Ноябрь
— Думаете, это какой-то закономерный процесс? — Эндрю сплюнул, чувствуя, как нарастает еще одна головная боль от ярости. — Или это что-то, что я могу контролировать? Ники застыл в шоке, но Аарон выглядел сердитым. Эндрю принял этот гнев. Он устал от того, что с ним обращались так, словно он мог сломаться. — Мы этого не говорили, — процедил Аарон, полный решимости довести эту схватку до конца. — Это подразумевалось, — прорычал Эндрю. — Каждый день вы смотрите на меня так, словно у меня уже должны быть готовы ответы на любые вопросы. — Нет… — начал Ники, но остановился, поймав пристальный взгляд Эндрю. — У меня нет ответов, у меня ничего нет. Что у меня есть, так это, — сказал Эндрю, сдерживая ярость, которую он чувствовал, — пустота там, где должны быть мои чувства. И, — продолжил он, игнорируя вздрогнувшего Аарона, — я даже не знаю, было ли там что-то вообще, было ли мне, что терять? — Эндрю… — Я знаю, что у вас обоих есть личная жизнь за пределами моей персоны, семьи, которые скучают по вам, но я не просил, чтобы все это произошло. Аарон тяжело опустился на диван: — Мы знаем. — Правда? — Эндрю указал руками на дом, который он называл домом, на самого себя, на хаос, который поглотил его разум: — Правда знаете? В этот момент Ники шагнул вперед, нехарактерно серьезный: — Да, знаем. Эндрю замолчал. — Эндрю, мы хотим, чтобы ты понял, что мы ни в чем не виним тебя. Эндрю усмехнулся. — Поверь мне, это очень заманчиво, — проворчал Аарон, и настала очередь Эндрю вздрогнуть. — Но, — перебил Ники, — мы этого не делаем. — Почему? — вяло спросил Эндрю, ссора выжала из него все соки. — Потому что мы не монстры, — отрезал Аарон. Эндрю впился пальцами в ладонь, чувствуя, как ногти впиваются в кожу. — Ты должен быть сегодня со своей семьей. Ники закатил глаза: — Это и твой день рождения тоже, Эндрю. Эндрю усмехнулся и, сбросив обувь, опустился на пол: — Кого это волнует? — Многих из нас, — Ники раздраженно выгнул бровь. Они помолчали пару секунд, опустошенные. И тогда Эндрю заговорил: — Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь что-нибудь вспомнить. — Это ложь, Эндрю, и ты это знаешь, — сказал Аарон, не глядя на него. Так оно и было, но Эндрю больше не знал разницы между ложью и правдой.--
— Дядя Эндрю, тебе нужно больше улыбаться. Эндрю посмотрел на свою племянницу, которая была удивительно похожа на Аарона, когда тому нужно было вставить свои пять копеек. Он проглотил комок в горле и попытался слабо улыбнуться. — Почему это, Талия? Его племянница на экране нахмурила брови. Аарон, сидящий рядом с ним, изо всех сил старался подавить усмешку. Эндрю незаметно ткнул своего близнеца локтем в ребра. — Потому что ты красивый, когда улыбаешься, — торжественно кивнула Талия, ее челка упала на глаза. Эндрю захотелось дотянуться до экрана и поправить ее вместо девочки. Когда Аарон предложил Эндрю присоединиться к его ежедневному разговору по «Скайпу» с Кейтлин и Талией, Эндрю импульсивно сразу же сказал «нет». Ники был удручен, но Аарон был в ярости. — Сегодня твой день рождения, Эндрю, — неодобрительно сказал он, заставив Эндрю закатить глаза. — Наш день рождения. Аарон разочарованно вздохнул: — Ты же знаешь, что она уже несколько месяцев спрашивает о своем дяде? Что плохого может случиться, если ты поговоришь с ней? У Эндрю на кончике языка крутилась сотня разных вещей, которые могли пойти не так, как надо, когда он замер. — А что насчет другого