Проданный ангел

Азирафель все еще не мог опомниться от произошедшего. Привыкнуть, что больше ему не надо бояться и слушаться Гавриила, соблюдать его правила. Но Кроули понимал - едва ли не сильнее на Азирафеля действует мысль, что он куплен, пусть даже им, тем, кто любит его и никогда не причинит вреда. Азирафель терялся, не зная, как вести себя. И Кроули ловил себя на невольной мысли - неужели вот таким Азирафель был в доме Гавриила? Молчаливым, боящимся сделать хотя бы один неверный шаг, прячущим свою милую солнечную улыбку за семью замками? И неужели именно таким он и нужен был Гавриилу? Кроули подавил в себе желание заскрипеть зубами от ненависти к этому напыщенному самодовольному эгоисту. - Азирафель, надеюсь, ты не откажешься от чашечки чая с пирожным? Азирафель поднял на него изумленный взгляд. - Но ведь сейчас вечер, мы уже поужинали, а есть на ночь сладкое вредно для здоровья! - Но, ангел мой, подумай сам, - Кроули улыбнулся той самой обольстительной улыбкой, перед которой не мог устоять весь высший свет, - если мы будем ждать утра, то пирожные уже не будут такими свежими, а есть несвежую пищу - еще более вредно, разве нет? Твои любимые пирожные "Эдем". С нежнейшим кремом. Неужели ты заставишь их ждать? Это жестоко! - О, что же ты делаешь, ты просто злостно меня искушаешь! Кроули усмехнулся и тут же вошел в роль искусителя. Шепот его был безумно сладок: - Ангел, не противься искушению, поддайся ему, сделай хоть раз то, что тебе хочется... Азирафель, заливаясь краской, зажмурился: - Я чувствую, что не устою... Но при одном условии! Если вы, господин Кроули, разделите это искушение со мной, тогда мы будем квиты! - Как угодно, - рассмеялся Кроули. Он мог лишь догадываться, что на самом деле значил для Азирафеля такой пустяк - поесть любимых пирожных не в праздник и не тайком от Гавриила, а когда и как захочется. Пусть даже и вечером. Правда, Кроули еще не подозревал, что его самого ждет искушение. И куда посильнее пирожных. Осознание обрушилось после того, как Азирафель чинно пригубил чая из чашки тончайшего фарфора - остатки былой роскоши - и надкусил желанное пирожное. То, как Азирафель его ел, смотрелось абсолютно неприлично. Нет, за столом он не был неаккуратен, напротив - являл собой само изящество. Но как же у него блестели глаза, как он вздыхал, наслаждаясь вкусом! Казалось, еще чуть - и с губ его сорвется сладострастный стон. На лице ангела уже было написано бесконечное блаженство. И от всего этого Кроули просто бросало в жар. Однако он понимал: мысли, что им сейчас овладевают, надо придержать как абсолютно неподобающие. Ведь за все их знакомство Кроули не сорвал у Азирафеля даже поцелуя. Гавриил и в этом оказался первым, и это ужасно, такое сокровище - и этому негодяю! - Энтони? - синие глаза смотрели совершенно невинно, явно не подозревая о жарких мыслях Кроули. - Что случилось? Почему ты не ешь, дорогой, тебе не нравится? - О что ты! - Кроули заставил себя улыбнуться. - Пирожные - чудо. Я просто немного задумался. - О чем, если не секрет? - в голосе Азирафеля мелькнула легчайшая нотка тревоги. - Завтра должны доставить новые книги, а я, признаюсь, давненько не наводил порядок в библиотеке. Полный кавардак, боюсь, я и не пойму, в какой раздел поставить новинки. Я хотел попросить - может быть, ты поможешь мне с этим, ангел? - О, конечно! - Азирафель расцвел, и Кроули понял, что попал в точку. Книги Азирафель обожал с той же страстью, что и сладости. И когда-то Кроули понял это мгновенно, случайно столкнувшись с Азирафелем в маленькой букинистической лавке. Зачем он сам заглянул туда - сейчас уже и не помнил. Да и тогда забыл мгновенно, увидев вдохновенный взгляд и нежный румянец светлокудрого ангела впервые за две недели. - Ты только скажи мне, - добавил тем временем Азирафель, - как именно я должен расставить книги. Совершенно не хочу ошибиться, а все же у меня в этом деле не так много опыта. Гавриил мне свою библиотеку не доверял. - Вот как? - Кроули нахмурился. - Он даже в этом тебе отказывал? - Ну, он считал, что я слишком сильно увлекаюсь книгами и пренебрегаю хозяйством... - Ангел, - Кроули еле удержался, чтобы не стукнуть по столу, - с этого момента библиотека в этом доме - твоя, и ты можешь распоряжаться всеми книгами, как тебе заблагорассудится. Что касается их порядка, то я полностью доверюсь тебе в этом вопросе. - Правда? О, Энтони, спасибо! Кроули и сам не ожидал, что его слова заставят глаза Азирафеля так заблестеть. Перед ним был ангел, обретший