Lost on you / Потерянная

Вилланель просыпается. Две мысли, одна за другой, проплывают в ее сознании медленно и тягуче. Вилланель моргает, ощущая тяжесть своих век. Первое, что она замечает, открыв глаза, - что на улице темно. Это уже не сумерки и не закат – а просто темнота. Вилланель сейчас чувствует себя словно в клетке, запертая внутри своего тела, и ей от этого очень дискомфортно. Она ощущает простыню на кровати, а еще несвежесть своего халата, который натирает предплечья, повиснув на ее локтях. Вилланель приподнимается – и ее голова тут же откликается на то действие острой болью, которая может значить лишь то, что она обо что-то ударилась. Она поднимает руку, чтобы дотронуться до лба, но это движение такое чужое, тяжелое, отстраненное, что Вилланель опускает взгляд на свою руку, ощущая, что она будто не принадлежит ей. Она никогда раньше по-настоящему не могла понять фразу «будто грузовик переехал» - никогда, до этого момента. Сейчас все ее тело ноет от боли, будто молочная кислота в ее мышцах застаивалась неделями. Голова тоже болит, уже не столько от удара, сколько какой-то приглушенной, стреляющей болью, когда Вилланель все же пытается её приподнять. Она снова моргает. Последнее, что она помнит … Ева, стоящая на кухне. После такой долгой и напряжённой ночи. И кофе. Кофе! Вилланель поворачивается, бросая взгляд на пол, и замечает разбросанные по ковру керамические осколки. Хм. Она делает глубокий вдох: и зевая, и давая возможность мышцам рта снова начать двигаться. Вторая мысль рождается в ту секунду, когда Вилланель встает с кровати, пытаясь сделать шаг, но перед её глазами тут же темнеет, и мир вокруг исчезает, погружая ее в черную бездну. Эта мысль огорошивает Вилланель. Ее накачали наркотиками! А ее лицо, боже, ее бедное лицо! Вилланель снова поднимается на кровати. Она трогает свою скулу, ожидая, что сейчас её пронзит острая боль, которая подтвердит, что кость сломана – но нет. Только боль от ушиба и немножко крови во рту. «Ева?» - зовет Вилланель, и ее голос заполняет собой комнату. Она подползает к дверному косяку, опираясь на него, чтобы подняться на ноги. И, прежде чем выйти в коридор, бросает взгляд на часы. Почти 10 вечера. Волна тошноты накатывает на Вилланель, но она сдерживает приступ. Медленно, на слабых ногах Вилланель выходит в коридор, ковыляя в комнату Антонии. Там никого нет, лишь несколько вещей валяется на полу, будто их просто вырвали из шкафа. Как грубо! Между прочим, большая часть одежды Антонии дизайнерская! А еще Вилланель замечает, что кровать девочки не застелена. «Ева?» - снова зовет она, и ее крик теперь, без сомнения, распространяется по всему дому. Но никто не отвечает. Мгновенно в сознании Вилланель возникает образ: Ева и Антония, мертвые, бок о бок лежат на полу в кухне в луже крови. Она тут же несется вниз по лестнице, тормозя на кухне – но там никого нет. Никаких трупов. И вообще все точно также, как было всегда, кроме… Записки. Вилланель берет ее в руки и читает: «Вилланель, мне жаль. -E». Почти не прикладывая усилий, Вилланель комкает эту бумажку в шарик. Это дается легко, ведь чаша ее терпения сейчас явно переполнена. И все это, кажется, так глубоко западает ей в душу, что, наверное, останется до тех пор, пока не будет погребено вместе с самой Вилланель, растворяющейся в пустоте, пустоте, пустоте... Она всегда говорила другим, что это ничего не значит. И она всегда лгала. Убийство – это конец. Просто конец. И Вилланель может быть максимально самой собой, наблюдая, как жизнь в одно мгновение утекает из чьих-то глаз. Она думает об этом – и ее чувства буквально выплескиваются