ее дяди? — усмехнулся он, игнорируя пристальный взгляд Аарона. — Ее другой дядя регулярно разговаривает с ней, — огрызнулся он, напугав Эндрю. — Серьезно? — Да, серьезно. Ее другой дядя к тому же часто отвечает на вопросы о том, где ты пропадаешь. — И где я пропадаю? — прищурился Эндрю. На это Аарон сокрушенно вздохнул: — В опасном месте, где не ловит связь, — он поморщился и добавил: — Сражаешься с медведями. Проклятый Нил Джостен. Губы Эндрю дрогнули, и он согласился увидеться со своей племянницей. Теперь он сидел на диване с Аароном по одну сторону от него и Ники — по другую, забыв об их ссоре, смотрел на свою племянницу и боролся с непонятными чувствами, угрожающими выплеснуться наружу. Он хотел вспомнить ее так сильно, что это причиняло боль. — Кто сказал, что я красивый, когда улыбаюсь? — спросил ее Эндрю, сцепив пальцы перед лицом. — Потому что они лжецы. Талия ахнула с настойчивостью и возмущением, на которые только способна 10-летняя девочка: — Дядя Нил НЕ лжец. И на это Эндрю рассмеялся. Он также почувствовал, как у него вспыхнула шея сзади. Он не был уверен, что сделало это заявление таким смешным, но что-то в нем заставило его рассмеяться, потому что в глубине души он знал, что именно так называл Нила раньше. Это было поразительно, это расстраивало, но Эндрю держался за это. — Разве нет? — мягко сказал он, игнорируя сомнительные взгляды Аарона и Ники. — Не-а, — ответила девчушка. — Значит ли это, что ты не был в опасном месте, где тебя могли съесть медведи? — Эм. — Он сказал, что именно поэтому ты не мог поговорить со мной. Эндрю понятия не имел, как вести себя с 10-летним ребенком, но, когда он обратился за помощью к своему близнецу, Аарон только зыркнул с вызовом в глазах. Эндрю вздохнул. — Я не мог позвонить тебе, потому что… — запнулся он. — Потому что медведь съел мой телефон. Талия закричала: — То есть сейчас мишка мертв, да? Зачем ты это сделал, дядя Эндрю? — она побежала за Кейтлин, а Эндрю откинулся на подушки. — Ух ты, Эндрю, какой же ты лжец, — сказал Ники, наклоняя экран на себя. — Отъебись, я не знаю, как общаться с детьми, — проворчал Эндрю, чувствуя себя очень расстроенным и немного глупым. — Эй, — его брат толкнул его ногой, и он посмотрел на него. — Она рада тебя видеть. — Ты так думаешь? Кивок Аарона заставил его задуматься о вещах, которые он потерял, и о вещах, которые он хотел вернуть, но не знал как.--
— Не слишком ли мы стары для дней рождения? — проворчал Эндрю, пытаясь — и безуспешно — спрятаться за Ники, когда они все вылазили из машины Кевина. — Говори за себя, — весело сказал Ники и побежал вперед, чтобы поздороваться с Нилом, который, как заметил Эндрю, был рад их видеть. Это был хороший знак, подумал Эндрю. Он был потрясен, обнаружив, что ему очень нравится, когда Нил улыбается, как Эндрю втайне назвал ее, «настоящей улыбкой». Она всегда достигала глаз Нила, заставляя их морщиться в уголках, заставляя Эндрю хотеть протянуть руку и прикоснуться. Он обуздал свои чувства и засунул руки в карманы. — Почему мы не могли отметить дома? — Эндрю еще немного поворчал. Ему нужно было сохранять репутацию. — Потому что Нил не хотел устраивать там вечеринку, — признался Аарон. Эндрю споткнулся, затем повернулся, чтобы посмотреть на своего близнеца. — Что? — Что что? Эндрю почувствовал себя немного нехорошо. Он попытался вспомнить случаи, когда Нил навещал его — их — за последние месяцы, и потерпел неудачу. — Он