Маленькая птичка поëт грустную песню, сидя в своей клетке, загнанная в ловушку прошлого.
Было горячо; огонь ревел в ушах Феликса, пока тот оглядывался. Он не мог увидеть что-либо дальше огня. Его сердце колотилось в груди, и по щекам катились слёзы. Он был так напуган. Был так потерян, пока пытался найти выход. Густой дым горел в его глазах и лёгких. Ему не хватало воздуха. — На помощь! — крикнул он, оборачиваясь, чтобы найти выход из ада вокруг. Феликс закашлялся, лёгкие и горло пылали. Пламя окружило его, с каждой секундой приближаясь мелкой поступью. Всхлипывание разрывалось в груди. Он чувствовал себя таким беспомощным, таким потерянным. — П-пожалуйста. — Ты — мерзость, — раздался голос из-за огня, так громко звеневший в ушах Феликса. — Такие существа вроде тебя не достойны жизни. — Н-но я… — Ты заслуживаешь гореть в аду за то, что сделал, — прозвучал другой голос, и у Феликса перехватило дыхание. — Ты не такой, как мы. Ты не заслуживаешь того, чтобы мы относились к тебе по-доброму. — Огонь был таким горячим, что было больно. Было очень больно. Последовало ещё больше голосов, сливающихся воедино, и их послание было таким ясным для Феликса. Он заслуживал смерти.***
— Феликс! — крикнул Чан, тормоша Феликса за плечо, и тот вскочил, чтобы сесть. Он тяжело дышал, зрение затуманилось слезами, волосы прилипли к вспотевшему лбу. Ли посмотрел на Чана, тяжело сглотнув, пытаясь успокоить дыхание. — С тобой всё хорошо? — спросил Чан. Он сидел рядом с Феликсом, и вид его был намного лучше, чем прошлой ночью. — Ты выглядел так, будто тебе снился ужасный кошмар. — Я в порядке, — сказал Феликс, снова подбирая слова. Он уставился на свои обожжённые руки, его дыхание медленно успокаивалось. — Это был просто сон, — прошептал он больше себе, чем Чану. — Просто сон. — Ты в порядке, — прошептал Чан, протягивая руку, чтобы погладить Феликса по волосам. — Ты в порядке и в безопасности. Феликс кивнул, во рту пересохло, и он всхлипнул, когда Чан начал вытирать слёзы, катившиеся по его щекам. — Спасибо, — пробормотал он, прерывисто вдыхая, и Чан хмыкнул. — Мы должны продолжить путь, — сказал он, пытаясь встать, но Чан положил руку ему на плечо, мягко толкая обратно. — Нам пока не нужно торопиться, — сказал он, поглаживая Феликса по голове. — Похоже, тебе нужно время, чтобы перевести дух. — Нет, всё нормально, — возразил Феликс, но Чан покачал головой. — Давай хотя бы позавтракаем, — сказал он, и плечи Феликса поникли; он кивнул, не сводя глаз с рук. Его голова была словно забита чем-то, и он смутно осознавал, что Чан поднялся на ноги. Он уставился на руки, на изуродованную и покрытую шрамами кожу и, дрожа, выдыхал, раскрывая и закрывая ладони, наблюдая, как кожа движется по суставам; голоса продолжали звенеть в ушах. Он не заслуживал жизни. Он не знал, сколько времени просидел так, голоса эхом отдавались в его голове, а сон все еще мелькал перед глазами. Только когда Чан снова позвал его по имени, он, наконец, поднял голову, голоса стихли, и он сосредоточился на голосе Чана. — Ты уверен, что не хочешь об этом говорить? — спросил Чан, набирая в рот массу, которая должна была быть кашей. Феликс вздохнул, немного покачав головой. — Часто ли тебе снятся кошмары? — Я… Не каждую ночь, но… часто, — пробормотал Феликс, тоже съев немного. Пережёвывая, он смотрел на Чана. Тот выглядел лучше и, казалось, двигаться ему было легче, чем вчера. — Как ты себя чувствуешь? — На самом деле, очень хорошо, — сказал Чан, и Феликс промычал, слегка кивнув. — Что бы ты вчера ни сделал, похоже, это очень помогло. — Я рад, — сказал Феликс, на него нахлынуло облегчение, и лёгкая улыбка растянулась на губах. — Нам нужно постараться подобраться как можно ближе к Треморндину сегодня… Чем быстрее мы поднимемся в горы, тем лучше. — Согласен, — медленно сказал Чан, слегка кивая головой. — Но разве вдоль Треморндина не будет много стражников? — Не знаю, — честно сказал Феликс, немного опустив плечи. — Полагаю, люди сосредотачивают свою армию у Эльдморндина, — продолжил он и пока говорил, Чан кивал, нахмурив брови и отведя взгляд. — Но я думаю, нам в любом случае нужно быть осторожными по мере того, как будем приближаться. Чан согласно промычал, когда Феликс встал. Он взглянул на свою тарелку, вздохнул из-за грязной посуды и огляделся. Они ещё не добрались до реки Кроулд, но были близки. Им нужно было пройти ещё два ручья, прежде чем они смогут добраться до самого безопасного прохода горного хребта Треморндина. — Давай помоем посуду, как доберёмся до Кроулда, — сказал он, и Чан согласно мотнул головой, вставая. Феликс внимательно следил за ним, готовясь к наступающему дню. Сегодня он выглядел намного лучше, двигался более плавно. Феликс выдохнул полной грудью. Может быть, сегодня они смогут двинуться ещё дальше.***
