Сияй

— Куда же ты так резво бежал? Я еле догнал тебя. — Вэй Ин сделал шаг назад, но рук от него не убрал. Он оставил свои ладони лежать на плечах Лань Чжаня, с улыбкой разглядывая его всего с головы до ног. И их тяжесть придавала долгожданной встрече некую значимость, а еще уверенность в том, что все происходящее — не сон. Вэй Ин и правда был здесь, совсем рядом, безотрывно смотрел на него, будто ничего другого ему больше не надо, и Лань Чжань отчего-то так же не мог оторвать от него взгляд, не мог перестать смотреть. Смущение уже прошло, и теперь все его внимание заняли мягкие улыбающиеся губы. Вечно красные и искусанные почти до крови. Лань Чжань подумал на миг, что, должно быть, уста Вэй Ина были чересчур чувствительными из-за этого, а потом, отогнав от себя поскорее пока еще неоформленную мысль, вспомнил про баночку лечебной мази в своей цзинши, которую он раньше часто использовал после занятий по игре на гуцине, фехтования или стрельбы из лука. Его руки очень долго не желали грубеть. Кожа была слишком нежной, чувствительной, и до сих пор Лань Ванцзи иногда приходилось обрабатывать свои пальцы и запястья от новых ранок, порезов и кровавых мозолей от меча. Благо в последнее время это происходило намного реже, если вообще происходило. Лань Чжань научился вовремя останавливаться и не доводить себя до истощения, крепко помня о том, что самое трудное давно осталось позади и нет смысла больше слепо гнаться за идеалом. Теперь он мог спокойно оттачивать уже имеющиеся навыки до одного только ему известного совершенства, не оглядываясь на других. Без спешки. С полным пониманием того, что делает. — Лань Чжань? Вэй Ин коснулся большим пальцем его щеки, погладил розовеющую скулу. И Лань Чжань, забывшись, полуприкрыв глаза, прильнул к твердой и немного шершавой ладони, ткнулся носом в жилистое запястье с чуть выступающей косточкой, как бы невзначай задел губами теплую, трепещущую под кожей венку. Услышал тихий прерывистый вздох. — Л-лань Чжань… Но Лань Чжань уже ничего не слышал. Ему все это время так не хватало Вэй Ина, он так сильно скучал, что только сейчас, наверное, по-настоящему понял, чего мог лишиться, чего его могли лишить, если бы судьба сложилась иначе. И потому Лань Чжань, не дав возлюбленному — своему возлюбленному — произнести ни слова, не понимая, откуда в нем взялось столько смелости, сам потянулся к слегка приоткрытым губам Вэй Ина, к его пересохшему от волнения рту, который хотелось вновь сделать влажным, страстным и податливым, и прижался к мужчине всем телом. Хотелось вновь ощутить на себе его поцелуи, его ласковые прикосновения и сбитое от чувств дыхание. Вот только Вэй Ин почему-то не торопился целовать глубже, хотя запах, исходящий от золотистой кожи и темных одежд, едва ли не громче всех говорил о чужом едва сдерживаемом желании. Тихо выдохнув, Лань Чжань робко лизнул более пухлую нижнюю губу Вэй Ина и крупно вздрогнул, когда тот, издав мягкий удивленный звук, позволил ему войти в его рот языком, позволил ему целовать себя, ласкать… Лань Чжаню жизненно важно было показать Вэй Ину степень своей привязанности и доверия к нему. Он должен был понять, что никого другого Лань Ванцзи никогда так не поцелует. Просто не сможет. Не сумеет. Вэй Ин отвечал с наслаждением и горячностью, обхватывал его губы своими, гладил языком, но инициативы не забирал. Он не торопился. Ему словно было интересно, насколько далеко зайдет Лань Чжань, прежде чем отпустит, отойдет, придет окончательно в себя. Ну, а пока… Еще немного, еще совсем чуть-чуть — и он обязательно остановится. Обязательно… С коротким приглушенным стоном Вэй Ин наклонил голову набок под более острым углом и попытался мягко отстраниться, но Лань Чжань снова на какой-то длинный единый миг сомкнул