Вселенная бесконечна, потому что я тебя люблю.

Манджиро на празднике не то чтобы было скучно, просто, он не чувствовал той атмосферы и тех эмоций, которые были у других. Ему знатно надоедало это все. Хотелось немного спокойствия, поговорить с кем-то, кто был бы с ним на одной волне на этом празднике. Сначала он разговаривал с Изаной. Тот, конечно, был так же весел как остальные, но, за исключением этого он понимал Майки и поддерживал с ним диалог на другие темы, помимо Эмы и Доракена. Сано передал ему извинения от Чифую и Баджи, что те не смогли прийти, так как Мацуно приболел, а Кейске сидел с ним. Изана даже совсем не держал обиды. Они разговаривали о разном, но затем тема зашла о семье Сано. Опять. Не об Эме, так о Шиничиро. Шиничиро. Майки скучал. Очень скучал, но жил дальше. Он простил Казуторе тот случай, искренне простил. Они говорили, пока Курокаву у него не украл Какучё, под предлогом что «— Нам нужно поговорить, это на пять минут!» Да, наверное именно поэтому их так и нет даже после не то что пяти, а двадцати минут. Майки абсолютно все равно что они там делают, но так нагло воровать у него Изану во время разговора — это полный грабёж. Потом Майки говорил с Ханемией. К слову, это впринципе тоже сложно, потому что он постоянно куда-то уходит с Такемичи, пока не видит Хината. Ну да, они то курить ходят, а Манджиро отвлекай Тачибану. О курении и Ханагаки это отдельно. Это тот самый человек, по которому совершенно не скажешь, что он курит. Наверное, потому что рядом постоянно Хината, которая может ему так «прописать» за подобное. Не потому что она против, или не любит, а потому что в том году, когда Такемичи свободно курил, он попал даже в больницу с проблемами с лёгкими, и теперь, врач запретил ему даже приближаться к сигарете. И Ханагаки знает, что нельзя. Он согласился с Хиной, что бросит, но так и не смог. А Казутора тоже, тот ещё подстрекатель. Тем не менее, он Такемичи курить не заставляет, он делает это сам. Но как же они вписали в свои дела Майки — никому не понятно. Так Манджиро и остался метаться от одного к другому, просто чтобы поговорить. Он подходит к фуршетному столу, берет оттуда полный бокал шампанского, и смотрит на то, как танцуют остальные. Пробегается взглядом по всем, задерживает на дальнем углу. Он знает здесь почти всех. А тех, кого не знает хотя бы раз видел. Но не её. Точно бы запомнил, хоть какую-то черту, да запомнил. — Алкоголь здесь, конечно, так себе. Девушка огляделась вокруг, ища того, кому он это говорит. Увидев, что рядом никого нет, и обращается парень к ней, она выгнула бровь, слегка прищурив глаза. — Вы не пьёте. Думал, вам не нравится. — Манджиро повертел бокал в руке, от чего шампанское слегка зашипело. Он никак не смутился, все с таким же спокойным лицом смотрел на незнакомку. — Нет, я просто не хочу пить. — ответила сухо, будто не хотя. Сано хмыкнул, выпивая содержимое бокала. — Тоже без настроения? — Я после работы, сил нет просто. — Она хмыкает в кулак, продолжая стоять, скрестив одну руку на животе, а вторую, локтем утыкаясь в неё. Облокачивается о стену, держит руку в кулаке у лица, утыкаясь в него ртом и носом. Тяжело вздыхает, но все таки Манджиро удаётся добиться того, чтобы девушка повернулась к нему лицом. В ней, на самом деле, абсолютно нет ничего такого примечательного. Длинные чёрные волосы, карие глаза медового оттенка. Рост средний, тонкие ноги и прищуренные глаза. Лицо у неё выглядит постоянно напряжённым, с родинкой под левым глазом. Вообще, черты внешности у неё подходят под