Сияй

Вэй Ин — великолепный учитель. И руки у него были золотые. Они направляли, показывали, помогали, учили, и в их движениях — движениях этих рук — виднелись непоколебимая уверенность и твердость в противовес мягким словам, которым с уважением и сдержанным восхищением внимали юные ученики. И Лань Чжань не мог их осуждать. Он и сам залюбовался и заслушался. Вэй Ина приятно было слушать. Его живая речь привлекала внимание, а ее простота и правильность — та же потрясающая расстановка интонаций — способствовали более быстрому запоминанию информации. Мужчина также не забывал и про жизненные примеры, щедро делясь своим опытом и историями. И ему, как оказалось, было о чем рассказать. Лань Чжань на миг задумался. И взглянул на своего жениха. Мысль о том, что Вэй Ин — красив, не была нова для него, но он все равно, словно в первый раз, смотрел, смотрел и все не мог насмотреться. Вэй Ин двигался быстро, но отточено и экономно, будто танцуя. Вот он, слегка качнувшись и откинув мешающие угольно-черные пряди с лица, встал рядом с учеником, юным сюнчжуном, который вел себя несколько зажато и неуверенно, и, судя по всему, попросил отойти его в сторонку, а сам встал напротив мишени и шепнул что-то рядом стоящему юноше, другому. Тот с энтузиазмом кивнул своему учителю и куда-то умчался. Вернулся он уже с луком. Вэй Ин благодарно кивнул и, сказав что-то смутившемуся от чрезмерного внимания мужчины и своих товарищей юноше, — тому, что вел себя скованнее остальных, — принял нужную позу, фактически идеальную, и медленно и плавно натянул тетиву. И несмотря на то, как все просто смотрелось со стороны, на самом деле это требовало от Вэй Усяня значительного приложения физических сил и выносливости. А его жених пока не торопился стрелять — он пустился в объяснения, и юноши, слушая, понятливо кивая и послушно следуя за низким хрипловатым голосом, обращали свои взгляды то на ноги мужчины, то на его руки, которые и не думали дрожать от напряжения. У Лань Чжаня на мгновение перехватило дыхание, и он поторопился прикрыть глаза, чтобы избавиться от искушения смотреть дальше. Но по несправедливости судьбы, не иначе, из-за своей же чрезмерно хорошей памяти невыносимо четко видел перед собой, как темная плотная ткань натянулась на руках Вэй Ина, ненавязчиво обрисовывая контуры мышц. Лань Чжань еще не забыл силу этих рук, просто не успел забыть. И навряд ли бы смог. Воспоминания свежи. Они висели над ним прохладным и едва ощутимым туманом, что постепенно сгущался, набирал силу и приобретал непонятный терпко-сладкий вкус распустившихся лотосов, и оставляли на нем свои невидимые следы, очень похожие на призрачные поцелуи — прохладные, нежные, — которые после недолгого соприкосновения с кожей дарили весьма странные покалывающие ощущения. От всего этого сердце в груди сжималось. И становилось до дрожи приятно. О, он бы не смог забыть. Ни свой первый поцелуй, ни свои первые робкие ласки, ни чужой пылкий ответ. Лань Ванцзи просто не было нужды прятаться или пытаться вычеркнуть случившееся из памяти. Он этого не желал. Вэй Ин — его жених. Только его, и ничей больше. А значит стесняться и закрываться — неуместно, если не глупо. Вэй Ин не заслуживал такого отношения к себе. Он же старался ради него, не давил, заботился о нем, прислушивался к его желаниям, ухаживал за ним, в конце концов. В этом же не было абсолютно ничего плохого. Напротив, Лань Чжаню льстило подобное внимание. И он был по-настоящему… счастлив? Лань Ванцзи тихо вздохнул, чувствуя, как сердце сжало от пока неизвестной ему эмоции, или чувства, и