наружу. Вилланель ощущает их все сразу, электрическим разрядом пронзающие ее изнутри. Ева ушла! В этом она абсолютно уверена. Вилланель хватается за ближайшую полку, на которой хранятся всякие сушеные травы, специи и все остальное, что они составили сюда вместе с Евой, - и швыряет ее на землю. Маленькие баночки разбиваются вдребезги. Полка ломается, раскалываясь на кусочки. А Вилланель наступает прямо на стекло, не заботясь о возможных порезах. Она смотрит на пол, практически ничего не чувствуя, и вдруг замечает фотографию, на которой она, Ева и Антония. Возможно, они в парке. Где-то на прогулке. Она наклоняется за фото, вытаскивая из того, что осталось от рамки. Некоторое время Вилланель молча смотрит на него, а затем выпускает из рук, позволяя приземлиться на пол, и выходит из кухни к лестнице. Поднявшись, она за считанные секунды находит свой телефон. «Извините, номер, на который Вы звоните, недоступен…». Вилланель снова нажимает вызов. «Извините, номер, на который Вы…». Вилланель сбрасывает звонок и снова набирает этот же номер. «Извините,..». На этот раз телефон летит через всю комнату и, ударяясь о стену, разбивается на куски, оставляя после себя вмятину. Вилланель тут же жалеет об этом, но в то же время испытывает облегчение от того, что хоть что-то делает, и это раззадоривает ее. Вилланель с криком срывает простыню с кровати. Затем хватает будильник, тоже разбивая его о стену. Она разносит их спальню на кусочки, обрывает одежду в шкафу, швыряет мебель, и, наконец, в гневе бьет кулаком по зеркалу. И тут же замирает, схватив ушибленную руку и закатив глаза. Серьезно?! Она практически слышит голос Константина в своей голове и чувствует на себе его осуждающий взгляд. Ей следовало бы догадаться раньше: ведь он еще в самом начале сказал Вилланель, что обычная жизнь не для нее. «Потому что ты не такая», - ответил тогда Константин на её вопрос. Правда, он ничего не сказал о собственной семье: жене, дочке. Просто уклонился от темы, когда Вилланель попробовала поговорить с ним об этом. Что ж, ему никогда не нравилась Ева, и он не хотел с ней знакомиться. А после того, как Вилланель представила его Антонии, Константин сказал ей, что все это временно. Ей стоило прислушаться. Вилланель смотрит на текущую по костяшкам порезанных зеркалом пальцев кровь. Это вроде бы такой пустяк, но эта боль вдруг становится ощутимее, чем та, что пронзает грудь от осознания евиного ухода. Нужно еще немного времени, чтобы мозг Вилланель снова начал работать. Ее инстинкты сейчас приглушены, и она начинает действовать только тогда, когда боль стихает. Вилланель надевает обычную повседневную одежду, зачесывает волосы назад и спускается по лестнице. Ключей от «Астона» в прихожей нет – ну, разумеется. На месте Евы она бы тоже взяла эту машину. Открывая входную дверь, Вилланель понимает, что улыбается: потому что Ева умна. И способна. И великолепна. И… «О, - на крыльце их дома стоит Елена, протягивая руку, чтобы постучать в дверь, как раз в тот момент, когда Вилланель выходит оттуда. - Ты не отвечала на звонки». «Телефон сломался», - пожимает плечами Вилланель. Позади Елены маячит какой-то бледный юноша, который сильно краснеет, встретив взгляд Вилланель, и опускает глаза. Вилланель вальяжно стоит напротив Елены. «Ева пропала, - произносит Елена самым будничным тоном. - Она…». «Я знаю». Елена наклоняет голову. «Знаешь?». «Она ушла, - объясняет Вилланель. - И я не хочу об этом говорить». «Хорошо, потому что…». «Мы поссорились, ясно?! - Вилланель поднимает руки в знак капитуляции, раз уж они все-таки говорят об этом. - Она думала…». «Послушай, - перебивает Елена. - Ева