Сияй

Не успел Вэй Ин с Лань Чжанем под руку пройти и половины пути до своего дома, как его неожиданно позади кто-то громко окликнул. Голос был женским, звонким и красивым. — Господин Вэй! О, и второй молодой господин Лань… Как же хорошо, что я застала вас обоих. — Мэй-Мэй? — удивился Вэй Усянь. — Что-то случилось? — Нет, господин. Я искала вас, чтобы передать слова главы. Он просил вас присутствовать на ужине для обсуждения оставшихся вопросов. Второй молодой господин Лань тоже может присутствовать. Как ваш жених. И как независимый представитель Гусу. Вот как. А Цзян Чэн зря времени не терял и, кажется, решил не размениваться по минимуму. Продемонстрировать одновременно незыблемость собственной власти и зарождающиеся связи с другим, не менее крупным и богатым орденом — дорогого стоило. Да и более близкое знакомство с будущим зятем он, очевидно, ставил на первое место в своих планах. Накрылся их ужин наедине, как ни посмотри. Вэй Ин не стал бы оскорблять своим отсутствием названного брата и подрывать его авторитет в глазах других глав. Был, конечно, соблазн сделать вид, что он ничего не слышал и не видел и просто уйти вместе с Лань Чжанем на кухню, где никто не обратит на них внимания из-за чрезмерной занятости. Но тогда Вэй Ин поступил бы неправильно. Цзян Чэн — его семья, его глава, его шиди. Они же почти всю жизнь охотились и работали вместе. Вэй Ин не мог и не имел права его подвести. Даже если очень хотелось. С другой же стороны — Лань Чжань ведь будет рядом, правильно? — Лань Чжань, как ты на это смотришь? Хочешь пойти? — тихо спросил Вэй Ин, наклонившись ближе к жениху и почти касаясь его виска кончиком носа. Яркий аромат вновь запутал мысли и согрел изнутри, приласкал нежно. Чтобы не поддаться еще ближе, Вэй Ину пришлось поскорее принять прежнее положение и обратить наконец внимание на ждущую Мэй-Мэй, которая слишком уж заинтересованно и хитро разглядывала их обоих, удерживая на лице вежливую улыбку. О, нет. Она же все в мельчайших подробностях потом другим разболтает. И покраснеть не потрудится. Каждый взгляд, каждое движение, каждое слово и даже вздох. Всем вскоре станет об этом известно. О, нет. Наверное, ему стоило благодарить Небеса за то, что слуги в Пристани Лотоса никогда не поставили бы его в невыгодное положение перед другими. Они, к счастью, знали, когда стоит промолчать. В этом было их несомненное достоинство и доказательство искренней преданности. — Если Вэй Ин не против, я пойду, — сказал вежливо Лань Чжань. И Вэй Ин не был против. Отнюдь, он был всеми руками и ногами за. Знать, что рядом будет Лань Чжань, — успокаивало. Реальное же присутствие жениха поблизости только сильнее его успокоит и придаст необходимой уверенности. С Лань Чжанем всегда почему-то выходило так. Вэй Усянь твердо знал, что на него можно было положиться в большей части вопросов, будь то ночная охота или политические перипетии. Он никогда бы не подвел. Лань Чжань на самом деле был очень умен и наблюдателен. Он был надежен. — Почему же я должен быть против твоего присутствия? — скрывая волнение, произнес Вэй Усянь. — Ты мог бы прийти и без приглашения, и никто бы тебе слова не сказал на это. — Хорошо. Я пойду. — Вот и замечательно. Благодарю тебя, Мэй-Мэй. Передашь нашему главе ответ? — Конечно, господин Вэй, второй молодой господин Лань, — уважительно поклонилась девушка и, не дожидаясь ответной реплики, поспешила исполнить поручение. Плавной и летящей походкой она быстро скрылась из виду, оставив после себя лишь легкий и ненавязчивый жасминовый флер с мягкими и практически незаметными молочными нотами. У всех яньци, как заметил спустя очень долгое время Вэй Ин, были эти притягательные ноты. Явно или неявно. Но Лань Чжань все равно звучал для него ярче