более строгие, с выраженными скулами. По сравнению с Эмой и Хинатой, у неё пропорции угловатые и острые. Да даже если сравнить с Юзухой, ни одна из них не будет похожа на эту девушку. Майки в голове себе откладывает, что незнакомка явно не сестра кого-то из девочек. Из парней она также ни на кого не похожа, значит, скорее всего, она подруга. Здесь сложнее. Может быть, это подруга Эмы или девочек? Тогда нужно узнать её возраст, и это станет гораздо понятнее. — Почему бы тогда не выпить немного? Манджиро Сано, — он протягивает к ней руку, а незнакомка лишь усмехается на это. Она хоть и сказала что не пьёт, но, раз уж на то пошло. — Йосано. Рюгуджи Йосано. И Майки понимает, что он попал. * * * * * * * * Flashback — Ну вот, Йосано опять тебя подлатала. Я уж думаю, что ты специально калечишься, только бы она тебя лечила. — Старик Сано пыхтит, с прищуром смотря на Манджиро. Блондин же лишь трогает место новой раны. Его голова забинтована почти наполовину, и Шиничиро смешно называет его танкистом. Майки не понимает, причём здесь это, но ему это и не важно. — Заметь, дедуль, дома он ещё ни разу себе не расшиб ничего. Да даже когда гуляет только с ребятами, не бьётся. — Сано возится с инструментами, подбирая — Конечно! У нас дома девочки той нет, потому он целый здесь. А покраснел то как, тц! — дед усмехается, указывает на Майки палочками, которыми плетет что-то непонятное из шнурков, ленточек и верёвочек. Брюнет подмигивает Сано среднему, улыбаясь. — Йосано то, девчушка, правда очень красивая и хорошая. Будет в будущем работь в больнице, думаю, Манджиро будет в приёмном покое постоянным клиентом. Так и продолжит нашего оболтуса лечить. — Шиничиро, чинящий раковину смеётся, потому ударяется о дверцу внизу стола. Потирает место ушиба на голове, подумывая, что он бы тоже не отказался от какой нибудь подобной «Йосано» Дед продолжает сидеть на стуле, продолжая плести что-то из верёвочек и шнурков. — На, — дед протягивает Майки то самое, что сидел и плел все это время. Манджиро смотрит на старшего с непониманием, что же ему делать с данной вещью. — Подари браслет Рюгуджи. Будет носить и всегда помнить о тебе. Хотя, как тебя то забыть можно, Манджиро. И правда, как забыть. Вы можете подумать, что это странная любовь, и она быстро пройдёт. Но любовь к Йосано нет. Все что угодно, но точно не эта странная любовь к девочке — подруге его сестры, а по совместительству сестры его лучшего друга. Он впервые увидел её давно, ещё на площадке вместе с Эмой. Тогда они с Кеном не были знакомы. И то, что они познакомились с блондинкой было случайностью. Просто Сано кинул не туда мяч, просто это «не туда» оказалась голова Йосано. — Смотри куда кидаешь! — обладательница небольшого хвостика оборачивается на Майки, который играл в мяч с Эмой. Опять стоит, словно застыл. Девочка щурит глаза, а брови её сводятся к переносице, она хмурится, злобно смотря на младшего. — Прости, мы случайно, — Эма улыбается виновато, потирает голову, а затем пожимает плечами. Блондинка моментально расслабляет лицо, и держа в руках мяч, кидает его Сано. Улыбнувшись ей в ответ, старшая произносит: — Ничего, все нормально. Не хочешь поиграть со мной в больницу? Меня Йосано зовут, — обращается девочка к Сано, а та радостно кивает головой, кидая мяч в так и стоящего столбом Манджиро. Игра в больницу – как символично. — Я Эма. Эма Сано, — они пожимают друг другу руки, и уходят, оставляя блондина с мячом в руках стоять на месте. Так он и стал заложником медовых глаз. И хотя не смотря на то, что Эма