звонила мне. Она сказала, что знает, кто такой Демон. И что она сваливает к черту из Лондона. Она попросила меня о помощи, но не перезвонила, как мы договаривались». Вилланель кивает, размышляя об услышанном. «Мне нужно кое-что сказать тебе», - произносит она, и следующие слова буквально застревают у нее во рту, твердые, как ириски. Это нелегко. «У нас нет времени на все эти рассуждения, но я должна тебе это сказать». Елена в недоумении моргает, а Вилланель вдруг добавляет: «Кто он такой?». «Это Кенни», - отвечает Елена. «Привет», - говорит Кенни. «Он из службы тех поддержки. Работает вместе со мной и Евой». Отлично! Теперь их уже двое – тех, кого Вилланель, возможно, придется потом убить. Но через мгновение Вилланель внутренне поправляет себя. Она не будет их убивать. Не будет, если она хочет, чтобы Ева вернулась… хоть когда-нибудь. И после паузы Вилланель произносит: «Это я – Демон». Так глупо произносить это вслух прямо здесь, на пороге их с Евой дома. В первую брачную ночь Вилланель трахнула Еву, едва они успели войти в дом, прямо в прихожей. Так глупо извиваться на полу, как две влюбленных дуры, вместо того, чтобы просто подняться в спальню. Но это же Вилланель. И она поступает вот так. У Елены буквально отвисает челюсть, как в комедийном фильме. Но когда Вилланель открывает рот, чтобы продолжить говорить о том, что им теперь нужно сделать, Елена замахивается. У нее выходит довольно неуклюжий удар, наполовину попадающий в челюсть Вилланель. Конечно, она должна была этого ожидать, - как и того, что бледный юноша, пятясь, начнет набрать номер экстренной помощи. Вилланель бросается к нему, борясь за телефон. Они оба падают, и Вилланель, оседлав его, хватает телефон, а юноша кричит: «Не убивай меня, не убивай меня!». Вилланель отбрасывает телефон на довольно большое расстояние, и он разлетается на куски прямо посреди улицы. Мгновение спустя по ним с хрустом проезжает машина. «Ты ведь шутишь, да?» - раздается голос Елены из-за их спин, а Кенни съеживается, закрывая лицо руками. Что ж, надо признать, что все идет не очень хорошо. Сначала Вилланель призналась в убийствах, тут же повалила агента МИ-6 на землю, и вот теперь собирается встать и сказать им, что сейчас их главная проблема не в этом. Вилланель поднимается, отряхивается и делает шаг в сторону. «Я не хочу причинять тебе боль, - осторожно говорит она. - Мы можем поговорить обо мне после того, как выясним, где Ева». «Тебя это не касается! - говорит Елена, защищающе становясь перед Кенни, который в этот момент встает. - Она ушла от тебя не просто так. Она правильно сделала, что сбежала». «Да, - соглашается Вилланель, как бы это ни было больно. - Она правильно сделала». Елена пристально смотрит на нее. И наконец произносит: «Не ожидала, что ты согласишься со мной». «Я – дерьмо, ясно? Это то, что ты хочешь услышать?». «Звучит довольно мило, - отвечает Елена. - Учитывая, что ты самый эгоистичный человек, которого я когда-либо встречала». И вдруг ее осеняет. «Черт! Да ты прямо как психопат из учебника!». «Не называй меня так», - говорит Вилланель, и ее негромкий голос звучит жестко. Елена смотрит на нее с опаской. «Извини». Она переводит взгляд на Кенни, а голова Вилланель разрывается от пульсирующей боли. «Послушай, - говорит Елена. - Ты ведь заботишься о Еве, так?». Вилланель кивает. И добавляет: «Я люблю Еву». «Точно, - говорит Елена, но ее голос звучит так, как будто она не верит Вилланель. - Может, ты подождешь нас здесь, вдруг она вернется, и мы сможем…». А Вилланель внезапно понимает, что пока они во всем этом разбирались, она пропустила то, что сказала Елена: Ева не