Обширные поля между реками Кроулд и Норрвульд открылись перед ними, пока они продолжали своё путешествие. Феликс однажды был здесь со своей матерью, но он был очень молод и едва ли помнил что-то. Деревня Мирфилд, где он вырос, была расположена далеко на востоке, недалеко от воды, и окружена Бонамор Вудс, что означало, что путешествие между Мирфилдом и этими полями было долгим и утомительным, особенно если рядом был ещё и шестилетний ребёнок. Вдоль дороги было несколько ферм, но Феликс знал, что чем ближе они подойдут к реке Норрвульд, тем меньше их останется. По словам матери Феликса, почва ближе к горам Треморндин была явно менее плодородной; следовательно, там находилось очень мало ферм. — Ты когда-нибудь путешествовал по Треморндину? — спросил Феликс, нарушая комфортное молчание между ним и Чаном. — Боюсь, только как дракон, — сказал он, и Феликс промычал, поджав губы. — А что? — Я пытаюсь понять, где нам нужно пересечь горный хребет, — сказал Феликс, и Чан что-то промямлил. — У тебя случайным образом нет с собой карты? — спросил он, проводя рукой по волосам, когда Чан покачал головой. — Я хорошо знаю дорогу к Норрвульду, — сказал он, потирая подбородок. — После этого нам просто нужно будет… догадаться. — Я неплохо ориентируюсь по звёздам, но, — Чан замолчал, проведя рукой по волосам. — Было бы намного проще, если бы я просто обратился, — продолжил он, бросая на Феликса взгляд, но полуэльф только покачал головой, нахмурившись. — Тебе нельзя обращаться, — твёрдо сказал он, поджав губы, когда Чан нахмурился. — Это слишком рискованно. — Почему? — Твоё тело всё ещё пытается оправиться. Если обратишься, то ты рискуешь тем, что твоё тело случайно навсегда останется в одном облике, — объяснил Феликс, и Чан медленно кивнул, по-прежнему хмурясь. — Как я уже ранее говорил… я помогал нескольким перевёртышам, и одна пожилая женщина-перевёртыш рассказала мне об опасностях обращения… — Понятно, — ответил Чан, и Феликс сухо кивнул. — Думаю, тогда я просто воздержусь от обращения, — он вздохнул, его плечи тяжело опустились, и Чан посмотрел на поля перед ними. Феликс проследил за его взглядом, глядя на горизонт. Он видел, как Треморндин начинает выглядывать из-за линии восхода солнца, но знал, что им предстоит долгое путешествие, прежде чем они достигнут настоящего горного хребта.***
— Чёрт, — выругался Феликс, увидев двух людей, идущих по дороге в их направлении. Он бросил взгляд на Чана, который оторвался от своей тарелки. Они остановились на обед, и это выглядело бы слишком подозрительно, если бы они просто собрали все свои вещи и убежали. Чан повернулся, чтобы проследить за взглядом Феликса, гортанно прорычав ругательство на драконьем языке, обернувшись обратно к Феликсу. — Что нам делать? — спросил он, когда Феликс встал. Он порылся в одной из аптечек, прежде чем вытащить тонкую повязку. — Я закрою тебе глаза, и мы сделаем вид, что ты ранен, хорошо? — спросил он, и Чан кивнул, опустив руки вдоль своего туловища, позволяя Феликсу наложить повязку на глаза. — Кто меня ранил? — задал вопрос Чан, пока Феликс завязывал ткань, аккуратно поправляя его волосы. — Медведь? Бандиты? — Бандиты, — ответил Феликс, снова садясь. Чан взял свою миску, медленно продолжив приём пищи. Феликс тоже вернулся к еде, время от времени бросая взгляд на две надвигающиеся фигуры. По мере их приближения его сердцебиение учащалось. Затем один из них поднял руки и помахал Феликсу. Феликс взглянул на Чана, который просто продолжал есть свой обед, не подозревая о том, что произошло. Феликс поднял руку и помахал человеку. Они приблизились ещё, и теперь сердце Феликса колотилось в груди. Всё, что он видел, это лицо одной из фигур, так как другая была скрыта под чёрным капюшоном мантии. Тот, кто не скрывал своего лица, был явно человеком, с круглыми ушами и острым углом нижней челюсти в паре с крепким подбородком. У него были узкие глаза, нервно оглядывающиеся по мере приближения, а чёрные волосы были небрежно зачëсаны набок. Они оба были одеты в простые кожаные штаны, изношенные с годами, и такие же потрёпанные ботинки. У того, кто был в капюшоне, под мантией выглядывал жилет малинового цвета, в то время как черноволосый мужчина был одет в бледно-зелёную рубашку с расстëгнутыми верхними пуговицами. — Здравствуйте, — поздоровался он, остановившись, когда они с напарником подошли к Чану и Феликсу. Если тот, кто был без капюшона, выглядел нервным, то тот, у кого капюшон натянут на голову, был ещё более взволнованным. Феликсу не требовалось видеть их лица, чтобы понять это, поскольку он заметил, как человек в капюшоне теребил пальцы. Это было довольно тревожно. — Приветствую, — поздоровался Феликс, а Чан просто кивнул в том направлении, откуда исходил голос. Парень посмотрел на Чана, и Феликс увидел, как его кадык дрогнул, когда тот с трудом сглотнул. — Это… Прошу вашего прощения за вопрос, но это, — он указал на Чана, — случилось по дороге? — Да, — ответил Феликс, изо всех сил стараясь говорить ровно. Его сердце вырывалось из груди, пока он продолжал бегать взглядом между ними. Боги, что, если они выяснили, что ни Феликс, ни Чан не являлись людьми. — Бандиты. — Ох, — сказал человек, резко вдыхая. — Это… это нехорошо, — продолжил он, глядя на фигуру в капюшоне. — Куда вы двое направляетесь? — спросил Чан, отставив свою тарелку, и Феликс увидел, как оба незнакомца напряглись. Теперь сердце его выпрыгивало, так громко стуча в ушах. Он не понимал, что происходит, но начал подозревать, что, возможно, эти двое тоже пытались спрятаться. — А вы куда? — внезапно спросил человек в капюшоне с лёгкой дрожью в голосе. Феликс посмотрел на Чана, тяжело сглотнув. — Вы… вы люди? Феликс моргнул, глядя на фигуру перед собой, пока он опускал капюшон. Это был молодой человек с крепкой челюстью, но всё ещё немного пухлыми щеками, вероятно, примерно того же возраста, что и Феликс, или даже моложе. У него были тёмно-рыжие волосы с прядями более яркого, красного цвета, и Феликс мог поклясться, что он также видел крошечные оранжевые перья, прячущиеся внутри. У него были широкие глаза, радужная оболочка имела красный оттенок с оранжевым, когда он смотрел на Феликса и Чана. — Ты… — Феликс замолчал, прежде чем взглянуть на Чана. — Можешь снять повязку, — прошептал он, и Чан сделал, как было сказано, быстро открыв глаза, чтобы взглянуть на двух незнакомцев перед ними. — Мы идём в сторону Треморндина, — сказал Чан после минутного