свой маленький книжный рай. Но этого мало. Кроули поклялся себе, что подарит Азирафелю весь мир, и мир этот будет таким, каким Азирафель пожелает его видеть. Без тревог, без унижений. Без Гавриила. Но пока Кроули испытывал весьма противоречивые чувства. С одной стороны, хорошо, что целый месяц Гавриил не сможет и подойти к Азирафелю. Но тот же бесконечный месяц ждать, оставляя Азирафеля в таком унизительном статусе? Когда ничего так не хочется, как сделать этого ангела своим законным мужем немедленно, сейчас же? Все-таки - эта мысль вызвала улыбку - кое в чем он, наверное, слишком быстр. Но, с другой стороны, а как иначе? Ведь у него и Азирафеля все и началось быстро, можно сказать, с первого взгляда. Они встретились за городом, в тех самых обширных яблоневых садах, на цветение которых приезжал любоваться весь высший свет. Но тогда цветение давно было позади, и на ветках алели спелые яблоки. Азирафель стоял под деревом, рассматривая яблоко, золотящееся чуть ли не на самой верхушке. Кругом было множество других деревьев, усыпанных плодами - только руку протяни, сами упадут в ладонь. Но Азирафель смотрел на яблоко так, словно оно было единственным в целом мире. Кроули остановился, завороженно глядя на светлокудрого юношу в скромном, но ослепительно белоснежном костюме - совсем не для садовых прогулок, но на белой ткани - ни пятнышка, ни травинки. И светлые кудри нимбом золотятся на солнце. И синие глаза, устремленные на яблоко, как на звезду небесную... И Кроули произнес: - Хотите, я сорву его для вас? Неземной юноша даже вздрогнул, поняв, что не один. И ужасно и очаровательно смутился. - Простите, - начал Кроули, - что нарушил ваше уединение. Но я правда могу его достать. Я же вижу, вам нужно именно это яблоко и никакое другое. - Да, но... Я совершенно не хочу утруждать вас! - щеки юноши залились нежнейшим румянцем, а в глазах блеснула отчаянная, детская надежда. Ради этого взгляда Кроули пешком поднялся бы в небо, чтобы принести этому ангелу ярчайшую звезду, точно занятную безделушку. - Поверьте, для меня это вовсе не в труд, - он улыбнулся самой располагающей своей улыбкой. - И вы можете в этом убедиться. И в самом деле, было совсем нетрудно. Правда, Кроули до сих пор не мог понять, как у него тогда получилось с невероятной легкостью, сбросив только плащ, не взобраться, а чуть ли не по-змеиному заползти вверх по стволу - к счастью, яблоня была довольно старой, и ствол гладкостью не отличался. Лишь один раз он посмотрел вниз - и увидел, как светлокудрый ангел смотрит на него, в волнении приоткрыв розовые губы. Это дивное зрелище отвлекло его, и он чудом вовремя спохватился, чтобы сорвать наконец желанное яблоко - или оно само скатилось в его руку, желая поскорее принадлежать стоящему внизу ангелу? Кроули спустился на землю и протянул яблоко, чувствуя себя, ни больше ни меньше, змеем-искусителем. И спохватился: - Ох, простите, я понимаю, что принимать что-либо от незнакомцев недопустимо. Окажите мне честь, позвольте представиться - Кроули. Энтони Кроули. Он поклонился со всем возможным изяществом, не переставая протягивать яблоко. - Азирафель Фелл, - улыбнулся ангел. - Счастлив знакомству, господин Фелл. И теперь, коль скоро мы с вами больше не незнакомцы... - О, конечно! - просиял Азирафель, взяв яблоко, кажется, даже не лишившееся капель недавнего дождя на своих золотых боках. - Я так благодарен вам, господин Кроули! Понимаю, вам это может показаться лишь глупой причудой, но мне действительно хотелось сорвать это яблоко. Вернее, яблоко с этого дерева. - Оно этого достойно, - улыбнулся Кроули. - Но не будет ли с моей стороны неучтиво спросить о причине? Эта яблоня для вас, похоже, много значит, я угадал? Азирафель вздохнул, крутя яблоко в руках: - Да, когда-то она была нашей, да и весь этот сад, да, он невелик в сравнении с прочими, но он был наш. - Был? - Да. Мы сильно нуждались в средствах, и матушка приняла решение продать сад, - Азирафель снова вздохнул. - Но новые хозяева были так любезны, что позволили мне навещать его, это прекрасно, правда? И я снова могу попробовать яблоко с этой яблони, как в детстве... Благодаря вам. От его искренней улыбки сердце Кроули на миг замерло. А потом забилось по-новому. Иначе. Подстраиваясь под ритм сердца ангела, стоящего рядом. То яблоко оказалось сладким. Они разделили его пополам, и Кроули до сих пор не мог забыть этот упоительный вкус своей внезапной любви. Тогда они еще не час и не два бродили по саду, забыв о времени. И