствующие родились в землях Реддена, и не все являются выходцами аристократов большой руки, поэтому попрошу вас излагаться на Срединном, как это принято на передовой, — ответил ему Рабиен, его Высокий был едва ли не на том же уровне, что и представителя высшего командования.       Аристократ с нескрываемой неприязнью посмотрел на Рабиена и ответил, говоря уже на Срединном:       — Мне ужасно неприятно то, что верхушка командования этой части фронта по интеллекту ушла не далеко от варваров из армии Галлоса, — в его голосе слышалось отвращение к тому, что ему приходится выговаривать слова на низком языке.       В воздухе повисло напряжение. Такие вещи не было принято говорить в окружении солдат.       — Слушай, ты не воспаряйся: ты в окружении полковников, генерала и представителя королевской крови, имей уважение к окружающим и закрой…       — Адриан! — заткнул его Сигманд, Рабиен только лишь одобряющее кивнул, собираясь самостоятельно усмирить парня. — Здесь не место крикам, ты здесь всего лишь такой же младший офицер как и наш гость, не более. Не важно ни твоё происхождение, ни звание, ни титул, только если ты не в звании полковника или старшего офицера: ты под нашим подчинением, не забывай этого, ты здесь только как наблюдатель.       Адриан скривил лицо, но вдохнув было воздух, чтобы высказать в ответ то, что он думает о сложившейся ситуации и Сигманде, увидел лицо Рабиена и окончательно прекратил, сделав шаг назад и скрестив руки на груди. На лицах Адриана и Гиллиана читалась одинаковая злоба и недовольство.       — Сэр Гиллиан, — начал было говорить Сигманд, который не переносил подобных представителей голубой крови, но взгляд Рабиена говорил о том, что словесная перепалка не сулит ничего хорошего.       «Выскочки и белые воротнички», — подумал он о затянувшемся диалоге.       Сигманд скривил уголок рта и, выдохнув, выпуская пар, продолжил:       — Возвращаясь к вашему вопросу, почему мы отошли от места сражения. Сэр Гиллиан, вам известно о таких существах как трупоеды и прочих выродках минувшей эпохи?       Аристократ, напрягшись, лишь кратко кивнул, вспоминая, что ему рассказывали об этом на занятиях истории.       — Здесь, на Виллирийских лугах, прошло одно из самых масштабных сражений за последние пару лет. Многие погибли: там было даже не сражение, а рубка. В попытках потерять как можно меньше людей нам не помогло ни идеальное командование, ни достаточное вооружение. Такие вещи становятся несущественными на фоне того, когда бой идёт уже больше десяти часов со всё пребывающими подкреплениями противника. То, что мы победили было невероятным событием, заслугой солдат, которые сейчас лежат там лицом в грязь. Суммарно больше шести тысяч человек, вы можете это себе представить? Если бы противник не не переоценил свои шансы и решил дать нам бой не в поле, а во время осады замка, спокойно дожидаясь подмоги с большим количеством войск, я и мои собратья по оружию можем дать вам гарантию, что мы не одержали бы верх вчера.       Лицо аристократа исказилось от понимания того, что его упрекают в некомпетентности вопроса.       Сигманд продолжил:       — Все эти факторы говорят о том, что трупов, устилавших поле боя, были тысячи. Мы сожгли лишь часть из них — на остальных у нас не было, как вы сказали, ни сил, ни времени. Именно поэтому мы отошли так далеко от места сражения. Сейчас там пир. И пируют там отнюдь не вороны и дикие звери, а отродья.       Гиллиан подбирал слова, но было ясно, что слова о неведанных ему доселе существах, шокировали его:       — Ваш ответ меня удовлетворил. В таком случае монстры, которые сейчас там, не доберутся к нам во время осады или до нашего лагеря сейчас?       — Не должны, — ответил главный разведчик Лоррим. — Трупоеды — существа весьма опасные, но лишь для заплутавших путников или небольших караванов. Для большого войска они не представляют угрозы. Они схожи поведением на диких собак и не нападут, если чувствуют, что не выйдут из боя победителями.       