остальных. Намного-намного ярче. — Пойдем, Лань Чжань. Я провожу тебя до твоих покоев. — Зачем? — тихо спросил он. — Как? Разве ты… Разве тебе не нужно переодеться в одежды своего клана? С ними что-то произошло? Они пришли в негодность? В таком случае я мог бы попросить наших слуг помочь тебе. — Ни к чему. Мне нравится фиолетовый. Вэй Ин вздрогнул в плечах, перевел взгляд на жениха и недоверчиво посмотрел ему в глаза. Тот глядел прямо и уверенно, несмотря на очевидное смущение. Уши и чуть заостренные скулы Лань Ванцзи нежно покраснели. И Вэй Ин еле подавил в себе желание собрать чужой теплый и вкусный румянец губами и языком. До чего же красив. — Это же ученические одежды? Кто-то тебе одолжил? — слабо произнес Вэй Усянь, с трудом заставляя говорить себя ровно и мягко. Лань Чжань когда-нибудь его погубит. Нельзя быть таким… Просто таким. Тут же никакое сердце не выдержит. — Произошло недоразумение, — робко сказал Лань Чжань, не замечая внутренних мучений Вэй Ина. — М? — Один младший ученик не заметил меня. Он нес красители и цветные порошки. Представив в голове сцену, где его бедный жених стоит с максимально серьезным лицом в испачканном из-за детской неуклюжести ханьфу, Вэй Ин чудом сдержался от веселого смешка. Однако улыбку подавить не смог. Это абсолютно невозможно. — И что дальше? — предвкушающе мурлыкнул Вэй Усянь. — Ты же не стал ругаться? Лань Чжань в ответ одарил его сложным нечитаемым взглядом, словно ставил под сомнение саму возможность какого-либо недовольства со своей стороны, и спокойно продолжил: — Дальше подошли старшие ученики. Они выглядели… напуганными. Вэй Усянь все-таки рассмеялся в голос. О, ну почему он это пропустил? Какая жалость. — Признавайся, Лань Чжань, что они сделали? — сквозь смех выдавил он. — Я могу потом поговорить с ними. — Они попросили у меня прощения. — И ты, конечно же, их простил? — Мгм. — Лань Чжань кивнул, будто и не могло быть иначе. — Они просили также не беспокоить тебя. И сами предложили альтернативу. — На время, полагаю? — Да. — Что ж, тогда не буду их ругать, — усмехнулся лукаво Вэй Усянь. — Но появляться на ужине в ученическом ханьфу клана Цзян все же не следует. Хм, у меня, кажется, тоже есть альтернатива. Доверишься мне? Вэй Ин улыбнулся еще шире и вгляделся в ясные золотистые глаза Лань Ванцзи. Мужчина разглядел в них неуверенность, изумление, душевную теплоту, немой вопрос и под конец решимость. Его глаза сияли в свете заходящего солнца. Весь он сиял, как сошедшее с Небес чистое божество. «Божество». Лань Чжань медленно опустил голову, а затем столь же медленно поднял ее лишь для того, чтобы вновь встретиться взглядом с Вэй Ином, который, затаив дыхание, продолжал улыбаться и ждать. И вот Лань Ванцзи протянул ему руку. А Вэй Ин с готовностью принял ее в свою и повел жениха к себе домой. У него был где-то один ханьфу, который ему на совершеннолетие подарила госпожа Юй. Но он так ни разу его и не надел, поскольку повода не наблюдалось. Слишком красивые и дорогие ткани использовались. И цвет был чересчур светлым, по скромному мнению Вэй Ина. Цвет свежей распустившейся сирени. Он же испортит все! Ну не умел он носить светлое, помилуйте. А испортить подарок и обидеть госпожу ему хотелось в последнюю очередь. Вот и приберег на крайний случай. Вэй Усянь отыскал ханьфу с большим трудом. В какой-то момент он даже испугался, что вообще его не найдет, что потерял. Однако все обошлось, и Вэй Ин смог наконец вернуться к своему жениху со стопкой искомых одежд в руках. — Держи. Думаю, тебе пойдет, — сказал Вэй Ин, протягивая одежду Лань Чжаню и успевая поймать чуть ли не у самого пола соскользнувший с гладкого шелка пояс, один из двух. — Возможно, будет немного великовато в плечах. Это же не вызовет проблем? Нравится? Вэй Ин