Кольцо

— Вопрос лишь в том, согласна ли ты на такое соседство? — Да. — Что ты сказала?.. На миг Гермионе показалось, что это не её губы прошептали ответ. Она далеко не сразу осознала, под чем именно подписалась, сказав это короткое «да», а когда осознала — испугалась. Всё это время она надеялась, что вспомнит обо всём — о Роне и их ссоре, о Джинни и причинах её странного поведения, о Гарри, сохраняющем нейтралитет, и главное, о Северусе Снейпе и их отношениях. И чем больше вспоминала, тем сильнее ей хотелось снова всё забыть. Она как будто сидела над эссе по чарам, на которое нечаянно пролила чернила, и думала, выбросить свою работу или восстановить. — Я сказала: «Да», Северус, — негромко ответила Гермиона. Наступила тишина. Та самая, что давит на уши и вызывает желание произнести хоть звук, лишь бы не ощущать вакуума. Гермиона мягко высвободилась из объятий Северуса и села на край кровати. Она принялась задумчиво разглядывать витиеватый узор на одеяле и очерчивать его пальцами, словно стараясь запомнить каждую деталь. Северус же не произнёс ни слова. — Я не знаю, какого ответа ты от меня ждал, — не отрываясь от своего занятия, сказала Гермиона. — Быть может, этот вопрос был риторическим, но... Она вздохнула и перевела взгляд на Северуса: тот с абсолютно непроницаемым выражением лица смотрел на неё. Невозможно было понять, что он чувствовал в этот момент, о чём думал и слышал ли её вообще. — Ты не поймёшь, — помотала она головой и спрятала лицо в ладонях. — Попробуй объяснить, — тихо произнёс он. Она усмехнулась и невидящим взглядом уставилась на противоположную стену. — Знаешь, — начала она, — всё, что свалилось на меня в последний месяц... Не буду говорить, что это полная неожиданность, — усмехнулась она. — Я оказалась в совершенно незнакомом и частью даже чуждом для меня мире — будто в параллельной вселенной. Складывается впечатление, что в одном большом паззле находятся кусочки из разных мозаик, и мне предстоит расставить всё по местам, а я не знаю, как. Вот так, проснувшись однажды, можно оказаться в абсолютно незнакомом месте, в котором на первый взгляд ничего и не менялось, да только понять ничего нельзя... — Ты хочешь вернуть всё назад? — спросил Северус. — Так, как было до июня девяносто восьмого? Гермиона удивлённо посмотрела на него. Она чувствовала, что ответ на этот вопрос ему необходим, как воздух. — Не думаю... — неуверенно пробормотала она. — Я слишком многого не помню, чтобы однозначно сказать, хочу я этого или нет. Гермиона заметила, как Северус слегка расслабился. Её немного сбивало с толку его поведение. Она пыталась сопоставить факты, вспомнить моменты, в которые он необычно или странно себя вёл, но не могла связать всё воедино: какая-то важная деталь постоянно ускользала. — Когда ты всё вспомнишь, думать будет поздно, — еле слышно проговорил Северус. — Что? Гермиона чуть не подпрыгнула. Он снова говорил загадками, словно дразнил её, не давая ответов, но и не позволяя утратить интерес. — Что такого страшного я могу вспомнить?! — возмутилась она. — И почему ты снова не хочешь мне ничего говорить? Северус даже не посмотрел на неё: он явно думал о чём-то своём. — Может быть, — нарочито тихо сказала Гермиона, — ты надеешься, что я ничего не вспомню? Эти слова Северус определённо услышал, потому что взглянул на неё из-под бровей и не замедлил подняться на ноги. — Мы с тобой поговорим об этом позже. — Не смей уходить! — взвилась Гермиона, вскочила с постели и схватила его за руку. — Мы не закончили. — Я всё сказал, — отрезал