неподвижно замер. Он боялся, что сделает что-то глупое. Например, встанет с места и начнет метаться по беседке диким взволнованным зверем, или скажет что-то непотребное, может даже закричит. Он никогда в жизни не кричал. И не издавал каких-либо других неприличных звуков. Почти не издавал… Лань Чжань, краснея ушами, взглянул на своего жениха, и тот, словно почувствовав его взгляд на себе, обернулся. И просиял. Улыбнулся так светло и красиво, что Лань Чжаню с большим трудом верилось в то, что улыбка предназначалась именно ему, ему и никому другому. И, конечно же, он, не в силах вынести всего этого, поспешно отвернулся, успев в последний момент заметить, как Вэй Ин попал ровно в центр мишени. Однако мысли мешали Лань Ванцзи порадоваться за него и поднимали со дна его души беспокойство и легкий страх. Лань Чжань предпочел бы сейчас побыть в одиночестве и подумать спокойно о чем-нибудь привычном и знакомом, не заботясь о выражении лица, сыграть пару мелодий на гуцине, помедитировать в тишине у самого дальнего и безлюдного озера и на время отстраниться ото всех переживаний и чувств, которые ранее не испытывал. Лань Ванцзи просто не успел до конца смириться с мыслью, что Вэй Ин был его будущим мужем, и осознать полностью, что этот потрясающий мужчина выбрал его, хотел быть с ним и… просто хотел. Но… он уже начинал верить. Он верил. В ушах до сих пор звучало эхо чужих признаний. «Хочу тебя». «Красивый». «Лань Чжань мне небезразличен. Очень давно». «Я хочу только, чтобы ты был счастлив». «Я люблю твое молчание, любое твое молчание, но и ты меня пойми, мне не хочется ошибиться…» Люблю. Лань Ванцзи не привык врать себе, он чувствовал, что к нему относятся по-особенному, с глубокой теплотой и привязанностью. И все-таки… с любовью. Вэй Ин не признавался в этом прямо. И потому Лань Чжань не мог быть полностью уверенным. Однако… Все действия Вэй Ина указывали на это. — Лань Чжань? — раздался над головой голос жениха. Его плеча мягко коснулась чужая рука. — О чем ты так задумался? Я еле дозвался до тебя. Юноша промолчал и просто еще раз посмотрел на Вэй Ина. Но теперь по-новому. Будто пытаясь отыскать что-то, или желая найти чему-то подтверждение. Вэй Усянь же в ответ лишь недоуменно приподнял брови и спросил: — Что? Лань Чжань не мог сказать правду и поэтому с прохладцей ответил: — Кровь. Вэй Ин тут же коснулся своей щеки, растерянно скребнув ногтем дорожку высохшей крови, и с недоверием усмехнулся, словно успел позабыть о полученной ране. — Она уже почти прошла. Всего лишь царапина, — сказал он. — Только кровь смыть надо. — Мгм. — Неужели мой милый жених переживал за меня? — Вздор, — еще холоднее произнес Лань Ванцзи, но мысленно с Вэй Усянем все-таки согласился. Он действительно переживал. Совсем немного. — Хм, а мне так не кажется, — улыбнулся шире Вэй Ин и присел рядом на скамью. — Но не будем спорить. Тренировка уже закончилась, и я, как видишь, свободен, словно ветер в поле. Ты еще хочешь прогуляться со мной по Пристани? — К чему этот вопрос? — Ты выглядишь так, будто хочешь куда-нибудь сбежать. Поэтому и спрашиваю. Я могу отвести Лань Чжаня туда, где не будет людей, если от этого ему станет легче, — на нарочито вежливой ноте закончил Вэй Ин, не убирая улыбки с лица. — Лань Чжань согласен? — Мгм, — кивнул Лань Чжань, и Вэй Усянь, подскочив с места, предложил ему руку и повел куда-то вперед. Он решил довериться Вэй Ину, который знал Пристань Лотоса лучше, чем кто-либо, и просто расслабиться. Благодаря легким и приятным поглаживаниям, несмолкающему красивому голосу и теплому