просто ушла, но ещё и пропала! Вместе с Антонией. «Нет, - быстро произносит она. - Я должна найти ее». «Не думаю, что это хорошая идея», - пытается переубедить Елена. «Ты – евина подруга, - говорит Вилланель низко и монотонно, - Поэтому я не буду угрожать тебе. Но я здесь не останусь». Повисает молчание. Вилланель думает, что это время можно было бы использовать для чего-то важного, практического, для нужных действий по поиску Евы, - но нужно ждать. Она стоит рядом с Еленой, а Кенни едва ли не прячется за ней. И, наконец, Елена медленно кивает. Вилланель быстро проскальзывает на заднее сиденье машины Кенни, которое завалено смятыми банками из-под содовой и какими-то грязными вещами. «Извини, - говорит Кенни, выезжая задним ходом. - За беспорядок, имею в виду». «Куда мы едем?». Вилланель с глухим стулом откидывает голову на подголовник заднего сиденья, но уж точно делает это не из-за ужасной, дерганой езды Кенни. «В наш офис». Елена не отрывает взгляда от телефона. «Это глупо». Елена медленно поднимает глаза и пожимает плечами. «А какая у тебя идея, Эйнштейн?». На самом деле, у Вилланель нет никаких идей. Всё, что у нее есть, - это ни с чем не сравнимое отчаяние и невероятное желание сделать хоть что-то, что угодно. Сейчас Вилланель как сгусток энергии, как пружина, ждущая своего часа, и она просто не может вот так сидеть в этой машине, не тогда, когда Ева в опасности. «Ты не мог бы ехать быстрее?». «Я итак почти на максимуме», - отвечает Кенни. А Елена добавляет: «Мы провели в машине всего 5 минут». Возможно, так и есть. Колени Вилланель подпрыгивают, и каждая из ее ног поочередно приподнимается на цыпочки. Ее руки сцеплены между ног, и она сжимает их так сильно, что белеют костяшки пальцев. Если бы сейчас хоть один из этих идиотов на передних сиденьях ехал рядом с ней, то, наверное, был бы уже мертв. Она убила бы его. Может, еще и успеет, прежде чем они доберутся до места. Вилланель готова на что угодно, лишь бы остановить этот хаос внутри, нарастающий, нарастающий, нарастающий, и… Машина останавливается. Вилланель моргает, понимая, что они находятся в гараже, где-то между 3 и 4 этажами невзрачного на вид здания. Она выбирается с заднего сиденья, выворачивая ноги так, что становится похожей на то растение, которое открывается, чтобы ловить мух. Только сейчас это она – муха, направляющаяся прямиком в ловушку. Итак, это МИ-6. И вот она… здесь. «Я только что поняла»,- произносит Вилланель, небрежно прислоняясь к машине. Мысленно она хвалит себя за то, что продолжает сейчас притворяться нормальным человеком, просто беспокоящейся женой, которая хочет помочь коллегам своей пропавшей супруги найти ее. И у нее это довольно хорошо получается (ну, за исключением того, что ей нестерпимо, до зуда хочется каким-нибудь кровавым способом вылезти вон из собственной кожи). «Я не могу туда пойти». Елена сначала вроде как собирается с ней поспорить, но затем прикусывает губу: «Ты права». «Я всегда права», - отвечает Вилланель негромко. «Ты сможешь… сможешь остаться в машине? - Елена бросает взгляд на Кенни. - Мы возьмем там то, что необходимо, а затем перегруппируемся... где-нибудь в другом месте». Кенни утвердительно кивает. «Оставьте мне ключи, - пробует Вилланель, понимая, что это не сработает. - Чтобы кондиционер продолжал работать». «Эм, - говорит Кенни, в этот момент крутящий ключи в руке. - Конечно». Он протягивает Вилланель ключи. Хорошо. Может, это и сработает. Вилланель хочет выхватить их из рук Кенни, заставив его подпрыгнуть от неожиданности, отшатнуться и, возможно, даже упасть на землю, но вместо этого она очень спокойно протягивает