Где-то в районе «С» города Москвы. Василий Иванович. Мальчик-научник восьмого уровня.
Ну что я могу сказать… Жизнь с момента пробуждения моей научной силы серьезно изменилась. Во-первых, пусть и раньше мы откровенно говоря не бедствовали и жили вполне достойно, то теперь… Деньги, выплачиваемые правительством оказались очень существенной прибавкой к семейному бюджету. А уж когда я смог подняться до восьмого уровня… Все стало вообще прекрасно.
Но в тот же день, когда мне присвоили восьмой уровень Николай Степанович Шершин подозвал меня для важного разговора. Тогда мне было четырнадцать лет и было это полтора года назад. Он рассказал про тьму, окутывающую Москву. Научники, использующие свои силы не для блага или прогресса, а во зло. Не потому что сила у них такая — любой научной силе можно найти мирное применение. Просто из-за их личности, желающей разрушений. Таковы люди. Также он мне рассказал, что является бывшим генералом КНБ… Хотя с другой стороны, бывших чекистов не бывает!
Он рассказал, какие услуги имел ввиду тогда, еще при нашем первом знакомстве. Он хотел бы моей помощи с различными криминальными и околокриминальными группировками научников. С ними всегда борется КНБ, но они люди. Да, пусть и обладающие сверхсовременными технологическими устройствами, но люди. Обычные. Научников среди сотрудников КНБ не так много, как хотелось бы. Поэтому задачей Шершина и других уполномоченных как раз найти в том числе и научников, соглашающихся сотрудничать с КНБ. Ну и просто поддерживать порядок на подконтрольной территории…
Я согласился. Я долго сомневался. Не спорю. Да и зачем мне спорить с самим собой? Просто кто-то должен этим заниматься! Кто-то должен бороться с преступниками. Кто-то должен мочь остановить разбушевавшихся научников. И наставить их на верный путь, если он сбились с него. Или изолировать их, если они неисправимы. И с того момента выполняю некоторые мелкие поручения. Меня даже зачислили в штат так называемых «работников-научников». О какое название придумали! Почему именно я? — спросил я тогда. И Шершин ответил. Анна Сергеевна тоже сотрудничает с КНБ, но… Ее сил недостаточно. Нет, сделать неприятно какому-нибудь слишком много о себе возомнившему научнику четвертого-пятого уровня она сможет легко… Но вот что делать с шестерками и семерками? А если на «праздник жизни» придет восьмерка или девятка? Позволять им делать что им захочется и просто эвакуировать людей? Бред. Научная сила до конца не изучена и ее мощь зависит не только от знаний, но и от более персональных черт человека… От способа пробуждения… К тому же есть еще одна проблема — большое количество противников. А восьмой уровень это не шестой как у Анны Сергеевны. По местным реалиям это огромная сила, которую Шершин хочет использовать во благо. Сложно его за это осуждать.
Помню как познакомился с еще одним куратором… Григорий Антонович Синицын, майор КНБ, мой куратор в органах. Это было через несколько дней после моего четырнадцатого дня рождения. Меня с ним познакомил Николай Степанович. Как раз в тот самый разговор… Меня познакомили с системой работы органов и их отношениями с научниками. Странная вообще система. Органы курируют зарегистрированных научников. Часть, особенно высокоуровневые, объединились в различные ассоциации. А часть уходят в различные программы под «крылышко» различных ведомств. Законодательно это оказалось позволено еще с начала двухтысячных годов. И тогда же было скорректировано законодательство по отношению к несовершеннолетним научникам. Ибо большинство пробуждает научную силу в возрасте 16-17 лет. Некоторые и раньше. Значительно раньше и чтобы была возможность использовать их ресурсы и сделали такие лазейки в законах. Особенно в отношении службы в различных органах. Обычно я занимался какой-то прикладной работой. И иногда совещания заканчиваются глубоким вечером. Родители недовольны, что я возвращаюсь слишком поздно, но сам усталости не чувствую. Вообще мне достаточно двух-трех часов сна. Эх… Надо бы срезать. Вот через эту улицу и дом уже недалеко… Зря я наверное отказался от поездки вместе с Анной Сергеевной, но как же мне за сегодня надоели ее подколы!
Темно, но мне это неважно. Восьмой уровень дает неплохие возможности… В частности хорошее зрение в темноте. У входа стоят двое… Кто это? Охранники? Здание обыкновенное, я бы даже сказал достаточно старое и немного облезлое.
— Эй, мелочь, ты что такой борзый, что заходишь на территорию красного демона?! — заявил один из них и на его руке закрутился небольшой воздушный вихрь.
Четверка, не выше. И что за пафосное имя — «красный демон»? И такое самомнение у какого-то научника? Кто это вообще? Никогда о таком не слышал!
— Да видимо он не слышит, глухой наверное, — насмешливо сказал прихлебатель.
— Значит сейчас прочистим… — довольно произнес низкоуровневый научник.
Обычные прихлебатели… Чьи-то. Видимо, этого красного демона. Научник понесся на меня с довольно высокой скоростью, но против восьмого уровня… Медленно. Простым ударом кулака в живот я выбил из него весь воздух. Банальная отсылка на молниеносную войну. Даже задумываться об этом не надо. Натренировал до автоматизма. Второй бандит тут же попытался напасть на меня с ножом. Но его оружие я сломал, резко увеличив прочность своего тела при помощи идеализации, а его самого отправил в полет до ближайшей стены. Вот и все. Надо допросить первого. Он вроде в сознании.
— Ну и кто здесь борзый? — спросил я, улыбнувшись
Бандит принял мою улыбку за угрозу… Хотел сделать какую-то еще глупость, но вдруг… Узнал меня?
— Ты… Василий Князев? Единственный научник восьмого уровня района С?! — спросил неудачливый преступник.
— Ага, а теперь скажи мне, чем это вы тут занимаетесь, а то… Знаешь, компетентные органы могут очень тобой заинтересоваться… Вот только их заинтересованность ты можешь перетерпеть, а вот мою… — я облизнул губы.
Все для того, чтобы выложил мне здесь все как миленький.
— Не надо! Я все расскажу! Я из банды красного демона, мы расположились в этом здании! Поставили быть охранником, прошу не убивай! — закричал бандит.
Вот оно что. Значит их тут целая банда. При помощи силы науки погружаю бандита в сон. Банальная социология. Но на большее я не способен. Чтобы не мешался. Надо позвонить Шершину по ведомственному телефону, который мне выдали на случай именно таких ситуаций.
— Ало, Николай Степанович? — сказал я в трубку.
— Да, Василий? Что так поздно? — спросил Николай Степанович.
— Николай Степанович, я обнаружил банду некоего красного демона. Двое мелких сошек попытались напасть на меня, я допросил одного из них. Сейчас оба без сознания, — произнес я, говоря адрес.
— Банда красного демона? Это отморозки из области… Что они здесь забыли? Мы уже выезжаем. К счастью, у нас есть отряд быстрого реагирования и они все еще на боевом дежурстве, так что приедем минут через пять, жди нас, — торопясь, сказал Шершин.