запаху лотосов, исходящему от кожи жениха, ему это удалось достаточно быстро. Лань Чжань наконец более-менее успокоился и, уняв неуместное любопытство, оставил все вопросы при себе. Ему все покажут и расскажут. Надо только чуть-чуть подождать. И послушать. Для начала Вэй Ин провел его к внутренним водным садам и беседкам, куда доступ имели лишь главная ветвь клана Цзян и те, кому они искренне доверяли. Лань Чжань был в этом месте всего один раз с личного позволения молодой госпожи Цзян, и то недолго. Он не успел рассмотреть всего, и Вэй Ин, как будто предвосхитив невысказанное желание Лань Ванцзи, привел его сюда и неторопливо прошел с ним вглубь, подальше от главного озера, к цветущим желтым форзициям, аккуратно подстриженным, размером им по пояс. Там, прямо за ними, обнаружилась узкая тропинка, которая медленно увела их прочь от павильонов и зданий к небольшому деревянному причалу с лодками, скрытому за огромными листьями лотоса и изящными цветами. Найденный пирс был практически незаметен. И если бы Вэй Ин не указал на него рукой, то Лань Чжань, вероятно, не сразу бы его обнаружил. — Этот пирс построили здесь для меня, А-Ли и Цзян Чэна давно, когда госпоже Юй и дяде Цзяну надоело искать нас, где ни попадя. Они очень быстро вычислили все наши тайные места, — тихо рассмеялся Вэй Усянь, отвязывая лодку от причала, — кроме одного. И, по счастливой случайности, добираться до него с этого нового пирса оказалось удобнее всего. Мы с Цзян Чэном тогда заподозрили даже, что и последнее наше прибежище отыскали, но нет. Просто случайность, очень удачная случайность. Ни госпожа Юй, ни дядя Цзян о нем так никогда и не узнали. Садись в лодку, Лань Чжань. Только будь осторожнее, а то можно перевернуться. Лань Чжань кивнул и аккуратно — не без помощи жениха — сел в один конец лодки. Вэй Ин ненадолго отошел, а вернулся уже с длинным шестом, и устроился на противоположном конце. — Грести здесь труднее из-за ила и цветов. Слишком уж пышно они в этом году цветут, — сказал он. — Так что только так. Да и помощь твоя пригодится. — Что мне нужно делать? — Отодвигать цветы, рулить помогать. Это легко, ты справишься. Просто слушай меня. — Мгм. Лань Чжань обернулся и после секундного раздумия раздвинул твердые стебли позади себя обеими руками, и Вэй Ин, удовлетворенно хмыкнув, направил лодку вперед. У Лань Чжаня от открывшейся красоты дыхание замерло в груди. Лотосы. Везде лотосы. Лотосовое море. Лань Ванцзи потерял счет времени. Он просто смотрел и изредка исполнял просьбы Вэй Ина — чуть наклониться вперед, пригнуться, убрать цветы с дороги, на которых блестящей росой осели капли озерной воды. Лань Чжань не сразу заметил, когда они остановились. Просто в какой-то момент он понял, что они замерли посередине какого-то уединенного озера с маленьким травяным островком, а на коленях у него расположились непонятно откуда взявшиеся зеленые коробочки лотоса с крупными семенами внутри. Когда Вэй Ин успел? Вэй Усянь на его немой вопрос отвечать не стал и с добродушной усмешкой взял одну такую коробочку и принялся ловко ее очищать и доставать из нее мясистые плоды. А уже избавленные от внешней оболочки семена он отдавал ему в руки и внимательно следил за тем, чтобы он их съел. — Вкусно? — спросил Вэй Ин. — Да. Было и правда вкусно. Брат иногда привозил ему мешочек лотосовых семян, если судьба забрасывала его в Юньмэн, но таких вкусных и совсем свежих он еще не пробовал. — Теперь тебе спокойнее? — задал еще один вопрос Вэй Ин. — Намного. Вэй Ин довольно улыбнулся: — Что ж, тогда съешь еще и отдыхай. Я не