Улыбнись, пожалуйста.

      Я попытался еще раз оттолкнуть Мэтта, но куда там. Воздуха стало резко не хватать. Ощущение чего-то нереального, неправильного. Человек, который еще несколько дней назад чуть не избил меня до полусмерти на заднем дворе школы, теперь с остервенением целовал в примерочной "Prada". Какое-то безумие. Наконец, он отстранился.       - Надо же, - я с трудом перевел дух. - Любимый сынок папочки - гей.       Мэтт как-то странно оскалился и заехал кулаком под дых. Излюбленный его прием.       - Гей с наклонностями садиста, блядь, - за эту свою смелую фразу я дорого поплатился. Еще один удар от Мэтта в живот, но на этот раз куда более сильный. Я скривился, но удержался на ногах, не издав ни звука. Следующий удар пришелся в скулу. Почувствовал солоноватый вкус крови. Похоже, этот сумасшедший разбил мне губу.       - Снимай рубашку, живо. Жду у кассы, - бросил мне Мэтт каким-то хриплым голосом, затем развернулся и вышел, не забыв при этом хорошенько хлопнуть хлипкой пластиковой дверью.       Я посмотрел на себя в зеркало. Так и есть, удар пришелся на губу. Кое-как вытер кровь тыльной стороной руки, стянул рубашку, повесил ее на деревянные плечики, натянул кофту и хмурый вышел из примерочной.       Мэтт молча выдернул вешалки с одеждой из моих рук, положил их на столик перед кассиром.       - Наличные или карточка? - девушка в пиджаке с бейджем умело сложила покупки в фирменный пакет. Я повернулся к Мэтту.       - У меня нет таких денег, - я попытался произнести это как можно тише. У меня вообще нет денег, но Мэтту об этом знать не нужно.       - Выдохни, папа платит, - братец протянул девушке кредитку. Выражение его лица в этот момент представляло собой нечто среднее между ехидством и презрением.       Вышли из бутика мы в гордом молчании, а я еще и с реальной перспективой братоубийства, так мне хотелось отомстить Мэтту. Отомстить как-нибудь пострашнее. И у меня даже есть пара идей.       Пока я думал над преимуществом топора перед мышьяком, Мэтт достаточно ощутимо заехал мне локтем по ребрам.       - Какого? - я с обидой потер место ушиба.       - Ты так замечтался, что вышел прямиком на проезжую часть. Я бы и не стал тебя останавливать, но, боюсь, бабушка с папой расстроятся.       Опять этот его премерзкий смех.       - Ну, и куда теперь?       - В обувной, - Мэтт бросил взгляд, полный отвращения, на мои старенькие поношенные кеды.       После обувного Мэтт пытался затащить меня в салон, на что получил самое что ни на есть категоричное "НЕТ!". Слава Богу хоть на этот раз он сдался.       Следующим пунктом назначения был дом. Да-да, тот самый особнячок, из которого я свалил в лучших традициях бунтующего подростка несколько дней назад. Тогда мне казалось, что теперь-то моя жизнь точно изменится. Нихуя. Мэтт все так же меня ебашит под свое настроение, я все так же завишу от папы и все так же ненавижу свою семейку.       Мэтт приказал водителю отнести покупки наверх, мне - идти следом за водителем.       Мужчина поднялся по лестнице на второй этаж, минул мою бывшую спальню, направляясь прямиком в комнату Мэтта. Сразу нахлынули воспоминания. Не самые приятные, стоит заметить.       Дверь оказалась незапертой. Мужчина аккуратно сложил пакеты возле кровати и был таков.       Я огляделся по сторонам. Ничего ровным счетом не изменилось. Все вокруг так же стерильно чисто и разложено по полочкам. Да тут точно какие-нибудь фобии заработать можно.       Я открыл огромный шкаф из светлого дерева. Все же кое-что изменилось, во всяком случае одежды стало больше. Да, Мэтти тряпочник. Хотя чего еще можно ожидать от гея. Я невесело усмехнулся. Мэтт - гей. Верится с трудом, но факты говорят сами за себя. Наверняка у такого красавчика отбоя от поклонников нет. Я ядовито ухмыльнулся. Ничего, Мэтти, милый мой, понаставлю я тебе палок в колеса.       - Много интересного нашел? - Мэтт стоял в дверях, недовольно глядя на то, как я механически перебираю вешалки с одеждой. Я молча захлопнул шкаф. - Иди, мойся и переодевайся. Бабушка вот-вот прибудет.       "Бабушка вот-вот прибудет". Звучит как приговор, ей-богу.       Я уныло поплелся в ванную и охуел. Ничего общего с нашей клеткой один на один в квартире Джека. Цивилизация в лучшем своем виде. Я поспешил к огромному круглому джакузи, отделанному серовато-розовым мрамором.       Не удержал равновесие на скользком полу и повалился вперед. Попытался было зацепиться за штору, но оборвал ее вместе с карнизом, попутно свалив тумбу с полотенцами. Грохот от моего приземления поднялся неимоверный. Громче звук был, наверное, только когда Хиросиму и Нагасаки бомбили.       - Ты чего творишь, буйный? - конечно же, Мэтт не мог не влететь в ванную, услышав подобный шум. Наверняка картина лежавшего меня под грудой полотенец и бережно укрытого сверху шторой с карнизом его ну очень порадовала. И правда, он согнулся пополам и громко засмеялся. - Ну, Миша, криворукий идиот.       Я злобно пробормотал проклятия себе под нос, откинул карниз и полотенца. Встать с первого раза не удалось и я опять свалился на холодный кафельный пол. Мэтт, все еще смеясь, подошел ко мне и протянул руку. Я схватился за нее и со всей силушки своей богатырской потянул вниз. Паренек явно не ожидал подвоха и через секунду приземлился рядом.       - Тебе настолько скучно жить? - от былого веселья не осталось и следа. Или меня сейчас побьют, или...       Пора претворять в жизнь свой план мести.       Я накинулся на Мэтта, повалил его на землю, впился в губы. Вышло неуклюже, неумело. Ощущения отвратительные.       Мэтт легко скинул меня.       - Ты... Это... Чего? - он дышал так тяжело, как будто только что махнул марафонский забег. В голосе неприкрытое удивление.       - Ах да, я же не в твоем вкусе, - за картину "Растерянный Мэтт" я готов сделать и не такое. Он хотел было что-то сказать, но сдержался. Быстро встал с пола и молча вышел из ванной комнаты.       Это чистый гол, моя победа.       Я быстро принял душ, закутался в чей-то (думаю, Мэтта) махровый халат и вернулся в спальню.       В спальне Мэтта, к моей вящей радости, не наблюдалось. Зато купленная одежда аккуратно была разложена на кровати. Я скинул халат и скрипя зубами напялил на себя этот франтовский прикид.       Подошел к зеркалу в полный рост. Глубокий синий цвет пиджака и брюк выгодно оттенял голубые глаза и темные волосы. Все татуировки скрыты, и вид у меня сейчас самый что ни на есть интеллигентный. Как у тех мажоров, что крутятся возле СПбГУ в теплые весенние дни. Самому от себя тошно. Но отступать некуда.       Пришлось снять сережки с мочки и хряща, они как-то выбивались из общего облика. Теперь я больше похож на того, кем хотел бы меня видеть папа. Я больше похож на Мэтта или на одного из его окружения. И это просто пиздец.       - Миша, на выход, - я узнал приторный голосок Аннет. Со вздохом натянул мокасины, еще раз бросил взгляд в зеркало, от чего настроение упало ниже некуда, и вышел из комнаты.       В холле вся чудо-семейка была в полном сборе, слуги выстроены в линеечку. Я спустился вниз по лестнице и сразу наткнулся на взгляд сине-голубых, как и у меня, глаз. Передо мной предстала молодящаяся холеная старушка лет 70-ти, с химической завивкой на платиново-седых волосах и коралловой помадой на сморщенных тонких губах. Главы будут маленькими, но выходить регулярно, обещаю)