говорили без умолку, обо всем. Азирафель вспоминал детство, дорогие минутки маленьких происшествий в этом саду, и вскоре Кроули уже казалось, что он сам провел рядом с Азирафелем его детские годы. Хотя и самому было что рассказать. Он учился много и разному, путешествовал тоже немало, даже на войне побывал. - Нет, я не стал героем, да и вообще война - это совсем не то, что на картинках в книжках. Это что-то, чего лучше никогда не видеть и не вспоминать. Так что я даже не жалею, что вернулся без наград. - Разве? - удивленно взглянул на него Азирафель. - По-моему, вы получили самую высокую награду, потому что смогли вернуться домой и увидеть все, что вам дорого, не разрушенным и не превращенным в пепел. Таких слов Кроули никак не ожидал. Но в ту самую минуту, глядя в ясные синие глаза, он вдруг понял, что это правда. Трудно вообразить награду выше, чем возможность невредимым вернуться домой и встретить этого ангела. Невредимым ли? Нет, Кроули был ранен. Здесь и сейчас. Сердце горело сладкой болью, билось все в том же новом ритме... И, кажется, больше ему не принадлежало. В город они вернулись вместе. Кроули вызвался проводить Азирафеля. Оказалось, что тот живет неподалеку от него, они почти соседи. И, наверное, не было ничего удивительного в том, что они встречались снова и снова. Да, Азирафель уж точно не мог не слышать шепотков о "демоне Кроули", разбившем уйму сердец, и Кроули даже подозревал, что ангелу и дома могли такое сказать, переживая и за его репутацию, и за сердечный покой. Но все же Азирафель приходил на встречи раз за разом. Он не смущался, что их видели вместе - в театре, в парке, на приемах, хотя, последнее случалось редко. Азирафель просто не имел возможности часто выходить в свет. А потом они встретились на балу у старого майора Пульцифера. Вернее, это был даже не бал, никакой нарочитой торжественности, просто вечер с танцами для молодежи - майор стремился развеять скуку, а заодно и устроить судьбу своего незадачливого в делах сердечных (и не только) сына Ньюта, потому особо не чинился, приглашая гостей. Обстановка была непринужденной, все веселились и смеялись, и Кроули сам не заметил, как решился пригласить Азирафеля на танец, и тот легко, с очаровательнейшей улыбкой согласился. Они кружились вдвоем, глядя только друг на друга, и сердце Кроули замирало при виде счастливо улыбающегося Азирафеля, румянца, горящего на его щеках, и синих глаз, полных неземного сияния, того самого, перед которым меркнут и становятся ненужными слова. И все же он произнес их - шепотом, которого за музыкой не расслышал никто, кроме ангела: - Азирафель, я люблю тебя. Люблю с первой минуты, как увидел тебя в саду. Тогда я отдал тебе не яблоко, но свое сердце, ангел, и не проси, не проси взять его назад! - Не попрошу, - улыбнулся в ответ Азирафель. - Потому что и я люблю тебя, Энтони. Люблю всем сердцем. Тогда Кроули впервые ощутил абсолютное, совершенное счастье - такое, что, кажется, его можно было просто не выдержать. Если бы он знал тогда, что это счастливое мгновение окажется роковым! Именно в тот вечер в доме Пульцифера Азирафеля и заприметил Гавриил. И как только его туда занесло? Видимо, хозяева заманили, всеми правдами и неправдами, стремясь добавить себе лишнюю ложку респектабельности. Сейчас вспоминалась каждая минута, а остальное не менее мучительно додумывалось. Гавриил тогда просто воздвигся перед Азирафелем, аки памятник, и церемонно попросил уступить ему следующий танец. Вежливый, воспитанный юноша отказать не смог, да и нельзя было, пусть негласно, с такой-то разницей в статусах. Тогда Кроули даже зубы стиснул, но пришлось стерпеть. И смотреть, смотреть, как этот самодовольный тип, о котором говорили, что у него и глаза-то такого странного цвета исключительно из-за его голубой крови, влечет по залу Азирафеля. А его ангел то и дело бросал взгляды из-за плеча Гавриила и смотрел так виновато, так смущенно и так нежно... Но это было лишь началом. Всего через несколько дней Гавриил уже был вхож в дом Азирафеля, обаял его семью - и мать, и сестра были просто в восторге от того, что дом Феллов осчастливил своим присутствием столь сиятельный гость, к тому же явно неравнодушный к Азирафелю А гость делился новостями, щедро рассыпал комплименты и открыто намекал, что негоже такому утонченному и благовоспитанному юноше, как Азирафель, принимать ухаживания Энтони Кроули. Ну что он за вариант - к состоянию, промотанному отцом, ничего не прибавил, сам - ловелас, опозорит и