Сияй

Лань Чжань провел большую часть ночи без сна, вспоминая в мельчайших подробностях лицо Вэй Ина и все то, что он говорил. Анализировал, сопоставлял, думал, зарывался носом в прохладные простыни, вслушивался в ночные звуки — тонкий стрекот кузнечиков и маленьких сверчков, кваканье лягушек, шелест ветра, чей-то далекий веселый смех, плеск воды. По сравнению с Облачными Глубинами, здесь в темное время суток было шумно. В его цзинши почти всегда царила никем и ничем не тронутая тишина. Лань Чжань привык к тому, что его сон сопровождался практически абсолютным безмолвием, но, проживая некоторое время в Пристани Лотоса, понял, что на самом деле не был против каких-либо посторонних звуков, которые ненавязчиво — необычайно деликатно — пронизывали собой безлюдную юньмэнскую ночь. Люди в это время самым удивительным образом переставали говорить, шуметь, суетиться, кричать или задорно спорить. Они в один момент переходили на какой-то свой особенный заговорческий уютный шепот, и тогда Юньмэн становился поистине чудесным. Ночной и вечерний Юньмэн восхищал Лань Ванцзи своей энергией, что унимается до поры до времени, а с приходом рассвета вновь бьет во все стороны живым ключом. Он бы мог привыкнуть к этому. Когда-нибудь. Лань Чжань тихонько хмыкнул. Скоро ему предстоит уехать. Как бы сильно он ни хотел побыть еще в гостях у Вэй Ина, его дома ждал брат. Сичэнь очень переживал, но и одновременно был ужасно рад тому, что в жизни Лань Ванцзи наконец появился достойный и хороший человек, который защитит и никогда не даст в обиду. Видимо, его скупых и коротких писем о Вэй Ине оказалось вполне достаточно, чтобы брат сделал о нем подобные выводы. Вдобавок к этому шло и личное знакомство с правой рукой главы клана Цзян. Сичэнь отзывался о его будущем муже тепло и уверенно, чего не скажешь о предыдущих кандидатах, которых Лань Чжань фактически не замечал, предпочитая делать вид, что их и не существовало вовсе. С Вэй Ином же так не получалось. Он с самого начала завладел всем его вниманием и всеми мыслями. Вот и сейчас Лань Чжань лежал себе неподвижно на непривычно мягкой постели, небрежно накинув на свое обнаженное тело легкий шелковый халат, и думал, думал, думал. Краснел, смущался, а все равно прекращать не желал. Свежие воспоминания приносили юноше одно лишь удовольствие и заставляли сердце биться в сотни раз быстрее, так горячо, томно, почти что больно. Он не стыдился произошедшего, хотя и должен был. Правила запрещали совершать что-то подобное тем, кто не прошел надлежащих обрядов. Исключение — спутники на пути самосовершенствования. Лань Ванцзи, смешавшись, коснулся своей налобной ленты. Гладкий шелк легко заскользил между пальцами. Длинные концы переливались перламутром в лунном свете, щедро льющемся из полураспахнутого окна. Запах воды, мокрой травы, древесины и спящих лотосов, долетавший до него вместе с невесомыми порывами ветра, вызывал в нем тайный трепет. И тепло было. Может быть, даже немного душно. Возможно, что скоро сюда опять придет желанная гроза. Лань Чжань прикрыл глаза в последней попытке уснуть. И перед собой он как вживую видел смеющиеся серые глаза, словно бы подсвеченные изнутри, солнечную улыбку на влажных от дождя губах, густые черные волосы, что свободно струились по широким плечам и прилипали влажными дорожками к загорелой коже — к щекам, к шее, — и слышал чужой заразительный смех. Сон свалился на него неожиданно. Наверное, ближе к утру, когда Лань Чжань по обыкновению уже вставал и готовился к новому дню. А проснулся он уже в жаркий полдень, или позже. И ему совершенно не хотелось вставать с мягких нагретых простыней и лишать себя незнакомой доселе радости. Ведь он еще никогда не вставал настолько поздно и не знал, что высыпаться — это так приятно. У него все тело дышало негой и само по себе излучало манящее тепло, которым очень хотелось поделиться с кем-то. Совсем как тогда… Пусть и не так отчаянно и всепоглощающе. Лань Чжань неохотно открыл глаза, приподнял тяжелую голову и глубоко вздохнул. До того, как его снова посетит давно знакомый