и Йосано стали подругами, с Манджиро девочки никогда не играли вместе. Рюгуджи никогда не проходила к ним, они с Эмой всегда встречались возле домика на дереве, в определённое время каждый день. Либо созванивались по своим телефонам и убегали гулять вместе. Майки это обижало. Во — первых, Эма редко теперь хотела с ним поиграть и просто чем-то заняться. А во — вторых, они не брали его с собой. Даже когда случалось так, что гуляя с Баджи, он замечал девочек, они совсем не обращали на него свое внимание. Продолжали идти по своим делам, смеясь и совсем не смотря на мальчишек. Сано ничего не говорила о своей подружке. Никому, кроме Шиничиро. Майки о ней совсем ничего не знал. Он даже не помнил её имя, но уверен был лишь в том, что оно звучало очень красиво. Что-то созвучное с его фамилией. Задавать вопросы Эме о ней он не хотел, потому что девочки, а именно его сестра, все сведёт к "— Хихи, влюбился!" А такого ему не надо было. Не хватало, чтобы о таком потом услышал Баджи, и тогда прощай спокойная жизнь, да здравствуй подколы от этого гения сарказма и ужасного юмора. — Ты серьёзно собираешься следить за какими-то девчонками? Майки, пошли лучше в мяч погоняем, — Баджи тяжело вздыхает, но если Сано так попросил, то, Кейске никуда не сможет деться. Они лезут на дерево, где долгое время сидят, ожидая, как сюда должны подойти Эма и Йосано. Они так и просидели на дереве больше трех часов, а девочек так и не было. Баджи обиделся на Майки, что это было глупым решением, и лучший вариант для Манджиро — просто познакомиться с Йосано. Когда Сано вернулся домой уставшим, он заметил на столе коробку, рядом сидящую Эму, которую успокаивал Шиничиро. Она почему-то плакала. Манджиро подошёл к ней ближе, затем заглянул в коробку, где лежали совместные фотографии Эмы с той девочкой, а ещё куча сладостей и каких-то безделушек. Сано что-то невнятно говорила, постоянно заливаясь слезами. — Она уехала, Шиничиро! — громко сказала та, ещё больше начиная плакать. Сано старший закатил глаза от усталости, но продолжил утешать Эму. У Майки тогда что-то треснуло. Он стоял, продолжая смотреть на то, как плачет Эма, да на коробку и фотографии. Уехала. Это значит, что теперь Сано будет чаще проводить время с ним, а не с какой-то там девчонкой со двора? Но почему-то Манджиро это не радовало. Это ведь была его цель, с самого начала. Вернуть сестру из лап этой злюки, а в итоге, он не радуется тому, что цель достигнута. Теперь он понимает, что Эме с ней было действительно весело, раз сейчас она так плачет. Но дело было не только в этом. Баджи сказал, что если он постоянно так думает о той незнакомке, значит она ему понравилась. В ответ Майки засмеялся, назвал её старой для него, и вообще сказал, что не хочет ни жену, ни мужа. Кейске тогда смеялся долго, потому что, цитирую: «— Конечно, от тебя любой сбежит» и засмеялся. Чуть позже, Шиничиро все же смог успокоить Эму и отправить её спать. Коробка так и осталась на столе. Майки уже собирался спать, но, пройти мимо вещицы на столе не смог. Он сел за стол, взял одну из фотографий и под тусклым освещением стал рассматривать. На этой фотографии они стояли под тем самым деревом, где всегда встречались. Эма в розовом платье в горошек, с хвостиком на бок и большим бантом на голове. Теперь, он припоминает день, когда Сано так вырядилась. Шиничиро полчаса заплетал ей этот хвост, потому что единственное что он мог плести — так это узлы морские. Впервые Майки смог разглядеть ту девочку. Со временем, он стал забывать как она выглядит, но сейчас