их губы вместе, а затем, шумно дрожаще выдохнув, не покидая надежных объятий, нехотя отступил. — Здравствуй, — запоздало поздоровался Лань Ванцзи, переводя дыхание. Единственное, что пришло ему сейчас на ум: «здравствуй». — … Ответа отчего-то не было. Тишину прерывали лишь их совместные чересчур громкие и тяжелые вздохи. Лань Чжань забеспокоился даже и, испугавшись, что все неправильно понял, попробовал было заговорить, но изо рта не вырвалось ни звука. И тогда он решился поднять голову, чтобы увидеть необходимый отклик на лице жениха. Однако Вэй Ин, тяжело дыша, продолжал молчать. Вэй Ин смотрел на него расширенными и потемневшими от эмоций глазами и, видимо, не мог подобрать подходящих слов. Взъерошенный, с диким взглядом, он напоминал Лань Ванцзи неприрученного горного кота, которого раздразнили почем зря. Такой потерянный, взбудораженный, красивый… Лань Чжаню бы устыдиться своего неприемлемого поведения. Все же рядом мог кто-то пройти и увидеть их. Они стояли на достаточно открытом пространстве, куда часто захаживали ученики, чтобы сократить путь или навестить кроликов Второго Нефрита. По предварительному разрешению последнего, разумеется. Только Лань Чжань почему-то все равно не чувствовал себя виноватым. В его груди, наоборот, росло довольство и лучистое счастье. Еще раз взглянув на жениха и уверившись в том, что тот пока не пришел в себя, Лань Ванцзи совершенно случайно и невпопад вспомнил о Цветочке, рисунок которого хранился в сборнике стихов о маленькой, путешествующей сквозь миры и года иволге вместе с аккуратными стопками писем. — Как поживает Цветочек? — вырвалось тихое у него. И Вэй Усянь рядом чуть не поперхнулся воздухом от переизбытка чувств: — «Как поживает Цветочек»? — возмутился вполголоса он. — Ты только что едва не довел своего бедного жениха до потери сознания, а теперь спрашиваешь, как там поживает какой-то драный кот? — Это драный кот Вэй Ина. Он важен, — невозмутимо — насколько мог — ответил Лань Чжань. Вэй Ин медленно отвел голову в сторону и обреченно, со странными интонациями выдохнул что-то похожее на «Потрясающе!», а потом скрыл лицо в его волосах, обнял крепче. — Ты удивительный, — шепнул ему на ухо Вэй Ин. Изумленно. Но и с долей усталости и искреннего затаенного восхищения. Очень интимно. «Удивительный?» «Что?» — Глупости, — пробормотал Лань Чжань, поджимая покалывающие от поцелуев губы и обвивая плечи Вэй Ина руками. Он не был удивительным или особенным. Он не считал себя таковым. — Так меня еще никогда не встречали, — усмехнулся мужчина, поглаживая его по спине, глубоко дыша, грея. — И я… я не считаю это чем-то глупым или незначительным. Глупости, надо же, — покачал он головой. И улыбка не сходила с его лица. Значит, для Вэй Ина это было важно? И он все понял? Конечно же, понял. Вэй Ин не мог не понять. Но, к сожалению, Лань Чжань пока не был способен это принять. Ему не хватало времени, и потому он, недолго думая, попробовал сменить тему разговора, пока все не дошло до крайностей: — Вэй Ин не ответил на вопрос. Мужчина тяжело вздохнул. Лань Ванцзи почувствовал, как твердая грудь Вэй Ина напротив его собственной плавно поднялась и опустилась. Громкий горячий вздох потонул в его волосах. — А какой был вопрос? Лань Чжань, чувствуя себя в этот момент ужасно глупым и нелепым, послушно повторил: — Цветочек. С ним все хорошо? Как-то незаметно для себя он успел влюбиться в этого непоседливого котенка, о котором его жених довольно часто писал что-нибудь забавное и милое. Ему не терпелось встретиться с ним наконец вживую и погладить. Вэй Ин рассказывал, что Цветочек был, на удивление, спокойным и ласковым, несмотря на то, что пережил, и потому Лань Чжань надеялся получить от этого молодого уличного кота если не признание, то