— Николай Степанович, судя по всему это банда научников, я хочу попробовать свои силы. Бороться со злом, оправдать свое звание работника-научника! — протараторил я.
— Василий! Это может быть очень опасно! Ты это понимаешь? — возразил Шершин.
— Да, я понимаю, вот только в этой банде состоят научники, при штурме может быть много жертв, а так… Я сомневаюсь, что в этой банде есть хоть кто-нибудь восьмого уровня или выше… Я смогу принести пользу помимо разговора с только что пробудившимися научниками, усмирении нескольких особо буйных и выступлений на детских утренниках! — проговорил я.
— Черт! Ты же все равно туда пойдешь, не смотря на запрет… Молодой и горячий как никак… Хорошо, только будь очень осторожен! Это бандиты, а не научники, только-только пробудившие в себе научную силу! — сделал последнюю попытку отговорить меня Шершин.
Вот только я готов поклясться, что на его лице сейчас застыла улыбка… Что-то он недоговаривает!
— Хорошо, Николай Степанович! Я буду очень осторожен! — сказал я, отключив телефон.
Мне кажется, или я только что дал Шершину возможность исполнить какой-то его план? Ладно, об этом будем думать потом. Сейчас же… Опробую свои силы! Давненько я этого хотел… Кажется, Анна Сергеевна как-то говорила, что научники, пробудившие свою научную силу в агрессии стремятся и дальше ее реализовывать также… Серьезно она это говорила или подкалывала, это неважно… Я улыбнулся.
Даже не заперто. Их лидер самоуверенный придурок или действительно думает, что те двое остановят хоть кого-нибудь серьезно настроенного? Впрочем для обычных людей они действительно могут представлять нешуточную угрозу! Так, там узкий коридор, чтобы случайно не получить внезапный «привет» от научника надо поставить достаточно мощный щит. Ну право позволяет создавать и атаковать именно с подобной эффективностью, поэтому использую именно его… Расчет завершен. Щит выставлен. Начнем! Видимо, местные научники что-то заподозрили… По крайней мере меня встретили не только выстрелами из пистолетов, но и парочкой атак явно созданных при помощи силы науки! Обычный человек
по крайней мере не может из ничего создать воду и попытаться утопить меня в ней. Видимо те двое должны были отчитаться о чем-то… Но да ладно. К счастью, мой щит превосходно защищает меня от подобных атак… Ускоряюсь при помощи аллегории с молниеносной войной и быстро вбиваю всех научников в стену… Аккуратно, чтобы на такой скорости их не поубивать случайно. Все же скорость в полтора скорости звука — не шутка. Думаю после этого они уже не будут оказывать сопротивление. Обычных бандитов скорее всего повяжут спецназовцы и полицейские, когда прибудут. Ну, все не так плохо. Эти научники максимум пятерки. Хвастуны обыкновенные… Что то жаром повеяло… Высокоуровневый научник-физик? Вполне вероятно поэтому он и называет себя «красным демоном»?
Врываюсь в небольшую комнату… В центре в кресле в расслабленной позе сидел юноша лет восемнадцати в красном кафтане… И это этот демон? Смех.
— О так вот, кто так нагло вторгся на мою территорию? — спросил юноша, усмехнувшись.
— О так вот, кто вызвал столько проблем своим бандитизмом и разбоем… — передразнил я его.
— Ехидно… И неразумно… Думаешь, разогнал стадо моих приспешников, стал шестеркой и теперь такой крутой, да? Я покажу тебе силу старших уровней! — заявил этот недодемон.
Он создал какое-то невидимое лезвие?! Даже под щитом меня откинуло… Он сильнее своих подручных. Намного сильнее… Все же семерка… Здесь те, кого я допросил, не ошиблись. Расчет… Посылаю в него мощный электрический разряд, от которого он умудрился увернуться… Он как-то ускоряет свое тело… С одной стороны благодаря замкнутому пространству у меня преимущество в защите, но с другой… Атаковать мне тоже неудобно! При помощи основной способности философии создаю идеальные условия для новой атаки… Создаю таран на основе знаний о том, что человеческое сознание не может познать все. Агностицизм, говоря проще. Недодемона тараном снесло и вдавило в стену… Вот она разница между седьмым и восьмым уровнями!
Какого? Громадное пламя буквально выжгло стену! Надо поддержать здание, что оно не обрушилось! Кто это? Тот самый научник от которого я чувствовал жар?
Огромное количество огня… Это восьмой уровень, что б его! Или очень высокий седьмой. Да скорее последнее, моя защита пусть и с некоторым трудом, но выдержала… Ставить дополнительные щиты не потребовалось. Но все равно жарко… Надо срочно обновить щиты… На всякий случай. Как бы научник не выжег весь воздух, который мне необходим для дыхания.
— А-аа! — закричал главарь преступников.
Кажется его неслабо обожгло… Это девушка. В изодранной одежде с яркими красно-рыжими волосами… Так я удерживаю здание от обрушения! А это ох как непросто! Все же ее огонь прожег несущую стену!
— Ты?! — спросил недодемон.
Девушка исподлобья посмотрела на него. Улыбнулась. Что с ней? Кто это? Я не помню эту девушку в списке научников из школы… Приезжая?
— Убью тебя… — голос девушки прозвучал мелодично и с пугающими нотками…
Лидер бандитов атаковал девушку своей научной силой, но эта атака просто потонула в море огня, даже мой щит не сумел прикрыть преступника, хотя, видимо, и спас его от смерти! Черт! Не в моем духе спасать преступников, но нельзя дать ей убить его, все же не стоит загонять преступников в угол… А то крысы в таком состоянии будут сражаться с невероятной яростью!
— Успокойся! — крикнул я девушке.
— Ты… Ты… Защитил его… Ты вместе с ними! — от девушки пошла новая волна огня.
Черт, да она такими темпами сожжёт здесь всё! Так, она скорее всего судя по неадекватному поведению только-только получила свои способности, значит не может их нормально контролировать… Надо просто сделать так, чтобы она потеряла сознание… За главаря бандитов точно можно не беспокоится, у него столько ужасных ожогов, что даже научник, если он не девятого-десятого уровня, встать после подобных повреждений не сможет. Так, от огня прикрываюсь при помощи щита созданного силой права. Как бы мне ее вырубить и побыстрее? Хм… Точно! История!
— История — надзирательница, — произнес я фразу-активатор одной из ветви способностей истории…
Уникальная в чем-то наука, которая дает возможность менять точку зрения на реальность… Странное вообще разделение — гуманитарные науки влияют на реальность прямо или косвенно, а естественные создают что-то… Вполне вероятно, подобное разделение вполне обоснованно… Приходится еще очищать воздух, чтобы не задохнуться дымом… К счастью, я сумел идеализировать свое тело и теперь мне некоторое время не нужен воздух… Задерживаю дыхание. Проблемно! Надо быстрее заканчивать! Ускоряюсь при помощи ассоциации с молниеносной войной. Я бросился на девочку, отражая ее попытки сжечь меня при помощи щитов.
