***
Арсений сидел в машине и ждал Антона. Весь день ему пишут о том, что он поступил непрофессионально и подставил всех, и он старался всем отвечать вежливо. Один лишь Стас его не упрекал, а написал о том, что хотел бы встретиться и поболтать как-нибудь, раз не удалось в этот раз. Во встрече мужчина отказывать не стал, но и не спешил назначать дату. Сначала ему нужно разобраться с насущными вопросам — а именно, с Антоном. Сегодня его словно подменили. В школе быстро все узнали, что этот новенький теперь говорит, поэтому вопросов и подколов к нему поступало много. Даже драка чуть не состоялась — Арсений тогда как раз шёл в учительскую, когда увидел, как Антон стоит с Щербаковым на лестничной клетке и выясняют отношения. Антон тогда ему написал, что зря он влез, ибо хотел начистить тому лицо. Эмоции плескались в парне, как в бушующем океане, и это действительно настораживало. Дверь в машину распахнулась, и в неё залез парень с серьёзным лицом. — Ну, как всё прошло? — Ляйсан Альбертовна была в шоке, что прошло так мало времени, а я уже говорю. Она сказала наблюдать за эмоциями и дала номер другого врача. Я не понимаю зачем, — в руках Антона лежала небольшая бумажка, которую мужчина взял в руки. Направление к психиатру и несколько советов для самостоятельной работы над эмоциями. — Да уж… — Я псих, что ли? Зачем мне идти к психиатру, если со мной всё теперь хорошо? — Ты не псих, Антон, просто у тебя посттравматический синдром. Он проявлялся в твоём молчании, а теперь может как-то иначе, поскольку ты ещё не проработал смерть родителей в полной мере. Понимаешь? — Нет, Арс, я не понимаю, — Шастун был напуган, смотрел на психолога такими жалостливыми глазами, что страшно было, — Нахуя мне к психиатру? — Не ругайся, Тош, — говорит мужчина и заводит машину, — Я думаю, это для диагностики твоего состояния. Ничего страшного не будет, это почти то же самое, что и психолог. — Тогда я не пойду. — Антон… — Нет, Арс, со мной реально всё хорошо. Я больше не хочу ходить к психологу. У меня была проблема — она решилась. Теперь можно я буду спокойно жить и заниматься своими делами без этих ваших… — Антон… — Что Антон? Я сказал, что не хочу. Я не псих. — Да, ты не псих, никто такое и не говорит. Просто… — парень снова перебивает, не давая тому даже достроить мысль. — Просто давай закроем тему, и я не пойду ни к какому психиатру? — Но продолжишь ходить к Ляйсан. — Нет, — парень стоял на своём, и сейчас, кажется, разговаривать о чём-то бессмысленно. — Ладно, давай поговорим об этом позже? — Мы больше не будем об этом говорить, Арс. — Хорошо. Арсений подбадривающе улыбается и берёт юношу за руку. Тот вздыхает, переплетает их пальцы и старается успокоиться. Иногда такой жест и правда на него действовал, но не сегодня. И всё же, он старается выглядеть спокойным, хотя сам внутри сгорает от желания наорать на кого-то. — А куда мы едем? — Ко мне. Ты же не против? У меня приём скоро, а потом я буду свободен. — Может высадишь меня где-то? Я погуляю и приду к тебе? — Ты… уверен? — Да, Арс, не переживай ты так за меня. Мужчина вздыхает и останавливается около парка. Антон коротко целует того в губы и выскакивает из машины. Ему и правда нужно проветриться, иначе пойдут клочки по закоулочкам для всех. В тот день они так больше и не увиделись. Написав короткое сообщение, что не придёт, Антон со спокойной душой пошёл гулять с Серёжей. Ему срочно нужно было отвлечься.***
С того дня прошло больше двух недель. И Арсений был готов застрелиться. Антон отказался ходить к психологу, не пошёл к психиатру, и он был на взводе. Он искренне старался не срываться на Попова, бабушку и Оксану, спасал только Серёга, который был рад, что его новый друг теперь говорит, и их дружба начала крепнуть на глазах. Иногда, правда, Матвиенко попадал под руку, но тот не обижался. Шастун всё рассказал ему и предупредил, что он в последнее время вспыльчив. Сегодня Антон планировал остаться на ночёвку у психолога, но всем сказал, что будет у Серёжи. Арсений старался радовать его чем-то, и сегодняшняя их встреча была названа «домашнее свидание, потому что лень куда-то ехать». Уже со дня на день начнутся каникулы, и они оба