аккуратно расправил принесенные одежды и разложил их на постели. — Это твое? — спросил Лань Ванцзи, вздохнув. — Да, мое. Все повода не было надеть, хоть ты поносишь. Если что, затянем пояс потуже, а складки расправим, не переживай. Ты примерно той же комплекции, что и я, когда мне исполнилось восемнадцать. Кстати, сколько тебе полных лет? — Девятнадцать. — О, а я думал, ты старше. У тебя не по годам мудрый взгляд, знаешь? Лань Чжань смущенно опустил ресницы, неопределенно хмыкнув. Но Вэй Ина это, наоборот, словно раззадорило. Откуда только взялось? — Так тебе нравится? Если нет, я придумаю что-нибудь другое. — Мне нравится. — Замечательно! Одевайся, а я подожду. За сим Вэй Ин вышел из комнаты и прошел во внутренний дворик. Переодеваться ему не было нужды, поскольку он, вопреки себе, озаботился об этом заранее. Зачем же менять одежды по сто раз на дню, когда можно одеться как должно сразу и не мучаться потом? Лань Ванцзи вышел спустя долгие полчаса, когда Вэй Ин пересчитал, наверное, каждый цветок и травинку под своими ногами и каждую тучку, проплывающую по темно-синему небу, и уже начал нервничать. У него даже возникла короткая глупая мысль о том, чтобы спросить, не нужна ли Лань Чжаню его помощь. Что глупо, разумеется. Чем бы он помог? — Вэй Ин? — раздалось негромкое позади, и Вэй Усянь резко обернулся. Что ж… Лань Чжань, как и всегда, был божественно прекрасен. Он больше походил на видение, нежели на настоящего человека. И ханьфу приятного светло-сиреневого оттенка оказался ему на вид в самый раз. Сидело все просто идеально, и пояса, узкий и широкий, с вьющейся по краям серебристой вышивкой плотно обхватывали собой его стройную талию, по плавному изгибу которой так и хотелось пробежаться пальцами. Видимые части белоснежных нижних одежд под слоями верхнего ханьфу делали и без того бледную кожу Лань Ванцзи еще бледнее и будто бы мягче. Теперь юноша выглядел совсем немного — самую малость — нежнее и почти не так строго и возвышенно, как в обычное время. Было, конечно, заметно, что Лань Чжаню непривычно носить другие цвета, но он почти ничем не подавал вида, что чувствовал себя как-то неуютно. — Вэй Ин? Ох, он, должно быть, смотрел чересчур внимательно. Вэй Ин совсем забылся. — Л-Лань Чжань… — М? — Лань Ванцзи изящно, точно любопытная птичка, склонил голову набок. И Вэй Ину, если честно, понадобилось куда как больше времени, чтобы прийти в себя и придумать удобоваримый ответ. — Ты очень красивый, Лань Чжань. Тебе очень идет. Но я в этом и не сомневался. Лань Чжаню все к лицу, что бы он ни решил надеть. Лань Чжань в ответ застенчиво отвел взгляд в сторону и плавным шагом подошел ближе к нему. — Можем опоздать, — сказал он. И Вэй Ин поспешил его в этом разуверить: — Нас и не ждут скорее всего. Торопиться некуда. Пойдем? Вэй Усянь вновь предложил жениху руку, поймав себя на мысли, что никогда от этого не устанет — не устанет протягивать Лань Чжаню свою руку, — и с мягкой полуулыбкой повел его к главному пиршественному залу. И, к огорчению Вэй Ина, его и Лань Ванцзи все-таки ждали. На них обрушилось очень много странных взглядов, и тихий шепот сопровождал каждое их движение, словно ничего интересного вокруг больше не происходило. Но, слава всем богам и небожителям, навстречу им двинулся Цзян Чэн. Он коротким кивком головы поприветствовал их обоих и самостоятельно провел к нужным местам, попутно разъясняя Вэй Ину текущую обстановку. И снова работа. Ни минуты покоя. Хорошо хоть, что в процессе сбора информации, льющейся рекой из подвыпивших гостей клана Цзян, он мог пересечься взглядом с Лань Чжанем или обменяться с ним парой слов, а то и подложить незаметно ему в тарелку какой-нибудь вкусный кусочек любимого блюда и попросить его попробовать, оценить и сравнить с