молчания. Рыжеволосый посмотрел на своего компаньона, а затем снова на Феликса и Чана, на губах появилась широкая улыбка. — Мы тоже! — сказал он. — Меня зовут Чонин. — Я – Уджин, — сказал человек, привлекая внимание Чана. Уджин быстро поднял руки и слегка отступил назад, когда Чан с прищуром посмотрел на него. — Я… я просто пытаюсь помочь Чонину выбраться отсюда. — Ты – человек, — сказал Чан, и Уджин кивнул, его плечи опустились. И без того напряжённая и сдержанная поза Чана стала ещё более сосредоточенной. Когда он посмотрел на Уджина, его жёлтые глаза сузились. — Почему ты ему помогаешь? — Я знаю, как люди относятся к… магии, — он посмотрел на Чонина, который опустил голову и дёрнул себя за рукав. — И я знаю, что это ужасно. Я не хочу, чтобы Чонин страдал. — Можем ли мы ему доверять? Он – человек, — сказал Чан, глядя на Феликса. Как только Феликс собирался что-то сказать, Чонин прервал его. — Он рискнул всем, чтобы помочь мне, — отрезал он, и Чан резко вдохнул. О, это было нехорошо. Феликс встал вслед за Чаном, его взгляд метался между ним и Чонином. Когда Чан посмотрел на Чонина, волосы последнего, казалось, поднялись в воздух, цвет стал слегка ярче. Феликс немного попятился. — Я знаю его всю свою жизнь. Как ты смеешь сомневаться в нём? — Прости, малыш феникс, — прошипел Чан, и Феликс быстро подошёл и взял его за руку, слегка отталкивая. — Эй, — осторожно сказал он, глядя между ними. И Чан, и Чонин слегка ссутулились, как будто они оба были готовы к атаке. — Давайте успокоимся и сфокусируемся, ладно? — продолжил он мягким тоном, вздохнув с облегчением, когда Чан выпрямил спину. — Ты ему помогаешь? — спросил Феликс, обращаясь к Уджину. — Да, — ответил он, медленно кивая, глядя на Феликса и Чана. — Я знаю, что он не сможет выбраться отсюда, оставшись незамеченным. Я п-просто не могу его бросить. Или позволить ему отправиться в это путешествие одному. — Это очень любезно с твоей стороны, — сказал Феликс, взглянув на Чана. Чан не выглядел полностью убеждённым, но он немного расслабился. — Вы двое хотели бы пойти с нами? — спросил он, кладя ладонь на руку Чана, прежде чем тот успел среагировать. — Чем нас больше, тем безопаснее, — мягко добавил он, больше обращаясь к дракону, нежели к Уджину и Чонину. — Полагаю, ты прав, — сказал Чонин, не слишком в восторге от идеи путешествовать с ними, но Феликс был уверен, что он одумается. — Я – Феликс, — сказал он, слегка улыбнувшись Уджину и Чонину. — Я – Чан, — сказал Чан, делая шаг назад, чтобы вернуться и сесть. — Думаю, нам нужно закончить обед, чтобы двигаться дальше. — Мы просто закончим с обедом и продолжим, хорошо? — мягко сказал Феликс, и Чонин с Уджином кивнули. Они переглянулись и помотали головами, прежде чем сесть с Чаном и Феликсом. — Думаю, мы тоже возьмём перерыв на обед, — сказал Уджин. Феликс издал невнятный звук, взяв свою миску, поглядывая на Уджина, Чонина и Чана. Напряжение в воздухе было тяжёлым, но, может быть… может быть, у них всё получится.***
Чонин и Чан, казалось, отлично ладили, как только ушло первоначальное напряжение. Феликс оглянулся через плечо и увидел, что те двое и Уджин идут позади него, о чём-то болтают. Чан мило улыбался Чонину, пока он что-то довольно оживлённо объяснял. — Я не думал, что их неприязнь друг к другу так быстро растает, — сказал Уджин, и Феликс откинул голову назад, чтобы посмотреть на него, идущего рядом. — Не после той первой встречи. — Наверное, мы все просто… на грани, — медленно сказал Феликс, и Уджин что-то пробормотал, слегка кивая головой. — Я не думаю, что Чан хотел подозревать тебя из-за людской сущности, это просто… — Потому что я – человек, — перебил его Уджин, и Феликс облизнул губы, прежде чем медленно кивнуть. — Всё нормально, — сказал Уджин, повернувшись, чтобы посмотреть на дорогу впереди, и Феликс последовал его примеру. — Я не надеялся, что кто-нибудь из вас станет слепо мне доверять, — продолжил он. — Спасибо, что… ну, не убили меня. — Ты не… — вздохнул Феликс, убирая со лба прядь своих тёмных волос. — Не благодари меня. Думаю, я отвечаю и за себя, и за Чана, говоря, что мы оба просто хотим перебраться через Треморндин без особого кровопролития. — Уджин кивнул, и Феликс вздохнул, опустив плечи. — Из-за этой войны уже пролилось слишком много крови. — Не могу не согласиться, — сказал Уджин, тяжело вздохнув. — Моего отца призвали в армию, когда он был молод, и ему посчастливилось выбраться живым… Он рассказал мне кое-что, и, — он замолчал, укусив себя за нижнюю губу. — Я просто молюсь, чтобы этому безумию скоро пришёл конец. — Хотелось бы верить, — вздохнул Феликс, взглянув на Уджина. — Надеюсь, ты не возражаешь, если я спрошу, — медленно начал Уджин, и Феликс только приподнял бровь. — Ты человек? — Нет, — ответил Феликс, внимательно изучая выражение лица своего собеседника. Уджин не ответил, он просто медленно кивнул. — Я полуэльф, — продолжил он, поднимая руку, чтобы провести пальцами по заострённым краям ушей. — Понятно, — пробормотал Уджин. — Ты жил среди людей? — спросил он, и Феликс качнул головой, сжав губы. Уджин, по-видимому, понимая, что Феликс не в восторге от этой темы, больше не спрашивал об этом. Между ними воцарилась тишина, пока они шли по тропе, просто глядя на дорогу впереди и горный хребет, который начинал показываться над линией горизонта. — По какой дороге вы планируете пройти через горный хребет? — спросил Уджин, нарушая тишину, и Феликс прикусил губу, смущенно потирая затылок. — На самом деле, я… — он замолчал, слегка поправляя узкий высокий воротник своей рубашки. — Мы ещё не… решили. — Нет? — Нет, — Феликс покачал головой. — Чан никогда не путешествовал над Треморндином, за исключением полётов, и я тоже… Боюсь, карты у нас тоже нет. — Что ж, — сказал Уджин, и Феликс увидел, как лёгкая улыбка начала растягиваться на его губах. — Вам крупно повезло. Потому что у меня есть карта с собой, — сказал он, улыбаясь и похлопывая по сумке. — Правда? — спросил Феликс, широко раскрыв глаза и посмотрев на Уджина. — Ого, нам точно повезло, — продолжил он, и облегчённый смех сорвался с его губ. Улыбка Уджина стала шире. — Спасибо. — Не стоит, — мягко сказал Уджин, едва похлопав Феликса по руке. На самом деле это всё было очень странно. Две недели назад Феликс был совсем один в своей хижине посреди леса, а теперь он путешествовал в неизвестность в компании дракона, феникса и человека. Казалось, судьба приготовила для них что-то особенное.***
