***
Алина Шестакова. Некоторое время спустя. Первая битва с Чикановым была страшной. Вторая же — ужасной. Я была бесполезна. И мишенью, объектом для атаки. Василий пытался что-то сделать, контратаковал, юлил как мог. И я не могла ему ничем помочь, в результате чего он также проиграл. Без Кортеса — чувствую он бы не отпустил нас «просто так». А зная нрав Чиканова он бы точно сделал нечто ужасное. Он способен. Мое пламя было неэффективным. И в первый раз, и во второй. Мне не хватает скорости и мощности атаки. То есть даже если я попаду — мой максимум «слегка подпалить шкуру» регенератора, но никак не сделать ему нечто действительно неприятное. А он ведь еще и быстрее… Это отрезвляет. Я открыла глаза. Вчера вечером, придя в общежитие, я просто завернулась в одеяло, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Так и уснула. И так уже четвертый день подряд. Ведь не спаси меня там Василий, я могла бы остаться инвалидом на всю оставшуюся жизнь… И самое противное — не с кем мне особенно поделиться своей слабостью. Ибо это будет выглядеть. Издевательством. Ибо я — седьмой уровень, пусть и самый первый, но уже проявившийся старший уровень. Я не развивала свою силу с третьего-четвертого уровней. Нет. Я сразу пробудила ее в максимально возможной форме… Ибо перепрыгнула через множество «промежуточных» стадий. И утверждение, что мне «не хватает силы» не может быть воспринято как-то иначе. Но проблема то продолжает оставаться таковой! Ибо как победить Чиканова я все еще не понимаю… А судя по всему — это обязательно. Ибо никто посылать за ним Безухова или кого-нибудь еще из десяток не собирается. Кортес же просто прогнал его, но не причинил никакого серьезного вреда. — Опять хандришь? — спросила меня Томори. Она так сияет позитивом и счастьем… Будто бы все всегда хорошо. — Да… Я что-то расклеилась. Из-за работы, — поспешно добавляю, избегая дальнейших распросов. Григорий Антонович вполне себе точно меня проинструктировал, что распространяться про работу подробнее с Томори не стоит. Ну кроме чего-то общеизвестного… — Да, я слышала, что после атаки криминальной организации Биобога на нее ополчились буквально все ваши службы. Каждый день сообщают о новых арестах. И это показывает как глубоко они проникли в общество. Что с этим нарывом надо покончить, — сказала Томори. И с ней сложно спорить. Вот только почему на поимку Чиканова не отправили кого-то посильнее? Безухов легко бы его одолел, не напрягаясь. Да и любая другая десятка. И от Кортеса он просто сбежал. В общем сил-то явно хватает. Но послали почему-то нас. Это вызывает некоторые вопросы. — Он силен. Чертовски силен. У семерки практически нет шансов даже задеть его, не то что причинить ему какие бы то ни было неудобства, — добавила я, опуская взгляд. Еще во время первой битвы он покрыл себя какой-то органикой и не горел. Не думаю, что при серьезной битве вместо яда он не сможет синтезировать что-то мешающее моему пламени гореть. А это означает одно — мне нужно каким-то образом повысить универсальность силы. Научится управлять не только огнем… Я — физик, но возможно стоит рассмотреть что-то из теоретического пласта, попытавшись найти этому всему практическое применение? Как минимум самое простое — попытаться не повышать температуру, а понизить ее… Либо же улучшить свое владение теплом. Это две линии улучшения, которые мне стоит рассмотреть. — Алина, а каков он, девятый уровень? — спросила меня Томори. Понятное дело, что мы все видели Лидову… Но это настолько абстрактно и превышает наши возможности, что оценить эту пропасть не представляется возможным на данный момент. Просто потому что между ней и Чикановым лежит не меньшая разница, чем между ним и нами. — Это… Будто бы стихия, мне не очень хватает словарного запаса и фантазии чтобы описать это могущество… Представь себе невероятную скорость, быстрее чем я могу уследить за ним, а я ведь сама могу быть очень и очень быстрой, разгоняя свои чувства! Но это не все, огромная сила удара, способная повалить вековое дерево, преобразование органической материи из буквально ничего… И это он еще не был серьезен. Так и до конца не был, — ответила ей я. — Одним словом: монстры? — уточнила Томори. Я, не задумываясь, кивнула. Иначе их и описать сложно… Вот только каким же чудовищным могуществом тогда обладают десятки! Страшно даже представить. Томори вздохнула. К счастью — сегодня не учимся. Единственное, Григорий Антонович вернулся из отпуска, но он обещался поговорить со мной тут… Так сказать, чтобы не дергать. Хотя есть ощущение, что он так делает только потому, что хочет посмотреть на все происходящее «своими глазами». Либо директивы внутренние у них такие, кто знает… Законный же выходной прошел… Никак. Вот просто никак. Немного поболтали с Томори, покушали, обсудили домашку. Все было обычно, пока мне таки не пришло сообщение от Григория Антоновича, что он ждет меня в административном крыле. Как там? Ни пуха? К черту! Я пошла к его кабинету. Немного помялась перед дубовой дверью, которая, однако, когда я все же решилась постучать, на ощупь оказалась сделана из какого-то пластика. — Да-да, заходите! — послышался голос Григория Антоновича. Слегка басовитый, но при этом достаточно приятный на слух. Открыв дверь, я увидела мужчину, разбирающего какие-то бумаги из картотеки, стоящего спиной ко мне. Зеленые стены будто бы незримо поддавливали на меня. Он обернулся и жестом пригласил меня присаживаться на кресло, стоящее напротив стола. Сам же он взяв одну из папок уселся на свое. — Чаю? — предложил чекист, будто бы стараясь выглядеть дружелюбно. Хотя я помню, что он мне сказал еще при нашей первой встрече… Он был вежлив… Но явно не доволен всей ситуацией. Ему не нравится сотрудничество с научниками без «чистой» биографии. Да и возиться то со мной стали только из-за моего седьмого уровня, что довольно обидно. Ведь КНБ изначально рассматривало меня не как на человека, а в качестве ресурса. Однако стоит ли удивляться? Все же это большая и неповоротливая организация, да и спецслужба к тому же. — Да, спасибо, черного, пожалуйста, — поблагодарила я его за предложение, он же поставил передо мной кружку с заваренным черным чаем. Ему от меня что-то нужно? Хотя наверное тут будет правдой сказать, что им от меня всегда что-то нужно… — Как ты понимаешь, последние события