Аристократ кивнул, но остальные зафиксировали эти слова на закорках разума, ведь всё, что смущало в ответе Лоррима даже его самого говорили слова «не должны». Монстры — существа пусть и поддающиеся систематизации, изучению и понимаю характера их действий, но всё же оставались порождениями тёмных сил, что предполагало вероятность того, что поступать они могут совсем не так как должны.       — Итак, если вопросов больше нет, можем начать, — предложил Ликель. Остальные были согласны.       — Тогда, слово сэру Рабиену, — сказал он, уступая старому солдату место у карт.       — Да. Как я уже сказал, нам очень повезло, что нам достались сие письмена. Для начала стоит обозначить результаты минувшего боя: вчера из наших трёх тысяч шести ста шестидесяти солдат мы потеряли тысячу четыреста пятьдесят. Ещё больше сотни бойцов сейчас находятся в лазарете в крайне тяжёлом состоянии, ещё сто пятьдесят получили ранения, с которыми не смогут вступить в следующий бой, но их жизни ничего не угрожает, и ещё около четырёх ста шестидесяти человек легкораненых. Среди подкрепления в виде королевской кавалерии из восьмидесяти всадников в живых осталось семьдесят один, из лёгкой кавалерии из ста семидесяти в живых осталось сто двадцать, бой может продолжать сто одиннадцать. Итого, в нашем распоряжении около тысячи девяти ста сорока солдат и сто восемьдесят два всадника, из них семьдесят один ударный, — Рабиен обвёл присутствующих взглядом, улавливая понимание сложившейся ситуации в их глазах. — Масштаб данного сражения действительно впечатляет, так как оно является одним из самых крупных за последнее время. Наше командование действительно поступило неимоверно верно, отправив сюда такое количество войск, что ввело нашего противника в ступор и сбило с толку.       Рабиен продолжил:       — Военмейстер Виллет знал, что делал: эти земли и данный регион представляют исключительную стратегическую ценность для нашей стороны, так как отсюда наиболее выгодно произвести контратаку на дальнейшие земли, в конце концов изгнав с нашей территории захватчиков. Более того, помимо стратегической и географической ценности эти земли несут также и духовную, моральную ценность для населения нашей страны и солдат. Если мы сможем одолеть и выбить противника тут, в провинции Люссант, наши люди получат так необходимую им надежду и веру в скорое окончание войны. Именно поэтому в течение прошлых месяцев мы активно форсировали войска небольшими группами в сторону Люссанта, постепенно выкашивая влияние врага под корень, пока на другой части фронта главнокомандующий Виллет производил множество отвлекающих манёвров и ловушек, чтобы наш противник верил, что большая часть войск сосредоточена здесь, — он указал пальцем в обозначенное устье реки, на востоке большой карты. — И пойдёт в наступление, как только пересечёт реку Райлия. Как видите, это сработало, и противник растянул большую часть войск и из данных нашей разведки перевёл большую часть тяжёлой пехоты, орудий и кавалерии к востоку от нас. И тем не менее, численность противника, встретившего нашу армию, ужасает: армия Империи по истине огромна. Но теперь, когда мы разбили противника тут, на виллирийских лугах, мы должны укрепиться и наша следующая цель — сам город-крепость Виллирий.       — Что касается населения в этих краях? — вступил в разговор Обрехт.       — Тут я передаю слово нашему главному разведчику, — кивнул ему Рабиен.       — Да, сэр. Мои люди докладывают, что все ближайшие деревни разграблены, а большое количество людей угнали в рабство. Противник, оценивая каждую деревню, решал: сжигать ли её или вводить военный режим, переводя все производимые ресурсы к своим ключевым позициям. Сейчас же, когда мы отбили большинство поселений, я могу сказать, что народ сломлен и не пойдёт за нами в бой. Боеспособных мужчин слишком мало, а многие селения лежат в руинах или понемногу оправляются от недавней оккупации. Мы можем взять дополнительных людей лишь силой. Если говорить о нашей цели, то сейчас весь город фактически мёртв. После сражения люди не суются на улицу, никого не выпускают и не впускают без необходимости.       — Скверно, — протянул Ликель.       — Могу лишь предложить собрать из поселений половину от всех боеспособных мужчин в этих землях, — сказал Рабиен. Остальные были согласны, понимая необходимость данной меры.       — Вас понял, сэр, — кивнул Лоррим, отмечая данный указ в своих заметках.       — Теперь о наших возможностях. Как нам уже известно, через Виллирий протекает река Линфорт, продолжаясь вдоль лугов, проходя через лес и далее впадая в Райлию, — сказал Рабиен, давая продолжить Лорриму.       — Именно так. Река у города и лугов спокойная, становясь бурной лишь в лесу, где пересечь её в случае необходимости будет неимоверно трудно. Особенно большому количеству пехоты. Сам лес имеет в себе лишь несколько дорог, достаточно безопасных и широких для большого количества лошадей или повозок, главный тракт проходит через луга. Также на юго-западе от нас есть небольшие озёра, редкий лес с оврагами и множеством болот. Ближайшие войска противника, если наша разведка верна, находятся от нас в как минимум двух неделях пути, благодаря тому, что мы полностью разбили подоспевшее подкрепление противника, а фронт сейчас, как упомянул сэр Рабиен, растянут и враг не имеет возможности быстро перегнать к нам большое войско.       — Хорошо, продолжим, — кивнул генерал. — Слово вам, сэр Сигманд.       Командир ступил вперёд, проводя взглядом по уже мулявшим в глазах картам.       — Осталось решить вопрос с нашей целью. Осада, штурм или капитуляция нашего противника без боя.       — Исходя из того, что нам известно, мы разбили все их имеющиеся силы в этом регионе. Вначале боя нам навстречу вышла армия численностью около трёх тысяч человек. Спустя несколько часов к ним на подмогу из города прибыло ещё несколько отрядов суммарно до пяти ста голов, ещё через пять часов с севера прибыло второе подкрепление уже около полторы тысячи воинов, из которых тысяча была едва обученной деревенщиной, и вслед за ними их большая кавалерийская формация, состоявшая из около сотни элитных всадников и ещё двух сотен кочевников, — вступил в разговор Обрехт. — И насколько мы знаем, — он кивнул в сторону разведчика, подтверждая свои слова, — всё это было фактически всеми силами, которые были расположены максимум в сутках пути от нас. Противник просто не ожидал, что мы нападём таким войском здесь и допустил ошибку, решив рискнуть и отправив на подмогу ещё пять сотен солдат из Виллирия, теперь потеряв и едва ли не половину всего имеющегося гарнизона крепости. Сдадутся ли они без боя зависит лишь от их морального состояния и наличия в крепости высшего офицерского состава с элитными отрядами. Но как нам известно, сэр Сигманд и его люди уже одолели в бою элитарную часть пехоты варгов, а наша кавалерия и левый фланг под моим командованием разбили вражескую конницу.       — Согласен, — кивнул Сигманд. — В Виллирие сидит один из наших мятежных лордов, ранее сдавшийся врагу вместе со своей личной гвардией и остатками гарнизона. С учётом величины города и самой крепости, а также тем, сколько людей они отправили на подмогу своим, я считаю, что в замке их не больше пятисот, но то, что там остался небольшой отряд элитных солдат нельзя исключать, как и то, что такого количества солдат вполне достаточно для обороны такого замка и даже города от превосходящего числа противников, именно поэтому, по моему мнению, они до сих пор не сдали позиции.       — А если они просто осознают, что их всех казнят и хотят ждать столько, сколько смогут? — вступил в разговор Торен, его слова поддержали остальные младшие офицеры полков.       — Исключено. Если там находятся элитные солдаты дерралитцев, они не допустят сдачи крепости без боя. Это самый волевой противник, которого я встречал. В противном случае они бы давно попытались выйти с нами на контакт.       — Соглашусь со словами сэра Сигманда, — кивнул Рабиен. — Дерралит и их люди, которых мы зовём варгами — это всего лишь часть воинства Галосской империи, и только один из многих народов, который бьётся в её рядах, но противника страшнее, чем они я не встречал за всю свою жизнь, уж поверьте, — остальные командиры были того же мнения.       — Продолжим, — сказал Сигманд и повернулся к Дерли, тот понял его без слов. Спустя несколько секунд в палатку вошёл молодой парень, выходец из здешних мест, которого с собой привёл Лоррим, всё это время ожидая недалеко от офицерской палатки.       