— Не всегда победа приходит к большим полкам! — на всей скорости я ударил ее в нос.
Она не успела уклониться… У научников высокая прочность тела, да и погасила она часть силы удара своим пламенем. Так что несмотря на огромную скорость удара — я всего лишь сломал ей нос и и отправил в нокаут. Благодаря истории можно не только влиять на реальность, но и существенно ускоряться… Науки могут быть применены по-разному. Все зависит от человека… Черт! Из последних сил она зарядила по мне просто громадным потоком пламени! Ничерта не видно! Здание черт его подери! Плюнув на собственную защиту бросаюсь к девушке и телекинезом притягиваю недодемона. Я успел, черт возьми! Успел! Здание обрушилось, его часть так точно, но я сумел все сделать крайне быстро и прикрыть всех мощным щитом. А на нас свалился довольно большой кусок… Расчет… При помощи контроля воздуха отталкиваю его, беру бандита в аккуратный захват при помощи воздушного телекинеза, а девушку взваливаю себе на плечо. И аккуратно пошел в сторону прибывших бойцов спецназа. Оперативно работают! Устал. Очень устал, мысли путаются. Все же бой с двумя научниками седьмого уровня довольно выматывает…
— Василий, с тобой все в порядке? — о сам Шершин приехал…
— Да, как видите все более-менее… Вот только зданию каюк… Уж извините, не ожидал таких волн огня! — сказал я.
— Это хорошо… Кто это? — спросил он, намекая на девушку.
— Да, этому бандиту срочно требуется помощь, вот он ваш красный демон… Как видите у него обширные ожоги, причиненные этой милой особой, — печально вздохнул, произнес я, передавая бандита парамедикам.
Ничего, оклемается и «запоет». Бандиты такой контингент — живучие гады.
— А что с девушкой? — спросил Николай Степанович.
— Я бил аккуратно, просто потеряла сознание… К тому же она высокоуровневый научник, так что быстро придет в себя, — ответил я.
— Хм, то есть это наш огневик, который уничтожил здание? — спросил Шершин.
— Ага. Она самая. Видимо пережила травмирующий способ пробуждения силы, по иному объяснить, как она умудрилась оказаться в подобном виде в притоне бандитов, я не могу, — произнес я.
— Понятно… Что будем с ней делать? Тут тяжкие телесные, не уверен, что наш чудо врач поможет… Попытаться, конечно, стоит… — начал Шершин, как был прерван голосом одного из спецназовцев.
— Е-мае! Да тут трупы обгоревшие! Двое до корки… Е… — послышались обильные маты.
— Похоже вот и ответ, почему бандитов насчитали меньше, чем их было по установленной численности, которую сделали КНБшники… Неприятно… Девушка точно получит. Тут даже не врачи не справились со спасением, это намеренное очень жестокое и мучительное убийство… — вздохнув, сказал Шершин.
Мда, девчонка попала… Я посмотрел на нее… Красно-рыжие волосы свисали на мое плечо… Мне ли ее осуждать, ведь я тоже убил… Давно. И в подобной же ситуации. Вот только мне было десять лет, а потому уголовное преследование по законодательству мне не грозило. Не было главного условия — возраста четырнадцати лет… А вот ей может угрожать до десяти лет лишения свободы. Там до сих пор вытаскивают обезображенные трупы. Сколько ей? Не знаю. Идея.
— Николай Степанович, у меня есть предложение… Особого характера, — сказал я Шершину подманив его к себе так, чтобы этого не слышали другие.
— Слушаю, Василий, — с интересом произнес Николай Степанович.
— Понимаете, я хочу с ней поговорить. Если она стала безумной маньячкой, готовой убивать людей направо и налево своим огоньком, то я сам лично скую ее и повезу на ее заслуженные десять лет лишения свободы в колонии строгого режима. Но, как мне показалось, что-то произошло с ней, что она так поступила. Мне кажется, что можно сделать так, что она вступит в нашу службу. Высокоуровневый научник-огневик думаю пригодиться… — произнес я.
— Понимаешь, ввиду последних событий твой план может не сработать в любом случае, — Николай Степанович нервно потер руки.
— Что случилось? — спросил я.
— Юлиус Штайсер атаковал Лагос, крупнейший город Африки… Даже по предварительным спискам погибших минимум восемь миллионов. Подробности уточняются, но уже точно известно, что город практически полностью разрушен. Утром об этом будут верещать везде, — произнес Шершин.
Юлиус Штайсер… Самый известный террорист-научник десятого уровня. Злые языки поговаривают, что это сильнейший научник на планете в принципе. Лидер чертовой шайки нацистов, убивающих черных в Африке. До этого они не атаковали настолько крупные города… Точнее в последнее время не атаковали. Они затаились… Ибо до этого они разрушили множество городов в Северной и Южной Америке, включая Нью-Йорк и Лос-Анджелес.
— Я понял, — сказал я.
Не совсем маленький все-таки… Суд может принять решение банально из страха перед подобными преступлениями в Москве и закрыть ее на десять лет. Не сказать, что незаслуженно… Но…
— Даже если она будет посажена в тюрьму, то лучше, как мне кажется, спокойная осужденная, принявшая свое наказание, чем буйная… Если она последняя, то мы ничего не теряем, отправится по этапу, но если мы сможем склонить чаши весов в сторону первого… — произнес я после некоторого молчания.
— Я тебя понял, ты прав. Попытаться стоит… Я дам тебе Анну Сергеевну в помощь, все же она неплохой психолог и поможет, — сказал Шершин.
— Да, я все понимаю… Я сделаю всё, что в моих силах… — заявил я.
— Попытайся, в любом случае приговора кого-нибудь, да спасешь… Анна Сергеевна, подойдите сюда на секундочку! — подозвал Шершин Полычеву.
— Да? — Анна Сергеевна подошла.
Николай Степанович жестами объяснил ей что делать. Затем он подошел к Григорию Антоновичу — поговорить, а нам дал отмашку, мол, езжайте. Быстро сели в машину. Я на заднем сидении вместе с девушкой, а Анна Сергеевна за руль.
— Куда поедем? — спросила Анна Сергеевна.
— В мою ведомственную квартиру. Там никого не должно быть… — сказал я.
Да, недавно для, так сказать, осуществления всех этих операций Шершин выделил мне квартиру на окраине города — там я храню свои вещи, необходимые для работы в органах.
— У-уу, ты такой серьезный, прям товарищ командир! — съязвила Анна Сергеевна, захихикав.
Вот же язва!
— Ой-ой, не надо делать такое недовольное личико, тебе не идет! — продолжила Анна Сергеевна.
Ну вот опять она меня подкалывает… Хотя за полтора года совместной работы я уже привык.
— Езжайте уже, — сказал я.
— Хи-хи! — мы тронулись.