жар, было еще далеко. И даже близость Вэй Ина особо не повлияла на него. Хотя если бы прошло чуть больше времени, — скажем, недели две-три, — то тогда Лань Ванцзи не смог бы за себя ручаться. Вероятно, течка снова настигла бы его раньше положенного времени. Значит ли это, что ему следовало поскорее вернуться домой? Лань Чжаню не хотелось становиться обузой. Его запах мог раздразнить внутреннюю суть Вэй Ина, и тогда от снедаемого жара бы мучились они оба. А так нельзя. Одним плавным движением сев на постели, Лань Чжань вперил взгляд в стену, задумчиво хмыкнул и решил не думать больше, а одеться поскорее. Белые одежды его ордена уже привели в порядок слуги. И действовали те удивительно споро, со сноровкой и знанием. Лань Ванцзи даже признательности за оказанную помощь выразить не успел, как ему уже отдали одежду и на грани вежливости и грубости отмахнулись от его благодарностей. Да и грубостью назвать их поведение — да даже слово это применить в их отношении — было бы неправильно хотя бы из-за того, что юньмэнский говор подразумевал под собой некоторую резкость. Такова особенность диалекта. Слуги не хотели его оскорбить или обидеть. Они были, пожалуй, заботливыми, по-своему. И смотрели на него как-то странно, будто что-то ждали от Лань Чжаня, а он, несообразительный такой, все понять не мог. Лань Чжань оделся быстро и вышел из внутренней части покоев, чтобы сразу наткнуться взглядом на низкий столик с едой. Только подивиться оставалось подобной расторопностью и вниманием, ведь блюда подавались те, которые ему особенно здесь нравились и которые он по возможности старался игнорировать, или же просто не увлекаться ими, потому как правила запрещали излишнюю праздность и потворствование своим желаниям. Иронично, что в Пристани Лотоса Лань Ванцзи почему-то конкретно эти два правила стабильно нарушал, не чувствуя никаких угрызений совести. Но размышления об этом он решил оставить на потом, а пока трапеза, поздняя и необходимая. Лань Чжаню нужны были силы, чтобы отыскать Вэй Ина, чтобы хотя бы поздороваться с ним и, может быть, поговорить о чем-нибудь или предупредить об отъезде. Он и так слишком долго пользовался чужим гостеприимством. Поиски жениха Лань Чжань начал почти сразу, как освободился ото всех положенных дел. Привести себя в порядок — одно из них. Ему бы не хотелось предстать перед другими в непотребном виде, так что переплести волосы и поправить свою налобную ленту так, чтобы та не мешала и не соскальзывала, он был обязан. Погода стояла теплая, даже жаркая. Воздух вокруг напитался почти физически ощутимой влажностью. Кричали цикады. Откуда-то доносились азартные, спорящие о чем-то голоса. Хорошо, что Лань Чжань успел привыкнуть за все время своего пребывания в Пристани Лотоса и к погоде, и к людям. И не то чтобы это было сложно. Лань Чжань не видел никаких проблем и странным образом не чувствовал неудобств. Он шел по тропинкам, мосткам и дорожкам размеренно и степенно, будто и не искал на самом деле никого. А сам все оглядывался, прислушивался, надеялся на какую-нибудь совершенно случайную встречу. Но натыкался лишь на прекрасные озера с цветущими лотосами и крупными зрелыми коробочками с семенами, которые в Юньмэне особенно любили добавлять в основные блюда или делать из них десерты, работающих слуг и учеников. Шум усиливался. Возбужденные голоса становились громче и громче. Кажется, Лань Чжань изначально шел в правильном направлении и не прогадал, решив идти на зов чужих споров и подначиваний. И через шагов тридцать с небольшим он настиг тренировочного полигона, по периметру которого сгрудились адепты самых разных возрастов — были и восторженные младшие ученики, и более опытные старшие юноши и девушки. Все они, не отрываясь, смотрели на двух спаррингующихся мужчин. И обоих Лань Чжань прекрасно знал, в особенности одного из них, — того, что блестяще отражал чужие коварные удары и ловко, словно ему это ничего не стоило, уворачивался от длинного кнута, распространяющего вокруг себя небольшие фиолетовые молнии. Вэй Ин был полностью поглощен поединком с