Он вскинул руку, чтобы отдать честь:       — Сержант Тодд Саттон прибыл, сэр! Чем могу быть обязан, сэр?       — Солдат! — Сигманд обратился к парню. — Ваш полк? — тот вытянулся по струнке.       — Сэр, Седьмой Люссантский полк, под командованием сэра Рабиена, сэр.       Сигманд кивнул:       — Ты из Виллирия?       — Никак нет, сэр. Родился в деревне неподалёку, два дня пути на юго-запад. В юношестве перебрался в город. Сейчас там проживает моя семья. Мой отец был охотником, так что я знаю город и окрестности как свои пять пальцев, сэр.       — Хорошо, парень. Твои варианты? — остальные полковники не менее удивлённо, чем сам Тодд, вскинули брови. Чтобы полковник спрашивал совета у простого солдата? Это было сравне дикости.       — Сигманд, какого чёрта вы делаете? — вскрикнул Гиллиан.       — Обращаться ко мне вам разрешено лишь по уставу, младший офицер Гиллиан ли Даус! — рявнул полковник восьмого Редмерского.       Гиллиан опешил от наглости какого-то поганого червя. Его лицо перекосило гримасой злобы. Ликель и Рабиен лишь усмехнулись. Обрехт сохранял присущую ему хладнокровность и невозмутимость, а на лице Адриана читалась насмешка.       — Сэр Обрехт ди Шас ир Китиам, я требую объяснений! — воскликнул аристократ, ища поддержки у обладателя титула военного посла другого государства и, как он считал, наибольшего обладателя голубой крови и регалий из всех здесь присутствующих.       — Молчать, — спокойно ответил Обрехт. — Вы на войне, капитан. И здесь принято обращаться к старшим по званию согласно уставу. Сэр Сигманд может самостоятельно решить, какую меру наказания исполнят по отношению к вам, если вы и дальше продолжите нарушать устав в присутствие старших по званию лиц, — он говорил на идеальном Редденском. — Надеюсь, на Высоком наречии смысл этой информации был понятен вам в полной мере.       Гиллиан промолчал, лишь сжимая свою накидку. Он был не привыкшим к такому обращению по отношению к себе.       «Ублюдки, сучьи дети», — его разум кипел яростью, а руки продолжали записывать детали операции, и всё, что казалось ему важным для отчёта командованию, в том числе и его мнение о каждом из присутствующих.       — Солдат, озвучьте, что вам известно, — продолжил Сигманд.       — Есть, сэр! Там, где проходит река, решётка и часть первого частокола наиболее хрупка. Если эту позицию не укрепил наш враг, река там не очень глубокая и достаточно узкая, чтобы её можно было быстро форсировать. Сами ворота первого частокола укреплены достаточно хорошо. Также вдоль каждого из рвов расположены ряжи: у первого частокола их вдвое меньше. Далее идёт второй ров и частокол с сегментами каменной стены. Ворота расположены между двух каменных башен, проход реки во второй преграде также наиболее уязвимое место. За вторым рвом и стеной идёт пологий склон с деревянными башнями по периметру, а далее сама крепость. Это всё, что мне известно, сэр!       — Пока всё также, как и в схемах. Может что-то ещё?       — Сэр, лишь пара слухов, сэр. Мне рассказывали, что из замка есть подземный ход, который ведёт вглубь города, откуда можно выйти к спрятанной пристани и уйти вниз по реке, но я не ручаюсь, что это правда, сэр. Также мне приходили письма от моей семьи после захвата Виллирия, — было заметно, что парню тяжело справляться с охватывающими его эмоциями. — В них говорилось, что восточная часть стены фактически разрушена, а башни и переходы между ними сильно пострадали. Перед самой стеной расположен ещё один ров и ряды ряжей, барбакана, насколько мне известно, крепость не имеет.       Командиры переглянулись, взглядом подтверждая, что всё сходится с их донесениями.       — Благодарю, Тодд. Ступай, — кивнул ему Сигманд.       — Сэр, разрешите задать вопрос? — в надежде сказал парень.       Сигманд кивнул.       — Сэр, мы ведь отобьём Виллирий, у нас есть шанс?       Сигманд посмотрел в глаза молодому солдату, подбирая слова. Его задача, как командира, была не только в том, чтобы командовать войсками на поле брани, но и поддерживать моральный дух воинов вне боевых действий, и сейчас он понимал, что обязан сказать что-нибудь ободряющее.       — Шанс есть всегда, солдат. Мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы ты мог вернуться к своей семье, — ответил полковник.       На лице солдата блеснула улыбка надежды и благодарности:       — Спасибо, сэр!       — Свободен.       — Есть сэр! — вскрикнул Тодд и козырнув, развернулся, одним шагом выйдя из палатки.       — Лоррим, есть ведь ещё кое-что, — обратился к нему Обрехт.       Тот кивнул:       — Да, сэр. Последнее, что нужно указать это результат переговоров с противником.       — Гонец мёртв? — тут же спросил старый генерал, хмуря брови.       — Нет, он невредим, вернулся сегодня в полдень. По пути ко второму частоколу ему встретились лишь напуганные жители города и единицы вражеских солдат. Все оставшиеся войска засели в крепости. У второго частокола навстречу ему вышел один варг и один солдат из гарнизона лорда. Как и было оговорено, гонец озвучил наши требования сдать крепость, которую мы возьмём в любом случае, но, если они сдадутся без штурма мы оставим в живых всех их солдат, с условием, что они выдадут нам мятежного лорда и наших пленных в обмен на их офицеров и варгов, захваченных в бою.       Рабиен кивнул, обдумав всё вышесказанное:       — И?       — Варги действительно отказываются сдать крепость без боя: для них потерять воинскую честь и доблесть — хуже смерти. В ответ на обмен их солдат на наших они сказали, что, если пленённые нами варги согласны на такой обмен, они больше не представляют для них ценности как воины, после чего к ногам гонца упало пять голов наших военнопленных солдат.       — Чёртовы фанатики, — прошипел Ликель. Остальные были с ним более чем согласны. Убийство беззащитных военнопленных, настолько поганое отношение к вопросам жизни и смерти, но что более серьёзно — это фактическое отречение от своих солдат, списывание со счётов ещё живых офицеров, — ужасный, несмываемый поступок, который доказывал, что варги это не более чем фанатичные варвары.       — Мы должны казнить наших пленных! — вскричали некоторые из офицеров. Их поддержали остальные.       — Не разводить балаган! — повысил голос Рабиен, отчего все сразу же умолкли. — Всему своё время. Мы не будем убивать пусть даже таких выродков просто ради убийства. Мы сделаем с ними то, что приблизит нас к победе. А что именно, я уверен, мы решим очень скоро.       — Что ж, теперь я думаю можно дать слово ещё одному нашему гостю, — Обрехт перевёл взгляд на высокую женщину, стоявшую позади остальных и всё это время внимательно вникавшую в суть поднимавшихся вопросов. Остальные обернулись на загадочную гостью. Пусть она и выделялась на фоне всех фигурирующих в палатке людей, её присутствие словно ускользало от чужого взгляда, растворяясь в разговорах и тенях других.       — Итак, чем обязаны присутствию члена Коллегии? — холодно спросил Обрехт, после чего все резко замолчали. Казалось, даже звуки вне палатки исчезли, заполняя повисшую тишину мёртвым вакуумом.       Никто не издавал ни звука, даже закалённые войной и повидавшие всякое вояки были неимоверны удивлены, а в невесомости громко кричали слова, витавшие в головах присутствующих: «МАГ?! Здесь? Прямо из Коллегии?».       — Приветствую всех достопочтенных пребывающих здесь старших офицеров и их представителей из рядов младших по чину солдат, — её бархатистый, мягкий голос легко скользил вдоль ушей полковников, едва ли не убаюкивая соколов. — Действительно, я член эфрелийской Коллегии Магии. Мой ранг в числе которых вряд ли вам будет о чём-то говорить, но, если перевести его на военный манер, я скорее тоже являюсь полковником, как и вы. Моё имя Алия, — все лишь с упоением слушали, внезапно очарованные красотой и невероятно нежным голосом волшебницы.       — С какой целью вы нанесли визит? — с трудом сумел открыть рот Сигманд.       — О, мои цели вас не касаются. Сейчас я здесь, чтобы помочь вам взять столь важную цель как Виллирий в случае различных неувязок, а они насколько я знаю, имеются. А в моём визите благодарите вашего военмейстера Виллета. Ваше командование обратилось к Коллегии за помощью в ведении боевых действий, — остальные слушали её через слово. Находится вместе с ней рядом было неимоверно… прекрасно и одновременно невероятно тяжело, разум будто покрывало непроглядной пеленой, напрочь вымывая все мысли из головы.       — Почтенный член Коллегии Магии, — с трудом проговорил всегда неимоверно спокойный и чёткий в формулировке мыслей Обрехт, — мы, обычные люди, не привыкли к такому влиянию ваших сил… — он вдохнул, втягивая кислород. — Прекратите.       Женщина лишь сияюще улыбнулась. Реальность будто бы гулко хлопнула, все с облегчением выдохнули, тяжело дыша и восстанавливая сбитый ритм дыхания и сердцебиения.       — К чему эти фокусы?! — зло рыкнул Рабиен, старику было особенно тяжело. После чего, изменившись в лице, продолжил: — Простите, но… мы не сомневались в ваших способностях, а некоторые присутствующие здесь люди не вступали в контакт с вашими силами ни разу за всю жизнь, эта демонстрация была не к чему.       В подтверждение его слов едва ли не все заместители командиров и адъютанты в палатке за время короткого диалога упали без сознания. Их уже выносили оставшиеся на ногах младшие офицеры. Сигманд обернулся, Дерли стоял как ни в чём не бывало, лишь вытирая выступившую испарину со лба. Возникла ли она от воздействия магии или ужасно разогретого в палатке воздуха, он понять не мог, представитель же королевской крови тяжело сопел и стоял, схватившись за поручень, поддерживающий палатку, из его носа выступила едва заметная капля крови. Глаза Алии заинтересованно блеснули на свету увидев это, и, облизнув розовые губы, она продолжила:       — Простите, не часто приходится общаться с простыми людьми, — проговорила она, явно ослабив своё неведомое влияние.       Сигманд чувствовал и был уверен, что это было не случайное использование своей силы, а вполне намеренное. Но не согласится с очевидным фактом он не мог — способности чародейки впечатляли не хуже, чем многотысячное войско, а их известная в народе дурная слава говорила сама за себя. Магов боялись и уважали. Оставалось лишь надеяться, что в момент стычки такой человек или нелюдь будет на вашей стороне. Но для всех было едино одно мнение — никто не хотел сталкиваться с ними.       — Так чего же вы хотите за свою помощь? — спросил Обрехт, вскинув бровь. — Насколько мне известно ваши услуги очень дорого обходятся.       — Это правда, но цена полностью оправдана уверяю вас. Если до этого у вас было едва две тысячи солдат, считайте, что теперь их гораздо больше, — вновь улыбнулась Алия. — Плата золотом уже была выслана в Коллегию вашим командованием. Всё, что мне нужно от вас в обмен на помощь, — это осмотреть крепость после её захвата и допросить мятежного лорда, его людей и нескольких варгов на мой выбор, засевших там.       Остальные опасливо переглянулись.       — Насколько я понимаю, то, что вы хотите там найти и что хотите выпытать у противника, останется для нас тайной? — спросил Сигманд.       — Естественно, молодой командир. Всё, что я требую в обмен на мою помощь, касается только Коллегии Магов и больше никого.       — Вам потребуются наши люди для допроса? — задал вопрос Ликель.       — Нет, благодарю, это лишнее. У меня свои методы. А на счёт людей… — её губы вновь изобразили улыбку. — Если вас не затруднит, не могли бы вы приставить ко мне несколько человек охраны на моём дальнейшем пути?       — Разве магу, который как вы сказали… обладает достаточно высоким положением в Коллегии, требуется защита? — усмехнулся Ликель в ответ.       — Высокие материи, называемые магией переменчивы, сэр Ликель. В своё время мы потеряли достаточно одарённых чародеев из-за таких глупостей как высокомерие и самоуверенность, поэтому сейчас мы не брезгуем эскортом, особенно в военное время. Итак, вы сможете обеспечить мне защиту?       — Да… думаю, это возможно, — он кивнул, смотря на других командиров. Никто не был против выделить нескольких человек, а сам Ликель пытался вспомнить называл ли он хоть раз при ней своё имя, остальные не обратили на это никакого внимания.       