едой уже клана Лань. Труднее всего было справиться с главой Яо, который расположился слишком уж близко к главе Цзян и принялся докучать тому своими жалобами. И здесь Вэй Ин совершенно ничем не мог ему помочь, своя шкура дорога. Поэтому он специально в момент особо активного словоизлияния переключал все свое внимание на ужинающего Лань Чжаня и развлекал того простенькой беседой, несмотря на то, что возлюбленный не любил сплетни и разговоры за едой. Не остановился Вэй Ин еще и потому, что Лань Чжань не стал его ни в чем упрекать и просто внимательно слушал, с аппетитом уплетая рисовые конвертики с овощной начинкой и прочие вкусности. Однако ближе к девяти часам вечера Лань Ванцзи начало клонить в сон, и Вэй Ин, извинившись перед шиди и ближайшими гостями, сопровождаемый очень эмоциональными взглядами, вместе с женихом покинул зал. Путь он держал в гостевые покои Лань Чжаня, и как только перед ними показалась нужная дверь, Вэй Усянь добродушно усмехнулся своему возлюбленному и приготовился было пожелать ему спокойной ночи, как вдруг рукав его ханьфу мягко сжали в тонких пальцах, а его самого плавно втянули в комнату. Вэй Ин перестал что-либо понимать. В ушах стоял тонкий звон, а в голове не осталось ни одной связной мысли. Тихий хлопок двери за спиной немного привел его в себя, но непонимание так и сквозило во всем его облике. Он не знал, о чем думать. — Лань Чжань, все в порядке? — Вэй Ин нежно опустил свои руки на плечи Лань Ванцзи, скользнул по шелку ниже, к предплечьям и локтям. От легкого поглаживания Лань Чжань чуть-чуть напрягся, а затем расслабился. — Ты хотел со мной поговорить? Ты сегодня был тише, чем обычно. Вэй Усянь за столь короткое время уже успел изучить, какой бывала тишина рядом с Лань Чжанем. И сегодня во время ужина он был особенно тих. — Что тебя гложет? — мягко спросил Вэй Ин. — Кто-то из гостей обидел тебя? Ну, не считая того пса, с которым мы не так давно имели счастье встретиться. Люди всегда будут болтать. — Все в порядке. Вэй Ину не о чем переживать. — Неужели? Именно поэтому ты попросил меня остаться? — с незначительной долей яда в голосе произнес Вэй Ин. Он бы не стал открыто грубить А-Чжаню и выставлять его в глупом свете. Нет той проблемы, которая не была бы важна, если она касалась непосредственно Лань Чжаня. — Я теперь никуда не уйду, пока ты мне не расскажешь, — заявил мужчина. — Так и знай. Вэй Усянь прошел вглубь комнаты и устроился на краю идеально заправленной постели, похлопав рядом с собой в приглашении. После секундного замешательства Лань Чжань присел рядом. Их разделяло всего-то две ладони. Молчание между ними воцарилось не столько напряженное, сколько волнительное. Вэй Ин задавался одновременно сотнями вопросов. Но скоро Лань Чжань заговорил: — Вэй Ин был занят все эти дни, заботился обо мне по мере своих сил. Я рад, что мы все равно смогли поговорить. — Мы могли поговорить и раньше, — тихо сказал Вэй Ин. «Если бы я набрался решимости», — осталось невысказанным. — Да. Но Вэй Ин ушел, — глаза Лань Чжаня заволокло дымкой печали. И сам он как будто потускнел. — Лань Чжань? — шепнул Вэй Ин и, пересев поближе, практически коснувшись его бедра своим, протянул к юноше руку. Убрал несколько свободных прядей за ухо. «Он же не думает до сих пор, что я ушел из-за него? Это же неправда. Все не так. Моих слов и заверений оказалось недостаточно?» — подумал Вэй Усянь. — Я был слишком холоден? — прошелестел Лань Чжань, сминая ткань на коленях. Вэй Ин всего на один миг потерял дар речи. — Нет. Вовсе нет… Лань Чжань, ты был… Ты был потрясающим, — быстро и потерянно прошептал он, обхватив ладонями лицо Лань Чжаня. — Тогда почему? — Потому что мы пока не супруги, потому что твоя репутация для меня — не пустой звук. И еще я не был до