бросит... Азирафель, казалось, не обращал на это внимания, правда, видеться они с Кроули стали намного реже - Гавриил медленно, но верно забирал себе все вечера. И однажды, наконец-то придя на долгожданную встречу в парке, Азирафель дрогнувшим голосом сказал: - Дорогой... Гавриил сделал мне предложение. У Кроули упало сердце. - И что же ты?.. - Матушка говорит, что я должен ответить согласием, - в голосе Азирафеля была боль. - Пойми, моя семья... Мы и так потеряли то немногое, что имели. Моя сестра - бесприданница, ей и надеяться нечего выйти замуж! И мама плачет об этом... Каждый день плачет! А если я выйду за Гавриила, я стану частью его семьи. И не только я, сестра тоже. Гавриил пообещал выдать ее замуж на правах родственника, ты понимаешь? Ни один жених не посмеет ей пренебречь! - А ты, ангел? Что будет с тобой? С нами? - выкрикнул Кроули. - Умоляю тебя, откажись! Мы можем сбежать вместе завтра же, тайно поженимся, а потом я позабочусь о твоей семье. Средства найдутся, что бы там ни болтал Гавриил, поверь мне! На глазах Азирафеля показались слезы: - О небо, Энтони, я не могу так опозорить семью, у меня просто нет выбора! Но любить я буду всегда только тебя одного и никого кроме!.. Сколько раз Кроули проклинал себя за то, что не убедил, не настоял, да в конце концов просто не схватил Азирафеля в охапку и не умчал с собой! Это дорого обошлось им обоим. Кроули чуть не надорвал себе сердце, глядя на Азирафеля, покорно, как тень, следующего за Гавриилом - без улыбки, без прежнего света в глазах. А сам Азирафель... Кроули и задумываться боялся, каково ему приходится в доме этого напыщенного сноба. Но даже когда пытался задумываться - и представить не мог, что Гавриил посмеет выставить мужа на продажу. Правда, сейчас он ловил себя на странной мысли, что Гавриил оказал ему услугу. Ведь если бы не его дикая выходка, Азирафель не был бы сейчас рядом с ним, не наслаждался бы любимыми сладостями, не учился бы заново улыбаться. А уж когда оказывался в библиотеке - и вовсе преображался. Библиотека стала его личным маленьким царством и, к изумлению Кроули, тоже преобразилась. Раньше он не особо любил заглядывать сюда, но сейчас старинные тома с нудными описаниями героев древности потеснились, пропустив вперед книжные новинки, романы и излюбленные пьесы с карандашными пометками на полях, оставленными тайком от отца. Так и хотелось протянуть руку и взять книгу с полки. А потом весь вечер читать вместе с Азирафелем вслух. Особенно полюбилось им читать пьесы по ролям. Азирафель был просто в восторге. - У тебя самый настоящий актерский талант, дорогой! - Когда-то я даже мечтал стать актером, - смеялся Кроули. - Но ты представь, я - и на сцене! Никто из приличной публики не пошел бы смотреть на такое падение благородного рода! - Я бы пошел, - серьезно ответил Азирафель. - Пошел бы, даже если бы был с Гавриилом. Он все равно ходит в театр только ради респектабельности, наверняка уснул бы в кресле уже на первой сцене, и я бы мог вволю смотреть на тебя. - Ох, ну зачем ты его вспомнил? - помрачнел Кроули. - Но я не могу о нем не вспоминать! Не переставая думаю, что он может здесь появиться! Ты его не знаешь, он на многое способен, чтобы получить свое! И вернуть тоже! - Свое? Ангел, ты больше ему не принадлежишь, и он это знает! - И ты думаешь, он смирится? Вопрос был риторическим. Любил Гавриил Азирафеля или ненавидел, но чувств завзятого собственника никто не отменял. - Ангел, успокойся. Даю слово, все будет хорошо. Всего один месяц, и никто не посмеет отнять тебя у меня! А чтобы тебе было спокойнее, - Кроули вдруг осенило, - мы можем перебраться на время за город. Я давно присмотрел очаровательный домик в тех самых яблоневых садах. Места твоего детства, ангел, подумай! Там уютно, спокойно, и Гавриил точно при всем желании не сможет нас потревожить. Азирафель явно колебался - похоже, живя с Гавриилом, он просто отвык от того, что на его долю выпадает нечто приятное и не считается проступком. Но наконец кивнул. - Отлично, ангел! Тогда поедем завтра же. Много с собой не бери, там есть все необходимое, подумай лучше, какие взять книги, хорошо? Я не хочу, чтобы ты хоть на минуту заскучал! Азирафель просиял. - О, как же я могу не то что на минуту, а на секунду заскучать рядом с тобой? Энтони... Губы дрогнули беззвучно, точно все восторженные слова застряли в горле - или горели медовой сладостью на этих нежных губах, пожелай и возьми... И Кроули желал. Желал так, как ничего не свете. - Ангел... - прошептал