Ночная Москва очень красивая… Это ведомственное авто со специальными номерами, а потому по выделенке мы быстро доехали до моей квартиры… Так вроде в такую темень никто не должен шататься по улицам. Если что Анна Сергеевна скроет при помощи своего управления воздухом. Мы быстро втащили тщедушную девушку на второй этаж. Анна Сергеевна еще когда мы сажали ее в машину заковала ее в сдерживающие научную силу наручники — новейшую разработку КНБ и РАН, в которой я также принимал участие. Мою силу они практически не сковывают, но вот на семерок их хватает, пусть и с трудом…
Так девушку я аккуратно уложил на кровать, а Анна Сергеевна переодела ее, так как ее старая одежда полностью изодрана и непригодна… Мы ж не звери все-таки.
— Ладно, я пойду кофеёчку заварю… Будешь? — спросила Анна Сергеевна.
Да, после этой ночи я тоже устал…
— Да, если не сложно… — сказал я, не сводя взгляда с девушки…
Кажется, она скоро проснется. Черт… Засыпаю, все же операция была очень поздней. О! Быстро! Анна Сергеевна заварила кофе. Со стороны девушки послышался стон и она открыла глаза… Фиолетовые! Очень редкий цвет! Увидев меня девушка тут же попыталась вызвать огонь, но он вышел слабым и легко был погашен моим щитом.
— Девушка вам еще нападение на сотрудников КНБ при исполнении вписать в ваш список деяний? — поинтересовалась Анна Сергеевна.
— КНБ? Вы не бандиты? — спросила девушка тоненьким голосом.
— Нет… Мы из КНБ, как видишь сидим, дожидаемся тебя… — произнес я.
— Ну по протоколу… Вы арестованы, вы имеете право хранить молчание, помните все вами сказанное может быть использовано против вас в суде, — произнесла Анна Сергеевна.
— Вам предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренной статьями УК, такими как убийство и причинение тяжкого вреда здоровью. Причем убийство двух и более лиц, совершенное общественно-опасным способом, с особой жестокостью… Ты попала, — продолжила Анна Сергеевна.
— Я… Это были бандиты… Они… — начала девушка.
— То, что они бандиты — это да. Но это не повод сжигать их заживо, — возразила Анна Сергеевна.
Обычная игра в плохого и хорошего полицейского… Девушка расплакалась… Черт! Она сформировала огненное лезвие, но не чтобы атаковать нас… Она решила пронзить себе голову… Я оказался быстрее и смог перехватить огненное лезвие. Горячо… Будет небольшой ожог… Хорошо, что успел идеализировать плоть и ее не сожгло к черту от такой температуры. Девочка все же очень сильна.
— Не надо. Самоубийством делу не поможешь, напротив… Ты хочешь сбежать из реального мира, не желая смотреть на результат своих действий и поступков. Быть может у тебя и плохая ситуация, но... Ты можешь всё исправить, принести людям пользу и добится счастья сама... — произнес я, вложив в фразу максимальное количество тепла и доброты.
— Счастье? Польза? — рубленно спросила девушка.
— Да. Если ты убьешь себя сейчас, то больше сделать ничего не сможешь. Никогда. У тебя и шанса не будет. Ведь смерть - это навсегда. Тебя просто не станет. И никто не узнает ни тебя, ни твоей истории... А ведь все может измениться! Ты можешь рассказать и свою версию событий... Расскажи нам, что случилось? — сказал я, сделав голос максимально мягким.
Чувствую себя двуличной скотиной. Я то ответственности за свое вообще не понес… Девушка задумалась, а после пламя потухло. Фух. Пронесло. Регенерация потихоньку началась.
— Ну рассказывай, как докатилась до жизни такой, желательно начни с имени, фамилии, возраста, надо же нам тебя как-то идентифицировать, — произнесла Анна Сергеевна.
Я же сел в кресло-качалку. Установилось недолгое молчание... Девушке наверное очень тяжело говорить и подбирать слова... Кажется, что-то случилось...
— Я — Алина Алексеевна Шестакова, мне четырнадцать недавно исполнилось. Два года назад я и мама переехали в Москву из Урюпинска. Снимали маленькую комнатку, жили как все… Но потом пришла банда красного демона и мама ему чем-то не понравилось… Не знаю, чем ему могла помешать уборщица в универмаге и школьница-неудачница… — сказала Алина, сев по турецки.
— Неудачница? Не смеши мои тапочки! Ты смогла пробудить силу минимум седьмого уровня… Это далеко не уровень школьницы-неудачницы… Не всякий прилежный ученик способен на нечто подобное… Либо твоя психотравмирующая ситуация должна была быть просто невероятной силы… — произнесла Анна Сергеевна.
Девушка всхлипнула… Похоже в точку. Анна Сергеевна превосходно играет на струнах ее души, вызывая откровенность. Главное, чтобы не переборщила… Если девушка сломается, то может произойти все что угодно!
— У меня было мало времени на школу, я подрабатывала вместе с мамой… Ученые говорили, что я пробужу свою научную силу через месяца три, но она будет слабой. Очень слабой. Максимум четвертый уровень, если невероятно сильно повезет, а скорее всего это будет первый или второй уровни… — девушка опять всхлипнула и разрыдалась…
— Тише, тише, спокойнее… Мы тебя выслушаем, расскажи нам, что произошло, может быть это облегчит твое положение, — произнес я.
— Они… Они… Мне больно об этом вспоминать… Сначала они пришли к нам с мамой дамой вместе с этим их лидером… Они избивали нас и выволокли в машину. Погрузили. Привезли в этот притон. Мне сказали, что мама посмела что-то сделать не так для их организации, а потому наша судьба будет примером для всех остальных… Это был ад… Сначала прямо на моих глазах, будто издеваясь, убивали маму… Долго… Ее насиловали, отрубили пальцы… Я плохо помню что еще… В конце ее расчленили, а их лидер смеясь сказал, что меня ждет аналогичная судьба в назидание остальным, кто не подчиняется его ОПГ… При этом он отдал меня своим… Приближенным, желавшим мое тело. Они и изодрали мою одежду… Все это время, когда они причиняли боль моей маме, я отчаянно желала пробудить силу и сжечь их всех… Это было что-то невероятное… Но она никак не отзывалась… Я сожгла их в тот момент, когда уже почти отчаялась пробудить ее, когда они касались своими грязными руками меня… Сразу выдала просто громадную волну огня… Огонь не вредит мне… — Алина вновь разрыдалась, обхватив колени руками.
Боже мой… Это просто кабздец какой-то… Более приличными словами выразить свои эмоции не получается… Анна Сергеевна отвернулась и, кажется, бурчит себе под нос что-то нецензурное… Бедная девочка…
— Это полностью меняет дело… Тише, успокойся… Все не так плохо! — начал я пытаться успокоить девушку.
— Да что может быть хуже? Меня посадят надолго… Моя жизнь и так дерьмовая станет еще хуже! Ведь судимых не возьмут даже на самую задрипанную работу! — девушка начала биться лбом о колени.
— Тише. Вспомни, ты научник, причем достаточно сильный. Тебе будут рады на многих работах, включая нашу… У нас не хватает научников, — сказал я.