видел полностью. Когда они встретились впервые, её волосы были намного короче и завязаны в слегка расстрепавшийся хвост, а на фото, они были распущены и красиво уложены. Оказывается, они длинные, хотя Манджиро думал что они были короткими. На ней штаны синего цвета, голубая футболка и поверх надета белая кофта, похожая чем-то на медицинский халат. Она обнимает Эму и оказывается, о боже, она умеет улыбаться. Причём ещё как улыбаться! Ярко, светло и так тепло. Сано усмехается, а затем хмурится, в попытке рассмотреть её лицо лучше. Но фотография не лучшего качества, поэтому, ему этого сделать не удаётся. Он переворачивает фото, чтобы прочитать то, что написано на обратной стороне. В такие моменты, он благодарен деду и Шиничиро, которые заставляли его учиться читать, потому что сейчас ему это очень пригодилось. «Моей дорогой подруге - Эме. Спасибо тебе за это лето, без тебя, оно было бы очень скучным. Я рада, что мы тогда познакомились с тобой! Ты очень крутая, красивая, умная и весёлая! Не грусти, что я уезжаю. Как только вернусь, мы с тобой обязательно пойдём гулять. Только не забывай меня. Твоя ....н.. » И как назло ему, когда Эма плакала, держа эту фотографию в руках, кажется, её слеза попала именно в то место, где было имя девочки. Чернила ручки смазались до нечитаемости, оставив лишь одну имени. «..н..» Майки так больше и не увидел её. Она не приехала ни через месяц, ни через полгода, даже через год. Эма так и не ушла к тому дереву. * * * * * * * * * — Эй, подождите меня! — девчонка лет десяти так упорно бежит за двумя мальчишками, что так упорно убегали от неё. — Домой иди, Эма! Нечего девчонкам в мужские дела лезть! — фыркнул Майки, показывая младшей сестре язык. Он лишь быстрее стал бежать, добегая к высокому дереву и домику на нем. Он спешно залезает по лестнице на него, подаёт руку Доракену, который еле поспевает за ним, и вместе они убирают лестницу. — Я тоже хочу, Майки! Возьмите меня с собой, — они показывают ей языки с высокого домика на дереве, пока маленькая блондинка дуется, стоя на земле. — Сказал же, нечего тебе, девчонке лазать по деревьям. Это мужской дом! — Сано высунул ей язык и протянул долгое «Бееееее», из-за чего маленькая Эма сложила руки на груди, отвернулась от них. Губа начала поддрагивать, а на глазах стали накатываться слезы. Доракен хотел было сказать Майки, чтобы он пустил её, но тот был настроен сегодня обойтись без неё, потому что «— Да блин, она ведь не даёт поиграть нам нормально! В следующий раз возьмём, а сегодня без девочек.» Майки отвлекается, когда ему кажется, что внизу его зовёт Шиничиро, который очень зол. Он в попыхах бежит за лестницей, и в итоге, падает. Падает с лестницы, в торопях спускаясь. Он не чувствует, как падает, чувствует лишь пронзающую боль в ноге, когда он уже лежит на земле в ногах у Сано. — Какие у вас могут быть мужские дела, если единственное что вы умеете, это песок есть, да по деревьям прыгать как обезьяны. — Майки поднимает глаза и видит перед собой белые кроссовочки. Чистые, совсем новые. Их обладательница хмыкает, смотрит на него снизу вверх. Эма шмыгает носом, а Доракен спускается к ней. Девчонка выглядит чуть старше их всех. Сано встревоженно смотрит на ранее стонущего Майки, который сейчас глаз не мог отвести от девочки. Длинные ноги, высокий рост. Она была почти как Доракен, даже чуть выше. Блондинистые волосы, заплетены в хвост. Карие глаза с лисьим разрезом, которые она постоянно щурит, строго глядя на младших. Руки сложены на груди, а пальцами правой руки она