нейтральное равнодушие. Животные обычно хорошо к нему относились. — А что с ним станется? Живет, растет, радуется каждому дню и даже воды не боится. Чудо, а не кот, — с явной иронией пропел Вэй Усянь, скрывая за своей шутливостью и несерьезностью нечто Лань Чжаню непонятное. — Я его на попечении Цзян Чэна оставил. Он в восторге! — Глава Цзян или Цветочек? — Думаю, они оба, — полувопросительно протянул мужчина, после чего рассмеялся бархатистым смехом, от которого у Лань Ванцзи сердце сладостно заныло. — Мгм. Вэй Ин не дал молчанию повиснуть между ними и живо продолжил: — Так куда ты так торопился? Только твои белые одежды и летели — попробуй поймай, — улыбнулся он. — Ты быстрый. Ловкий. Лань Чжань едва покраснел от откровенной похвалы в голосе жениха, пробормотав: — Навестить кроликов. Я давно их не видел. Как и Вэй Ина. Вэй Ин, усмехнувшись, смущенно отвел взгляд в сторону. — Это должно было стать сюрпризом, приятной неожиданностью, — сказал он. — Наша встреча. — Оно и стало. Я рад Вэй Ину. — Ах, Лань Чжань! Ты не можешь говорить мне такие вещи! — Вэй Усянь сделал шаг назад, разомкнув их тесные объятья, и Лань Чжань совершенно нелогичным образом начал мерзнуть. Ознобные мурашки медленно поползли по спине, шее и рукам. Внутри что-то тонко и жалостливо заскулило от потери тепла. — Мое сердце не выдержит. — Выдержит. — Лань Чжань! — возмутился в шутку Вэй Ин. — Мгм, — кивнул юноша. — Я очень рад, но… твои письма. Последнее пришло вчера. Разве Вэй Ин не должен был быть сейчас в Пристани Лотоса? Как так вышло? И прочитал ли Вэй Ин в таком случае его ответы? В пути получать письма весьма затруднительно. — Некоторые я писал заранее, когда выдавалась свободная минутка, и отправлял сразу, чтобы они успели к тебе. Пришлось изворачиваться. И можешь не переживать, все твои ответы я прочитал. Спасибо, — шепнул он. — Тебе не за что меня благодарить. Вэй Ину не нужно. И это было правдой. Лань Чжань сможет принять чужую благодарность лишь в том случае, когда все, что он написал Вэй Ину в самом последнем письме, окажется полезным. Лань Ванцзи не успел его отправить, хотел попросить одного из старших учеников сделать это чуть позже. Мелко кивнув своим мыслям, юноша предложил Вэй Ину прогуляться вместе до поляны с кроликами, а затем спросил про новые талисманы. И его жених как человек увлекающийся и любящий то, что делает, с удовольствием и заразительным энтузиазмом поддержал поднятую Лань Чжанем тему разговора, пустившись в подробные объяснения и в тонкости работы с талисманами в общем. — Я доработал самые проблемные в пути. Было нелегко, — сказал Вэй Ин, пожав плечами и присаживаясь на землю. С удобством устроившись в корнях одного из деревьев, он предложил Лань Ванцзи сесть рядом с ним и протянул руку к ближайшему кролику, что с любопытством принялся обнюхивать его одежду и кончики пальцев. Лань Чжань не заметил даже, когда они успели прийти в нужное место. Увлекся. Засмотрелся. — Вэй Ин добирался один? — А? Нет, что ты. Со мной прибыли несколько моих учеников. Мы добирались из Юньмэна по реке, а я немного не удержался и, скажем, решил оставшийся путь до Облачных Глубин проделать на мече. Цзэу-цзюнь и уважаемый учитель Лань уже знают о моем прибытии, а мой первый ученик наверняка уже обо всем позаботился. Сейчас он, вероятно, как раз руководит высадкой у Цайи. Порт там небольшой совсем, толкучки нет, так что много времени это не займет. — Вэй Ин… нетерпелив. — О, ну уж чем грешен, — рассмеялся Вэй Ин, — простите меня, молодой господин. — Мгм, — смутился юноша. — Ночная охота? — Да, — подтвердил Вэй Ин. — Я подумал, что было бы здорово когда-нибудь выйти на ночную охоту с тобой и еще несколькими учениками. Почему бы и не сейчас? — Как самоуверенно, — с намеком на улыбку