— Судимая работница КНБ?! Очень интересный случай! Вот только у меня мама не миллиардер и денег у нас максимум десять тысяч рублей под дохлым фикусом! — в Алине начал закипать гнев.
— Не надо так скептически к этому относится. КНБ нуждается в сильных научниках и за это оно готово простить многое… Твой же случай особый. Давай, ты сейчас поспишь, минимально успокоишься, мы свяжемся с начальством, а завтра утром мы поведем тебя на встречу кое с кем! Просто поверь нам, хуже не будет! Научники получают очень достойно! — сказала Анна Сергеевна.
— Что мне еще остается делать? — девушка, тяжело вздохнув, легла.
Анна Сергеевна вытащила меня на кухню, закрыв дверь. Девушка вряд ли сбежит, тем более я на всякий случай окружил ее достаточно мощными барьерами.
— Ну, что звоним Николай Степановичу? — спросил я.
— Ага, — Анна Сергеевна набрала номер и включила громкую связь.
— Ну как у вас всё прошло? — спросил усталый голос Шершина.
— Девушка вполне адекватна и готова к сотрудничеству. У нее была очень длительная пытка. На ее глазах убили и расчленили ее мать, а ее саму хотели изнасиловать… Так что это за бандиты такие? Девяностые уже двадцать лет как прошли же! — сказала Анна Сергеевна.
— Господи Иисусе… Теперь понятно откуда там расчлененное тело, кто-то пел соловьем про расчлененную девушку, теперь пазл складывается… Ничего этих гадов прижмем к ногтю. А по поводу твоего последнего вопроса… Это какая-то группировка во главе с научником, прибыли из области. Причем этот товарищ, которого взяли, там лишь один из региональных руководителей… — ответил Шершин.
— Вот же черт! — не сдержалась Анна Сергеевна.
— Что будем делать с девушкой? — спросил я.
— Приведите ее ко мне завтра часиков в четыре… Поговорю лично. Вместе с вами конечно же, хочу сложить личное впечатление. На завтра же назначен суд. Да, не удивляйтесь, что так скоро, дело очевидное, а она научник по классификации минимум седьмого уровня. Оправдания точно не будет, слишком подгадил чертов нацист, да и преступление очень серьезное. Но на смягчение наказания можете рассчитывать, есть у меня пара знакомых… Девушку переведем в школу, под ваше кураторство… Все же в России пока не создано надежных учреждений для содержания под стражей научников высокого уровня… А пора бы, — произнес Шершин.
— Хорошо, мы поняли, — сказали мы в унисон.
— Тогда до завтра, мне еще тут до утра сидеть, так что сладких снов, — пожелал нам Шершин, отключаясь.
— Иди спать, я посторожу. Мне еще отчет писать… — сказала Анна Сергеевна, достав из сумки ноутбук.
Да, она права… Хорошо, что есть две кровати…
— Все будет хорошо, завтра все разрешиться, — сказал я Алине.
Она посмотрела на меня с неверием и… Мрачным смирением… Не верит мне, думает обычные слова для успокоения…
— Я ведь вас знаю, вы сильнейший научник района С — Василий Князев… Наверное, мне конец… А я ведь так хотела стать похожей на вас… Сильной и независимой, но судьба жестока… Имею силу, но нет свободы… — сказала Алина.
— Завтра все решится, но поверь, все не так плохо, — произнес я.
— Посмотрим… — равнодушно сказала Алина, отвернувшись.
Эх, ложусь в кровать… Сон приходит быстро… Слишком я устал…
***
Зеваю… Ох сколько времени… Кажется я таки лег спать в одежде… Тс. Ладно, при помощи научной силы распрямлю, на сегодня сойдет. Уже двенадцать? Нехило я разоспался… Правда, лег спать я вчера часов в четыре ночи… Встаю… Слышу учащенное дыхание… Алина спит даже не укрывшись одеялом… Видимо, ей снится кошмар… Девочка многое пережила, а сегодня ее еще и судить будут. Есть ли в этом мире справедливость? Посмотрим. Но все же я, наверное, понимаю, почему бандиты решили сделать это с Алиной. Несмотря на малый возраст — девчонка уже обладает пусть и небольшими, но округлыми формами… Черт, чувствую себя не только скотиной, но и… Эх, ладно!
Так, Анна Сергеевна на кухне… Захожу в ванну, умываюсь. Прихожу на кухню, сажусь за стол напротив телевизора…
— С добрым утречком! Как спалось? — спросила Анна Сергеевна, не отрываясь от ноутбука, что-то читая в нем.
— Да, доброе утро… Более-менее. Что там пишут? — спросил я.
— Все СМИ, как и говорил ночью Шершин, заверещали о чудовищном нападении на Лагос… В некоторых приводится число жертв в два раза больше численности населения самого города… Мистика какая-то… А если серьезно, то судя по первой реакции, общество просто возмущено подобным актом. Все же нацистов у нас пусть и уже плохо, но еще помнят… А эти, с позволения сказать, «товарищи» очень их напоминают своими идеями и методами, — произнесла Анна Сергеевна, тяжело вздохнув.
— Ой, что ты там мнешься, проходи! — Анна Сергеевна подскочила к Алине, вставшей у двери на кухню.
— Но… Я же… — начала она.
— Да все нормально, что ты! — Алина оказалась обескуражена резкой переменой настроения Анны Сергеевны.
Она неисправима… В итоге Анне Сергеевне таки удалось усадить Алину за стол, хотя она и сильно смущалась этому. Но наручники не сняла, ибо всё же, видимо, опасается плохого контроля…
— Итак, мы сейчас позавтракаем и отвезем тебя к Шершину, я ему написала, он скоро будет готов нас принять… — произнесла Анна Сергеевна.
— К Шершину? — спросила Алина.
— Наш непосредственный начальник, — пояснила Анна Сергеевна.
— А разве он не просил приехать к нему часикам к четырем? — спросил я.
Сейчас же час дня… Рановато.
— Планы поменялись. Надо все сделать заранее. Суд же будет, помни, а там та еще волокита… — сказала Анна Сергеевна.
Алины сразу же опустила голову… Да, она совершила преступление, она могла не убивать тех людей… Это так с правовой точки зрения. Но все же в чем-то ее сложно винить со стороны морали. Хотя как раз тут возможны варианты. Но тем не менее, это травма, наверное, на всю жизнь…
— Не тушуйся, поешь, освежи голову, успокойся, сегодня у тебя будет сложный и важный день! — произнесла Анна Сергеевна.
— Да, хорошо, — робко сказала Алина.
Анна Сергеевна быстро раздала бутерброды с красной икрой. Алина вновь стушевалась, но потом взяла себя в руки и съела парочку. Ну хорошо, червяка заморили…
— Ладно… Ну что, ты готова? — спросила Анна Сергеевна.
— Да, я понимаю, что меня посадят, причем надолго… Я плохо знаю право, но никто не будет защищать бедную сироту… Но все равно спасибо, вы дали мне несколько часов спокойствия… — Алина опустила глаза.