недовольно постукивает по левому локтю. Шмыгает носом, оглядывая всех трех «оболтусов». — Ты заслужил это. «Мужские дела» — тоже мне! — она поднимает глаза на Эму, которая вытирает слезы с глаз, но затем, девочка вздохнула. Опустилась на коленки, села возле ноги Майки, который все также смотрел на неё. С неким восторгом. В её маленькой розовой сумочке всегда лежало что-то из разряда бинтов, зеленки и перекиси. Потому что иначе не получилось. Это были самые необходимые вещи по её мнению. — Не двигайся. — Рана не была сильно глубокой, но мелкие камни все равно попали внутрь. Все трое вылупили глаза на то, как же ловко старшая все доставала и использовала. Она аккуратно капнула перекисью на рану, и жидкость стала шипеть. Майки закусил губу, стараясь не издать ни единого звука, но та все равно поняла, что ему больно. Тихонько подула, улыбаясь. Когда девочка улыбалась, у неё прищуривались глаза ещё больше, чем когда она злилась или обижалась. Пару движений, и Манджиро уже ходил с бинтом на ноге и так красиво и аккуратно завязанным на бантик узлом. — Ты настоящая докторша, Йосано - сама! — Эма захлопала в ладоши, обнимая девочку. Вторая смеётся, откидывая все благодарности, говоря, что это ведь обычное дело — помощь кому-то. — Моя сестрица такая, да. — Кен кладёт одну руку на плечо спасительницы, показывая всем видом, что он безумно горд своей сестрой. Не родной, и даже не сводной, но все равно сестрой. Но знали бы они, как же этой девочкой восхищался Майки. Он так и сидит на земле, пока эти трое смеются. Наверное, если бы их увидел кто-то из взрослых, то сразу же смог определить, кто из них к кому что чувствует. Но если бы эти взрослые увидели, как Манджиро смотрит на блондинку, то сразу же сказали, что это больше, чем просто любовь. Это чистое восхищение. Такое восхищение, которое переходит к тихое обожание. Он ловит улыбку девчонки, которая все ещё улыбаясь, переключает свой взгляд на него. И пока Доракен и Эма продолжают смеяться, они смотрят друг на друга. Та протягивает ему свою руку помощи, и проинозносит так мягко и как-то тепло: — Йосано. Йосано Рюгуджи. Так звали первую любовь Манджиро Сано. А ещё, он помнит разбитые глаза Йосано. Рюгуджи часто таскал Майки и Эму на её концерты. Концерты, к слову, Сано совсем не любил. Но не её. То, как Йосано играла на пианино, завораживало. Тонкие пальцы так быстро, нежно нажимали клавиши, передавая райскую музыку ушам. — Милые серёжки, — сказал парень, усмехнувшись. Девушка обернулась, прикрыла крышку пианино, и преклонив голову, ответила: — Спасибо, Манджиро. Он и влюбился в неё, на одном из таких концертов. Как во сне помнит, её синее платье и то, как она кланялась на сцене, озаряя зал своей улыбкой и прищуром лисьих глаз. Влюбиться то может и влюбился, но, казалось ему, что он не может любить её. Потому что уже тогда на ключице было это «К. Рюгуджи.» Было абсолютно очевидно, кого он должен любить. Поэтому ни разу так и не сказал правду. Flashback Манджиро застывает, когда слышит её имя. Он смотрит на неё, сравнивает с той Йосано из детства. Они совершенно не похожи. Разве только, её глаза темнее, они больше похожи на кофе, чем на мед, как в детстве. А тех пшеничных волос, которые ему так нравились, больше нет. Чёрные, как смоль волосы, водопадом вьется за спиной девушки, а сама она, перестаёт хмуриться, и сейчас выглядит просто ужасно уставшей. Сейчас, в её глазах уже нет того блеска. Она выглядит ещё более холодной, чем тогда, в детстве. Лишь пьёт уже третий по счёту бокал алкоголя, да слегка пьяной