заставляют нас всех беспокоиться. Мы понимаем, что Чиканова вам не одолеть. Он просто выше уровнем. Это нормально. Но то, как он пытается с вами расправиться наводит на мысли об опасности. Помни, ты живешь вместе с иностранной обучающейся, которая уж точно не сможет себя защитить от головорезов «Биобога». По линии КНБ к вам приставили Кортеса не просто так, он в том числе должен защитить вас от наиболее… Тяжких последствий. Я думаю ты видела, как Чиканов дернулся от него. Помните, вам не надо пытаться все решить самостоятельно… — начал Синицын говорить довольно банальные вещи. И с ним сложно не согласиться… Вот только почему-то это «вам не надо пытаться все решить самостоятельно» так ранит внутреннюю… Я даже не знаю. Гордость? Наверное, да. — Да… Но почему нельзя решить проблему… Радикально? — спросила я, явно намекая на помощь кого-то из десяток. Безухов сделал из Чиканова отбивную за пару ударов. Что бы с ним сделала Лидова — даже подумать страшно. Да и исход битвы с любой другой десяткой вряд ли был бы иным. — Кхм… Понимаешь, мы не можем приказать десятым уровням… А то, что считает начальство — не наших умов дело, — жестко обрубил эту линию разговора Григорий Антонович. — Значит только не подставляться и удвоить тренировки? — спросила я. — Вот видишь, ты уже сама все понимаешь, — ответил Синицын, помешав в чашке сахар, а после отпив чаю. И меня такое понимание не сильно обнадеживает! Но видимо делать нечего… — Как кстати объект обживается? — спросил Григорий Антонович. Я сглотнула… Такое отношение несколько претит. Ведь Томори считает меня если не подругой, то приятельницей уж точно. И я вот так говорю о ней с мужиком из спецслужб. Не вдохновляет! — Эм… Все нормально, Томори чувствует себя в порядке, мы говорим о жизни, я не распространяюсь про прошлое кроме некоторых очевидных деталей, учимся… Ну… Смотрим сериалы, недавно она показала мне их аниме, — скомкано рассказала я. Синицын чему-то кивнул в своих мыслях. — На будущее — только объект. Заруби себе на носу. Не произноси имя наблюдаемого. Плохая примета, — вновь с нотками стали произнес Григорий Антонович. Но видимо мой, с позволения сказать, «доклад» его удовлетворил и пытать дальше он меня не стал. Видимо, углядел то, что мне проблематично об этом говорить… И это хорошо… Ведь рассказывать о чем-то подробнее… Как бы я после этого Томори вообще в глаза смотрела? Это ведь самое настоящее предательство? И тут меня укололо, будто иголкой, чувство сомнения… А ведь это и был план Шершина и Синицына изначально. Они просто приставили меня к девчонке, чтобы… Стабилизировать меня? Иметь относительно сильного научника рядом с «объектом», который должны прикрыть? Наверное… И это грустно… Ведь они не видят в ней или во мне людей… От своего бессилия хочется плакать, но я сбросила лишь одну маленькую слезинку, выходя из кабинета майора. Ведь я была недостаточно сильной, чтобы определять свою судьбу самостоятельно… Чтобы мне не говорили их сладкие речи!***
Тем временем. В одном загородном доме. Черная машина с тонированными стеклами подъехала к одной даче. Очень необычной даче, ведь недаром она находится в «чекистском» районе. Ибо ею владеет таинственный мужчина, о котором ходят самые разнообразные слухи. Один страшнее другого. Из машины вышла девушка и по-особому постучалась в дверь. Ей открыли, она прошмыгнула и дверь моментально закрыли. Она прошла в прихожую, сняв свое пальто. Ее встретил мужчина неопределенного возраста в темных очках и классическом костюме. — Проходи… Итак, что ты смогла выяснить? — спросил суперагент свою подчиненную. Та вздохнула. — Он волк в овечьей шкуре. Прямо как и я. Волк может одеть шкуру овцы и овцы его не заметят. Вот только для другого волка от него будет нести кровью. А больше всего меня волнует, откуда Чиканов его знает… При этом мы не имели и понятия о нем… Он назвал его «призраком», — сказала Зигсид, потирая свои синяки и уже зажившие раны. — «Призраком»? Ох нехорошо это… Несколько лет назад была проблема с расширением межгосударственной преступности. Был очень крупный синдикат под руководством преступного авторитета Лауры де Гонсалес. Научник десятого уровня поставила итак дышащий на ладан криминальный мир под свою власть. Они организовывали похищения, убийства… Много всякой грязи… Однако… Во время своего визита в постсоветское пространство для проворачивания особо-крупной сделки она была убита. После чего ее криминальная империя распалась, рассыпалась как карточный домик. И ее ликвидировал некий «Призрак»… Чиканов по сути получил власть от Гонсалес. «По наследству». У Гонсалес была очень сильная способность — она могла со временем приобрести иммунитет к чему угодно… Видимо, у призрака есть способность, которая смогла убить ее сразу. Ведь не было никаких разрушений… Зигсид, не провоцируй его… Если выводы верны — он опасен. Очень опасен, — произнес Тайфун, отщелкав пальцами пять раз. Зигсид недовольно рыкнула. Она знала, какими монстрами бывают научники десятого уровня. И как тяжело их одолеть даже с применением всего спектра «грязных» трюков. А Кортес судя по всему уже давно способен убивать таких монстров. Нет, она ни в коем случае не верила, что он сражался честно… Скорее всего у него что-то есть. Какая-то мощная способность, которая позволила ему убить ее за один-два удара. Иначе не сильно понятно, как он обошел ее адаптацию. Но вот если вместо праздных разговоров не о чем он нанес неожиданный удар… Тогда все сходится. Судя же по битве с Чикановым — обьективно не сильнейшим девятым уровнем — для нее битва с десяткой закончится очень и очень печально. Это несколько удручает подчиненную суперагента, но что поделать? Такова жизнь. — У меня плохое предчувствие, я почти уверена, что подружка «объекта» сливает информацию Чиканову и его головорезам. Больше тупо некого, а это «алиби» — смешнее некуда. А если он бросится ее «спасать», то… Сливаем объект? Или… — спросила Зигсид. Тайфун ответил, не задумываясь. — Или. Нам нужно получить информацию про Scienttotus из… Первых рук, так сказать. Поэтому сценарий битвы нам выгоден… Подстрахуй объекты. А я разберусь с ним на обратном пути, когда он будет пытаться спрятаться вновь в глубокой норе, — произнес Тайфун, откидываясь на спинку кресла. Зигсид поиграла желваками, явно выражая свое недовольство всем происходящим. Уж