главой Цзян. На его сухих губах играла хищная улыбка, дразнящая, довольная, очень красивая. И весь его облик лучился радостью схватки и упованием на возможную победу. Глава Цзян, действующий более яростно и прямо, так же получал удовольствие. В дымчато-пурпурных глазах мужчины виднелось неподдельное довольство и агрессивное предвкушение. Однако Лань Чжань смотрел больше на своего жениха. И не мог оторвать от него взгляд. В движениях Вэй Ина наблюдалась небрежная отточенность, которая, видимо, пришла к нему с опытом. Но еще в ней присутствовало и что-то хаотичное и непредсказуемое. Он был, как вода. Или как неуловимый ветер. Удары проходили будто сквозь него. Лань Чжань с трудом замечал, когда Вэй Ин вдруг решал уклониться, уйти, отступить, а когда — отразить удар, приняв его на свой меч. Поединок, судя по состоянию обоих противников, длился недолго, возможно, несколько минут, но запыхаться и покрыться поднявшейся с земли пылью он — поединок то есть — их заставил. И Лань Ванцзи, завороженный, искренне восхищенный, подошел ближе. Адепты, не заметившие его сразу, испуганно вздрогнули, а, стоило им осознать, кто именно к ним так искусно подкрался, даже побледнели. Лань Чжаню, конечно, стало их немного жаль, но разговаривать он с ними все-таки не собирался. Ему не хотелось пропустить ни секунды обучающего и демонстративного боя и тратить время на ненужные слова, которых от него и так не ждали. Разговоры и чужие изумленные восклицания не замолкали ни на мгновение. Но Лань Чжань их не слышал, занятый Вэй Ином, — наблюдением за ним. Он видел, что его жених в ответ на ярость главы Цзян сдерживал свою. Вэй Ин избрал другую тактику сражения, подразумевающую не нападение, а выжидание нужного момента. Лань Чжань сделал предположение, что если бы Вэй Ин сражался сейчас с кем-нибудь другим, то предпочел бы именно нападение. И тогда Лань Ванцзи увидел бы, что скрывалось за кажущейся беспечностью и нарочитой дерзостью. Он уже врагам жениха — если они у него вообще были — не завидовал. Всеобщий восторженный вздох привел его в чувства. Лань Чжань пару раз потерянно моргнул и вдруг понял, что все уже закончилось. И Вэй Ин, и глава Цзян резко — без всяких слов — отскочили друг от друга и замерли, тяжело дыша. Пыль медленно оседала вниз. Кратковременное молчание нарушали только их глубокие жадные вздохи. А потом оба улыбнулись. Один — широко и самодовольно, другой — скупо и язвительно-весело, но не без тепла. Приглядевшись внимательнее, Лань Чжань заметил на щеке Вэй Ина неглубокий порез, из которого обильно текла кровь, а Цзян Ваньинь зажимал рану на левой руке. Похоже, в этот раз вышла ничья. Глава Цзян убрал Цзыдянь, вложил меч в ножны, окинул долгим взглядом Вэй Ина и, демонстративно фыркнув, пошел прочь под перешептывание учеников, заложив здоровую руку за спину. И сделал это так гордо, что у многих отпало желание что-либо говорить. А потом Вэй Ин с веселым смешком обернулся и, словно наткнувшись на стену, замер, когда наконец увидел Лань Ванцзи, который не знал куда деть свои руки и себя заодно. — Лань Чжань! — улыбнулся с нескрываемой светлой радостью он. — Не ожидал! А вы чего встали, бездельники? — обратился шутливо и одновременно строго Вэй Усянь уже к своим ученикам. — Демонстрация закончилась! За работу всем, живо! Ученики понятливо закивали и тут же разбрелись по местам, чтобы, по-видимому, продолжить прерванную тренировку, а Вэй Ин, полыхая невидимым внутренним пламенем, воодушевленный и горячий, внезапно оказался рядом с ним. Лань Чжань кожей чувствовал исходящее от мужчины тепло, стоя всего в паре шагов от него, и боялся представить, что было бы, подойди он еще ближе. Вэй Ин как будто окружал его со всех сторон. Он был высоким, очень. И Лань Чжань, пусть и незначительно уступал ему в росте, все равно чувствовал себя меньше. Он мог бы спокойно посмотреть в глаза жениха, лишь чуть-чуть приподняв при этом голову, а ощущения почему-то диктовали ему абсолютно обратное. Лань Ванцзи, наверное, был просто не способен посмотреть на Вэй Ина после всего, что между ними