улыбкой одаривает Сано. — Неплохая прическа, Манджиро. Усмехается, продолжая рассматривать старую знакомую. На руке браслет, тот самый браслет. Потертый, где-то порван, но он все ещё на её руке. Старик Сано был бы рад узнать, что его творение спустя столько лет все ещё живо, да его ещё и носят. Он цепляется взглядом за шрам на этой же руке, и в голове всплывает одно воспоминание. * * * * * * * Flashback Им по пятнадцать. Это тот возраст, когда юность расцветает, и хочется уже чего-то особенного. Доракен и Майки спешат в клуб. В клубе было ужасно душно. Девушки совсем расслабленно крутили бёдрами, парни крутились вокруг них, заманивая невинных девушек в свои сети. Манджиро хотел расслабиться или забыться. Вместе с какой-то девушкой идёт танцевать. Неизвестно, когда это они так успели сдружиться, но, тем не менее, она здесь единственная кто его понимает. Так думает он. За этим всем действом увлеченно наблюдал Доракен, который сидел на их любимом месте, своеобразной вип-зоне. Он, честно говоря, не хотел сюда идти сегодня, если б не Майки. Смерть Шиничиро его подкосила, потому он шёл за Сано, контролируя его состояние. Майки знает, что Казутора не виновен, это просто несчастный случай и нет ничьей вины в том, что Сано подскользнулся на луже от потекшей трубы, и упал на инструмент. Но почему же так паршиво на душе. Ситуация до невозможности смешная, именно такой её находил Майки, наблюдавший за тем как какой-то парень, пытается подкатить к Йосано. Она не обращает внимания на него. Не ругается, не орёт, не лупит его чем-нибудь. Просто безразлично проходит мимо, будто его не существует. Доракен поворачивается на Манджиро, сидящего рядом. Он с непониманием смотрит на него, а тот вовсе не замечает парня. — Выглядишь не очень, —Доракен путается в непонятках, кого так выглядывает Манджиро, но как только, проводит контакт от глаз Майки до объекта его наблюдений, слегка морщится. — Я сейчас пойду всеку этому типу, — Рюгуджи уже собирается встать и хорошо навалять этому парню, но Майки останавливает. — Ццц.. — сказал он, приложив палец к губам блондина. Он не отрывался от слежки. Он видит, как парочка направляется в сторону туалета. Но, он не скажет, что Йосано идёт туда по своей воле. Девушка носится по всем взглядом, в попытке попросить хоть у кого-то помощи. Она не может найти Эму, или кого-то поблизости. Майки до последнего думал, что Йосано ударит. Вот прямо возьмет и размажет его эго по стене, но нет. Доракен отвлекается и не видет этого. Он находит Эму, и зовёт её к ним. Хотел было обратиться к Манджиро, а тот подрывается с места. Летит за ними, с глазами полными страха. Что-то не позволяет её бросить. Он не даст её сломать. Конечно, Сано мог просто сказать Доракену, но нет. Потом может быть поздно Рюгуджи стоит у барной стойки, ждёт Сано, которая опаздывает. Идея пойти в клуб принадлежала изначально именно Эме, но теперь, она ещё и опаздывает. Йосано её понимает, смерть брата это тяжело. У Йосано вообще никого нет. Она выросла с Доракеном в массажном салоне, куда её когда-то подкинула мать, когда той было 3 года. Точнее, девчонку подобрала одна из работниц салона. Дала ей имя и фамилию, не смотря на то, что имя было написано на корзине, в которой девочку оставила мать. Кая. Так звучало её настоящее имя. Работнице показалось, что это имя ей совершенно не подходит. Она назвала её Йосано. Дала ей фамилию ребёнка, который уже был в салоне и сказала, что друг для друга они будут родными. Та работница стала ей настоящей матерью, которая не позволяла