Северус, высвобождая рукав своей рубашки из её цепких пальцев. — Доброй ночи. — Сколько ещё ты будешь пинать меня, как мячик, из угла в угол, ничего не объясняя?! — вскричала она. Северус не обернулся, не остановился и даже не замедлил шаг. Он вышел из комнаты и бесшумно прикрыл за собой дверь. Гермиона почувствовала, как грудь словно сжали в тисках. Стало нечем дышать, кровь застучала в висках, голова закружилась, а перед глазами всё поплыло. Гермиона медленно осела на пол и провалилась в темноту. — Гермиона! Она не стала оглядываться, потому что знала: он идёт за ней по пятам. Влетев в гостиную, она резко развернулась. — Что? Северус тяжело вздохнул и зло швырнул новенький номер Ежедневного пророка в камин. — Мы обсуждали с тобой этот вопрос, и ты, насколько я помню, согласилась... — Я и замуж за тебя выйти согласилась, а что в итоге? — перебила его Гермиона и сдула упавшую на лоб прядь волос. Он промолчал, продолжая напряженно всматриваться ей в лицо. — Нас в браке трое, Северус! — воскликнула она, всплеснув руками. — В этом вся проблема! — Чёрт побери, Лили мертва, и только ты продолжаешь вспоминать о ней каждый день! — не выдержал он. — Я бы не вспоминала о ней, если бы не читала каждый день вот это, — ткнула она пальцем в камин, в котором догорала газета. — Так не читай, — отчеканил он, понизив голос до угрожающего шёпота. — Мне до чёртиков надоели твои ежедневные истерики по поводу и без. — Это не истерики, Северус, — она устало вздохнула и плюхнулась в кресло. — Мне хочется оставить эту тему и никогда больше к ней не возвращаться, но каждый день я узнаю всё новые и новые подробности, и, естественно, у меня появляются вопросы. Северус закатил глаза. — Мы. Это. Обсуждали. Тысячу. Раз. — Так давай обсудим в тысячу первый и закроем эту тему, — мило улыбнулась Гермиона, абсолютно точно зная, что такая улыбочка разозлит Северуса ещё больше. Она словно шла по тонкому льду, но при этом не чувствовала страха и не думала о последствиях — для неё существовало только здесь и сейчас. — Хорошо, что ещё ты хочешь узнать? — Зачем я тебе? — тихо спросила она, внимательно глядя ему в глаза: маленькая дуэль, в которой ни один из них никогда не победит — теперь нет. Она с трудом, но научилась если не быть ему ровней, то хотя бы не уступать — ни в чём. Северус скривил губы в усмешке. — Как ты думаешь? — Я серьёзно! — воскликнула она. — Ты столько лет жил воспоминаниями и прошлым. Зачем теперь тебе я? Северус наклонился к её лицу и поцеловал. Гермиона не ожидала от него ничего подобного и даже не успела вздохнуть. Голова слегка закружилась, а в груди что-то сжалось не то от нехватки воздуха, не то от обуревавших Гермиону чувств. — Такого ответа будет достаточно? — ехидно поинтересовался Северус, слегка касаясь её губ своими губами. — Нет, — выдохнула она. — Чего тебе не хватает? — чуть ли не зарычал он. — Ты что, просто не можешь сказать? — раздражённо спросила она. — Всего несколько слов, Северус. Это же так просто! Он в ответ обречённо вздохнул и уселся на подлокотник кресла. — Ты столько раз говорил, что любишь её, — прошептала она, чувствуя, как одинокая слезинка скользит по щеке. — Почему ты мне этого не можешь сказать? Может, потому что не любишь? — Ты снова выдумываешь очередную небылицу! — Давай разведёмся. Её слова, сказанные твёрдо и решительно, особенно отчётливо раздались в наступившей тишине. — Что? — Давай разведёмся, — повторила она. — У нас всё равно ничего не получится, и ты это прекрасно знаешь. — Не говори глупостей! — сердито