очень ее не прельщала перспектива быть «нянькой» очередных «супергероев». — Ну делать нечего… — тяжелый вздох, — можно хоть перестрелять этих бандитов? Пусть детишки понюхают крови? Или даже… Пусть они сами? Повяжем их кровью и используем& Тайфун невидящим взглядом посмотрел на нее… И ему это не сильно нравилось, но… План неплохой. В одном Мейсер прав… России нужны сильные научники. Готовые, если будет нужда, замарать руки. Иначе — на кого оставлять страну? Снова ждать «гонок на лафетах»? — Мы не будем заставлять их это делать — это навсегда испортит отношения. Которые нам могут пригодиться. И в случае вины Мейсера, так и его невиновности во всем происходящем и просто усилении своих позиций верными научниками. Но нам нельзя отдавать ему эту сферу. Когда Мейсер ушел со своего вполне себе общепризнанного поста «серого кардинала» — все восприняли это как победу… Но это была глупость. Ведь он смог увидеть то, на что тогда многие не обратили внимание: научная сила с каждым годом все глубже проникает во все сферы жизни. И кто контролирует ее — контролирует и все остальное общество. Мейсер же подгреб под себя сначала многих взрослых научников, а теперь еще и детей… Да, у нас есть один союзник среди десяток, который обязан лично мне, но он один. Как бы то ни было. И этого слишком мало для хоть какой-нибудь конкуренции, — сказал Тайфун с несколько стальными нотками в голосе. Зигсид поняла: никакой самодеятельности. Учитель не одобрит принуждение детей к чему-то аморальному… Но вот подтолкнуть их к этому… — Ваш… Друг, смог бы победить Гонсалес? — спросила Зигсид. — Да, — лаконичный ответ. Ее смущало количество тайн у ее учителя… Он явно что-то скрывает… Даже от нее… Нет, она понимала, что он сильнее… Но простая сыворотка не может дать такого эффекта… Впрочем, лишних вопросов она задавать не спешила… Это не ценилось в их среде. — Я думаю, я знаю, кто из этих детишек, раз уж Мейсер нашел в них что-то, может наиболее легко попасть под наше влияние, да и из ее досье это очевидно, — сказала Зигсид. Тайфун кивнул ей, призывая продолжать. — Девочка, управляющая пламенем избежала тюрьмы только милостью Мейсера. Она полностью зависит от воли «начальства», впрочем, быстро смирившись с этим… Я думаю, если ее мучитель и едва ли не насильник будет в уязвимом положении — убедить ее «переборщить» будет несложно, — добавила она, улыбнувшись уголками губ. Немного подумав, Тайфун все же с ней согласился кивком. Да, это немного грязно, но они все равно собирались почистить криминал… А уж с пользой для себя это сделать — игра стоит свеч. Особенно, если они выяснят, чем же именно эти дети так заинтересовали Мейсера, что он им аж выдал целый свой номер… — Я буду страховать. А пока — нам стоит подождать, пока развернуться основные события… Есть у меня предчувствие, что ждать осталось недолго. Будь наготове, — напутственно сказал суперагент. Зигсид лишь ухмыльнулась. — Я хорошо выучила ваш самый первый урок, учитель, — ответила та, изящно поклонившись и немного нервно рассмеявшись. Ведь тогда ее учитель показал ей, что одна ошибка может стоить ей жизни, навсегда оставив ей шрам на спине. Ничего опасного, но если бы он закончил движение — она была бы трупом… И это спокойствие вкупе с мастерством тогда покорили сердце и желания юной девушке, целью которой стало «быть лучше»… Стать сильной… И помочь очистить эту страну от врагов, предателей, вычистить всю эту гниль… С чем она и помогает своему учителю со всем рвением и даже, можно сказать, удовольствием!***
Где-то в Азии… Лей Ди Хуа. Япония. Страна Восходящего Солнца. Одно из самых неоднозначных государств в истории. Но одновременно и серьезная, значимая часть всего мира, постепенно, с невероятным скрипом, но объединяющегося против врага. Или же врагов, если теория Симмонса о том, что некто «сдержал» Штайсера истина. Есть конечно и альтернатива — как истинный садист нацист решил оставить нацию, по его мнению, нанесшею смертельное оскорбление ему на «сладенькое». Но это вряд ли, он слишком… Нетерпелив. Я и Мингжу прибыли в эту страну вовсе не из-за праздного любопытства. Разговор с членами правительства происходил… Сложно. Они не верили в реальность угрозы, нависшей прямо над их собственными головами! Все подозревали меня в подлоге. Разумеется, я им не сказал про «источник» информации. Просто потому что Симмонсу они бы не поверили никогда. Заслуженно, но глупо. С большим трудом, используя все свое красноречие и приводя множество фактов важности избавления мира от угрозы, мне удалось их убедить хотя бы попытаться поговорить с сильнейшей десяткой Японии. Я и Мингжу спускаемся на лифте на подземный полигон. Изуми Аянами, двадцать три года, крайне рано достигла десятого уровня за счет постоянных тренировок. Более того, даже после достижения вершины — она продолжила развиваться. Что и обеспечило ей нынешнее шестое место в общемировом рейтинге научников и потенциал достичь экстракласса. — Надо же, надо же… Все-таки пришел! — послышался насмешливый голос. В дальнем углу комнаты, присев на колени, расположилась девушка в топе и белых распущенных внизу штанин брюках. Которые, строго говоря, таковыми даже назвать сложно. Ее темные волосы собраны в небольшой хвост, в руках же она держит… Игрушечный световой меч. И только научнику будет понятно, что она в любой миг может сделать его настоящим. На ее лице застыла предвкушающая ухмылка. — Добрый день, мисс Аянами, — сказал я, кивнув. Та недовольно цокнула. — Без телячьих нежностей. Это ты со своей обсуждай. А со мной — мне уже все сообщили, что ты собираешь… И я не пойду за слабаком. Я должна посмотреть на то, что ты из себя представляешь, — произнесла она, а на ее лице расцвела улыбка. Жаль, но ожидаемо. Она действительно верит в психологию «сильнейших» и «избранных». Что люди идут лишь за ними и это правильно. Я поморщился. Проблема в том, что Аянами может быть полезна. Крайне полезна. Битва же может выявить некоторые грани ее силы. Я больше люблю использовать силу слова и убеждения. Но здесь они бессмысленны. Поэтому, увы, но придется биться. Я кивнул Мингжу. Мы обговаривали этот сценарий, так как он был наиболее вероятным согласно ее прогнозам. — Значит ты хочешь собирать свои зубы после схватки? Лежать в луже собственной крови? — спросил ее я. Это — лишь часть плана. Такие люди