посетителям как-то навредить девчонке. В один из дней в салон заглянул мужчина. Он просмотрел всех работниц, но ни одна ему не понравилась. Увидев Йосано, которая только вернулась со школы, он ткнул в неё пальцем, со словами «— Эту хочу.» Женщина, которая опекала девушку, вступилась, сказав, что она не работница, и он не имеет права выбирать несовершеннолетнюю. Его выпнули, но Рюгуджи навсегда запомнит этот страшный взгляд того человека. — Я же говорил, что если хочу, то получаю. Йосано кричит, когда незнакомец хватает её за руку и тащит в туалет. Она вырывает руку, но он лишь на это ударяет её по лицу, затягивая быстрее в помещение. Он достаёт из кармана нож, показывает девушке, указывая что ему надоели её попытки освободиться. Для большего внушения своих намерений, он проводит лезвие ножа по коже на руке, и капли свежей алой крови падают на пол. Рюгуджи вскрикивает, но ни единой слезы от неё он не дождётся, а в это время мужчина смеётся. Тот явно не в себе. Быстро пробегается взглядом, в попытке найти хоть кого-то, кто мог ей помочь. Ни Эмы, никого рядом. Она сглатывает ком в горле, и собравшись с силой, ударяет мужчину в пах, и вырывается. Падает на пол, отползает в угол, ищет что-то под рукой, чтобы защититься. Не успеет убежать явно, потому что предательская нога, на которую она упала, кажется была вывернута. Она всхлипывает и с ужасом смотрит на мужчину, который поднимается с пола, с ещё более озлобленным взглядом. Бешено улыбается, плюёт куда-то в угол, и начинает идти к ней. Йосано поджимает под себя ноги, закрывает глаза, чтобы не видеть того, как этот урод подходит ближе. Он поднимает на неё руку для удара, и девушка сжимается всем телом, готовясь к неизбежной участи. Но вместо этого, она слышит грохот упавшего тела на пол. Открывает глаза, и она видит не мужчину. А Майки. Он улыбается ей с закрытыми глазами. Рукава белой рубашки закатаны по локти. Она немного запачкалась в крови, а его прическа, растрёпанна. — Не думаю, что это подходящее место, чтобы здесь отдыхать. — он протягивает ей руку, чтобы помочь встать, но она молчит. Сидит как заставшая на грязном полу туалета, смотрит с болью и ужасом. Но с её глаз не упало ни одной слезы. Она выросла в борделе, там такое нормально. Но сейчас её ведь могли не спасти, а там, за ней всегда ходил Доракен, спасавший от подобных посетителей, жаждущих маленьких девочек. Уроды. Мужчина встаёт, что-то невнятное кричит Майки, а тот поворачивается на него. На самом деле, мужчина не похож на обычного местного бомжа или наркомана. Он одет в голубо белый костюм с элементами голубого, с кучей колец на пальцах и, оказывается, пистолетом в руках. — Не лезь, мальчишка. Свали с дороги. — Йосано прикрывает рукой рот, чтобы не закричать от ужаса, и уже пытается встать, чтобы убрать Майки с дороги и просто выполнить то, что этот аморальный урод говорит, только бы он убрал дуло пистолета от Манджиро. Но блондин решил иначе. Он усмехается, поднимает руки вверх, а затем, с размаха поднимает правую ногу. Пистолет выпадает из чужих мерзких рук, и Сано ловит его ещё в полете. Возвращается в свое исходное положение, направляя пистолет на мужчину. — Извинись перед ней. — Перед шлюхами не, — Тело с грохотом падает на пол, а Манджиро так и продолжает стоять с вытянутым пистолетом. Мужчина даже не договаривает, одного слова "шлюха" хватает, чтобы Майки был готов сломать его зажиренную шею собственными голыми руками. Он стоит в застывшем положении ещё несколько минут. Ему пятнадцать. Он только что убил человека.