он. Пальцы жгло от желания обнять, прижать к себе, но спугнуть это чудо сейчас - от этой мысли замирало сердце. Что же оставалось - только коснуться губами губ, нежно и трепетно, не завладевая, не приказывая, но прося ангела снизойти к его мольбам. И Азирафель не оттолкнул его. Даже попытался ответить. Сперва робко, но потом все смелее и смелее. Будто и впрямь впервые, будто Гавриил ни разу не касался этих губ, и пусть, пусть будет так, мысленно взмолился Кроули. Пусть Азирафель забудет все, что пришлось испытать с Гавриилом, а он сам... Для него все будет так, словно на том самом вечере у старого майора, когда только-только прозвучало признание в любви. - Энтони... - выдохнул Азирафель, кажется, очень долгое время спустя. - Я люблю тебя. Теперь я ведь уже могу это сказать, верно? Люблю, и больше никто, кроме тебя, от меня этого не услышит! - И я тебя люблю безумно, - ответный лихорадочный шепот, - я и с неба похищу своего ангела... Кроули целовал его губы, его руки - и лишь каким-то чудом напомнил себе: нельзя заходить дальше, не сейчас, не так, надо подождать совсем немного, чтобы Азирафель принадлежал ему потому, что хочет этого сам, а не за ту проклятую тысячу монет... Азирафель, часто дыша, с горящими щеками, прильнул к нему, опустил голову на грудь и прикрыл глаза, слушая суматошно бьющееся сердце. - Дорогой, - шепнул он, - ты не против, если я не буду брать с собой любовные романы? Просто, мне кажется, там, за городом, книги о любви нам не понадобятся. - Конечно, - тихо рассмеялся Кроули. Сейчас, за эти минуты они оба узнали о любви больше, чем из множества книг. Следующим же утром они отправились за город. Кроули сразу же поздравил себя с удачным решением - Азирафель на глазах расслаблялся, успокаивался и явно переставал думать о Гаврииле. Уже ради одного этого стоило поехать! А кругом царила та же красота, что и в день их первой встречи. Умиротворяющая тишина, ветви гнутся под тяжестью спелых яблок, последние цветы исходят на излете пышным цветом, расставаясь с летом… Что городская суета перед этой красотой и маленьким домиком, прячущимся в зелени бесчисленных яблонь, словно в лесной чаще! Конечно, его обстановка была скромной, но этот факт даже радовал Азирафеля. - Совсем как дома! - повторял он, разглядывая маленькие комнатки, белые кружевные занавески, из-за которых сад в окне казался картиной в причудливой раме. Да даже старинный рукомойник умилил его невероятно, и он чуть ли не полчаса плескался под ним, смеясь и встряхивая кудрями, так что брызги летели во все стороны. Пришлось идти за водой, благо, колодец был совсем неподалеку. Но ради радости в глазах своего ангела Кроули бы смог вычерпать даже море. А Азирафель и правда был очень доволен. Радостно хлопотал по дому, обещал, что сам испечет яблочный пирог к ужину. И за яблоками сходит тоже сам, чтобы выбрать уж точно самые лучшие! С этим намерением он устремился в сад. Кроули видел в окно его фигуру, мелькавшую среди яблонь. Настоящий ангел в райском саду... Улыбнувшись этой мысли, Кроули ненадолго отвлекся, чтобы подбросить пару поленьев в печь. Когда же вновь выглянул в окно, Азирафеля не было видно. Что такое? Не мог же он заблудиться в саду? Прошло минут пять, но Азирафель не появлялся. Слегка встревоженный, Кроули вышел на крыльцо, огляделся и позвал: - Азирафель! Ангел, где ты? Вместо ответа рядом что-то гулко упало и покатилось. Яблоко. Крупное спелое яблоко, которое Азирафель непременно сорвал бы. И он наверняка сорвал, почему же выронил? - Азирафель? - позвал Кроули снова, начиная всерьез беспокоиться. Но тут, к своему облегчению, рассмотрел Азирафеля в конце садовой дорожки, там, где росла самая старая яблоня в саду. Азирафель шел по дорожке почти бегом, не заботясь о том, чтобы удержать собранные яблоки. Еще несколько спелых плодов раскатились в стороны, но он, похоже, и не заметил. - Азирафель, что случилось? - удивленный Кроули вдруг заметил, что Азирафель побледнел. - Гавриил, - сказал он так, словно одно из собранных яблок вдруг застряло у него в горле. - Что? Ангел, я же сказал, не думай о нем! - Он здесь, Энтони. Я его видел! - Правда? О, проклятье! Где?! - Там, - Азирафель мотнул головой. - Я стоял у забора и увидел его. Он шел мимо, меня, похоже, и не заметил. И был какой-то странный, взбудораженный, что ли... - Вот как? - Кроули лихорадочно пытался собраться с мыслями. - Ну что ж, пусть поволнуется. Уж тебе-то, ангел, опасаться точно нечего. - Но... - Думаю, печь уже вполне