— Можно вопрос? — спросил Чонин, когда они с Феликсом сидели у костра. Чан и Уджин заснули, от них доносилось тихое похрапывание. Феликс, задерживая взгляд на расслабленном лице Чана, утвердительно замычал. — Спрашивай, — ответил он, убирая часть волос Чана со лба, прежде чем взглянуть на Чонина. Чонин с любопытством смотрел на Феликса, в его красных радужных оболочках мерцал огонь; Феликс не был уверен, было ли это врождённым пламенем от наследия Чонина или же это было отражением тёплого спокойного костра. — Что случилось с Чаном? — осторожно спросил Чонин, взглянув на него, а затем снова на Феликса. — Я знаю, что он ранен, но… это выглядело очень серьёзно. — Так и есть, — пробормотал Феликс, снова глядя на дракона. Им повезло, они избежали новых инфекций и лихорадки, но Феликс знал, что рана всё ещё не заживала должным образом, как если бы Чан просто отдыхал. — Он… в него попала стрела баллисты*, — медленно объяснил Феликс, и Чонин кивнул. — Ему удалось уйти с поля боя, но в итоге он потерял ориентацию и упал с неба в Бонамор Вудс. — Эта война, — пробормотал Чонин, потирая лицо. — Я никогда… Конечно, я думал о ней, и она всегда присутствовала в моей жизни, поскольку она длится столько, сколько я себя помню… но я никогда не задумывался о ней до недавнего времени? То есть, я прожил двадцать лет, думая, что я всего лишь человек, — он пожал плечами. — Мне не приходилось страдать до тех пор, — он жестом указал на себя, обращая внимание на свои волосы. — До тех пор, пока определённые вещи не стали происходить. — Ты не знал, что ты…? — Феликс замолчал, и Чонин кивнул, теребя пальцы. — Это обнаружилось однажды, — прошептал Чонин, нервно покусывая нижнюю губу. — Я был в лесу, и всё просто как-то… изменилось. Не знаю, — он тяжело сглотнул, его кадык покачнулся. — Что ты сделал? — осторожно спросил Феликс, всё так же проводя пальцами по волосам Чана. — Когда ты узнал? Знали ли… твои родители знали? — Нет, эм, — Чонин замолчал, взглянув на Уджина. — Моя мать умерла, когда я был очень маленьким, и моего… моего отца обвинили в колдовстве, — прошептал он, тяжело опустив плечи, и Феликс заметил, как слёзы наворачиваются на его глаза. — Я остался один, наверное, на год. Я жил в очень маленьком доме, помогал в кузнечных мастерских в городе… и потом это произошло. — Мне очень жаль, — сказал Феликс, тяжело вздохнув, и провел рукой по волосам. — Мне очень жаль, Чонин. — Спасибо, — пробормотал он. Последовала пауза, пока Чонин смотрел на свои руки, нервно теребя пальцы. — Я рассказал Уджину на следующий день. — Понятно. — Он… он мой друг детства, — объяснил Чонин. — Он сын кузнеца… Я доверяю ему, доверяю всё, что у меня есть. Когда я рассказал ему… — феникс облизнул губы, прежде чем сделать глубокий вдох. — Когда я сказал ему… он отказался от всего. Он поставил всю свою жизнь на кон, чтобы доставить меня в безопасное место. Феликс посмотрел на Уджина, тяжело вздохнув. — Это… очень славно с его стороны. Он кажется очень добрым. — Да, — подтвердил Чонин, улыбка растянулась на его губах. — Без него меня бы не было. Феликс кивнул, больше ничего не говоря. Чонин тоже. Они двое просто смотрели на открытые поля вокруг, наблюдая, как солнце начало восходить на далёком востоке.***
Треморндин был ближе с каждым часом, но путешествие по бескрайним полям было долгим и утомительным. После того, как они миновали несколько ферм ближе к Кроулду, поля были пусты и лишены всякой жизни, поскольку почва становилась всё менее и менее плодородной. Трава становилась всё бледнее и суше. Казалось, что они просто шли по прямой дороге несколько часов, и это начало их всех утомлять. Но согласно карте Уджина и воспоминаниям Феликса, они скоро должны были достигнуть реки Норрвульд. Несмотря на изнурительное путешествие, оно принесло Феликсу и некоторое утешение. Чем дальше на север они продвигались, тем меньше угроз их ожидало. Прохождение Треморндина не гарантировало полностью спокойного путешествия, но оно было безопаснее, чем раньше. — Ну, — тихо начал Чан, идя рядом с Феликсом, коснувшись его руки. — Так что ты думаешь об Уджине и Чонине? — Мне они нравятся, — сказал Феликс, взглянув на него. Чан хмыкнул, слегка кивая головой. — Я думаю, это хорошо, что нас теперь больше в нашем пути, учитывая твою травму, — пробормотал он, указывая на живот Чана. Травма заживала, но Чан всё ещё не мог обратиться в дракона, и Феликс жалел, что им нужно было продолжать путь таким образом. — И мне кажется, они хорошие люди. — Они мне тоже нравятся, — сказал Чан, и Феликс кивнул, а на его губах появилась лёгкая улыбка. — Как ты сказал, хорошо путешествовать с большим количеством людей. Так… безопаснее. Феликс открыл было рот, чтобы ответить, но Чонин внезапно остановился. — К нам приближаются люди, — сказал он, бегая глазами