руку (да, она делает все правильно, она нормальная) и берет ключи. «Спасибо». «Ладно. Мы сходим туда, получим нужную информацию, а потом сможем… Даже не знаю. Связаться с Хьюго? Такой у нас план?». «Я не знаю, кто это», - говорит Вилланель. «А должна бы, - говорит Кенни. Вилланель пристально смотрит на него, и он немного съеживается. - Имею в виду, ведь ты его у нас похитила». Вилланель улыбается. «А, тот парень на мотоцикле». «Я напишу ему, - произносит Елена. - Мы вернемся минут через 10». И добавляет, глядя на Вилланель: «Не делай глупостей». «Разумеется», - отвечает Вилланель, ведь она никогда не делает глупостей. Елена и Кенни исчезают внутри здания, а Вилланель остается ждать, облокотившись на багажник дерьмовой машины Кенни. Конечно, это не «Астон Мартин», но Вилланель считает, что ее тяга к дорогостоящим вещам сейчас не имеет значения. Она садится на водительское сиденье и выезжает с паркинга. . «Где ты?». О, оказывается, у Кенни в машине есть bluetooth! Вилланель подключила бы к нему свой мобильник, но поскольку он разбит, то сойдет и этот, который забыл здесь Кенни. В трубке раздается ворчание Константина: «Почему ты об этом спрашиваешь?.. И почему звонишь так поздно?». Его голос звучит устало. А у Вилланель, наоборот, не осталось ни следа от прежней сонливости. Ева молодец, ведь чем бы она ее ни накачала, это не было что-то незаконное, остающееся в организме надолго. Она расцеловала бы Еву, если бы Ева разрешила. «Мне нужно поговорить с главным боссом», - отвечает Вилланель, сразу переходя к сути дела. Константин настороженно спрашивает: «Зачем?». «На тебя хочу пожаловаться, - отвечает она. - Ну как ты думаешь, зачем? Я хочу работать больше. Мне нужно сообщить им об этом». На другом конце линии повисает долгая тишина. Затем раздается какая-то потасовка и быстрое: «Прекрати!». Вилланель ерзает на сиденье, правой рукой отбивая ритм по бедру. «Это твой несносный ребенок?». «Да, - вздыхает он. - Вроде того». «Не обращай на нее внимания». Тут машина, которую Вилланель подрезает, начинает сигналить, и она показывает в окно средний палец. «Скажи, как мне с ними встретиться». «Уже поздно, - возражает Константин. - Мы можем поговорить об этом завтра?». «Нет, не можем. Если ты не дашь мне адрес сейчас, я приеду прямо к тебе домой и убью тебя вместе с твоей дурацкой семьей». И снова тишина. Не слышно даже дыхания Константина. Наконец, раздается длинный раздраженный вздох. «Ты не знаешь, где находится моя семья». «Ты в этом уверен?». Сейчас Вилланель блефует, но они оба в курсе, что она довольно часто забирала Ирину из школы и потому вполне может оказаться где-то поблизости. «Прекрасно, - в конце концов произносит Константин. - Но только потому, что ты так любезно попросила». Вилланель дает ему номер телефона Кенни, и мгновение спустя ей приходит смс с адресом. «Я дам им знать, что ты приедешь, - говорит Константин. - Предупреждаю, просто чтобы ты была в курсе». Вилланель не прощается, вешая трубку, прежде чем он успевает вставить еще хоть слово. Ей приходится сделать именно так, чтобы не успеть начать слишком много думать о сказанном. Нужное место расположено довольно удобно, и почему-то поездка туда сейчас не кажется дорогой в западню, в отличии от МИ-6 – может, это какой-то знак. Ей везет на «зеленый», и она добирается примерно за полчаса. Вилланель игнорирует телефонные звонки от Елены, с некоторым отвращением глядя на всплывающее на экране телефона Кенни имя контакта для нее («детка ❤️✨»). Но еще Вилланель грустно. Она вспоминает о своем мобильнике, разбитом вдребезги в их спальне, контактное имя Евы в котором – «мама». Откуда