случилось ночью. Дело в этом. Вот и покрасневшие кончики ушей подтвердили его мысли. — Как ты? Все хорошо? — спросил Вэй Ин. — Как спалось? Лань Чжань не стал отвечать. Вместо этого он, коротко выдохнув, обеспокоенно потянулся к кровоточащей ране на его лице. На половине пути его руку ласково, но при этом весьма настойчиво, перехватили. Прикосновение откликнулось в груди размеренным теплом. Сердце быстро-быстро забилось о крепкие стенки ребер. — Не нужно волноваться. Такое случается, — успокаивающе проговорил Вэй Ин. — Всегда ли? — Всегда? Нет, что ты! Просто мы сегодня с шиди немного повздорили, ничего такого. — Из-за чего же вы повздорили? — Немного не поделили обязанности, — протянул полувопросительно Вэй Ин, и Лань Чжань вдруг как никогда отчетливо понял, что его жених лукавил и не говорил всей правды. — Мгм, — прохладно отозвался юноша. — О, ты мне не веришь, Лань Чжань? Это твое «мгм» прозвучало сейчас очень скептично, знаешь ли, — сказал Вэй Ин, хитро щурясь. Лань Чжань же поспешил отвести взгляд. — Ай, Лань Чжань, ну посмотри на меня. Не отворачивайся. Лань Чжань медленно повернулся на голос жениха: — Тогда Вэй Ин ответит правдиво на мой вопрос? — Но ведь Лань Чжань начал первым, — в той же манере передразнил его Вэй Усянь. — Я не услышал ответов на свои вопросы. Лань Ванцзи нашел этот несерьезный упрек справедливым и потому спокойно проговорил: — В порядке. Со мной все хорошо. Приемлемо. Вэй Ин растерянно моргнул, а потом громко рассмеялся. Лань Чжань еле сумел удержать себя от того, чтобы не улыбнуться в ответ, — такой заразительный был у него смех. — Лань Чжань! Какой же ты… очаровательный. — Вэй Ин подбирал нужное слово недолго. Незамысловатый комплимент казался искренним. И у Лань Ванцзи из-за одного простого слова в груди, вопреки его же воле, вновь все расцвело. Благо никаких смущающих звуков наружу больше не вырывалось. Такой стыд он бы просто не пережил. — Хорошо, раз ты просишь, я скажу. Шиди не хотел пускать меня сегодня к ученикам и очень рвался заменить меня на полигоне. А я решил это оспорить. И как-то так вышло, что наш спор перерос в пари, а пари в поединок. Но я все равно победил, так что правда за мной! — Разве все не закончилось ничьей? — уточнил Лань Чжань. — Ничьей? Нет, это не было ничьей. Мы договорились, что наш поединок будет длиться до первой крови. И так и вышло. Но ударов я нанес своему шиди намного больше, чем он мне. И ранил я его первее. Ради этого мне пришлось на миг подставиться. Не делай так в реальном бою, пожалуйста, иначе останешься без головы. Мне просто повезло, что мой шиди очень любит меня и ценит, а потому смерти не желает, — усмехнулся мужчина под конец, отчего подсохшая корка крови на его лице немного потрескалась. — Вы очень доверяете друг другу. — Конечно, Лань Чжань. Получается, Вэй Ин знал, что его названный брат, поглощенный азартом боя, полностью контролировал себя. Он знал, что его никогда не ранят серьезно. Лань Чжань хмыкнул. Подобные взаимоотношения были несколько трудны для понимания. Но он мог бы постараться… От нового витка размышлений его отвлек громкий возмущенный свист. Свистел Вэй Ин. И получалось у него очень даже талантливо. И оглушительно. Лань Чжаню захотелось потереть ухо. — Эй! Я что, по-вашему, похож на мишень? — спросил с явной насмешкой в голосе он, и покрасневшие от стыда ученики отрицательно помотали головами. — Нет? Тогда почему вы смотрите сюда чаще, чем следует? Потом нами полюбуетесь, а сейчас за работу. Юноши послушно вернулись к тренировкам, но все равно то и дело косились в их сторону. Особенно часто Лань Чжань замечал их взгляды на себе. Он мешал? — Вэй Ин. — Что? — тут же спросил Вэй Ин, словно только и ждал, когда его позовут. — Я пойду. Вэй Ин недоуменно нахмурил брови, опустив вниз плечи. Он выглядел немного расстроенным его словами. — Куда же ты пойдешь? Останься, поговори со мной. — Вэй Ин сейчас занят. Мне не хочется отвлекать. — А ты и не отвлекаешь, — отмахнулся Вэй Усянь. — Наоборот, твое присутствие воодушевляет. Смотри, как они стараются произвести на