конца уверен, что ты хочешь. Мне пока очень трудно понять тебя, А-Чжань, очень тяжело прочитать. Иногда я даже завидую твоему старшему брату — он, в отличие от меня, знает тебя всю жизнь. — Вэй Ин, — выдохнул смущенный его словами Лань Чжань. — Я хотел. Юноша накрыл руки Вэй Усяня своими и прикрыл глаза. — Чего хотел? — глупо переспросил Вэй Ин. — Поцелуя. — И сейчас тоже? — вопросительно прошептал мужчина. Вместо ответа Лань Чжань убрал руки Вэй Ина со своих щек и коротко мазнул по его запястью полураскрытыми розовыми губами, очень нежными, очень теплыми и мягкими, согрев кожу дыханием. Вэй Усяня пробрало дрожью, а рука, которую поцеловал Лань Чжань, покрылась мелкими мурашками. Он, кажется, весь был в мурашках. У него волосы на затылке дыбом встали, подумать только. И сердце пустилось вскачь. — Ты уверен? Точно хочешь? — Вэй Ин прислонился лбом ко лбу Лань Ванцзи. Незаметно для самого себя он начал любить это делать. Так он мог быть к нему очень близко. Чувствовать чужое дыхание на себе. — Почему Вэй Ин снова спрашивает? — Хм, потому что этот Вэй Ин боится опять все неправильно понять или сделать что-то не так, — сказал на одном выдохе он. — Потому что Лань Чжань мне небезразличен. Очень давно. Вэй Усянь не ждал сейчас ответных признаний. Ему с лихвой хватало и того, что на его любовь отвечали теплотой и глубоким желанием. Это уже больше того, о чем он мечтал. Вэй Ин хоть и надеялся на взаимность, но он не требовал сиюминутного ответа на свои чувства. Он вообще ничего не требовал. — Потому что я очень сильно тебя хочу, — с трудом произнес Вэй Ин. Каждое слово он насильно вытаскивал из себя, поскольку это была правда. Лань Чжань заслуживал честности. — Очень сильно. Постоянно. И боюсь навредить. Не знаю, что тебе нравится и что ты посчитаешь приятным. Лань Чжань судорожно вздохнул, переместив руки на одеревеневшие широкие плечи Вэй Ина, и медленно заключил его в объятья. Лицо он спрятал в его полураспущенных волосах. И замер, чуть дрожа. — Вэй Ин… — Если ты не уверен, то все хорошо. Я не прикоснусь к тебе без твоего разрешения. Я хочу только, чтобы тебе было хорошо рядом со мной и чтобы ты был счастлив… — Вэй Ин, — почти взмолился Лань Чжань. Его бархатный теплый голос приобрел странную и непонятную хрипотцу. Если бы у Вэй Ина было время подумать, он бы назвал ее сексуальной. А потом отвесил бы себе мысленную пощечину. — И нам… необязательно заниматься любовью. То есть, я хотел сказать, что… нам необязательно доводить все до конца. Удовольствие можно получить и по-другому. И оно стоит не на первом месте. Лань Чжань ненадолго закрыл его рот ладонью и весь зарделся от стыда и смущения. Но Вэй Ин чувствовал, что поступил правильно и слова, идущие из глубины души, были услышаны. — По-другому? — Да, — шепнул Вэй Ин. — Можно ласкать губами, языком. — Бесстыдник, — просипел в ответ Лань Чжань, на что Вэй Ин облегченно и коротко рассмеялся. Лань Чжань не скривился в отвращении, не разозлился и вроде бы и правда хотел его. Лань Чжань его хотел. Вэй Усянь, наверное, уже мертв, и ему все мерещится. — Пусть бесстыдник. Мне было бы скучно жить, будь это иначе. — Вэй Ин. — Да, Лань Чжань? — Замолчи. Вэй Ин лишь улыбнулся шире и заговорил негромко у самых губ Лань Ванцзи: — Можно? «Можно мне поцеловать тебя?» «Ты же позволишь мне?» «Пожалуйста». — Можно. Лань Чжань первым преодолел разделяющее их расстояние, и Вэй Ину только и осталось, что ласково ответить на прикосновение. Было сладко и немного влажно. И безумно приятно. Всепоглощающе. До этого момента к Вэй Ину, казалось, и не прикасался по-настоящему никто. Так к нему еще никто не прикасался. И от себя он не припомнит ничего подобного. И почему-то это ощущалось единственно правильным. Иного просто не существовало.