взялись все эти чувства? И грусть, и злость, и даже боль... Но, когда Вилланель подъезжает к высокому пустынному зданию в центре торгового района, то ощущает абсолютную спокойную пустоту внутри. Что ж, теперь она готова. . Она ждет встречи в большой светлой комнате. Из окон в пол открывается вид на светящийся внизу город, а Вилланель думает о том, что ей стоило иначе одеться. Сейчас на ней идеально сидящие брюки, обычная черная футболка и оливковая куртка бомбер. Но для этого момента, очевидно, больше подошел бы вопиюще декорированный костюм, что-то очень яркое и жуткое. Она думает о том, как выглядят ядовитые лягушки: самые яркие из них – самые смертоносные. «Вилланель», - произносит голос с легким французским акцентом. Она оборачивается и видит вошедших в комнату женщин. Их двое, и Вилланель не уверена, кто из них обратился к ней. Женщина слева более утонченная, с прямыми каштановыми волосами, едва доходящими до плеч, удлиненным красивым носом и добрыми глазами. И она говорит: «Замечательно наконец-то встретиться с тобой». Вилланель отвечает: «Я слышала о тебе много жути». Но на самом деле, она ничего не слышала. Но это не имеет значения. «Меня зовут Элéн, - говорит женщина. - А это Риан». Она жестом указывает на вторую женщину, которая не проявляет никаких эмоций и даже не смотрит ни на одну из них. А еще у нее, кажется, самая ужасная стрижка в мире. Нет. На самом деле – нет, не кажется. Вилланель в этом абсолютно уверена. «Райан?» - спрашивает Вилланель, используя свой лучший вариант американского акцента. «Риан», - тут же поправляет девушка. Она валлийка, ну или, по крайней мере, у нее такой акцент. «Райан, - Вилланель даже не пытается исправиться. - Иан? Рианна? Так сложно!». Риан закатывает глаза, бросая раздраженный взгляд на Элен. Та пожимает плечами, подходя к окну. Как можно быть настолько глупой, чтобы поворачиваться спиной к смертельно опасной киллерше? Особенно если удерживаешь в заложниках жену и ребенка упомянутой киллерши? Вилланель идет за ней, держась на несколько шагов позади, и бросает взгляд на Риан, которая упорно не смотрит на нее. Может быть, она – телохранительница, или что-то в этом роде. Тогда Вилланель могла бы захватить ее в заложницы. «О чем ты думаешь?» - спрашивает Элен, останавливаясь, и Вилланель едва не врезается в нее. «О том, что у Райан дерьмовый акцент», - говорит Вилланель, надеясь, что это звучит правдоподобно. Это довольно неубедительная отговорка, и она не понимает, верит ли ей Элен. «Хм». Элен отодвигается. Она скрещивает руки за спиной, а Вилланель думает, как легко было бы сейчас подойти к ней, обхватить ее хорошенькую головку с обеих сторон – и свернуть ей шею. И покончить с этим. Но, правда, если у Риан есть пистолет, спрятанный где-то в ее уродливом комбинезоне, то это будет уже не так просто. «Ну, - замечает Элен, оборачиваясь с улыбкой. - Ты хотела встретиться со мной?». «Вы попали в точку», - замечает Вилланель. «Ты одна из лучших у нас, - Элен оглядывает Вилланель с ног до головы, и если бы Вилланель не могла придумать ничего лучше, то решила бы, что она проверяет ее. - Чего ты хочешь?». Она не может сказать это прямо. «У Вас есть кое-что мое». Элен кивает. «Но ты упустила наш ценный информационный источник». Что? Источник? «Я никогда ничего не упускаю». «Хьюго Тернер, «Тернер Солюшнс». Ты позволила ему улизнуть». «Нет, это не так, - возражает Вилланель. - Я охраняла его всю ночь, как Вы просили, и потом...». Передала его Константину. Элен выжидающе смотрит на нее. И тут Вилланель осеняет! Почему-то Константину здесь позволяется делать все, что ему вздумается, без каких-либо