Да, она убийца… Возможно, это аморально, но все же я могу ее понять как тот, кто также испытал травмирующее пробуждение силы, причем ее было гораздо сильнее… Надеюсь, Шершин сможет добиться справедливости… Хотя, будет ли она таковой по отношению к сожженным? Вопрос риторический… И очень сложный.
— Мы еще посмотрим, верь в лучшее и всё, возможно, будет хорошо, — попыталась подбодрить девочку Анна Сергеевна.
Мы вышли из квартиры и начали спускаться по лестнице, как…
— Ужас, что творится, девочек средь бела дня забирают! — хотела была начать кричать старушка.
У нее явно не очень хорошо со зрением, по крайней мере она не стала обращать внимания, что эта девочка не живет в этом доме…
— Здравствуйте, мы из КНБ, — сказала Анна Сергеевна, показав удостоверение.
— А… Ну если из органов… Но вы глядите у меня! — старушка погрозила нам клюшкой, но пропустила.
Страшные люди… Но корочку уважают. Интересно, что сделала бы эта старушка, узнав, что эта девочка убила пять человек. Пусть и с существенными смягчающими обстоятельствами. Вышли во двор. Более любопытных сограждан не встретилось, сели в машину, поехали к Шершину. Доехали быстро… За это время не проронили ни слова. Алина погружена в свои мысли еще сильнее обычного. Но это и немудрено, именно ей грозит десять лет лишения свободы. Все же в чем-то ее жалко. Девочка осталась без близких, родных, одна против сурового мира. Закон суров, но справедлив… К этой знаменитой и безусловно верной фразе стоит добавить небольшой штрих — закон суров, справедлив, однако судьбу сломать способен без труда.
Кажется, мы доехали. Повели Алину в кабинет Шершина. Постучали.
— Да, войдите! — послышался голос.
Мы вошли… Григорий Антонович? Он тоже здесь. Значит вот про какие связи говорил Шершин.
— Здравствуйте, Николай Степанович, привели, как и говорили! — сказала Анна Сергеевна.
Алина вышла вперед, смотря в пол. У нее не очень длинные волосы — всего лишь по плечи. Да что я так зациклился на этом?
— Ну здравствуй, Алина Шестакова, я Николай Степанович Шершин, уполномоченный района С по делам людей, обладающих научной силой, — представился Шершин.
— Григорий Антонович Синицын, майор КНБ, куратор людей, обладающих научной силой по линии КНБ, — представился Синицын.
— Здравствуйте, ну думаю я в представлении не нуждаюсь… Ваши сотрудники наверняка уже отправили вам все отчеты, — сказала Алина.
— И все же, присаживайтесь. Мы хотели бы услышать вашу историю из первых уст, — произнес Григорий Антонович, указав Алине на одно из кресел.
Я и Анна Сергеевна также сели. И как только Шершин каждый раз подберает нужное количество кресел? Мистика какая-то… Вновь Алина рассказала свою жуткую историю. Шершин и Синицын поморщились. Даже их эта история проняла…
— И все же, почему вы именно убили? Вы могли с помощью своей силы легко вырваться, не делая этого… Хорошо, мы можем понять убийство тех двоих, что вас держали, вы, вполне вероятно, не могли полноценно контролировать выброс этой силы… Но там также были те, кто стоял в стороне… В них пламя, по вашим словам, было направлено умышлено, — произнес Синицын.
— Я не контролировала себя в тот момент… Они тоже хотели бы меня… Просто были ниже в их иерархии… — сказала Алина, по лицу которой пробежала слезинка.
— Поверьте, я не выгораживаю насильников и тех, кто пытал вас и вашу мать. Эти люди омерзительны, но… Закон есть закон. Вы превысили состояние необходимой обороны, находясь под эффектом от длительного психотравмирующего состояния и влияния пробуждения вашей научной силы… Это смягчающие обстоятельства, но тем не менее. Вашу судьбу решит суд, прошу вас пройти за мной, — произнес Григорий Антонович.
Алина покорно пошла за Синицыном. В ее глазах было смирение со своей судьбой… Не на такой исход я рассчитывал… Я хотел подбодрить, но не… Сделать куклой. Что же я сказал или сделал не так? Анна Сергеевна похлопала меня по плечу. Синицын и Алина ушли.
— Николай Степанович, что с ней будет? — спросил я.
— Всё сложно. Атака Штайсера оказалась крайне болезненной… Но одна идея есть. Думаю, судья ее примет. У нас, конечно, не прецедентное право… Далеко не прецедентное, но, возможно, получится. Сошлемся на достаточно расплывчатый закон о ответственности в преступлениях, в совершении которых задействована сила науки… Попробуем по крайней мере, — произнес Шершин.
— Мне кажется, что может она и совершила преступление, за которое должна по закону понести ответственность и искупить, но… Посадить ее в тюрьму будет равносильно созданию собственными руками злого, обиженного на весь мир научника по типу Юлиуса Штайсера… Он ведь тоже стал таким именно после суда… По крайней мере так сообщает пресса, — сказал я.
Мало известно о нем, но как мы знаем, в 1997 году состоялся суд над ним. Именно там ему вынесли приговор в двадцать пять лет тюремного заключения, тогда при помощи своих сил ему удалось вырваться и поубивать целую кучу народа. Долго скрывался, нападая на города в Северной и Южной Америках, поговаривают, что именно он стал первым десятым уровнем. Потом он захватил самолет и вынудил пилотов привезти его в Африку. Там его след и обрывался… До сегодняшнего дня.
— В чем-то ты прав… Россия однозначно не хочет получить своего Юлиуса Штайсера, но справедливость все же есть… Искаженная, но есть… Я сделаю всё возможное, я понимаю ее потенциальную пользу, надеюсь на ее искупление на службе… Посмотрим, может все образуется, — заявил Шершин, разворачиваясь.
— Ты, кстати, будешь на суде в качестве свидетеля и одного из охранников, все же восьмерка прибавит уверенности в благоприятной исходе дела, Анна Сергеевна проводит тебя, — сказал Николай Степанович, уходя.
Вот значит как… Ну, посмотрим, как сложится злодейка-судьба…
***
Ну что я могу сказать… Основная часть судебного процесса прошла на удивление быстро. Стороны высказали свои позиции… Судья удалилась на составление вердикта и приговора… Я сижу рядом с Алиной на одном из стульев. Обеспечиваю безопасность. Классическое помещение в защитную кабину бессмысленно, так как она умудрилась расплавить практически все здание целиком… Если я не смогу удержать огонь, то бронестекло не остановит подобную температуру. Никак. О! Вот и судья… Ну посмотрим, сдержит ли Шершин свое слово…
— Всем встать, суд идет! — проговорила помощник судьи и все встали.
Судья прошествовала к своему месту, села. Вздохнула.
— Именем Российской Федерации… Суд города Москвы вынес вердикт… — судья начала зачитывать длинный приговор…
Долго… Когда уже к сути? О, кажется уже почти все.