тебя впечатление. — На меня? — Ну не на меня же! — рассмеялся Вэй Ин. — Подобное рвение я от них видел только однажды, когда их в первый раз пришел учить Цзян Чэн. Они потом под дверями моими сидели и слезно просили не умирать. — М? — приподнял брови Лань Чжань. — Я приболел, а Цзян Чэн вышел заменить меня на пару дней, — объяснил он. — Сейчас вот тоже захотел. — Вэй Ин плохо себя чувствует? — Не то чтобы, — неловко проговорил Вэй Усянь. — Это маленький пустяк. Никто бы не заметил. — Не заметил чего? Вэй Ин, прикусив нижнюю губу, осмотрелся, медленно переводя взгляд то влево, то вправо, а затем усмехнулся и повернул голову в сторону. Кончиками пальцев мужчина проследил собственную линию челюсти, рядом с которой обосновались розоватые следы. Лань Чжань, сразу поняв, откуда они появились, покраснел, едва-едва. Уши, щеки и часть шеи опалило нежным румянцем. — Мне понравилось, — прошептал Вэй Ин, наклонившись к нему. — Мне никогда еще не было так приятно, как вчера, и я не против, если это ты. — Бесстыдник, — просипел Лань Чжань, чувствуя слабость в коленях. Он разрывался между возмущением и восхищением и не знал, как реагировать на столь откровенные слова, от честности которых так быстро билось сердце. Раньше он бы просто ушел, гневно сверкая глазами, но что делать сейчас? Вэй Ин — его жених. Наверное, вследствие этого ему было позволено намного больше, чем другим людям, никак не связанным с Лань Ванцзи. — Какой уж есть, — пожал плечами Вэй Усянь. — Ты не уходи, хорошо? Нам нужно многое обсудить, и мне… просто очень хочется поговорить с тобой. Давай я проведу своим оболтусам тренировку, а после мы пойдем прогуляемся. Я вроде обещал показать тебе свои любимые места? — Так и есть. — Отлично. Тогда позволь мне еще кое-что сказать, пока я не отошел к ученикам. Лань Чжань немного удивился, но все же кивнул, безмолвно прося продолжить. — Это касается писем ваших старейшин. Шиди только сегодня рассказал мне, что они недовольны тем, что ты будешь жить здесь. Но все уже давно обговорено. — Я слышал об этом. Глава Цзян сильно разозлился. — Не то слово, — хихикнул Вэй Ин. — В общем-то их претензии ясны, как день. Они не желают отдавать свою единственную драгоценность в чужой орден, но сделать, по сути, ничего не могут, поскольку ограничены в действиях волей главы, который не дает им сильно возникать. Но почему-то уважаемые старейшины клана Лань вдруг решили, что имеют право торговаться с нами и действовать в обход родственников, твоих родственников, Лань Чжань. — Вэй Ин презрительно скривил губы, а Лань Чжань только сильнее нахмурился. Он никогда не думал что его имя будет стоять рядом со словом «торговаться». — И что сделал глава Цзян? — максимально спокойным тоном спросил Лань Ванцзи, пряча взгляд. Брат ему не обо всем рассказал. Лань Сичэнь говорил только о попытках оспорить, но не о прямых действиях. Вероятно, его письма просто запоздали, потому Лань Чжань и узнал обо всем позже остальных, или же брат, весь в делах и заботах, не успел сказать больше необходимого и отправил весточку в последний момент, иначе ничего такого не было бы. От него не стали бы ничего скрывать даже в том случае, если бы это сильно расстроило Лань Чжаня. А с письмами возникла путаница, оттого и поздний ответ. Вот и все. — Он всего лишь намекнул им, что со старейшинами уже давно все обговорено, и связи он ныне будет поддерживать лишь с Лань Сичэнем и Лань Цижэнем. И вообще это «не их собачье дело». — И что решили? — затаил дыхание Лань Чжань, проигнорировав ругательство. Он надеялся, что ему будет позволено хоть иногда видеться с родными. — Ты волен жить, где пожелаешь. Тебя не ограничивают в передвижениях. Но есть одно условие. Думаю, ты не будешь против. — Какое? — Один сезон в году ты обязан жить в Облачных Глубинах. Любой сезон на твой выбор. — А Вэй Ин? — А Вэй Ин как твой законный супруг будет сопровождать тебя, — улыбнулся Вэй Ин. — Есть еще парочка условий. Давай обсудим их после тренировки? Если хочешь, отдохни в беседке. Здесь неподалеку есть одна, и обзор из нее хороший. — Мгм.