последствий. Ну что ж, Вилланель ему покажет! Да, она может очень хорошо выполнять свою работу и быть нормальной. «Я передала его Константину, - говорит Вилланель, вздернув подбородок. - В последний раз, когда я его видела, он был в хороших руках». Элен смотрит на нее. Они не знакомы достаточно хорошо, чтобы мочь читать друг друга, и Элен, должно быть, осознает это, потому что просто кивает. «Мы уже некоторое время настороже насчет Константина». Вот это новость! «Настороже? Что это подразумевает?». «Мы приставили к нему людей для слежки. На всякий случай». И вдруг Элен добавляет: «Ты ведь сможешь убить его, да? Если мы попросим тебя?». Ох уж эта вечная история с верноподданностью! Она не предполагает вопросов, только голые факты. Сделает ли это Вилланель? Сможет ли? Ее угроза, прозвучавшая ранее, на самом деле не была пустой. Она смогла бы, в этом Вилланель уверена, потому что это будет означать, что все остальные части ее жизни останутся в безопасности. «Как у него складывается жизнь?» - внезапно для самой себя спрашивает Вилланель. Остается только надеяться, что это не прозвучало слишком отчаянно. «Как ему удается иметь жену и ребенка, при том, что он занимается… чем-то подобным?». Элен, конечно, не ожидала такого вопроса. И Вилланель гордится тем, что может вести себя вот так неожиданно. «Ну, полагаю, что точно так же, как я. Разделяя сферы жизни. Будучи сильным». «Сильным, - повторяет Вилланель. - Что ж... Я смогу сделать это». В ответ Элен слегка прикасается к ней рукой, прищуриваясь – и Вилланель понимает, что, как ни странно, они не знают, что Ева – ее. «Ты хочешь этого?». Блеф не прекращается. «Нет, - отвечает она. - Я хочу большего». Сейчас она должна действовать очень осторожно – так, словно ступает на лед. «Агентша, которая из МИ-6, она у вас?». «Она в наших руках, - мягко отвечает Элен. - Она с...». И тут на ее лице появляется странное выражение. «Что ж, полагаю, для начала нам нужно выяснить, действительно ли ты сможешь убить Константина, - она одаривает Вилланель улыбкой. - Она у него. Он приведет ее к нам, и после того, как мы выясним, что именно она знает, мы убьем и ее тоже». Вилланель требуется максимум усилий, чтобы не попытаться стереть самодовольное выражение с лица Элен. Она нормальная, она спокойная, у нее холодное сердце. Пустота, пустота, внутри нее – лишь пустота. «Я встречалась с ней, - медленно произносит Вилланель. - В каком-то смысле она превзошла даже меня». «О?». «Позвольте мне сделать это». Она не может произнести слово «убить». После короткой паузы Элен произносит: «Считай это своим заявлением о повышении». Она кивает Риан, стоящей позади, и Вилланель оборачивается, чтобы встретить взгляд своей новой лучшей подруги. «Сейчас Риан отведет тебя вниз. Вы поработаете вместе». Еще одна помеха. Еще одно тело на ее пути. Вилланель уже представляет, как убьет Риан. Это будет так же легко, как разрезать бумагу. Вилланель уже собирается выйти вместе с Риан, когда Элен окликает ее: «О, Вилланель?». Вилланель оглядывается. «Ты нас очень впечатлила! Хочу, чтобы ты знала это». Вилланель хорохорится. Выкуси, Константин! Она способная! И уже близка к тому, чтобы стать лучшей убийцей в мире, лучшей сотрудницей, лучшей женой, лучшей мамой (после Евы, конечно). Она самая лучшая, и она – нормальная. Вилланель старается держать себя в руках, спускаясь вслед за Риан по лестнице. Она сосредотачивается на дерьмовых волосах девушки, представляя, как хватает ее голову и бьет ею о перила. Они спускаются по лестнице, и Вилланель ощущает, что становится все ближе к Еве и Антонии. Риан ведет ее через отгрузочный зал на первом