были все в делах, поэтому видеться часто как-то и не получалось. В квартире был приглушённый свет, горела гирлянда, а на столе стоял приготовленный ими ужин. — Ты такой красивый, — шепчет мужчина, обнимая парня со спины. Его губы ласково касаются уха, и Антон вздрагивает. У них была игра. Игра под названием «возбудим и не дадим». Правда, выигрывал всегда Арсений, ведь именно он отказывал Шастуну, который уже устал от этого. Его молодой организм просто не выдерживал этих пыток, особенно когда Попов решал бить по больному, как сейчас — водит руками по телу, томно дышит, целует и соблазняет. Причём, Антон мог бы задуматься, что он просто его не возбуждает, но ведь это было не так, и он прекрасно это видел и чувствовал. — Арс, ты с огнём играешь, — тяжело втянув воздух через нос, Шастун изо всех сил старался контролировать реакции собственного тела. Однако всё было тщетно, ведь мужчина уже успел изучить слабые стороны парня. Цепляя короткими ногтями кожу внизу живота, Арсений хитро улыбался. — Ты такой красивый… — улыбка с губ мужчины была моментально стёрта, как только Антон развернулся в кольце рук. Теперь они поменялись местами, и Антон прижал мужчину к столешнице кухни. Арсений от неожиданности даже вскрикнул. — Арсений Сергеевич, я не железный же… — шёпот опаляет щетинистую щёку, и тому остаётся только сглотнуть и положить свои руки поверх рук парня. — Верю. Знаешь, каково мне? Возбуждаться от вида ребёнка! — Антон смеётся, но не отпускает. — Я не ребёнок! — Ты несовершеннолетний, а у меня принцип — не спать с малолетками, — Арсений вскрикивает от больного укуса за щеку, — Да Антон! — Это чтоб ты не обзывался. А то круто ты придумал, конечно. Антон всё-таки отстраняется и садится за стол. Он был голоден, да и этот ужин был первым его приёмом пищи на сегодня, так что это был веский повод отпустить мужчину. — Какие на завтра планы? — М… С Серёгой сходить подарки купить к Новому Году. У него там какая-то девчонка появилась, хочет как-то удивить. А у тебя? — уплетая за обе щеки приготовленную ими пасту, Антон мог думать только о том, как ему повезло с рукастым мужчиной. — Думаю со знакомым встретиться. — Что за знакомый? — это не было ревностью, парень действительно хотел узнать больше о жизни психолога. Из близких ему людей он знал только Руслана. Ну и бывшую жену мужчины, но с ней знакомиться он бы и не хотел, будь его воля. — На конференции познакомились. У него было интересное выступление, и я его чем-то заинтересовал, вот побеседуем. Может узнаю от него что-то интересное, -- мужчина зажигает свечи на столе, что делает их обстановку ещё более интимной. — Расскажешь потом, как прошло. Ты лучше скажи, что тебе подарить? Ты так и не ответил в прошлый раз. — Не надо мне ничего дарить, — мужчина морщится и тоже приступает к еде, — Я не очень люблю подарки, и всё, что мне нужно, могу сам себе купить. — Ну Арс… — Шоколадку подари и успокойся. Правда, не надо тратить деньги ещё и на меня. — А если я хочу тратить деньги на тебя? — Тогда сначала заработай их, а потом трать, — Антон надулся, но решил не отступать от своего. Он всё равно что-то подарит, он это решил. На всякий случай, чтобы было что-то на память. Открыв бутылку шампанского, мужчине удалось отвлечь парня и перевести разговор в более приятное для всех русло. Они составляли планы на зимние каникулы, а потом перешли уже и на летние. Как выяснилось, у Антона было достаточное большое количество мечт. Он никогда не катался на квадроцикле, мечтал прыгнуть с парашютом или хотя бы с тарзанкой, хотел пожить в лесу с палаткой… Это было мило. Арсений уже перестал гореть от таких вещей, однако видя горящие глазы юноши, ему захотелось показать это всё Антону самостоятельно. Правда, тут всё-таки были ограничивающие факторы. Старые травмы не проходят до конца никогда, и некоторые виды активности были Арсению строго настрого запрещены. Закончив с ужином и погрузив посуду в посудомойку, они перемещаются в гостиную. Раздвинув диван, Антон приступил к поиску подходящего фильма, пока Арсений ходил в душ. Очень часто они так и не досматривали фильмы, отвлекаясь на разговоры или поцелуи. Однако им нравилось начинать