истопилась для пирога, - улыбнулся Кроули. - И яблоки чудесные, все как на подбор! Иди в дом, ангел, пора заняться нашим десертом. Я помогу тебе, обещаю, только прогуляюсь немного. - Энтони, - Азирафель взволнованно взглянул на него, - куда ты собрался? - Принесу еще воды, она ведь нам понадобится, не так ли? - подмигнул Кроули, исчезая в доме и через секунду появляясь оттуда с ведром в руках. - Не переживай, я всего на пару минут. Если хочешь, могу запереть дверь. Судя по лицу, Азирафель прекрасно понимал, что Кроули собрался вовсе не за водой. Но спорить он не посмел и покорно пошел в дом. Кроули же решил и правда запереть дверь. Не то чтобы чего-то опасался, просто Азирафелю так будет спокойнее. Да и самого Кроули выводил из равновесия тот факт, что Гавриил где-то рядом. С чего этому любителю светской жизни вдруг вздумалось искать уединения за городом? Неужели каким-то образом узнал, что Азирафель здесь? Если так, то нужно быть начеку - Гавриил и правда способен причинить неприятности даже в обход нерушимых правил супружеского кодекса. В любом случае, стоило отыскать Гавриила и проследить за ним. Оставив ведро возле колодца, Кроули двинулся по дорожке, тянущейся между увитых плющом и вьюнками заборов. В тени растущих повсюду яблонь легко было оставаться незамеченным, к тому же большинство домов сейчас пустовало - кто же предпочтет сбор яблок разгару светского сезона? Но кто-то, похоже, предпочел. И этого кого-то Кроули хорошо знал и теплых чувств к нему не питал. Уже одно то, что Сандальфон водил тесную дружбу с Гавриилом, этому типу очков не добавляло. Да и сам по себе он был неприятной личностью. А уж если вспомнить, что именно он всерьез собирался купить Азирафеля... От одной этой мысли Кроули передернуло. Сандальфон тем временем оглядывался по сторонам с крайне самодовольной улыбкой, сверкая золотым зубом. - Ну хватит прятаться, что за детские игры! - протянул он вдруг. Кроули едва не подскочил на месте. Неужели Сандальфон его заметил?! - Я тебя вижу! - продолжал Сандальфон каким-то игривым и оттого еще более жутким тоном. Кроули обреченно вздохнул. Похоже, и впрямь обнаружен, надо как-то выкручиваться. Он уже собрался было выйти из оказавшейся ненадежной яблоневой тени, но вдруг удивленно замер, услышав рядом шаги. Шаги Гавриила. Тот выскользнул из-за дерева всего в нескольких метрах от Кроули. "Позолоченная" улыбка Сандальфона чуть было не ослепила Кроули. Да и Гавриила, кажется, тоже. Он странно заморгал, когда Сандальфон оказался рядом, заключая в привычное светское полуобъятие. - Как прогулка? Здесь все-таки невероятно красивые места, верно, Гавриил? - полуобъятие буквально на глазах превращалось во что-то другое, и Кроули еле сдержал смешок, видя, как вытягивается от неподдельного смущения холеное надменное лицо Гавриила. - Сандальфон, перестань, я тебя прошу! Если кто-то увидит... - Помилуй, кто здесь может нас увидеть? - Сандальфон улыбнулся еще шире. - Видишь, в деревенском уединении есть своя прелесть... Чего ты стесняешься? - Ты обещал дать мне время. Не забудь, я еще ни на что не соглашался. - О да, я помню! - Сандальфон вдруг прищурился. - Сколько времени тебе нужно на то, чтобы признать очевидное? Я давно знаю тебя, Гавриил. Ты никому и никогда не позволишь делать с собой то, что тебе не по нраву. Но в тот вечер у Метатрона... Помнится, ты мне очень даже позволил! Или твой поцелуй мне померещился, Гавриил? Кроули ощутил подкатывающую к горлу невероятную смесь тошноты и безудержного хохота от вставшей перед мысленным взором картины. А тут еще и сам Гавриил зарумянился, как невинная девица, и выдохнул, чуть ли не оправдываясь: - Это была лишь моя слабость, Сандальфон. Я не сдержал себя. Всего один раз! - И правильно. Зачем себя сдерживать? Ты слишком долго этим занимался, Гавриил. Усмирял себя, надевал условности и правила, как броню, делал то, что от тебя ждали. И даже то, что ты взял в мужья этого недотепу Фелла... - Сандальфон презрительно скривил губы, и Кроули вдруг испытал сильнейшее желание его ударить. - Ах, Гавриил, добродетельный, щедрый к беднякам, милосердный к падшим! Именно так о тебе после этой свадьбы говорили все. И ты этого хотел. Потому что так должно быть, так положено, Гавриил. Но разве ты любил этого глупого ангелочка? - Замолчи! - румянец на лице Гавриила сменялся бледностью с невероятной быстротой. - Не смей! Но Сандальфон не унимался: - Тосковал ли ты о нем в разлуке, думал ли о нем вообще, пока не видел? А когда видел — перехватывало