как она приемлют лишь власть условного «крутого». В их представлении. Поэтому, для получения большей отдачи, такого придется сыграть. По началу, по крайней мере. Моя задача состоит не в том, чтобы победить ее максимально быстро — у меня есть несколько идей. Например — скорость. Или же создать миллионы концепций вокруг, просто залив ее «количеством». Да, это будет победа. Но она не будет эффектной в ее представлении. Ей нужно, чтобы у нее прошел мороз по коже от того, что она разминулась со смертью, чтобы она поняла, что я могу себе позволить с ней просто играться. Только так она меня признает. Действительно признает, а не сделает вид, в тайне ненавидя, считая что у нее был бы шанс, будь у нее выше скорость тела или мышления… Она пойдет за тем, кто стоит выше уровнем, чем она сама. За тем, кого она не имеет шансов догнать без того, чтобы буквально преодолеть саму себя. И именно таким противником должен стать я. — Как высокомерно… А ведь еще год назад ты был выше всего на десяток-другой пунктов. Это бой один на один, здесь не пройдут твои хитрости, какими ты победил Апостола… И я в отличие от Симмонса не заплыла жирком! Поэтому не думай, что я не сотру эту надменность с твоего лица! — сказала она мне. Мингжу отошла… Все идет по плану. Аянами создала катану при помощи силы литературы, после чего бросилась на меня. Я же просто уклонился от удара по касательной, затем еще раз и еще. Но затем — я просто разорвал саму ткань реальности, разделив лезвие на две неровные половинки. Японка посмотрела на меня как на врага народа, разрывая дистанцию. — Знаешь, у тебя очень, очень паршивая сила. Стирание из реальности объекта бытия выглядит как что-то невообразимое… Вот только кто сказал… Что я буду играть по навязываемым тобой правилам? Ты думаешь только у тебя есть сила? — спросила меня она. Внезапно мир начал преображаться… Каждый цвет, оттенок вокруг начал буквально истлевать, обращая мир вокруг в царство бесцветия. Лишь восстановленный клинок Аянами буквально освещал все вокруг настоящим буйством красок. А в следующий миг оттенки вернулись, катана же японки стала красной, будто бы сделанной из крови. — Ну что ж, поиграем в угадайку! — крикнула она, однако нападать не спешила. А вот и ее особая сила… Игры. А в комбинации к ее способности создавать она становится действительно опасной. Ведь она может гипотетически нанести мне опосредованный урон, который я не смогу стереть из реальности. Точнее просто не успею. Похоже, что эта кровь потому и жидка. Я могу стереть из реальности в определенной области, чем она больше — тем дольше. А жидкость можно преобразовать в газ… Хороший план. Она сказала угадайка… Не нравится мне ее ухмылка. Буквально за секунду до того, как на моем прежнем местоположении вырвался гейзер из раскаленной добела субстанции, отдаленно напоминающий кровь, я отпрыгнул. Значит создала этот гейзер с помощью литературы… Миг и вся выделенная «кровь» начала испаряться, ведь я использовал концепцию непротивления, отрицая насилие и пролитую кровь как один из его элементов. Аянами недовольно цокнула. — Белый! — крикнула она и ее клинок вмиг стал неестественно белым. Такого оттенка просто не бывает! Миг — и ее клинок обратился в тысячи пучков света, от которых я уклонился только благодаря мгновенному использованию классовой борьбы. Ведь благодаря этой концепции — я могу предсказывать интересы своего противника, после чего обращать в ничто, посредством причисления данного интереса к «буржуазному», несправедливому, сводя на нет любое его преимущество надо мной. Особенность «белой» фазы ее игры в невероятной скорости атак, равной световой, от которых невозможно уклониться. Если не использовать хитрость. Следующая же ее атака, буквально заполнившая весь полигон чистым белым светом, способным прожечь насквозь любую броню, уже не обладала прежней скоростью — она была лишь чуть быстрее выпущенной пули, так что и от нее уйти было несложно. Да и поражающий эффект был невелик — я демонстративно поймал один из пучков, он просто растекся по моей руке, не в силах меня ранить. Аянами скрипнула зубами, сжав пальцы в кулак едва ли не до крови. — Классовая борьба позволяет мне обходить и ликвидировать любые преимущества моего противника. Именно поэтому невероятная скорость твоей атаки была обращена в нечто столь… Не впечатляющее, — пояснил я с легкой полуулыбкой. — Черный, — последовал ответ и моментальная смена фазы. Даже не попыталась создать что-то литературой вновь? Я думаю ее крайне обижает, что я до сих пор по сути не атаковал ее… Но так и надо. А вот это что-то новенькое… Ее клинок распался черной кляксой, опоясав круг вокруг нас. Как только круг оказался закрыт — Аянами бросилась на меня врукопашную. Понятно. Решила обратить преимущество в слабость из расчета на ближний бой. Я не смогу использовать классовую борьбу некоторое время, если выйду из круга, нарушив, так сказать, «свои правила». А здесь — только я получу преимущество сам в виде оружия или чего-то еще — моя классовая борьба ослабнет и на нее, давая ей возможность применить свои игры с прежней силой. Интересный «цвет», по сути во многом это способ защиты от «уравнивающих» способностей, ведь они не позволят сделать такой известный финт ушами как лишить преимущества соперника, при этом оставляя их себе. Перехватываю ее кулак, летящий мне прямо в скулу, одновременно делая подсечку. Зря она пошла на меня вот так, все же я сильнее ее чисто по антропометрическим свойствам… Вот только она просто прокатилась подо мной за пределы круга! Вот же! Вся чернота распространилась внутрь и едва ли не набросилась на меня. Миг и я отражаю десятки концептуальных ударов, обрушившихся на меня как на проигравшего в этой хитрой игре. Если бы я был слабее ее по вычислительным возможностям — это был бы конец битвы. Но я все же сумел оттеснить и развеять черноту, просто стерев ее из реальности. — Какая же у тебя паршивая сила… — вновь она повторила. Стирание из реальности действительно большое преимущество. Это своеобразный ластик, позволяющий уничтожить нечто мешающее. Хотя я не так уверен, что он будет с той же эффективностью воздействовать на концепции Штайсера — это точно нужно будет использовать, не стесняясь. — Думаю, стоит прекратить игры, переходя к чему-то более серьезному… — начал я, наконец решая атаковать. Бой