по Феликсу, Чану и Уджину. Чан бросил взгляд на Феликса, прежде чем натянуть свой капюшон; Чонин быстро последовал его примеру. Феликс, не отрывая взгляда от приближающихся силуэтов, вытащил перчатки из сумки и быстро надел их, чтобы скрыть шрамы на руках. — Попробуем пройти мимо них как можно спокойнее, — осторожно сказал Уджин, глядя на Феликса, который медленно кивнул. Он не видел ничего, кроме силуэтов. Их было шестеро, пятеро впереди, и казалось, что шестого тянут за остальными. Вместе с ними были лошадь и повозка. Это выглядело странно. Феликс встревоженно посмотрел на Уджина, сомнение и страх поднялись в его животе, когда шесть силуэтов приблизились. У него не было хорошего предчувствия по этому поводу. — Мне это не нравится, — сказал Феликс, слегка наклонившись к Уджину, пока они продолжали идти по дороге. — Они похожи на стражу, — выдохнул он, страх пробежал по его спине, когда его осенило. Все пятеро перед ними были облачены в символ Пензанса, столицы человеческих королевств и лидера войны с драконами. Это было не к добру. Теперь они были близко, настолько близко, что Феликс, Уджин, Чан и Чонин отошли на одну сторону дороги, чтобы освободить пространство для приближающихся незнакомцев. Уджин поднял руку, чтобы небрежно поприветствовать их, и тот, кто шёл впереди, сделал то же самое. Феликс всё никак не мог разобрать, был ли шестой человек также одним из охранников. — Здравствуйте, джентльмены, — поприветствовал Уджин, кивнув охранникам, когда они наконец сровнялись на дороге. Стража остановилась, и сердце Феликса ужасно забилось в груди, кровь приливала к ушам. Что, если их разоблачат? — И вам здравия желаем, — поздоровался стражник по центру, оглядывая их шестерых. — Держим путь на север, а? — спросил он, и Феликс беззвучно кивнул, у него пересохло во рту. — А вы… — Уджин замолчал, глядя через плечо охранника на фигуру позади них. Феликс не мог видеть его лица, так как оно было опущено и затемнено длинными каштановыми волосами, но он мог ясно различить кандалы на запястьях. Фигура была одета в простую дорожную одежду, изношенную со временем, и зелёный плащ, накинутый поверх. Он был похож на любого нормального человека. Феликс тяжело сглотнул. — Мы поймали этого шпиона, пытающегося ускользнуть через Треморндин, — зареготав, сказал стражник. У Феликса дискомфортно скрутило живот, и он изо всех сил старался вести себя как можно более нейтрально. — Он послал сигнал бедствия из Дальна, в котором говорилось что-то о том, как волшебное существо жило среди них в течение многих лет, прежде чем они узнали его истинную природу. — О, — сказал Уджин, и Феликс перевёл взгляд на него. Он выглядел нервным, его кадык подпрыгнул, когда он тяжело сглотнул. — Думаю, нам пора, — сказал он стабильным и спокойным голосом, оглядываясь на Феликса, Чана и Чонина. — Мы должны добраться до места назначения до рассвета. — Так будет к лучшему, — ответил охранник, и Феликс промычал. — Думаю, нам тоже пора, мы должны провести суд над этим подонком как можно скорее, — продолжил он, и Феликс едва смог уловить тихое шипение, которое исходило от Чана. Он вытянул руку, нежно взял Чана за ладонь и сжал её. Похоже, охранники не заметили этого жеста. Один из стражи внезапно дёрнул кандалы, заставив человека оступиться, и когда тот споткнулся, он поднял глаза. Сердце Феликса на миг пропустило удар. — Минхо, — сказал он, прежде чем смог остановиться. Минхо уставился на него, его золотисто-карие глаза расширились, в них кружилось замешательство. — Феликс? — спросил он дрожащими губами. — Вы двое знаете друг друга? — спросил охранник в центре, делая шаг к Феликсу, и Чан рефлекторно дернул Феликса за руку, оттаскивая его от охранника. — Что вы, четверо, скрываете? — забрюзжал он, и Феликс понял, что их занавес рухнул. — Ничего, — сказал Уджин, выступая перед Феликсом. Феликс чувствовал, как в груди всё сжалось, а на глаза наворачивались слёзы. — Я не могу его бросить, — прошептал он Чану, в голосе прозвучала паника. Он не мог так бросить Минхо. Он не оставит Минхо. Возможно, они не были лучшими друзьями, но они были товарищами, и Феликс не смог бы жить с самим собой, если бы оставил Минхо. — Нам нужно идти, — сказал Уджин, медленно уводя Чана и Феликса от гвардии. Пятеро стражников были напряжены, их руки лежали на рукоятках мечей. Чан посмотрел на Феликса, сверкнув жёлтыми глазами под капюшоном, и сжал его руку, прежде чем пройти мимо Уджина. — Отпустите его, — сказал Чан ровным и спокойным голосом. Охранники нахмурились, Уджин посмотрел на Феликса широко раскрытыми глазами, а его сердце сильнее забилось в груди. — Кто вы такие? — потребовал ответа стражник посередине, сузив глаза и окинув всех взглядом. — Вы четверо должны пойти со мной. — Я так не думаю, — ответил Чан, стягивая капюшон, своим взглядом блуждая по трём охранникам и Минхо. — Просто отпустите его, и мы пойдём своей дорогой. — Мы не позволим шпиону улизнуть, — сказал один из охранников, вытаскивая меч из ножен. — И ты думаешь, что мы отпустим и тебя, драконья ты шкура? — продолжил он, и в груди Чана загрохотало рычание. — Я бы посоветовал вам отпустить его и убраться отсюда, — прорычал он, принимая стойку. Феликс видел, как его ногти темнели, удлинялись и становились более похожими на когти. — Чан, не надо, — выдохнул он, но не был уверен, услышал ли он его. Теперь все стражники обнажили мечи. — Назад, — сказал Чонин, снимая капюшон и делая шаг вперёд. — Оставьте полуэльфа и просто исчезните, — прошипел он, но на пятерых стражников это не подействовало. Уджин схватил Феликса за руку, начиная пятиться. Лошадь, привязанная к