ли у тебя дыхание? А бывало, что ночью не мог заснуть, горел как в огне, мечтая о его поцелуях, о том, чтобы стал твоим, весь, без остатка? - Ты... - Гавриил, похоже, держался из последних сил. - Что ты можешь об этом знать?! - О, поверь мне, я знаю! - улыбка Сандальфона сменилась горькой усмешкой. - Знаю, как никто другой. Я сам испытал это. Я знаю, каково это - страдать, понимая, что твое чувство просто не замечают! Гавриил замер, ошеломленно глядя на Сандальфона. - То есть ты... Нет, нет, не может быть! - Что-то я такого не слышал, когда целовал тебя, мой дорогой Гавриил! И прошу заметить - если бы я понял, что тебе это не нравится, я отступился бы в ту же секунду! И никогда бы больше к тебе не прикоснулся! Но ты отвечал с таким жаром, ты совершенно явно не хотел останавливаться! Ты делал то, что хотел, то, чего мы оба хотели! Кроули едва верил своим глазам - Гавриил, не находя слов, отступил на шаг от наступавшего Сандальфона. А тот уже не улыбался. Его голос дрожал, глаза горели, и, кажется, Гавриил, как ни старался, не мог заставить себя не смотреть Сандальфону в глаза. Точно завороженный, он снова застыл на месте, горя румянцем - и похоже, воспоминаниями, увиденными, как в зеркале, в потемневших глазах Сандальфона. Кроули мог только гадать, что именно увидел там Гавриил. ...А Гавриил в самом деле видел. Жгучая тьма зрачков Сандальфона словно затягивала в себя, оборачиваясь темнотой ухоженной, но безлюдной в этот поздний час парковой аллеи. - Слишком жарко, - выдохнул Гавриил, впрочем, не то чтобы недовольно. - Метатрон умеет развлечь, верно? - улыбка Сандальфона блестела даже сейчас, в темноте. - А тебе сейчас это не помешает, Гавриил. Развлечься. Развеяться. Признаюсь, я давно не видел тебя вот таким. Расслабленным. Счастливым. Свободным... Кажется, даже легкий хмель, вызванный несколькими бокалами вина, исчез из его голоса. И все же остался на губах легчайшим привкусом, который Гавриил ощутил сполна, когда эти самые губы жадно припали к его собственным - не соблазняя, не прося разрешения, впиваясь отчаянно и жадно, так, как приникали бы, наверное, к самому запретному и оттого желанному плоду. Так, как Гавриила не осмеливался касаться никто и никогда... Жар из той минувшей ночи вернулся, снова прихлынув к щекам и одновременно возвращая в настоящее, в котором Сандальфон снова был возмутительно, недозволенно близок... Он сделал шаг, оказываясь к Гавриилу почти вплотную и, глядя в его лицо, с которого так и не схлынул румянец, выдохнул так тихо, что Кроули сам не понял, как расслышал: - Ну давай же! Ты хочешь этого и сейчас! Гавриил яростно взглянул на него и... ...Кроули захотелось зажмуриться - недавняя мысленная картина стала реальностью, Гавриил отчаянно, страстно, почти до крови целовал Сандальфона, вздрагивая под властными руками, блуждающими по его безупречно уложенным волосам, по плечам, по спине... Сам по природе властный, самоуверенный, все и всегда держащий под контролем Гавриил сейчас подчинялся, поддавался чужим желаниям. И явно не против собственной воли. - А помнишь, тогда, в школе, я признался тебе, Гавриил? - Забудешь такое! Ты же буквально предложение мне сделал! Вот так сразу! - И готов повторить сейчас. - Сандальфон, ты несносен, - кажется, Кроули впервые слышал в этих словах неприкрытое удовольствие. - Ну почему же? Я ведь предлагаю тебе равный брак, Гавриил! Хотя, - коварная улыбка Сандальфона была видна даже на расстоянии, - даже если бы было иначе, поверь, нет ничего постыдного в том, чтобы быть младшим мужем! - Ох, замолчи! - выдохнул Гавриил, снова впиваясь ему в губы. Пожалуй, достаточно, подумал про себя Кроули. Он узнал и увидел все, что хотел, и даже слишком много. Он тихо скользнул меж яблоневых стволов, так и оставшись незамеченным, и поспешно повернул к дому, пытаясь осмыслить то, что случайно узнал. Сандальфон, внезапно, любит Гавриила со школьных лет! А сам Гавриил на самом деле только и ждет, чтобы взяли приступом, подчинили, покорили... И только почти пройдя мимо колодца, Кроули немного пришел в себя и спохватился - надо все-таки набрать воды, не идти же к ангелу с пустым ведром! Тяжесть полного ведра в руке странно успокоила, заставляя вернуться к делам насущным. Получается, Азирафелю волноваться не о чем, у Гавриила здесь будут более приятные занятия, чем пытаться вернуть блудного муженька... За этими мыслями Кроули сам не заметил, как добрался до дома. Едва отпер дверь - его тут же овеяло теплом жарко натопленной печи