нужно закончить, пока она не придумала еще какой способ обмануть меня. У нее это вполне может получиться с учетом общей необычности ее силы, а я тут прошел пусть и не по грани, но замешкайся я или будь атака сильнее — точно получил бы раны, не соответствующие образу. При этом показательно использовать козыри все же не хочется, это будет… Перебором. Миг и вокруг нас начало буквально… Гореть все сущее. Да начнется… Мировой пожар! — Чертов красный, — сплюнула Аянами, окружая себя различными защитами. Произведения людей, пострадавших от красного террора. В ответ я рванул на нее на всей скорости, создав в одной из рук шест. От прямого удара она уклонилась, но вот ударная волна буквально впечатала ее в стену. Из ее рта потек небольшой ручеек крови. — Ладно, изменим тактику, — сказала японка, перевернув свой преобразовавшийся из черной кляксы вновь в клинок меч. Что? Восприятие начало плыть, будто в такт повороту клинка… Когда же он застыл — застыло и восприятие, Аянами же выдохнула. Похоже она изменила восприятие и себе… — Добро пожаловать в мир другого взгляда! — добавила она. Насколько она поменяла восприятие? Точно не наоборот, будто бы все сместилось приблизительно на сто двадцать пять градусов влево… Плохая способность, ведь она меняет вообще все восприятие на такое, к какому очень и очень тяжело привыкнуть! Аянами же не стала кидаться в ближний бой, вместо этого используя уже свои концепции. Она стремилась буквально упорядочить меня! Например концептуальный удар за каждое несимметричное движение, что вкупе с измененным восприятием доставляет большие сложности. В отместку я постарался дотянуться до нее путем площадных атак, не требующих большой точности. Например, мировым пожаром. Но помимо этого я начал применять изменение смысла. Я стремился к тому, чтобы сам воздух начал способствовать мировому пожару. По сути ее искажение восприятия не сказалось на моей атаке! Поняв что так она быстрее сгорит, чем причинит мне какой бы то ни было реальный урон своими концепциями, которые я к тому же успеваю частично «стереть», Аянами как-то преобразила свой клинок в… Чистое солнце! Восходящее солнце! Мгновенно вся округа начала опаляться, столкнувшись с концептуальным воздействием звезды… Но я успел, успел отпрыгнуть! Она лишь чиркнула мне по руке, отрубив один палец, прежде чем я стер этот ее клинок из реальности, отражая тысячи концепций социальных наук, которые в меня направила девушка! Там было все: от стандартной теории насилия, до искажения моих концепций равенства путем обвинения меня в ревизионизме! Это надо заканчивать… Мощный удар с ноги в ее лицо впечатал ее в противоположный конец полигона! Надо добить, пока она не очнулась: выглядела же она не очень — мой удар, как и последствия жара не остались без следа. Кожа высохла, будто у старухи, есть несколько ожогов, лицо превращено в один большой синяк. Мой же палец уже регенерировал при помощи сил биологии… — Дело дрянь, ну что же, закончим с играми для детей… Сыграем во что-то взрослое! — меч Аянами распался, окружая нас чем-то наподобие какой-то извращенной арены… Так… А вот это что-то новенькое… Видимо, она применила против меня что-то, что действительно держала в секрете… Так как я не очень понимаю что за «игры для взрослых»? — Вижу ты кое-чего не понимаешь, — Аянами, пошатываясь встала, — Все просто. Отличие игр для детей от игр для взрослых в одном — ставка. Дети рискуют своим временем и здоровьем, а взрослые рискуют… Жизнью! — Ты… Серьезно решила поставить свою жизнь? — спросил я в неверии. Она же в ответ лишь ухмыльнулась… Придется спасать эту… Дуру-маньячку сражений! Есть у меня одна идея… Только нужно сначала ее хорошо побить для прочищения мозгов, так сказать, чтобы не сопротивлялась. А то с нее станется «я проиграла, значит должна умереть». Пусть ее регенерация уже начала приводить ее в порядок — она явно не столь быстра, ей понадобится несколько часов, а то и целый день, чтобы полностью оправится от таких травм. Меня же вновь атаковали, на этот раз при помощи чисто «литературных» концепций. Концептуальные удары за несоответствие тому или иному качеству неприятны, а ее постоянные попытки меня отбросить тоже не добавляли хорошего настроения. Ведь у нее в руках опять появился меч, который пусть и не сравнится с «восходящим солнцем», но также обладает поражающей остротой, думаю, способной пробить меня. Поэтому пришлось разрывать дистанцию самому, в ответ на что… Я почувствовал отток сил! Что же это за игра?! Аянами же сплюнула комок крови, после чего вновь бросилась на меня, стремясь порубить. Однако я нанес ответный удар — я сконцентрировал особо мощное пламя, буквально прожигая ее левую руку… Правую она сумела закрыть из последних сил барьером… Ее меч срезал у меня челку, нанося также легкую царапину… Но я ответил втридорога. Мой кулак попал ей прямо в челюсть, выбивая все передние зубы и отправив в полет. Я запоздало ограничил силу удара, так как он мог не просто отправить в больницу, а убить истощенную боем японку. Научника девятого уровня, думаю, даже такой «ослабленный удар» отправил бы если не на кладбище, то на койку точно. Телом Аянами буквально пробило стену, посыпались кусочки… Что же «чистой» победы не получилось, но думаю даже так это было максимально… Убедительно. Ведь я не использовал то, что может полностью обесценить ее игры… А с этой наукой победа над ней была бы легче во много раз. Ее сила воли поразительна. Она выплюнула свои собственные зубы и с азартом и предвкушением посмотрела на меня. В ее глазах не было злобы от боли — лишь экстаз от битвы… А ведь мне еще с ее откатом разбираться… — Пфу-пфу… Наешь, ты филен… Но… Кхе-кхе… Ацтеки в жертву приносили вовсе не проигравших, — коверкая слова, с трудом, но выговорила японка, приподнявшись на локтях, смотря прямо мне в глаза. Че-ерт! Я едва, едва успел активировать телеологию и изменить цель этой проклятой игры. У меня «всего лишь» облезла кожа на кистях рук, немного обнажая кости… К счастью даже концептуальный урон такой мощи начал быстро исцеляться… Японка же посмотрела на меня… С некоторой долей страха. Впервые за всю битву. Она хотела активировать еще одну заковыристую игру, явно рассчитывая «уйти достойно». Я успел отменить ее цель — Аянами вырвало черной кровью… Что же она там готовила? Неважно, я подлетел