повозке, была беспокойной, постоянно двигаясь. — Как бы не так, ничтожество, — ответил один из них, и Чан снова зарычал. Феликс увидел, как у него на руках появляются чешуйки. Он собирался обратиться. — Чан! — крикнул Феликс, вытащив Чана из оцепенения, в котором он находился, — Чан взглянул на него широко раскрытыми глазами. Пока Чан отвлёкся, стража воспользовалась этим и бросилась на него. Прежде чем Феликс успел среагировать, закричав, чтобы предупредить Чана, струя огня прорезала пространство между гвардией и драконом. Охранники немедленно остановились, отступив на шаг, и огонь быстро утих. Земля была немного обуглена, но пламя ни на что не перебросилось. Сердце Феликса вырывалось из груди, кровь приливала к ушам, когда его взгляд метался между Чонином, Чаном и стражей. — Сказал же. Прочь отсюда, — произнёс Чонин, вытянув руки перед собой. Его рыжие волосы развевались на ветру, яркие блики становились ещё ярче, и казалось, что пряди его почти горели. — Мне бы очень не хотелось никого ранить, но вы должны отпустить его. — Боюсь, я не смогу этого сделать, — сказал один из них, резко схватив Минхо. Минхо вырывался из хватки, но выглядел слишком слабым, чтобы убежать. У него перехватило дыхание, когда стражник прижал лезвие меча к его горлу; золотые глаза были расширены и испуганы, уставившись на Феликса. Чан собирался что-то сказать, но другой охранник напал на него, и он едва успел среагировать. Он отклонил клинок своей рукой, меч лязгнул о твёрдую чешую, и он замахнулся другой рукой, нацелив когти в лицо стражнику. — Даю последний шанс, — крикнул Чонин, вытянув руки к охраннику. — Отпусти его, — приказал он, но тот просто крепче сжал Минхо. Прежде чем Феликс или кто-либо ещё успел среагировать, раздался громкий грохот, и повозка загорелась. Пламя. Всё тело Феликса застыло на месте, пока он смотрел на пламя. Он не мог пошевелиться. В ушах у него звенело, сердце выпрыгивало, пока он стоял там. Он даже не отдавал себе больше отчёта в том, что происходило. Феликс мог видеть только пламя, которое заглатывало повозку и цеплялось за траву. Зрение начало размываться. Паника поднималась в груди. Ему нужно было убежать отсюда, но тело оцепенело. Его лёгкие горели. Он не мог дышать. — Феликс, — он слышал чей-то крик, но не знал, кто это был. Он не мог двинуться с места. В его голове было столько кричащих голосов. Невозможно было сосредоточиться ни на чем, кроме разрушительного жара перед ним и голосов, твердящих ему правду. Он заслуживал смерти. — Феликс, посмотри на меня, — голос Чана прорвался сквозь все остальные голоса, и Феликс вырвался из оцепенения. Чан с тревогой и нежностью держал его лицо в руках, проводя большими пальцами по скулам. — Мне нужно, чтобы ты дышал вместе со мной, — проинструктировал он, делая глубокие вдохи, чтобы Феликс повторял за ним. — Вдох и выдох. — Нам нужно убираться, — крикнул Чонин в панике, и Феликс оглянулся, его взор всё ещё был затуманен слезами. Вся стража лежала на земле, кровь забрызгала сухую траву, а Чонин крепко держал в руках Минхо, утаскивая его от огня. — Ну же, милый, — пробормотал Чан, аккуратно взяв Феликса за руку, чтобы оттащить его от огня. Феликс был так потерян, в голове всё кружилось, а зрение было расфокусированным. — Дыши со мной, — повторил он, когда они повернулись спиной к огню. Феликс всхлипнул, не обращая внимания на взгляды Уджина, Чонина и Минхо. Чан ничего не сказал, он просто осторожно вёл Феликса дальше от огня и неподвижных тел.***
Костёр мягко потрескивал, Феликс уставился на него. Он чувствовал себя нормально, находясь рядом с маленькими кострами, они не волновали его так, как большие. Он так сильно углубился в размышления, что почти не заметил, как кто-то сел рядом с ним. — Как ты? — спросил Минхо, и Феликс вздрогнул от удивления. — Извини, — сказал он, опустив плечи и глядя в огонь. — Не хотел тебя напугать. — Нет, всё… всё хорошо. Я в порядке, — медленно сказал Феликс, изучая лицо товарища. Щека Минхо была в синяках, а губа разбита. — С тобой всё нормально? — Теперь намного лучше, — пробормотал Минхо, пожимая плечами. — Спасибо… за то, что не бросил меня. — Я не… я не знаю, смог ли бы я жить с той мыслью, если бы я просто оставил тебя с ними, — честно ответил Феликс. — Ты и Джинсук… самые близкие для меня друзья, и… — Он глубоко вздохнул. — На твоём месте мог оказаться я, будучи закованным в кандалы. — Тем не менее… спасибо тебе, правда, — сказал Минхо, кладя руку Феликсу на ногу. Большим пальцем руки он стал успокаивающе вырисовывать маленькие круги. — Боги, я не должен был позволить им поймать себя, — простонал он, проводя свободной рукой по волосам. — Они активно охотятся за нами, Минхо, — прошептал Феликс, снова обращая внимание на мягкий огонь. — Никто не может винить тебя в том, что тебя поймали. Повисла тишина. Единственным звуком вокруг них было тихое бормотание Чонина и Уджина позади и потрескивающий огонь перед ними. — Куда вы держите путь? — спросил Минхо, и Феликс снова посмотрел на него. — На Треморндин? — Феликс кивнул, взглянув на Чана. Он тихо сидел, ковыряясь в своей тарелке. — А потом? — Если честно, я не знаю, — прошептал Феликс, прикусив нижнюю губу. — Мне нужно вернуть Чана домой. — Что будешь делать, когда он вернётся домой? — спросил Минхо с любопытством в золотых глазах. — Куда ты отправишься? — Я не знаю, — так же шёпотом продолжил Феликс, внутри всё упало, и он не отрывал глаз от умеренного огня. — Я не знаю.***