не хочет вернуться домой? Это было больно. Аарон толкнул его в плечо своим: — Только потому, что ты сказал ему уйти. Когда Эндрю все еще выглядел неубежденным, Аарон вздохнул: — Ты же знаешь, что Нил вернулся бы домой, если б ты его попросил. Эндрю кивнул, все еще встревоженный, и направился в дом Кевина. Он остановился, когда подошел к Нилу, не в силах отвести взгляд от его глаз, копны непослушных волос на голове, шрамов на лице, рукавов, которые он закатал, открывая… — Ты их надел, — слова слетели с губ Эндрю прежде, чем он успел их остановить. Губы Нила дрогнули: — А чего ты ожидал? Что я буду использовать их для мытья полов? Эндрю что-то пробормотал, и Нил рассмеялся, закрывая за ними дверь и беря пальто Эндрю. — Я… — Эндрю с трудом подбирал слова, но Нил терпеливо ждал. Приглушенное освещение коридора окутывало его тусклым золотистым светом, и Эндрю старался не слишком пялиться. — Знаешь, — прошептал Нил в полутьме, тихо и медленно, что Эндрю почувствовал, словно слова впечатываются в его кожу. — Теперь в этом так много смысла. — В чем? — с хрипотцой переспросил Эндрю, не желая разрушать пузырь, в котором они оказались добровольно запертыми. — Во всех тех угрожающих взглядах, которые ты бросал на меня в колледже, — рассмеялся Нил, направляясь в гостиную. — И в чем же смысл? — Они были просто маской того, что ты на самом деле чувствовал, не так ли? Эндрю нахмурился. Он не совсем понимал, что имел в виду Нил, но у него была неплохая догадка. Он потерял память, но не рассудок. Нил снова рассмеялся и пошел спиной вперед, подзывая Эндрю. Эндрю был бессилен сделать что-либо, кроме как идти на его свет. Эндрю не был поклонником дней рождения. Из того, что он, казалось, помнил, он ненавидел их. А теперь он был окружен своей семьей, которая спорила о двадцати разных вещах одновременно. Он не был уверен, нравится ли ему это. Как раз в тот момент, когда он собирался встать и пойти куда-нибудь, где будет потише, Нил окликнул его с крыльца, выходящего на задний двор. И Эндрю пошел. Снаружи опустилась ночь, небо было черное, как смоль, колотил холодный ветер и виднелись полосы света из соседних домов. Эндрю слегка вздрогнул и сел на ступеньки так близко к Нилу, как только осмелился. — Чем мы обычно занимались? Он почувствовал, как взгляд Нила скользнул по его лицу, но решительно уставился вперед. — На твой день рождения? — На наши, — пожал плечами Эндрю, не обращая внимания на прерывистое дыхание Нила. — Ну, — Нил вытянул свои отвлекающие ноги, которые Эндрю отказывался замечать, — я ненавижу свои, поэтому мы притворяемся, что их не существует. Эндрю кивнул. — А твой, — улыбнулся Нил, — мы праздновали тортом, который ты обычно и пек. На этих словах Эндрю повернулся, чтобы посмотреть на него, на его лицо, обращенное к небу: — А потом? — Мы выключали наши телефоны и бездельничали целый день. Эндрю сморгнул то, что, как он думал, было предвестником слез: — И? — И тебе это нравилось. Ты говорил, что не можешь понять, из-за чего все на ушах, если у них отключился телефон. Эндрю фыркнул: — Почему у меня такое чувство, что тебе нравится выключать свой? Нил оглянулся на него, на долю секунды шок промелькнул на его лице, прежде чем превратиться в более нежную эмоцию: — Телефоны — отстой. Эндрю хотел знать, почему Нил выглядел шокированным. Он чувствовал, что ответ лежит на поверхности, но не мог понять, в чем дело. — У меня нет для тебя подарка, — признался