За палаткой тем временем угрюмо завывал ветер и начинался дождь.       — Позвольте поинтересоваться, — обратился к магу Рабиен. — Как вы добрались до нас?       — О, я отправилась к вам с восточной стороны фронта, где сейчас располагается ваше командование этой части масштабного контрнаступления в лице генерала Дальтона, который выделил мне десятерых всадников для комфортного пути. Они и проводили меня фактически до самого лагеря.       Рабиен кивнул, удовлетворённый ответом.       — Думаю, мы можем двигаться дальше. Если они отказываются сдаться, остаётся один вариант, — продолжил Рабиен, приглаживая пышные усы и посмотрев в сторону Сигманда, ответственного за этот исход развития событий.       — Что же, если нам придётся брать крепость штурмом, наиболее вероятным вариантом будет разделить войска на две части, — предложил Сигманд.       Остальные внимательно слушали наиболее молодого из полковников.       Он продолжил:       — Полки сэра Обрехта и сэра Рабиена будут проходить через основной путь к крепости: им придётся взять трое ворот. Восьмой Редмерский и Третий Кадеранский под командованием меня и сэра Ликеля пойдут восточнее и войдут на территорию крепости, уничтожив заграждения в местах прохождения реки. Далее, блок под командованием сэра Рабиена подойдёт к главным воротам и возьмёт их штурмом. Вторая часть войска пробьётся внутрь через брешь в стене, если она окажется достаточно большой. А наши разведчики уже сегодня будут рассредоточены по городу и вдоль реки, ожидая возможного побега лорда и его людей из крепости. С ними будет небольшой отряд солдат.       Я бы также мог предложить продолжить осаду, перекрыть все пути снабжения и в течение недели обстреливать крепость нашими орудиями, но времени у нас слишком мало, особенно с учётом недавнего указа главнокомандующего о тактике масштабного молниеносного наступления.       — Продолжай, — кивнул Рабиен.       Сигманд говорил дальше, рассматривая заученные схемы Виллирия:       — Поэтому, на штурм мы отправимся через сутки на в полночь.       — Послезавтра? — удивлённо спросил сэр Гиллиан. Он долго отходил от воздействия волшебницы и в целом старался сторониться её.       — Именно так. Солдаты ужасно вымотаны, многим нужно дать немного перевести дыхание. Если мы отправимся завтра, может начаться бунт. Всё, что у них есть — это надежда, что взятие крепости приблизит окончание войны. К тому же, возможно пыл противника за это время поутихнет, и наша цель достанется нам без боя. Есть вопросы?       — Что, если обойти замок с задней стороны, занять стены и башни, найти потайной ход? — спросил Ликель.       — Боюсь, это может окончиться большими потерями, чем проход через пролом в стене и штурм самой слабой точки любого замка — его ворот. Из стен мы займём лишь прилегающие к ним. К тому же, если мы будем брать все стены по периметру, осада затянется, а у нас нет времени и есть ещё один козырь, — он кивнул в сторону чародейки.       Других вопросов не возникало. Он выдержал небольшую паузу, давая каждому обдумать вышесказанное и сказал:       — Тогда готовьте своих солдат перед боем. Все должны быть готовы выйти через сутки, ровно в полночь. Проверьте таран и приспособления для взятия стен, — говорил он чётким, твёрдым голосом опытного солдата. — И ещё: проинформируйте солдат о том, что с нами будет маг из Коллегии, — и, обернувшись к женщине, добавил: — Наши солдаты редко сталкиваются с магией и воздействием потусторонних сил и могут испугаться вашего присутствия в своих рядах.       Алия кивнула и вновь улыбнулась:       — Я всё понимаю, полковник.       — И последнее: мы постараемся взять крепость без боя в любом случае, потери и так слишком велики. Если они не захотели сдаться сегодня, мы сделаем всё возможное, чтобы они сбросили свои знамёна со стен и капитулировали, когда мы подойдём под крепость и в этом нам понадобятся ваши способности, — Сигманд снова обращался к чародейке. — Мы должны подорвать их боевой дух, даже если он будет непоколебим.       Все понимали к чему ведут эти слова. Воздух словно наэлектризовался, глаза девушки вновь заиграли огоньками, а на лице застыла лишь зловещая ухмылка.