воскликнул он. — Я не собираюсь с тобой разводиться. — Тогда я сама уйду, — сказала Гермиона, вскакивая с кресла. — И надолго тебя хватит, интересно? — ухмыльнувшись, спросил Северус. — Ты всё равно вернёшься. — Посмотрим, — фыркнула она. — Жду тебя к ужину, — усмехнулся Северус, вставая и направляясь к двери. — Зачем я тебе? — прошептала Гермиона. — Я никогда не стану ею. Северус замер. — Я не хочу, чтобы ты становилась ею. Ты — это ты. Гермиона резко распахнула глаза и села в постели. Голова немного кружилась, и Гермионе пришлось опереться на руки, чтобы не упасть на подушки. Когда взгляд немного прояснился, она поняла, что находится в ставшей для неё такой привычной комнате. Казалось, ничего не изменилось за то время, что Гермиона «отсутствовала». Она не сразу поняла, что произошло. Раньше воспоминания никогда не накатывали такими волнами, и эта стала полной неожиданностью. Всё было настолько реально: впору заподозрить в этом путешествие во времени, а не обычное воспоминание. Слова, чувства, эмоции, взгляды — будто это на самом деле произошло всего несколько секунд назад. Она помотала головой, прогоняя наваждение. — Как ты? Гермиона вздрогнула и едва не свалилась с кровати: на другом краю постели сидел Северус и внимательно её разглядывал. — Ты в порядке? Что-нибудь болит? — Нет, — произнесла она, вставая и подходя к разбросанным по полу газетам. Она искала всего один-единственный номер, который недавно читала. Гермиона подозревала, что наконец-то нашла ту пресловутую деталь, которой так не хватало, чтобы составить полную картину происходящего. Она одновременно и боялась, и хотела узнать, подтвердится ли её теория. — Что ты ищешь? — спросил Северус. Гермиона ничего не ответила. Она взяла в руки номер Ежедневного пророка и внимательно посмотрела на дату. — Всё сходится, — неверяще прошептала она. — Что ты нашла? — повторил вопрос Северус. — Дата, — сказала она, поднимаясь на ноги и поворачиваясь к нему. — За неделю до того, как произошёл взрыв в лаборатории, мы поругались. Я хотела развестись с тобой и уйти, но ты не отпустил. Лицо Северуса окаменело. — Что ты хочешь этим сказать? — Ты. Это всё ты, — всхлипнула она, опускаясь на колени. — Ты. Гермиона боялась поверить в то, что это правда. С тех самых пор, как она очнулась в больнице Святого Мунго, Северус был рядом, заботился о ней, помогал, а получалось, что именно он виноват в произошедшем с ней. — Ты всё подстроил. — Даже если бы я захотел удержать тебя рядом с собой, я бы нашёл способ, но ни за что бы не стал рисковать твоей жизнью, — прошипел он. Гермиона недобро усмехнулась. — Ты столько лет обманывал самого Тёмного лорда, который до самой смерти верил в твою безграничную преданность. И что теперь? Решил вспомнить былое и поупражняться на мне: сыграть в любовь? — Я не желаю слушать этот бред! — воскликнул Северус, поднимаясь. — Как я вообще могла тебе поверить? — всхлипнула Гермиона, смахивая слёзы. — Тебе, Северусу Снейпу! Ты всю жизнь обманывал всех и вся! — Мы с тобой поговорим завтра, когда ты успокоишься, — стальным голосом сказал Северус и стремительным шагом покинул комнату. Гермиона кое-как поднялась с колен и, немного шатаясь, подошла к кровати и рухнула на неё. В голове снова зазвенело. — Я не хочу, чтобы ты становилась ею. Ты — это ты. Взявшись за ручку двери, Северус обернулся. — У тебя всегда было одно неоспоримое преимущество, — горько усмехнулся он. — Какое? — безразличным тоном спросила Гермиона. — Лили меня никогда не любила. Дверь за ним тихо захлопнулась.