Нил, но, прежде чем Эндрю успел возразить, он сунул в руки Эндрю еще один желтый конверт, — но у меня есть это. Эндрю прижал картон к себе: — Спасибо. — И я испек торт. В нем три вида шоколада, надеюсь, это исправит ситуацию, — поморщился Нил. Эндрю не сводил взгляда с Нила, даже если ему казалось, что он смотрит прямо на солнце: — Так и есть. Нил, должно быть, заметил интенсивность взгляда Эндрю, потому что он покраснел и отвернулся, потирая затылок. — Могу я открыть его сейчас? Или надо позже? — Когда захочешь, Эндрю. Эндрю накрыл руку Нила своей, едва не пропустив кивок Нила в темноте. Он обвел мизинцем два пальца Нила, чувствуя, как тепло разливается за его веками, высоко на щеках и за ушами. Полностью игнорируя это, он вскрыл конверт, осторожно вытащив фотографию. Этот снимок был старше, чем другие, которые он получал до этого, края загнулись и обесцветились. Как всегда, он сначала перевернул фото, чтобы прочитать то, что написал Нил. Возле нашего самого первого дома. Снимок сделан Кейтлин в Денвере, июль 2009. Дом был приземистым, одноэтажным, с открытым кирпичным фасадом. Эндрю скрестил руки на груди, глядя на жестикулирующего Нила с выражением, похожим на скуку. У их ног стояла картонная коробка, и Нил показывал на нее пальцем, его поза излучала раздражение. Он выглядел великолепно, подумал Эндрю. — Мы ссорились, когда была сделана эта фотография, — сказал Нил, сжимая пальцы Эндрю, как будто боялся, что Эндрю захочет их отпустить. — В тот год мы много ссорились. — Почему? — Эндрю провел кончиком пальца по дому, чувствуя, как что-то неведомое и в то же время знакомое разгорается в нем. Он знал этот дом, но не знал откуда. Ему казалось, что он борется с кусочками головоломки, которые, казалось, ускользали, как дым. — Это был первый год вдали от Пальметто для меня, и я не привык жить с кем-то, — пожал плечами Нил. — А ты не знал, что такое «терпение», от слова вообще. Эндрю мягко толкнул Нила в плечо в знак упрека. — Я уходил несколько раз, — сказал Нил в тишину ночи. — Как и ты. — Что случилось потом? — Эндрю не смел дышать. Услышав это, Нил повернулся и посмотрел на Эндрю: — Мы всегда находили дорогу назад. — Правда? Нил кивнул, и Эндрю медленно вложил свою руку в руку Нила, соединив их пальцы вместе. Он почувствовал, как по телу Нила пробежала дрожь, но предпочел промолчать. — Что, если… — он прочистил горло. — Что, если на этот раз этого не произойдет? Что, если я не смогу найти дорогу назад? Нил крепче сжал его руку: — Я знаю, что ты это сделаешь. — Откуда? — прошептал Эндрю. — Потому что я знаю тебя. В угасающем свете, окруженный свистом ветра и шумом разговоров его семьи, Эндрю наклонился вперед с невысказанным вопросом, который, казалось, понял Нил. Когда Нил кивнул, Эндрю прижался губами ко рту Нила, сначала жестко и отчаянно, затем мягче, но все еще отчаянно. Нил положил руки на плечо Эндрю, и Эндрю почувствовал, как между ними разливается жар, вспыхивающий в каждой точке, к которой они прикасались. Он отстранился после того, что показалось подозрительно коротким промежутком времени, и прикоснулся пальцами к щеке Нила: — Я найду дорогу назад. Нил кивнул, находясь где-то между рыданием и улыбкой: — Ты же знаешь меня, я ненавижу бегать. Я никуда не уйду. — Лжец, — ухмыльнулся Эндрю, и Нил выглядел так, словно владел всем миром. Счастье очень шло Нилу Джостену, и Эндрю был полон новой решимости продолжать в том же духе.