Звук журчащей воды становился всё громче, и на Феликса нахлынуло облегчение. Наконец они достигли Норрвульда. Лицо Чонина озарилось радостью, и он повернулся, чтобы улыбнуться Феликсу и Чану, которые шли сзади. — Нам нужно будет вымыть посуду, когда доберёмся туда, — сказал Уджин, оглядываясь через плечо. — Давайте умоемся и немного отдохнём, как дойдём до реки… Нам нужна вся энергия, которую мы сможем получить для путешествия через Треморндин. — Звучит хорошо, — пробормотал Чан, нежно сжав руку Феликса. После столкновения с охранниками Чан встал на сторону Феликса, и он был признателен за это. Чан по-прежнему не спрашивал ни о чём, что было связано с огнём, вместо этого предоставив Феликсу пространство и просто обеспечив его молчаливым утешением. — Ребята, вы вообще знаете, какой путь выбрать? — спросил Минхо, глядя вверх на горный хребет, который возвышался над ними и становился всё ближе. — У нас есть карта, и я думаю, что путь через эльфийское кладбище — самый простой, — сказал Уджин, и Минхо хмыкнул. — Он не самый быстрый, учитывая, что нам нужно пройти ещё одну реку, чтобы попасть в нужное место, но самый простой для Чана. — Рана вроде как заживает, — сказал Феликс, глядя на Чана, который глубоко вздохнул. — Но я правда… не хочу рисковать, — продолжил он, и Чан кивнул, опустив голову. — Значит, путь на эльфийское кладбище, — сказал Минхо, и Уджин кивнул. — Звучит забавно. — Это не должно быть так уж плохо, — сказал Уджин, и Чонин усмехнулся. — Я не слышал никаких слухов о нежити в этой местности. — Хвала богам за это, — добавил Минхо, проводя рукой по волосам. — Это же происходит только на севере, верно? — спросил он, обращаясь к Чану. — На северо-восток к Ну-Ёрыну, — подтвердил он, и Минхо кивнул. — Я ничего не слышал о нежити в районе Тремордина. — Это хорошо, — пробормотал Минхо. — Это хорошо. — Нам нужно поторопиться, чтобы мы могли помыться, пока солнце ещё не село, — сказал Уджин, и остальные четверо согласно промычали.***
Они нашли более спокойную часть реки, скрытую за деревьями и кустами. Это обеспечило бы им покой и уединение, пока они немного отдохнут. Минхо, Чонин и Уджин были первыми, кто пошёл окунуться. Чан и Феликс остались и разбили лагерь. Солнце садилось, заливая пейзажи золотым сиянием, пока Феликс разводил костёр и поставил закипать кастрюлю с водой. — Ваша очередь, — сообщил Минхо, возвращаясь, его волосы всё ещё были влажными. Уджин и Чонин шли прямо за ним, феникс выглядел ужасно недовольным и был чем-то похож на мокрого щенка. Когда он сел перед огнем, он проворчал что-то о том, как сильно не любит воду. — Я приготовлю ужин, а вы пойдите и умойтесь, — сказал Уджин, откладывая плащ в сторону и убирая мокрые волосы с лица. Чан уже встал, выжидающе глядя на Феликса. Феликс тяжело сглотнул и поднялся с места, отведя глаза. Он чувствовал на себе взволнованный взгляд Минхо, проходя мимо, и на мгновение взглянул на него, чтобы натянуто улыбнуться. Он и Чан молча пошли к реке; Сердце Феликса колотилось в груди, а живот скрутило от волнения. — Всё в порядке? — спросил Чан, и Феликс оторвал взгляд от земли. Чан выглядел обеспокоенным, и от этого Феликсу стало ещё хуже. Он не хотел, чтобы Чан волновался за него. — О чём думаешь? — Ни о чём. Я просто… — Феликс прервал себя, когда они дошли до реки. Чан по-прежнему смотрел на него, нахмурив брови, и в его глазах отражалось беспокойство. — Нам нужно ополоснуться. — Феликс, — сказал Чан мягко, так тихо, что было почти больно, и протянул руку, чтобы нежно взять Феликса за ладонь. Феликс не возразил, когда Чан потянул его за руку, повернув к себе лицом. — Я не хотел поднимать эту тему снова, но… ты замкнулся с тех пор, как мы столкнулись со стражей. Я… я не заставляю тебя делиться со мной, но я вижу, что это тебя беспокоит. И мне больно от этого. Феликс закусил губу, глядя в землю. Он не знал, что сказать. — Нам правда нужно ополоснуться… — прошептал он, всё так же не поднимая глаз, и Чан промычал. — Я не… я не знаю, — его плечи тяжело опустились, сердце сжалось, и он просто почувствовал себя пораженным. — Я не знаю, что происходит. Просто… я расскажу тебе… — Я честно не заставляю тебя рассказывать, — пробормотал Чан, проводя по руке Феликса до его ладони. Феликс напрягся, когда Чан нежно провёл пальцами по его покрытой шрамами руке. — Я просто волнуюсь. — Я скажу тебе, — прошептал Феликс, глубоко вздохнув, прежде чем осмелился поднять глаза и встретиться взглядом с Чаном. — Н-но сначала… мы должны спуститься в воду, пока не стемнело, — продолжил он дрожащим голосом. Чан нахмурился, но медленно кивнул, отступая от Феликса. Феликс на мгновение замер, когда Чан начал раздеваться, его сердце всё ещё выпрыгивало из груди. Мысли были настолько громкими, что почти заглушали все остальные звуки вокруг. Ему не следовало рассказывать Чану, ему не следовало показывать ему. Он резко вдохнул, когда Чан шагнул в воду, возвращаясь к реальности. Чан заслуживал правды. Феликс начал снимать с себя одежду, при этом опустив голову. Он чувствовал на себе взгляд Чана, и его глаза начали покалывать, когда на них нахлынули слёзы. Он сделал глубокий вдох, складывая одежду в кучку, прежде чем выпрямить спину. Чан стоял, и вода доходила ему до пояса, на его лице было отчётливо выражено беспокойство, когда Феликс присоединился к нему в воду. Феликс отвёл взгляд, не желая видеть отвращение в глазах Чана, когда он подошел ближе. Он молчал, прикусив нижнюю губу. — Феликс, — прошептал Чан, протягивая ладонь и касаясь его руки. Феликс продолжал избегать зрительного контакта, его живот неприятно сжался, когда Чан провёл пальцами по рубцам от ожогов. Он старался не обращать на это внимания, сосредоточив взгляд на ране дракона. Она заживала, кожа затягивалась, но из-за похода срасталась