коммунальный Эдем готов

Было около трёх ночи, когда Игорь откинулся на спинку стула, едва не перекинувшись назад, закинул руки за голову, потянувшись. Впереди его ожидали ещё два экзамена, не самых сложных, но возможно именно из-за этой мысли Гром проебал семестр, так и не глянувши в сторону лекций, что, слава кому-то там, были в открытом доступе для студентов. Он прикрыл свои уже красные от чтения и заучивания терминологии глаза, посмотрел с сожалением на свой подостывший кофе, глянул вправо, на пустующую кровать одного из обитателей, потом влево на сосредоточенного Серёжу, который будто почувствовал на себе взгляд, неуверенно потрепал свои рыжие волосы, но не повернулся к Игорю. Ему всё ещё было не по себе за свой необдуманный поступок, как никак они не были друзьями, и выглядело это слишком панибратски. — А чего тут так пусто? — внезапно спросил Игорь, будто проснувшись, и только сейчас заметил отсутствие и своего соседа. — Ушли за едой в круглосуточный, — ответил Разумовский, тоже уже заканчивая свою работу, потому что не в тишине делать дальше что-то было невозможно. Как оба уже поняли, работать в ночное время могли только они, потому что Диме хватило ума перенести всю учёбу на учебное время и перекочевать в библиотеку, где было и место, и интернет, и тишина. Дубин был умным в отличие от некоторых. Ну а Волкову было несложно вывести сессию на тройки, потому что если надо — он усвоит и поймёт, а остальное ему было маловажно. Так как спал Игорь в основном днём, как и Разумовский, либо оба были убиты по две сутки, чтобы потом отсыпаться целых двадцать часов, то было решено койку поделить на ночное/дневное время. Поэтому по логике сейчас там должен был мирно спать… — часа полтора назад. — …Дима, мать его, Дубин. Игорь усмехнулся, но ничего не ответил на это дополнение. Всё же мальчик взрослый, что один, что второй. А поговорить всё равно, на удивление, хотелось. Молчанье длинною в десять, а то и больше часов даёт о себе знать очень не вовремя. — Как успехи, плейбой? — спросил Гром с той же усмешкой, поддразнивая Серёжу этим прозвищем уже неделю. — Перестань меня так называть, — с раздражением отозвался тот, полностью оправдывая себя за легкомыслие, потому что ну, заебал уже, серьёзно. — Это перестало быть смешным… Это и не было смешным. — то, как смешно куксится Разумовский, и выводило Игоря на глупые подначки. — Ты уверен в этом? Из нас всех ты единственный, кто ходит на свидания, а я просто называю вещи своими именами. — Я был всего один раз. Да у них будто каждый день свидание! — опять взрывается Серёжа, вскакивая на месте, указав на кровать напротив его. — Был бы тут Волков, он бы показал тебе фак, — отвечает ему Игорь, косясь в сторону правой кровати, — Но его тут нет. — Ну вот и я о том же. — А пошли на свидание? - и, нет, он это не планировал. — В каком смысле? — у Серёжи на миг остановилось сердце от внезапного предложения, а уши, благо, скрытые волосами, окрасились в малиновый цвет, как и его футболка. — На свидание пошли. Я давно на них не был, уже можно сказать тряхну стариной, — Игорю внезапно ощутил насколько сильно ему были нужны хоть капелька какой-нибудь свободы и ощущения трепета. — И как мне это расценивать? — Как свидание. Ну а что, им можно, а нам нет? Просто хочется, часто от меня такое слышишь? — Гром отхлебнул глоток кофе, в горле слегка пересохло от долгих диалогов. — Да — да, нет — нет. — От скуки, что ли? — пустил смешок Разумовский, а чего он ещё ожидал-то, — Других кандидатов распугал? — Не хочешь — твоё право, — отвернулся он опять к своим записям, стараясь как можно спокойнее положить кружку на стол. — Да шучу я, спокойно, — Серёжа замельтешил руками, что легко улавливалось периферийным зрением. — Окей, без проблем. Скажешь когда точно. — Ага, — Игорь поднёс кофе опять к губам, чтобы скрыть победную улыбку. Давно у него не было столько ликования на ровном месте. — И не забудь очки, это было эффектно. Часы показывали почти начало пятого, и никто из них не обратил внимание на странные звуки буквально за стенкой. Переругивания, которые начались не так давно, грозились перерасти во что-то более серьёзное. Но Игорь был слишком увлечён очередным подколом над Разумовским, а тот был только рад такому вниманию, от скуки хотелось лезть на стенку. Теперь же хотелось, чтобы эта ночь не заканчивалась, а Дубин с Волковым потерялись на более длительное время. Через дверь от парней было, однако, всё не так радужно. Когда из соседней комнаты опять начали раздаваться громкие, непонятные звуки, Пчёлкина всерьёз задумалась съехать из общежития в ту же секунду. Что-то за стенкой в ту же секунду с громким звоном разбилось о паркет. По звуку — стекло. Юля спряталась под одеяло, будто сработал некий защитный механизм, и ей это не понравилось. Что-то внутри заставило её сжаться и начать ожесточенно думать-думать-думать, ещё бы она понимала, о чём именно. Воспоминания прокравшиеся так не вовремя в сознание, сдавившие тиски в горле и поднявшийся шум в ушах застали врасплох пробудившееся тело. В окне, в котором был виден только свет уличного фонаря, ходили тени, видимо, гуляющих студентов. Возможно, это было свидание двух не совсем разобравшихся в чувствах людей. Юле было легче отвлечься на свои предположения, нежели погружаться в глупые детские воспоминания, что были так плотно запечатаны где-то на краю сознания. Выходило хуже некуда, потому что голова всё глубже погружалась вниз, под воду, под гущу из болота и грязи. По другому Пчёлкина свои воспоминания назвать не могла, и не хотела. Звон стекла. Будто проснувшись, девушка резко села на своей кровати и глубоко задышала всей грудью. За время её странного состояния за окном уже успел подняться рассвет, солнце совсем скоро выйдет из-за многоэтажки перед общежитием. Приоткрытая форточка чуть слышно свистела в утренней тишине, прерываемая лишь громким дыханием Юли. На соседней кровати опять никого не оказалось. Оно и к лучшему. По мере того, как холодный пот проходился от затылка к самому копчику и дальше к пяткам, Пчёлкина уже могла услышать не только ветер, пробравшийся под её ночную майку, но и голоса, приглушенные, едва не срывающиеся, за стенкой. Это всего лишь соседи, это не они. Голова запульсировала, в горле пересохло, собравшись с собой и мыслями, приведя их в какой-то порядок хоть на минуту, чтобы заткнулись, одна наперебой с другой, Юля встала и встретила новый день.