и легким ударом вырубил оказавшуюся столь изобретательной противницу. Она ведь действительно была близка к тому, чтобы нанести мне серьезные раны, а то и убить… Сработай ее «ацтекская игра» или же тот черный круг… Мне невероятно повезло, обладать возможностью изменить цель, что и обеспечило такую внешне «небрежную победу». Да, ценой которой стало пускание мне крови. Чего не смог сделать даже Симмонс за время нашей стычки. Да что там Симмонс, Апостол нанес мне в потенциале куда менее опасные повреждения! Пусть и чуть более эффектные. — Знаешь, Лей, я конечно знала, что ты силен, но избить до полусмерти научника из «верха» мировой десятки, оставшись после него целехоньким, — это что-то… Хотя ее последняя атака явно была чем-то большим? — спросила меня подошедшая Мингжу, которая тут же стала поддерживать Аянами. Она должна вылечится за пару дней. — Эта ее последняя атака была очень сильной. Я бы даже сказал, что кого-то кроме меня, Штайсера, Лидовой и Симмонса с Безуховым она бы гарантированно отправила на кладбище. Я едва успел сменить ее цель с принесения меня в жертву. Облезшие как у мумии кисти — это явно было что-то ненормальное… Но меня больше заинтересовало ее изменение восприятия. Ведь можно так ошеломить нашего врага. Пусть и ненадолго, но все же. Пока он что-то придумает это одна, а может и две потенциально пропущенные атаки! — ответил ей я. Мингжу серьезно на меня посмотрела. Озабоченно. — Давай, я ее понесу, а то еще сплетни пойдут, — игриво сказала мне Мингжу, подмигивая. Да, намек понятен. Девушки несут девушек. Она закинула Аянами себе на плечо… Что же в Японии придется задержаться!***
Где-то на просторах России. 2006 год. Тщедушная девочка сидела в инвалидной коляске, тяжело дыша. Ее растрепанные пепельные волосы свисали вниз будто они принадлежат старухе. Она с усилиями приподняла свои дистрофированные руки к вискам, массируя их. С каждым месяцем ей все хуже и хуже… Сколько же поздравлений на нее навалилось после открытия «константы», которую уже предлагают назвать в ее честь! Все ведущие университеты мира начали активно «заманивать» ее к себе. Она бы даже поехала… Не будь одной проблемы. Со здоровьем. Она закрыла раздражающие вкладки. Никто из научников не был в силах ей помочь… Нет, возможно, кто-то уровня Апостола или Штайсера и смог бы что-то придумать… Но обращаться с одной стороны к сектанту, а с другой к террористу не очень разумно, не так ли? Через теневую сеть она заказала новый материал для своей лаборатории. Мусор для одних — кладезь для нее. Ведь благодаря недавно взятым десятым уровням в робототехнике и физике у нее появились возможности для реализации своих идей. — Вот же дебилы, — тихо сказала она, морщась от пульсирующей боли в виске. Это опухоль опять разыгралась. Ее возмутило то, как для здоровых лбов лет от шестнадцати до двадцати главными проблемами в жизни являются «родоки, не дающие денег», «баба ушла в отказ» и наконец «военком лютует». Ей бы их проблемы. Она готова махнуться не глядя. Хоть на все сразу. Да что там — отслужить в армии хоть год, хоть десять. Если за это ее избавят от рака мозга, лейкемии и порока сердца. В последнее время приступы стали практически непрерывными, лишь изредка даруя передышку. Да и та «покупается» невероятной дозой таблеток. Она уже как полгода рискует и едва ли не вслепую синтезирует дополнительные дозы препаратов и уменьшает действие побочных эффектов на свой организм, путем едва ли не прямого контроля того, что у нее течет в венах. Но это лишь оттягивает конец. Прогнозы врачей неутешительны. Год. Возможно, она может растянуть свою жизнь еще на полгода, а то и целый цикл, но под конец все ее силы будут уходить лишь на поддержание жизни… А так она ничего не успеет! Ей нужно две науки — биология и химия. И если вторая у нее итак на относительно высоком девятом уровне, то вот первая… Никак не идет. А чтобы развивать ее нужно время… И использование силы. Ни того, ни другого у нее очевидно не будет. Однако шанс есть. Институт исследования научной силы, курируемый одним из самых сильных научников России — Сергеем Науловым. Взломав его компьютер, что было сделать незаметно очень и очень непросто — она нашла данные об одном эксперименте… Прививание информации… Проверили на обезьяне… Исход: летальный, предположительно мозг научников сможет приспособиться, но проверять на людях, разумеется, не стали. Вот только данные неполны! Ей нужны чертежи, тогда она построит его сама, даже улучшит, ведь ее навыки — это стык нескольких наук! Единственный шанс — напрямую попросить его об этом. В крайнем случае давить на жалость и обещать передать все данные. Иначе… Придется восстанавливать все самой. А ценное время итак уже утекает… — Ир, ты совсем себя не бережешь! Тебе нельзя столько работать! — сказала мне зашедшая с чаем Наташа. Уже выросшая девушка почесывала себе подбородок, одной рукой держа тарелку с чаем… Которую я двумя то едва-едва могу удержать! — Наташ… Мы отправляемся в институт исследования научной силы… К Сергею Наулову, помоги, пожалуйста, — попросила я, уже начиная рассчитывать телепортацию. Иначе — слишком долго. Та посмотрела на меня удивленно. — Ира, тебе отдыхать надо, а не работать! Тебе… — начала было она. — Это не по работе. Я взломала его рабочий компьютер. Там были данные об эксперименте по привитию данных. Обезьянам. Планировали проверять мозговыми волнами и социологией. Но пациент, так сказать, не пережил эксперимента. Мой же мозг намного развитее — он должен выдержать. Да и терять мне по-хорошему нечего. Мне нужны биология и химия, чтобы приостановить прогресс болезни. Вряд ли получится обратить его вспять — слишком все далеко зашло… Ты же знаешь, мне осталось в лучшем случае год… — ответила Ирина. Каково врачам, когда они сообщают девочке, которая младше их в три, четыре, а то и во все пять раз, что ей осталось столько жить? Наверное просто привыкли. Как и юная научник столь высокого уровня. — Но… Разве это законно? — спросила она Ирину с некоторым… Страхом. — Я думаю, что Наулова как ученого… Заинтересует возможность без ответственности провести эксперимент на… Таком развитом в плане мозга материале, — напрямую добавила девочка, размяв суставы пальцев. Да и выбора у нее особого нет. А законность… Она же на себе экспериментирую, не на людях. А моралисты про «неизменность мозга человека» могут пойти куда подальше. Так она считает, и в чем-то это действительно правильная точка зрения. И ей нужна помощь Наташи — иначе что ей делать в кабинете Наулова? Закатывающийся инвалид, конечно, вызывает жалость, но он вполне может решить посочувствовать, но результатов не давать. — Ты уверена, что это единственный способ? — спросила Наташа. Ирина вздохнула. — Второй способ — наведаться к нацисту. Он надежнее? — с сарказмом спросила собеседница, в ответ на что Наташа замотала головой, соглашаясь с решением. Девушки быстро собрались, после чего, рассчитав координаты переноса, Ирина телепортировала нас прямо в приемную института… Вспышка! И их координаты сместились через иные реальности прямо к пункту назначения. Приемной Наулова. Голова у юного научника раскалывается… Она часто задышала, услышав какой-то шум… Все же люди еще не привыкли к такой открытой демонстрации сил… — Приветствую вас, юные леди, рад вас видеть, хотя ваш визит и достаточно… Кхм, экстравагантен, — произнес молодой мужчина лет тридцати на вид с темными волосами. Его очки придавали его внешности шарм классического интеллигента. Сергей Григорьевич Наулов, глава института изучения научной силы. Рядом с ним стояла фигурка девочки в форме секретарши. Она смотрела на вторженцев с абсолютным безразличием, будто бы они тараканы… Неприятная дама! И от нее веет некоей угрозой. Эфемерной, но почему-то она даже у Ирины Лидовой, научника десятого уровня, вызвала подсознательную тревогу, беспокойство… Даже легкий страх. Почему ее так беспокоит кто-то, в ком не ощущается научной силы? Но неприятная для юных гостей доля быстро закончилась — они прошли в кабинет Наулова, к счастью для них, его секретарша осталась за дверью работать с документами. — Итак, Ирина Олеговна, вы написали мне с желанием встретится… Причем срочно. Вы желаете устроиться в наш институт? — спросил Наулов с полуулыбкой на лице, скрестив пальцы. Он сел за свой стол из вытесанного дуба, на котором стоит компьютер последней модели. А за его спиной из панорамного окна на всю комнату открывается прекрасный вид на Москву. При особых талантах вдалеке можно рассмотреть Храм Христа Спасителя. Недавно построенный небоскреб, невдалеке от МГУ и станции метро «Воробьёвы горы» дает возможность ощутить всеми фибрами души красоту и величие города. — Я думаю, вы понимаете, что несмотря на открытие «пределов» пробуждения силы — есть куда более значимые проблемы лично для меня, чем место работы… — начала издалека Ирина. Наулов загадочно сверкнул бликами света в очках. — Продолжайте. — И я узнала об одном вашем, относительно недавнем, эксперименте… По привитию знаний, — произнесла Ирина, будто бы обсуждает погоду. Все же умение держать лицо за столько лет сопротивления боли она развила до невероятных высот. Впрочем, ее оппонент явно умел держать удар. Мимика лица его никак не изменилась. Даже улыбка не потускнела. — Боюсь, мне ничего не известно о подобных экспериментах… Я… — начал было отпираться Наулов. — Обезьяна «Джо», купленная в Экваториальной Гвинее, умерла от нескольких последовательных инсультов, хотя до этого была абсолютно здорова. Эксперимент проводился в комнате 32ф на третьем подземном этаже, — добавила Лидова. — Вы хотите меня шантажировать, юная леди? — с некоей угрозой спросил Сергей Григорьевич. Разумеется, ничего подобного у Ирины не было и в мыслях. В своем нынешнем состоянии — она никак не справится с Науловым. Да и будь она полностью здорова — не поставила бы на свою победу над столь опытным научником десятого уровня, у которого наверняка найдутся свои тузы в рукаве. — А есть чем? Вовсе нет. Я бы хотела получить данные по этому эксперименту. В том числе выводы про его неудачу. Взамен же… Я думаю, вас устроит прототип агрегата вместе с данными об эксперименте на… Научнике. Высокоуровневом. Крайне высокоуровневом, — тихо предложила Ирина. Наулов немного опустил голову. Его глаз не было видно за бликами отражений в его очках. — Юные леди, вы действительно опасны… Но я так понимаю, вам требуется лишь информация, не так ли? Которой не было на моем компьютере, который вы взломали, Ирина Олеговна… — произнес Сергей Григорьевич, вздыхая. Лидова кивнула. — Да… Я думаю вы осознаете, для чего мне это необходимо… Мне нужно получить как можно больше знаний. Чтобы выжить, — продолжила убеждать девочка. Наулов вновь вздохнул. — Думаю отговаривать вас бессмысленно, как и предупреждать о крайней опасности затеянного… Что же, думаю мы договорились, — внезапно не стал торговаться глава института. Лидова не знала, что сработало, жажда таки провести эксперимент, жалость или какие-то иные соображения. Собственно, это и неважно. Главное, что сработало! Наулов согнул мизинец и безымянный пальцы, прильнув к ним большой палец… Появился небольшой диск, заполненный ценнейшей информацией. — Прошу… Используйте это мудро, не заставляйте меня пожалеть о принятом решении, — добавил глава института, откидываясь на спинку своего кресла. Ирина поспешно согласилась с этим, после чего сразу же передала ценнейший диск Наташе. Она уже считала немного новой информации и у нее уже появилась идея, как можно попробовать уменьшить риск до минимального. Что допустимо. Честно говоря, она скорее всего попробовала бы и с огромнейшим риском. Ведь несчастной девочке буквально нечего терять, кроме своих боли и болезни. И глядя на диск она точно знала — она сделает все возможное, чтобы вновь стать здоровой… Чтобы смотреть в будущее без страха и отчаянья, без безысходности и риска скорой гибели… Ведь она держит свою надежду прямо у себя в руках!***