— Руководствуясь принципами уголовного законодательства Российской Федерации суд постановил: Признать Алину Алексеевну Шестакову виновной в совершении преступлений, предусмотренных… — судья долго читала приговор…
Неужели Шершин солгал?
— Учитывая малый возраст подсудимой Алины Алексеевны Шестаковой, предварительное совершение противоправных действий по отношению к матери Алины Алексеевны Шестаковой и к самой подсудимой, а также вызванного потерпевшими неконтролируемого душевного состояния подсудимой, вызвавший пробуждение ее научной силы, суд постановил: Приговорить Алину Алексеевну Шестакову к семи годам лишения свободы, однако ввиду ее особо выдающих способностей в рамках научной силы, делающие невозможным ее классическое содержание под стражей, учитывая раскаяние подсудимой в содеянном и прочие смягчающие обстоятельства, суд считает возможным замену данного наказания помещением Алины Алексеевны Шестаковой под особый надзор Комитета Национальной безопасности Российской Федерации и особой группы уполномоченных по делам людей, обладающих научной силой, города Москвы, с ограничением ее досуга, посещения массовых мероприятий, установление особого комендантского часа и иных мер, предусмотренных Комитетом Национальной безопасности Российской Федерации и особой группы уполномоченных по делам людей, обладающих научной силой, города Москвы на срок в семь лет. Подсудимая или ее защитник имеют право подать апелляцию на данное решение суда в течение одного месяца с момента вынесения этого приговора, — судья церемониально стукнула молоточком.
Сначала на лице Алины были слезы, а потом… Неверие. Неверие, что несмотря на ограничение у нее будет шанс доказать свою пользу для общества. Шанс не быть просто очередной преступницей-научницей, подобной Юлиусу Штайсеру.
— Встаньте, осужденная, — потребовала судья.
Алина встала.
— Вам понятен приговор? — спросила судья.
— Да, ваша честь, — ответила Алина.
— Отлично, надеюсь, что этот приговор был не зря… — очень тихо себе под нос сказала судья, но я смог расслышать обрывок этой фразы благодаря развитой силе науки.
— Замечательно. Осужденную освободить в зале суда и передать соответствующим органам. Заседание окончено! — заявила судья.
Возможно это не самый справедливый исход… Все же она убийца. Но сегодня ее мир был спасен. И возможно, многие гипотетические жертвы ее будущего зла были предотвращены. Шершин правильно сказал: «Нет истинной справедливости для всех, мы можем к ней лишь стремиться…» Бесспорно, решение крайне политическое, четко в пользу интересов органов… И в нем нет никакого желания помочь. Искреннего уж точно. Просто желание КНБ найти себе благодарного сильного научника для борьбы с многочисленными расплодившимися криминальными организациями. Научника благодарного, да и выбора у которого особо не будет… Но все же, возможно, это решение наилучшее, так как предотвращает будущие возможные жертвы, дает пользу государству и обществу, в виде исправившегося научника, но тем не менее и дает воздаяние за содеянное. Посмотрим, к чему это приведет…
***
Мы вновь в кабинете Шершина. Алина расплакалась, но это были слезы счастья. Также зашел и Синицын. Видимо, сейчас будут посвящать девушку в сотрудничество… Ну, помощь физика-огневика в битвах будет полезна… А вот против обычных людей ей лучше не сражаться, ибо сожжет.
— Ну вот, я тебе говорила, что все будет хорошо, а ты сидела грустная-угрюмая, меланхолии предавалась, понимаете ли, в таком-то возрасте! — Анна Сергеевна шутливо дергала Алину за волосы.
— Ай! Анна Сергеевна! Прекратите! Больно же! — с Алины сняли наручники, удерживающие силу, но пока что выброса нет.
У Анны Сергеевны шестой уровень не только в физике, но и в биологии… Это и объясняет ее аномальную регенерацию.
— Анна Сергеевна, действительно, давайте сначала делом займемся! — произнес Григорий Антонович.
— Да, вы правы, извините! — сказала Анна Сергеевна, усаживаясь в кресло.
— Галочка, сделайте чайку! — крикнул Шершин своей секретарше.
— Хорошо, Николай Степанович! Секундочку! — ответила Галина.
— Ну что же, а мы пока начнем. Я думаю, ты, Алина, прекрасно понимаешь, что без нашей… Гм, помощи ты бы отправилась на эти семь лет в колонию для несовершеннолетних, а не отделалась подобной «угрозой пальчиком». За это можешь благодарить Николая Степановича, я просто по должности здесь нахожусь, но главный в районе С по делам людей-научников не я. Николай Степанович, вы просто старше меня по званию и опыту, — произнес Григорий Антонович.
— Да, я, правда, больше занимаюсь работой в верхах, но за всеми остальными направлениями также слежу и помогаю чем смогу… — добавил Шершин.
— У меня вопрос… Почему КНБ заинтересовано в научнике моего уровня так сильно, что спасает от тюрьмы? Есть же десятые уровни, которые могут заменить сотни таких как я… — спросила Алина.
— Понимаешь, большинство десятых уровней люди крайне своенравные и сами в себе. Нет, они выполняют некоторые просьбы, но не более того. С обычной шпаной они не борются, с крупными криминальными организациями как повезет… Нам нужна гораздо более надежная сила. К тому же десятки — скорее фактор престижа страны. Они сосредоточены в центральных районах городах и лучших ВУЗах, ведут там свою жизнь, развиваются… Нас это устраивает, но все же нам нужна постоянная сила собственного реагирования, при помощи которой мы сможем ликвидировать угрозы наподобие той криминальной организации жертвой которой стала ты и твоя мать. Вот и все, — без обиняков ответил Григорий Антонович.
— Не стоит воспринимать КНБ как безусловное зло, как это ошибочно делают некоторые наши сограждане. Да, кто-то занимается грязной работой, но кто-то борется с терроризмом, преступностью, международными злодеями… Разве это не благо? — продолжил Шершин.
— Да, вы правы… К тому же с моей стороны наверное лицемерно будет осуждать КНБ, да и неблагодарно… Так в чем будет заключаться моя работа? — спросила Алина.
— Ничего такого. Я думаю тебе и самой будет по душе такая работа. Просто изучение твоей силы… И борьба с той организацией и прочими подобными угрозами. То, что мы разгромили ночью было лишь одним из отделений… Ну как, не против с нами сотрудничать? — спросил Григорий Антонович.
— Да… Я согласна! — согласилась Алина.
— Это замечательно, вот только мы думаем привлекать тебя, Василий, и тебя Алина к оперативной работе… Инцидент с этим зданием показал, что будь там даже самые тренированные наши сотрудники из доступных, многие бы погибли из-за обрушения здания… А помощь научников высокого уровня по прогнозам аналитиков позволит этого избежать. Мы ценим своих сотрудников и надеемся на вашу помощь, — сказал Григорий Антонович.
Так вот что он имел ввиду под борьбой с этой организацией? Это безусловное зло, которое необходимо победить. Они уже практически сломали одну судьбу. Если их не остановить, то таких девочек и мальчиков может стать уже несколько десятков, а то и сотен.