смотреть фильмы в надежде, что хотя бы его они досмотрят до конца. Шило парня не давало ему сидеть спокойно, поэтому он решил устроить засаду. Как только дверь ванной открылась, Антон выпрыгнул на него из темноты. Это была ужасная идея. В отличие от предыдущих дней, Арсений забыл взять свежую одежду, поэтому из-за испуга его полотенце, обёрнутое вокруг пояса, рухнуло на пол. Сам же он закричал как девчонка и схватился за парня, чтобы не поскользнуться и не упасть. — Ты придурок, Шастун? — закричал он, как только поймал равновесие. — Прости, — неискренне произнёс парень, заливаясь смехом. На такую реакцию он и рассчитывал. — Идиот! Арсений злится, но видя в потёмках довольную улыбку, он готов простить всё. Особенно когда этот самый идиот присаживается за полотенцем, но замирает. Его лицо оказывается ровно напротив его члена. И это было бы полбеды… Антон поднимает взгляд и смотрит прямо в голубые глаза, которые при данном освещении кажутся чёрными. Сам парень не отдавал себе отчёта в том, что делал, отдавшись эмоциям и желаниям. Слегка наклонившись, он касается пухлыми губами головки, всё также удерживая зрительный контакт. — Антон, не смей даже… — тихая просьба была прервана ещё более тихим ультиматумом. — Тогда останови меня? Так они и замерли в ожидании действий друг друга. Тишину прерывает лишь тяжёлое дыхание обоих. Подождав немного, Антон дерзко усмехается, понимая, что, несмотря на все свои принципы, Арсений не будет его останавливать. На удивление, ему даже не страшно действовать. Он приоткрывает рот и постепенно обхватывает губами член, слыша, как дыхание сверху становится громче и более прерывистым. Спустя пару неловких движений, он начинает двигаться более уверенно и ритмично, чем вызывает у мужчины тихий стон. Арсений же умирал, стоя в дверях ванной комнаты. Держась рукой за косяк, он боролся с желанием закопаться пальцами в светлые кудряшки. Ему стыдно за происходящее перед собой, но и остановить парня он не в силах. Его фантазии превращаются в реальность, и от этого также хорошо, как и плохо. Он теряет рассудок всё больше и больше. Секса у него не было давно, и этот неопытный минет от юноши казался сейчас просто невероятным событием в его жизни. — Глубже… — выдыхает мужчина, и Антон послушно, но аккуратно выполняет просьбу. Ему не стыдно и не страшно, — Да, ещё немного… Стоны становятся чуть громче, и Шастун чувствует, как ноги мужчины начинают слегка подрагивать. Не отвлекаясь от дела, он кладёт руку мужчины к себе на плечо, чтобы тот не рухнул. Однако через секунд десять, Арсений резко отталкивает его от себя, чуть не теряя равновесие. Антон слышит и видит результат своей работы. Сказать, что он доволен — ничего не сказать. Мужчина кончает не в него, но белые капли попадают на чёрную футболку парня. Это его совершенно не расстраивает, лишь сильнее заводит. — Блять, прости… — говорит Арсений и порывается протянуть ему руку, однако замирает, не понимая, как ему себя вести. Теперь он может мыслить рационально, и смысл всего произошедшего обрушивается на него как ведро воды на голову, полностью снимая пелену. Ему резко становится плохо от осознания факта, что несовершеннолетний парень с нестабильным психологическим и психическим состоянием только что отсосал ему. — Твою мать… — прикрыв глаза, мужчина пятится в ванную и садится на бортик ванной, пытаясь взять себя в руки. — Арс? — Антон встаёт с пола и подходит к мужчине, желая понять, что происходит. Неужели он так плохо всё сделал? — Блять… Я… Сука… — шёпотом ругается мужчина, всё ещё не открывая глаза. — Тебе не понравилось? — Антон всё-таки кладёт руку на плечо мужчины. Тот усмехается в собственные ладони, но не скидывает чужую руку. — Не понравилось? Да ты выглядел лучше, чем любой порноактёр… Но… — Посмотри на меня, — шепчет Антон и закапывается рукой в тёмные волосы. Это работает, и Арсений убирает руки от лица, — Я сделал то, что захотел. И ты этого тоже хотел. — Я должен был остановиться. Это не здорово, Антон. Ты не… — Я люблю тебя, — говорит Антон и улыбается, смотрит своими зелёными глазами так искренне, — Окей? — Но… — Никаких «но». Я люблю тебя, и я сделал всё по собственной воле. Мне