буду мешать. И с этими словами Вэй Усянь откинулся назад и подставил лицо солнцу. Лань Чжань вновь не стал ничего говорить и просто закрыл глаза. Медитировать в присутствии Вэй Ина — это не вызывало в нем смущения. Вэй Ин сам сказал, что не станет мешать, и он был склонен ему верить. В следующий раз Лань Ванцзи открыл глаза, когда солнце перестало так сильно палить и начало медленно приближаться к линии горизонта. По ощущениям прошло несколько часов. И Вэй Ин все это время сидел рядом, не тревожа и терпеливо ожидая. У Лань Чжаня от этого сердце защемило от нежности и благодарности. Источник его беспокойства стал его истинным спокойствием. Пересев к мужчине поближе, всматриваясь в его умиротворенное лицо, Лань Чжань робко положил голову ему на плечо и напрягся, ожидая непонятно чего. Но тут же расслабился, когда его не оттолкнули, а мягко приобняли одной рукой за плечи и тепло прижали к себе. Лань Чжань не хотел, чтобы это заканчивалось, не хотел уходить и возвращаться домой, в свежую прохладу гор. Он скучал по родным, но ничего, кроме них, его там не держало. Он не будет скучать, например, по серой рутине и стене правил. Не будет скучать и по соклановцам, с которыми у него не выстроилось хороших отношений. Он не жил там. А в Пристани Лотоса — жил, дышал и даже улыбался. — Лань Чжань? — Вэй Ин повернул к нему голову и провел кончиком носа по щеке. Лань Ванцзи стало очень жарко, и сердце вновь забыло о спокойствии. Откуда-то изнутри поднялся горячий трепет, и низ живота мягко свело. Волнение и возбуждение смешались в его крови. Вроде бы невинное прикосновение, но сколько же в нем было всего. Просто всего. — Ты грустишь? — Немного, — шепнул Лань Чжань. — О, и почему же? Разве есть повод для грусти? — Мне нужно вернуться домой. Вэй Ин рядом с ним напряженно застыл, а потом с коротким невеселым смешком обнял его крепче, из-за чего лодка слегка качнулась под ними. — Дома тебя ждут. Я все понимаю. К тому же… мы попрощаемся только на время. Мы еще увидимся. — Мгм. — И все будет хорошо. — Мгм. Пауза. Где-то крикнула птица и раздался приглушенный плеск, словно что-то упало в воду. Солнце скрылось за тучей. Запахло влагой, свежестью и приближающимся дождем. — Поцелуешь меня? — Вэй Ин? — потерянно переспросил Лань Чжань. — Весь день об этом думаю, — вздохнул Вэй Ин, смотря перед собой, а затем перевел свой яркий и блестящий взгляд на него. — Поцелуй меня? Лань Ванцзи тяжело сглотнул. Во рту пересохло, и, кажется, он перестал дышать и слышать. — Вэй Ин? — Да? Лань Чжань не знал, зачем позвал его по имени. Наверное, ему просто нравилось имя жениха. Оно было очень красивым и легко ложилось на слух. Но не в этом сейчас суть. Его попросили о поцелуе. И… он не сумел бы отказать, потому как и сам очень сильно хотел этого. Лань Чжань подался вперед и нежно поцеловал Вэй Ина в губы. И ничего не поменялось. Он все так же не желал никуда уходить. Теперь уже окончательно. Жаль только, что остаться было абсолютно невозможно. Для него это означало нарушение еще большего количества правил. В том числе и нерушимых правил гостеприимства, которым не следовало злоупотреблять. Так что на следующее утро Лань Чжань, ведомый чувством долга, все-таки распрощался со своим женихом прямо у главных ворот. И с тяжелым сердцем покинул гостеприимный орден, борясь с желанием обернуться назад и обнять Вэй Ина в самый последний раз. Но не позволил себе этого. Впереди его ждала долгая дорога. Нужно было сосредоточиться и выкинуть из головы все сожаления и печали. Они с Вэй Ином еще встретятся, иначе и быть не может.