не так быстро, как должна была бы, если бы Чан набирался сил в покое. — Я думаю, мы сможем снять швы позже, — сказал он, пытаясь говорить о чём угодно, только не об изувечивающих шрамах на его коже. Он положил руку Чану на живот, на рану, и глубоко вздохнул, пробормотав первое слово заклинания для исцеляющего заклятия. — Феликс, — Чан осторожно взял его за руку, отнимая её от раны. Феликс резко вдохнул. — Пожалуйста, посмотри на меня, — сказал Чан таким мягким голосом, что Феликс поднял взгляд, смахивая слёзы стыда с ресниц. Глаза Чана были полны обожания, и сердце Феликса заболело. — Что творится у тебя в голове? — Я… — Феликс резко замолчал, глубоко вздохнув. У него сжалось горло, и он быстро моргнул, пытаясь не позволить слезам скатиться по щекам. — Извини. — За что? — спросил Чан, проводя по руке Феликса, по его плечу и шее. Его руки были нежными, его пальцы просто скользили по неровной коже. Феликс внимательно наблюдал за Чаном, вглядываясь в каждую деталь его выражения лица, пока он изучал шрамы. Когда он добрался до тех, что были на шее, там, где искорёженная кожа сливалась с гладкой, он на мгновение провёл пальцем по линии, отделявшей чудовищное от остального. Живот Феликса сжался от отвращения, и из груди вырвался всхлип при воспоминании о пламени, почти поглотившем его. Чан поднял глаза, встретившись с ним взглядом. — Что они с тобой сделали? — мягко спросил он. Феликс прерывисто выдохнул, его грудь была напряжена, а горло хрипело. Он попытался ответить, но когда открыл рот, с его губ сорвалось рыдание. На глаза навернулись слёзы, и он склонил голову. Чан переместил руку с шеи Феликса на его челюсть и осторожно приподнял голову. Ничего не сказав, он просто изучал лицо Феликса таким добрым взглядом жёлтых глаз. — Мне было… — Феликс сглотнул, пытаясь придумать, что сказать. — Когда мне было семнадцать, я… — Он всхлипнул, подняв руку, чтобы вытереть слёзы, катящиеся по его щеке. Чан молча ждал, пока Феликс пытался собраться с бегающими мыслями. — У меня всегда было немного магии, и я знал, что использовать её — преступление… Когда мне было семнадцать, меня поймали за исцелением овцы. Она сломала ногу, и я хотел помочь, но когда жители увидели меня, я… — Ты не обязан рассказывать мне, — пробормотал Чан, вытирая слёзы с щек Феликса; Феликс покачал головой. — Не спеши. Не торопись. — Всё нормально, — заверил Феликс немного сдавленным голосом и громко выдохнул. — Есть законы, как обращаться с магией. В человеческих королевствах… деревни предназначены только для того, чтобы сажать в тюрьмы людей, подозреваемых в магии, они не могут выполнять наказания без судьи, но… — Он моргнул, и по щекам хлынули новые слёзы, когда Чан взял его лицо в свои ладони. — Моя деревня… люди, которых я знал и… и в какой-то степени доверял… они испугались, взяли дело в свои руки и… — Всё хорошо, — успокаивающе сказал Чан, и Феликс снова издал всхлип, прежде чем обнять Чана, уткнувшись носом в изгиб его шеи, и заплакал. Чан ничего не сказал; он замычал, заставив грудь вибрировать от звука, и провёл рукой вверх и вниз по спине Феликса. — Теперь ты в безопасности, — пробормотал он, и Феликс судорожно выдохнул, всё ещё держась за Чана. — С тобой всё в порядке. — Они сожгли мой дом, — сказал Феликс, подавившись очередным рыданием. Он ненавидел это воспоминание, он ненавидел говорить об этом. Воспоминания о пламени по-прежнему были такими отчётливыми. — Я застрял, и я м-мог… — ещё одно рыдание вырвалось из его груди, и Чан крепче сжал Феликса. — Я мог умереть, — слабо прошептал он, и голос надломился от слёз. — Королевская стража успела прибыть на место происшествия вовремя, чтобы остановить всё, но… — Он сделал еще один глубокий вдох, ослабив объятие, и выпрямил спину. — Шрамы остаются… как бы я ни п-пытался их исцелить. Я старался. Я пытался годами. Он моргнул, хныкая, стараясь вытереть слёзы со щёк. Он отвёл взгляд, не смея смотреть Чану в глаза. — Ты красив, — прошептал Чан, и Феликс быстро поднял глаза, встречаясь с ним взглядом. Его глаза широко распахнулись, губы слегка приоткрылись и задрожали, когда Чан провёл тыльной стороной пальца по его влажной щеке. — Ты так прекрасен. — Д-даже со шрамами? — Особенно со шрамами, — пробормотал Чан, наклоняясь ближе к Феликсу. Его сердце бешено колотилось, мысли путались, и он нежно взял лицо Чана в ладони. Они ничего не говорили, просто смотрели друг на друга. Феликс не сводил с него глаз, большими пальцами бережно касаясь его скул. Он осторожно приблизил Чана, медленно, чтобы дать ему возможность возразить. Он этого не сделал. Губы Чана были нежными, мягкими, касаясь Феликса, а рука легла на поясницу. Внутри всё сжалось, эмоции витали внутри полуэльфа, и он всхлипнул Чану в губы, но всхлип этот был отнюдь не из-за печали. — Ты намного больше, чем твои шрамы, — прошептал Чан, всё ещё касаясь губами Феликса. — Но они — часть тебя. Они рассказывают историю о том, насколько ты силён, — продолжил он, нежно сжав руку Феликса. — Я влюбился в тебя, во всё, кем ты являешься. Феликс икнул, эмоции застряли у него в горле. Он попытался заговорить, но не произнёс ни слова. Слёзы катились по его щекам, пока он, всхлипывая, прижался лбом к Чану. — Не торопись, — пробормотал Чан, улыбка растянулась на его губах, и он коснулся своим носом носа Феликса. — У нас есть время. — Я тоже влюблён в тебя, — прошептал Феликс слегка надломленным голосом. Он резко вдохнул, сердце трепетало от облегчения и счастья в груди; с его плеч словно упал камень, и теперь было так легко. Внутри задрожало ещё одно рыдание, и он снова прижался губами к Чану. Он был счастлив.