— Я согласна, — проговорила Алина, опустив взгляд.
Взгляд в котором четко прослеживается невероятная ненависть. К бандитам, разумеется. Вот только существует небольшая проблема…
— Николай Степанович, Григорий Антонович, понимаете, мы же несовершеннолетние и… Разве привлечение нас к подобному виду службы не противоречит законодательству? Не создаст ли это проблем? — спросил я.
— Нет. Дело в том, что с сегодняшнего дня начинает действовать официальная программа «Изучение научной силы несовершеннолетних в экстремальных обстоятельствах» при правительстве. Формально это было возможно и раньше, но теперь присутствует эта служба, дающая фактическую возможность для этого. Связано это с, как не трудно догадаться, с атакой Юлиуса Штайсера на Лагос. Правительство после этого начало шевелиться активнее, реализовывая еще старые проекты, а большинство научников уже расползлись по различным организациям. Поэтому, и была создана эта служба. Пусть на опасные задания отправлять никого не собираются, об этом даже речь не идет, но вот на помощь в битве с другими научниками участие крайне приветствуется. Как-то так, — ответил Шершин.
— Понятно, тогда… Я тоже согласен, — не остался в долгу и я.
— Хорошо, держи, это ведомственный телефон, не используй его в личных нуждах, пожалуйста… А теперь, помимо всего прочего, мы должны провести проверку твоей силы… Официальное мероприятие, но необходимое, — произнес Шершин.
Мда, работать с людьми умеют. Алина сейчас им скорее всего очень благодарна… Работа в КНБ, конечно, не самая честная и справедливая, как и в любой спецслужбе, но в меру своих сил позволяет бороться со злом. Причем со злом безусловным — откровенным криминалом и террористами всех мастей.
— Я поняла. Хорошо, давайте проведем, вот только где? — спросила Алина.
— Пройдем, — Шершин поманил нас всех к знакомому лифту.
Прошли пару коридоров, спустились вниз на уже знакомый плац. Посмотрим, какова твоя сила, Алина! Мне самому интересно. Ведь в нашем противостоянии у нее даже были шансы на победу. Если бы она выжгла весь воздух и смогла бы увернуться от моего удара на полной скорости.
— Мы уже разместили несколько сканеров, необходимо выяснить в каких пределах ты можешь создавать огонь, а также насколько он может быть максимально горячим… Василий, изволь разместить защиту и поддерживать ее, на всякий случай, — сказал Григорий Антонович.
— Хорошо, я поняла, что делать? — спросила Алина.
— Так, направь-ка минимально сильный огонь, который только можешь создать вон в ту сторону, — произнес Николай Степанович, указав налево.
Расчет. Я создал мощные щиты при помощи аналогии права. Надеюсь их хватит.
— Хорошо, — Алина сосредоточилась и из ее руки полился огонь.
— Ох… Алина, я же просил минимально сильный! Восемьсот двенадцать градусов по Кельвину или где-то пятьсот тридцать девять по шкале Цельсия! — произнес Николай Степанович.
— Я не знаю! Слабее не получается… Будто барьер какой-то… — сказала Алина, прикусив губу.
— Ладно, если будешь бить минимально, то особо пострадавших не будет, при кратком воздействии особенно… Но все же остерегайся… Ладно, а какова максимальная сила? — спросил Григорий Антонович.
— А куда бить? — спросила Алина.
— Я везде поставил щиты, — сказал я.
— Вон туда, — Шершин показал на другой конец плаца.
Алина начала пытаться разозлиться… Эмоции помогают научникам легче и сильнее высвобождать свою силу. Особенно недавно пробудившимся. Ничего себе! Мои щиты ощутимо просели!
— Две тысячи восемьсот сорок три Кельвина, многовато… Да это, кажется, как в звезде! Пусть и очень маленькой. Будь осторожна в применении своих сил! Заслуженная семерка, вот только… Ты не можешь полноценно контролировать свои силы… Так бы была бы слабая восьмерка, ты можешь еще какую-то силу вызвать? — оценил силу Алины Шершин.
— Нет, не получается… Не отзывается, — сказала Алина после некоторого раздумья.
— Значит только сильный физик семь… Бывает, не всегда сила науки развивается в человеке пропорционально… Это мы в том числе и пытаемся выяснить, — сказал Николай Степанович.
— Да, я согласен с вами Николай Степанович… Сила научников — что-то удивительное. Я так и запишу в отчете, что очень могущественная семерка… Надеюсь, ты научишься более полно контролировать свою силу… Все же мы не хотели бы лишних жертв, — произнес Григорий Антонович.
— Не волнуйтесь, я выучила этот урок, — ответила Алина.
— Это хорошо, вот держи, — из-за пазухи Шершин достал кейс.
— Что это? — Алина недоверчиво повертела кейс в руках и открыла.
Там оказались деньги…
— Тут двести тысяч, сто за регистрацию, сто за исследования, — глаза Алины округлились.
— Двести?! — спросила Алина недоверчиво.
— Да, именно столько ты будешь получать за сотрудничество с нами и участие в научных экспериментах, — ответил Шершин.
— Но… Это же… Огромные деньги! Моя мама в год получала меньше! — сказала Алина.
— Правительство России ценит научников высокого уровня, желающих сотрудничать с правительством или отдельными органами власти. Мы стремимся избежать преступности в вашей среди и это относительно получается… Мы все же учимся на ошибках, как своих, так и чужих, — заявил Григорий Антонович.
— Ладно, думаю вы все устали, так что, Анна Сергеевна, будьте добры отвезите их по домам… Как никак сегодня был сложный день, — произнес Шершин.
— Скажите, а где я буду жить? — спросила Алина.
— Пока что поживешь у Василия на ведомственной квартире, пока мы не оформим тебе твою… Я же думаю ты не против? — спросил меня Шершин.
Да, Алине нужно жилье, а я все равно в ведомственной не живу…
— Нет, я не против, пусть Алина там останется на столько, насколько нужно, — ответил я.
— Замечательно, ну ладненько, тогда давайте, Василий, Анна Сергеевна, подготовьте Алину к завтрашним занятиям в школе. Все же ты теперь там официально числишься и тебе желательно посещать занятия… Образование — вещь полезная не только для развития силы науки, но и просто в жизни! — сказал Шершин, улыбнувшись.
— Да, вы правы! — произнесла Алина, смутившись.
— Ничего, в первое место, куда мы пойдем, Алина, будет магазин! Ибо тебе надо купить обновку! — добавила Анна Сергеевна.
Садясь в машину, я уже четко знаю, что все же несмотря на несправедливость и порочность мира во многом он может быть человечен. Пусть, мы и не правы в этом случае с точки зрения закона, но с моральной… Все не так однозначно, как и все в этом мире. Ибо он не делится на черное и белое… Но все же я верю, что в моей работе будет больше белого и светлого, чем черного. Пока так и есть… А что еще нужно для истинного счастья? Не знаю… Но, возможно, скоро я найду ответ на этот вопрос…