Квартира Князева. Утро… Василий Князев. Ох… Что же мы наделали… Как же так получилось? Этого не должно было случиться! Наверное… Но почему? Это моя вина? Или не очень? Воспоминания о произошедшем внутренне приятно налили щеки, но при этом воспринимаются с ужасом! Что я скажу маме, бабушке, родителям Иры, наконец? Вчера мы с Ирой решили пойти делать уроки вместе, как обычно. Потом она осталась… И попросила воспользоваться душем. Я, разумеется, не отказал, это ведь такая малость. Вот только после все пошло как-то не так, неожиданно… И наперекосяк! После она вышла… Обнаженная! Я смутился и попытался отвернуться, но меня… Поцеловали! А после… Было стыдно, но я не смог сдержаться, Ира почему-то очень хотела этого… И вот я проснулся в обнимку с девушкой… Все разворочено, мы не особо… Сдерживались, а угомонились только под утро! Как быть? Что делать? Не знаю… Ничего не знаю! Нет, разумеется, инстинктивно все приятно, но вот если осознавать разумом произошедшее — это же такое позорище! Для всех! И для меня в первую очередь! Нет, конечно сейчас нет никаких замшелых предрассудков про честь и прочее… Но мораль, мораль продолжает нашептывать, что я поступил как последняя скотина! И от этого на душе поднимаются не самые хорошие чувства! Внезапно у меня у бока заворочались… У-ухх. Это было конечно приятно и горячо, но я вновь почувствовал себя… Странно. Необычно. Я облизнул пересохшие губы. Послышался зевок. — Доброе утро… Или скорее уже день? — приятный голос пощекотал слух… Могу ли я теперь называть Ирину моей девушкой? Наверное да… — Да… Привет… — только и смог вымолвить я. Неловкая пауза затянулась… Мы посмотрели друг другу в глаза. — Эм, не подумай что-то плохого… Но почему? — спросил я, все же решившись. Я действительно не понимаю, зачем Ира решила поступить так… Ведь она должна была понимать! — Я решила сделать первый шаг. Потому что ты хороший, но… Периодически не понимаешь намеков. Но, наверное, в том числе поэтому ты мне и нравишься… — сказала она, мило зевнув, а после пригладив мои волосы. Я… Ей нравлюсь? Это, конечно, после всего произошедшего очевидно, но от этого внутри поднимается что-то теплое… Сердце начинает биться чаще. — Эм… Знаешь, ты привлекала меня еще давно… Но, признаюсь, я никогда не думал… О такой плоскости! — сказал ей я. Ира же в ответ рассмеялась. — Поэтому и нужно, чтобы кто-то сделал первый шаг за тебя! — Ира обняла меня, и наши глаза вновь встретились. — Слушай… А что мы скажем родителям? Когда… Ну… Познакомимся? — спросил я ее очень важный вопрос. Ибо я почти уверен — мама и бабушка меня убьют! По крайней мере смущением! — Я думаю… Чуть позже. Если сказать сразу — они начнут увещевать и тому подобное, а так… Если все будет уже несколько месяцев, то у них не будет настолько серьезного беспокойства, какое обязательно будет, если мы все расскажем прямо сейчас! — произнесла Ира, легонько почесав подбородок. Она права… Так будет лучше! Ведь я не солгу, просто не скажу, ведь так? А сейчас, кажется пора вставать… Хотя очень не хочется! Ира, увидела мои затруднения и поцеловала меня… Кажется, мы еще немного задержимся!***
Где-то в Подмосковье. База бандитов. Мужчина с седыми волосами сидел на кресле, выпивая коньяк. Рядом с ним на диване расположился парень в ярко-красном кафтане, курящий траву. Он явно был доволен успехом своего плана. Как кот, объевшийся сметаны, он смотрел через длинный стол на посетившую их светловолосую девушку. От внимательного, пусть и «расширенного» взгляда не укрылось, что ее буквально трясет. От отвращения к самой себе. — Вернулась, не запылилась, — произнес Красный Демон, сделав особо глубокую затяжку, а после выдув огромное кольцо дыма. Девушка склонила голову. Она знала, что любое ее неповиновение будет наказано. Нет, ее они и пальцем не тронут — слишком хлопотно скрывать следы. А вот оставить ее сестру без «такого милого пальчика» — это запросто. — Все прошло удачно, — лаконично ответила она. — Женские чары всегда действенны, а от близких редко ожидаешь удара в спину. И каково тебе быть нашей штатной проституткой? — решил поиздеваться Чиканов, еще глубже откидываясь на спинку кресла. Она промолчала. Так, по крайней мере, эти… Звери, не отыграются на ее родителях. Или, что еще страшнее, сестре… — Молчишь? Покорилась судьбе? И правильно, твоя информация нам помогла, ой как помогла спасти наши активы! И что интересного ты выяснила сейчас? — спросил Красный Демон, продолжая линию издевательств. Она сглотнула. — Их двое новых учителей… Кортес и Зигсид, так он назвал их. — Ближе к делу, про них ты уже говорила, — сказал Чиканов. — Зигсид его беспокоит. Как и Кортес. Зигсид угрожала его убить за что-то… Что, он так и не пояснил, он ее действительно боится. А от Кортеса стоит на нервах даже их главный, а он в прошлом крутой КНБшник, — добавила она. Красный Демон засмеялся. Мерзко и пронзительно. Чиканов дал знак и девушка испарилась. Сегодня она легко отделалась… — Склоки в стане врага? Что может быть лучше. Слушай, Чик, может это и делать ничего не придется — перегрызутся? — пошутил Брагинский, но после стал серьезным — Ладно, это так, к слову, а вот то, что они не доверяют друг другу — ключевой элемент нашего спасения! Нам не победить того хмыря, но вот обвести вокруг пальца и свалить… Заманчиво! — произнес Демон, как только за девушкой закрылась дверь. Чиканов же посмотрел на свой дорогущий коньяк. — Я думаю, что эта гадюка нас кинет, — указал главарь на дверь. Демон насторожился, а после улыбнулся. — Тогда я с удовольствием покажу ее сестричке взрослую жизнь, — ответил Брагинский, хохотнув. Чиканов цокнул, а после тяжело вздохнул. — Проблема в том, что моя интуиция орет про сдавливающую нас удавку. И я не могу понять, от чего. Единственный, кто может за нами следить — это либо наши прошлые «боссы», либо эта. Потому что ГБисты нас бы уже повязали, если бы нашли… Ну кроме хмыря, но тот вообще мутный тип, так что его предсказывать не представляется возможным, — произнес Чиканов, вставая. Он сам выбрал свою судьбу — быть преступником и никогда не жалел о своем выборе. Но эти проблемы… Ему нужно залечь на дно, иначе не сносить ему своей головушки. Ибо слишком могучие силы разыграли его как пешку в этой игре. А пешками, как известно часто жертвуют. Или разменивают. Тут уж как повезет. Но его не устраивают оба варианта, поэтому — он поборется, принесет смуту в их планы… Только в голове научника девятого уровня так и не зародилось главное сомнение — что все это и есть их план, что его действия просчитаны и едва ли не предзаданны… И ведут к одному исходу, который будет для него крайне неприятным… Но пока… О да, он представляет величайшую угрозу для научников района C. Хотя он уже мечтает сменить свою дислокацию на куда более удобную и приемлемую. Говоря, что в солнечной Грузии уважают понятия. Чем не вариант? Главарь усмехнулся своим мыслям. Ему предстоит еще не одна бессонная ночь в продумывании плана побега из затянутой удавки, готовой принять приговоренного к казни в свои «объятья».***