этаже, лавируя между заставленными коробками и полками с товарами для поставки стенами. Наконец, они доходят до двери в его конце, и Вилланель толкает ее, видя перед собой абсолютно пустую комнату. Она проходит внутрь первая и оборачивается, чтобы спросить Риан: «Так значит, мы будем ждать здесь?». Вот только дверь закрыта! Заперта снаружи. Риан стоит там и смотрит на Вилланель через маленькое вертикальное окошко. Вилланель давит рукой на дверь, ощущая внезапный прилив сил. «Ты в самом деле думала, что мы не знаем?» - презрительно усмехается Риан. Вилланель была слишком сосредоточена на себе, на своем блефе, и не заметила, что с ней играют. Она с силой бьет ладонью по двери. Но Риан даже не вздрагивает. «Я тебя выпотрошу», - говорит Вилланель, но понимает, что это сейчас звучит совсем не убедительно и ничего не значит. Максимум – доказывает Риан, что она в самом деле неудачница. Но Вилланель сейчас обезумела, она в отчаянии, она… «Ты бестактная, - продолжает Риан. - Вечно в хаосе, неорганизованная, легкомысленная и, что хуже всего, ты никогда не следуешь указаниям». Она оскаливается. «Я собираюсь насладиться убийством твоей маленькой подружки. Думаю, что сделаю это медленно». Риан не повышает голос, чтобы ее было лучше слышно через дверь. Но Вилланель слышит эту тихую фразу – и это ее убивает. «Она – моя жена, - произносит Вилланель. - Она...». Но тут же останавливается. Нельзя вот так разыгрывать эту карту. Она итак уже сказала гораздо больше, чем нужно было, и она устала. (Но Ева… Ева – это все для нее. Она значит больше, чем ощущения от убийств, больше, чем тяга и тоска. Больше, чем все). Вилланель изо всех сил бьет кулаком в дверное окно. Оно трескается, хотя и не разбивается, но Риан вздрагивает – и этого достаточно. Достаточно, чтобы оправдать порезы на костяшках пальцев и жгучую боль в руке Вилланель. К тому же она этого почти не чувствует. Она сейчас слишком зла и слишком разбита. Вилланель оборачивается и оглядывает комнату. Здесь нет ничего необходимого. Ни полок, ни стола, ни даже стула. Пустота. Она умрет в этой ловушке? Или ее убьют? Первый вариант – это выбор, который она может сделать сама, если агентство даст ей такую возможность. Второй – пассивный. Кто-то из власти возьмет все под свой контроль. И Вилланель не знает, чего из этого ей бы хотелось. Вилланель кажется, что из убийства привыкли делать какую-то сенсацию. Всюду кровь, по цвету напоминающая рубины (ну, как ее часто описывают), алая, густая, она сверкает и разливается – так представляют это СМИ, но они вообще не сильны в этом. Им хоть когда-нибудь говорили, что на самом деле можно буквально держать чью-то смерть в своих руках – также легко, как если бы это было реальное подпрыгивающее, бьющееся сердце? На самом деле смерть (и убийство тоже) – это незаживающая рана, это нескончаемая боль в груди, которая постепенно распространяется везде, везде, везде. Мерзкое ощущение «я должна была об этом догадаться» охватывает Вилланель от воспоминания про ухмылку Риан, пока фигура той постепенно удаляется. Вилланель остается совсем одна, запертая в комнате, которая внезапно становится слишком тесной для нее. Слишком тесной, чтобы вместить ее ярость, ее опустошенность, эту черную дыру, рвущуюся изнутри и поглощающую все на своем пути. Все ее части, ее психопатия, все остальное внутри нее просто растворяется к тому времени, когда Риан скрывается из виду. Вилланель садится на пол, прижимаясь спиной к холодной твердой стене. Закрывает глаза. Она подтягивает колени к груди, сжимаясь изо всех сил. Ей просто нужно немножко побыть маленькой. Всего минутку. Одну минуточку.