почти восемнадцать, а не двенадцать. Всё обоюдно было, да и ничего такого не было. Антон протягивает полотенце и улыбается так расслабленно, что у мужчины в груди что-то сводит. — Сходи в душ ещё раз и освежи мысли. Если продолжишь в таком же духе, то я приму всё на свой счёт. Арсений не привык к такому Антону. К Антону, который берёт всю инициативу в свои руки, который ставит ультимативные приказы и не принимает отказы. Хотя пытался ли отказаться от них сам Арсений? Нет, конечно. Он и сейчас слушается его, как только дверь в ванную закрывается. Ему стыдно, но при этом все слова парня… Насколько они правдивы и осознанны? Антон так сильно не парится. Он убирает капли с пола, снимает футболку и достаёт чистую из чужого шкафа. Он не жалеет о том, что сделал. Он видел, как хорошо было Арсению в моменте, и это именно то, чего он хотел. Да, им предстоит это обсудить, но он не хочет слышать самобичевание психолога о том, что это аморально с его стороны. Для Шастуна всё случившееся — правильно и естественно. Он не жалеет и не хочет, чтобы Арсений загонялся по этому поводу. Антон лежит на диване, листая новости, параллельно вслушиваясь в то, как мужчина передвигается по квартире, но не заходит в комнату. Ему не верится, что этот взрослый мужчина теперь будет шарахаться от него. В чём тогда смысл его нахождения здесь? Заведясь от этой мысли, Антон не выдерживает и сам выходит в коридор. — Слушай, если ты так и будешь тут топтаться, то я тогда может домой пойду? Не буду тебя смущать. Голос обиженный, и Арсений даёт себе мысленную оплеуху. Он тут не один, и не одному ему нужно всё прояснить. — Прости. Не надо уходить. — Тогда давай поговорим? Антон не спорит, а лишь позволяет Арсению увести себя в гостиную. Мужчина выглядит слегка потерянным, но всё-таки берёт парня за руки. — Я не понимаю, что не так. Тебя как будто подменили, — Антон поджимает губы и улыбается. — Это тебя как будто подменили. Ты после того, как начал говорить, так сильно изменился… Я не понимаю тебя и твои эмоции. — Со мной всё хорошо, и я всё такой же. Ты познакомился со мной, когда я был сломан. Тогда был не я, а то, что сделали со мной те ублюдки, когда убили… когда убили моих родителей. А сейчас я в норме, такой, каким был раньше. Просто чуть эмоциональнее, — Антон и правда не понимал, в чём дело. — Нет, не совсем. — Ты не знал меня раньше и не можешь судить, каким я был! — Я не спорю, но… — Арс, я тебе таким не нравлюсь? Не нравлюсь болтливым и живым? Тебе не нравится, что я стал нормальным? — перейдя на повышенный тон, парень срывается с места, и Арсений понимает, что этот приступ злости он не сможет остановить, — Мог бы сказать спасибо за отсос, я это впервые делал, вообще-то! — Не кричи. — Хочу и буду кричать, потому что я наконец-то могу кричать! А тебе это не нравится. Ты точно хотел мне помочь? Или тебе было удобно? — Антон, успокойся! — Арсений кричит в ответ и пытается остановить слишком бурную жестикуляцию парня, но тот не поддаётся. — Нет, не надо меня трогать! Чёрт возьми, я реально был тебе просто удобен и всё?! Ответь! — Нет! — Ну так что тогда не так?! — То, что ты орёшь на меня сейчас и вот-вот ударишь! — Арсений был прав, Антон действительно сдерживался, чтобы не ударить мужчину. Это осознание оказалось отрезвляющим. Шастун так и замер, не двигаясь с места. Даже руки замерли в воздухе. — Мне нужно пройтись. — Нет, Антон, уже поздно, не надо никуда уходить. Давай выпьем чай и спокойно поговорим? Давай? — мужчина следует за парнем, который целенаправленно шёл на выход из квартиры. — Потом поговорим. Я позвоню тебе или напишу. Пока. И дверь захлопнулась. И вместе с этой дверью как будто бы захлопнулись и их отношения с Антоном. Как будто бы всё оборвалось. И даже дышать стало сложно. Шастун сбегает второй раз. И второй раз сердце Арсения медленно идёт по швам, рискуя вот-вот рассыпаться на мелкие осколки. Только сейчас он понимает, как сильно увяз. Он буквально увяз в Антоне и его проблемах, в его глазах и улыбке. И плевать уже, что тому нет восемнадцати. Плевать, что у него проблем больше, чем хотелось бы. И эти проблемы необходимо решить до того, как Антон наделает глупостей.