и ни с чем не сравнимым запахом пирога с яблоками. Обычного, сельского, без всяких столичных изысков, украшений и кремов, разве что с капелькой корицы. - Ангел, я вернулся! - Кроули показалось, что он не успел закончить фразы, а Азирафель уже бросился к нему. Руки и даже щеки перепачканы мукой, а взгляд почти испуганный. - Энтони! Дорогой, ты так долго... Я начал волноваться! - Ну что ты, о чем волноваться, - Кроули мягко пресек попытку Азирафеля забрать его ношу и сам поставил ведро на привычное место. - Я просто сходил за водой. И по дороге немного послушал новости, ну, ты же знаешь, какая деревня без сплетен? - Новости? О Гаврииле? - взволнованно спросил Азирафель. - Что он делает здесь? - О, поверь мне, он очень занят, - протянул Кроули. - Но об этом не стоит говорить в дверях. Пойдем за стол? - Да, конечно, конечно! Ужин уже готов, конечно, на скорую руку, и пирога придется еще немного подождать, но... - Нам некуда торопиться, ангел, - улыбнулся Кроули. - Не забывай, мы отдыхаем. Я помогу накрыть на стол. Азирафеля очень удивляло, что Кроули так запросто, к тому же по своей воле берется за домашние дела. Он ведь мог, и даже, в общем-то был обязан поручить все ему - младшему мужу, купленному и обязанному еще доказать свою пригодность. Но одновременно такое поведение Кроули успокаивало. Явно показывало - не случилось ничего, из-за чего стоило бы нервничать. Так что, наверное, можно было расслабиться. И все же... - Все же, зачем здесь Гавриил? - Судя по всему, затем же, зачем и мы, - подмигнул Кроули. - Отдыхает в деревенском уединении и получает удовольствие всеми возможными способами. - И что это значит? - слегка нахмурился Азирафель. - Выслушивает пылкие признания своего школьного друга. Причем, признания не столько словами, сколько делом. - Школьного друга? Подожди... Сандальфон? Ты видел Гавриила с Сандальфоном?! - Видел. И, наверно, не смогу забыть, даже если очень захочу. Сандальфон так старался преуспеть, что я не удивлюсь, если они уже зашли гораздо дальше поцелуев. - Энтони! - Азирафель залился возмущенным румянцем. - Но это же... Подумать только, Гавриил столько раз говорил мне, что недопустимо даже разговаривать наедине с посторонним мужчиной или держать его за руку, а сам... - Возможно, все эти его правила касались лишь тебя, - заметил Кроули. - На него самого они не распространялись. Но это уже неважно, подумай сам - если Гавриил все же сдался Сандальфону, тебе больше не о чем волноваться, ты свободен от него, ангел! - Хотелось бы верить, - Азирафель вдруг вздохнул. - Но, боюсь, даже Сандальфон не заставит Гавриила так просто отступиться. Да и будет ли заставлять? Он же наверняка в курсе всех его планов и одобряет их. Гавриил, если захочет все же получить меня обратно, всегда придумает, как. Они вместе с Сандальфоном вывернутся. И хоть слугой, но вернут меня в дом Гавриила! - Ну уж нет! - нахмурился Кроули. - Я уже сказал - он сам от тебя отказался, причем прилюдно, когда посмел выставить тебя на продажу, и никакие уловки ему больше не помогут. Однако, если он и правда решит что-то предпринять, у меня есть мысль, как помешать ему. - И какая же? - живо вскинул голову Азирафель. - Самая очевидная, ангел. Ты станешь моим мужем при первой возможности. Но знаешь, мне сейчас пришло в голову нечто, чего Гавриил точно не ожидает. Ох, это будет весело! Конечно, если ты согласишься. - Дорогой, ты меня интригуешь! - Но такой разговор не терпит суеты, потому предлагаю продолжить его за ужином. Ужин действительно был без затей, истинно сельским - отбивные с жареным картофелем, салат и восхитительный чай с душистыми травами. Пирог уже испекся, теперь на весь дом благоухало сдобой, яблоками и корицей. И Кроули казалось: на все это можно с легкостью променять любые приемы и ужины в любом дворце. Ведь это - его, Кроули, собственный рай. Этот сад, этот дом, и пирог, и ангел рядом. И, казалось бы, это счастье не может стать еще совершеннее, но шальная мысль, пришедшая в голову Кроули, не желала исчезать. Она явно хотела воплотиться в реальность, стать частью этого маленького рая. И стоило ли ей мешать? - Дорогой? - тихонько позвал Азирафель, подавая ему еще один кусочек пирога. - Да? - Я чувствую, ты хочешь сказать что-то важное. Я слушаю тебя со всем вниманием, - Азирафель улыбнулся и пригубил чаю. Кажется, уют, вкуснейший пирог и близость Кроули заставили его забыть все тревоги. И все же Кроули подождал, пока чашка опустится на стол. - Ангел мой, у меня есть предложение.