проговорил Лань Чжань. — Я ведь мог отказаться. — В таком случае я бы остался с разбитым сердцем, но, несмотря на это, все равно бы пошел выполнять свой долг. Но неужели мой Лань Чжань поступил бы так жестоко со своим женихом? Лань Чжань покачал головой: — Нет. — Хорошо. — Вэй Ин расслабленно откинулся назад и взял Лань Чжаня за руку, тягуче медленно он поднес ее к своим губам, поцеловал костяшки. — В-вэй Ин. Лань Ванцзи робко коснулся пальцами обветренных губ жениха и смущенно отвернулся, думая о том, что, наверное, позволил бы Вэй Ину любую вольность. Просто потому что это Вэй Ин. — М? Я, к слову, не с пустыми руками. — Подарок? — изумился Лань Чжань. — Какой ты проницательный, — улыбнулся шире Вэй Усянь. — Все правильно. — Не… Не нужно… — Нужно. Я не жду подарков в ответ. Я дарю, потому что дарю, от всего сердца. К тому же, не только мне одному постоянно хочется чем-нибудь одарить Второго Нефрита клана Лань. — Что? Лань Чжань перестал что-либо понимать, и, лишь оказавшись в стенах цзинши наедине с Вэй Ином, он наконец понял смысл якобы небрежно сказанных слов. Подарков было много. Столько он никогда в жизни еще не получал. И теперь стало понятно, почему Вэй Ин настаивал на том, чтобы открыть все именно в помещении. Глава Цзян передал ему коробку зеленого чая с лепестками и росточками лотоса в качестве добавки. От Цзян Яньли ему достался небольшой тканевый мешочек с ручной вышивкой на нем и с ароматными травами внутри. Лань Чжань опознал много полезных и лечебных трав, а так же несколько особо мягких подавителей среди них, которые хоть и являлись очень сильными, но при этом практически никак не влияли на цикл и не вызывали опасных нарушений. Просто течка, благодаря им, проходила легче и не так яростно. Они же замечательно помогали выровнять баланс энергий. Такими травами Лань Чжань обычно и пользовался. Еще были маленькие подарки от младших и некоторых старших адептов ордена Юньмэн Цзян: со старанием выписанные талисманы, рисунки, короткие стихи собственного сочинения, послания с просьбами о совете в совершенствовании или пожеланиями, ленты, браслеты из тонких кожаных и шелковых нитей с базовыми защитными заклинаниями и даже парочка поделок ручной работы… Сказать, что Лань Чжань удивился, — значит ничего не сказать. Что же ему теперь с этим всем делать? — В твоем праве раздать их тем, кому это будет нужнее. Детишки на этот раз очень хорошо постарались и попросили передать тебе, что ты можешь делать с их подарками, что захочешь. Можешь оставить себе, а можешь выбросить или отдать, — ответил на незаданный вопрос Вэй Усянь, пожав плечами. — Нет, — отрезал Лань Чжань. — От подарков, сделанных с добрыми намерениями, не отказываются. Вэй Ину ли не знать. Вэй Ин неловко откашлялся: — Что ж, тогда и от меня ты подарок примешь? — Мужчина нырнул рукой в ворот ханьфу и выудил наружу что-то небольшое по размеру и блестящее в свете солнца. — Держи, — тихо произнес он и, вложив в его ладонь подарок, сделал два плавных шага назад. Лань Чжань тем временем не смог заставить себя сделать хотя бы один вздох. У него на ладони лежала крупная капля янтаря с застывшим внутри крохотным цветком. Оправа из тончайшей серебряной проволоки паутинными нитями изящно опоясывала камень со всех сторон. Композицию завершала черная веревочка из блестящего шелка, продетая в самый ее конец. В своих руках он держал настоящую редкость. Такие кулоны не везде можно было найти. Обычно своим избранникам и парам преподносили в качестве дара золото или редчайший, обработанный по особой технологии нефрит. Это было что-то вроде традиции. Но подобное… Вэй Ин проявил к нему небывалую щедрость. Не будь они уже помолвлены, и его подарок уверенно можно было бы посчитать предложением о вступлении в брак.