— Я вижу, ты любитель остренького? — с ухмылкой улыбнулся Лёша.
Мои пальцы скользят по его блузе, и начинают касаться маленьких белых пуговиц. Несколько ловких движений — и я вижу его чуть подкаченный торс, грудь с нежно-розовыми ореолами.
Я сделал вид, что проигнорировал его вопрос.
— Хорошо выглядишь… — я нагнулся к его лицу, и тихо промурчал на ухо, — помню тебя совершенно другим.
Он засмеялся и посмотрел в мои глаза:
— Ты тоже, но знаешь… — он хотел что-то сказать, как вдруг я резко заткнул его своим страстным поцелуем. Наши языки переплетались в нежном танце. Я чувствовал его бешенное сердцебиение, ведь моя рука опустилась на голую грудь оппозиционера.
Я схватил его шею и притянул к себе, не разлучая наши уста, и в это время, я потянулся к его ширинке, но перед этим взялся за кожаный черный ремень с золотой бляхой.
Он хотел отвести свой взгляд вниз, но я ещё сильнее притянул его шею, и в это же время, расстегнул ремень и ловким движением снял его и откинул на пол.
Как жаль, что его руки скованы, вернее… Как же это хорошо. Я чувствую себя главным, а не он. Это было впервые.
Мои губы начали касаться его белоснежной шеи, и вероятно, я первый человек, который поставит ему следы «страсти». В тот момент я и не думал, что у нас есть кто-либо.
Дерзая его шею, я слышал его тяжкие и хриплые стоны, и в этот же момент, моя ладонь коснулась его паха и начала гладить по твердому месту.
Алексей Навальный прерывисто дышал и просто крепко закрыл глаза, ощущая неимоверную возбужденность.
Пальцы аккуратно коснулись ширинки, змейка тянется вниз.
Лёша немного привстал, чтобы снять хотя-бы какую-то часть штанов, и я увидел его белые спортивные трусики.
Я нежно положил его связанные руки на правую сторону, а сам слез с его бедер и сел на колени на пол. Я опустил его синие штаны ниже колен, и уставился на него:
— Ты помнишь, как ты дразнил меня за мои волосы? — спросил я немного обиженным, наигранным голосом.
Он открыл свои глаза и посмотрел на меня с неким удивлением:
— Что? — он приподнял свою левую бровь.
— А то, — моя рука резко касается его уже упругого члена и неожиданно для него, сжимает половой орган, — помнишь, как ты хотел отрезать мои волосы? Как ты меня мог обозвать, не подумав, что я когда-либо узнаю это?
Было видно, что моё действие было неприятно для него, от чего он крепко прикусил губу:
— Помню. — отрезал он.
Я ещё сильнее сжал его член. Он даже застонал от боли.
— Ничего не хочешь сказать? — я посмотрел на него снизу в его серые глаза.
Я знаю, что Лёша никогда не любил сознаваться за свои проступки. Будем учить его прекращать делать это.
— Это было давно, так что, забудь. Пожалуйста, отпусти! — он немного повысил голос, но я не слышал его, абсолютно.
— Плевать. Скажи то, что ты должен сказать.
— Что я должен сказать?
В этот момент я ещё крепче сжал его половой орган, от чего он застонал сильнее.
— Прости! — наконец-то закричал он и я сразу же опустил руку.
Я улыбнулся краем губ, и правой рукой дал лёгкую пощечину:
— Молодец Лёшенька! — я приблизился к его белому нижнему белью и увидел по размерам хороший стояк.
Я ещё раз посмотрел на него и впервые мне понравилось то, что он так безнадёжен всего лишь галстуком. Ха!
— Все же не любишь ты жестокость, — я опустил свою голову на его пах, маленькие кудряшки закрыли ему весь вид на происходящее. — сделаю тебе одолжение…
Мой язык аккуратно проводит вдоль внешней части трусов, затрагивая его член. Мокрые следы остались на его белой ткани. Пальцы левой руки начинают нежно гладить его бедрам, а мой язык все чаще и чаще проводить мокрые линии по нижнему белью. Через неплотную ткань мои глаза увидели его возбужденный орган.
Он вдыхал воздух в свои лёгкие все чаще и чаще. Кожа на его груди и шее начала краснеть.
— Пожалуйста, не издевайся надо мной! — наконец-то прорычал он, а я засмеялся с него.
Одним движением рук я спустил его трусы к коленям.
Мои губы начали аккуратно и ласково целовать его стоящий член. Я испытывал некое волнение и желание сделать ему приятное. Язык двигался круговыми вращениями, а затем я взял его орган в рот. Когда я поднял свою голову, я ощутил, как по моим губам стекает горячая слюна, и я начал облизывать по сторонам его упругий пенис.
Алексей бы хотел взять меня за мои кудрявые волосы, но осознал, что не может этого сделать.
Сейчас он ничего не может сделать.
Он приподнял свою голову и томно стонет, стараюсь не кончить прямо сейчас.
Мои руки аккуратно начинают дрочить его член изначально медленно, затем добавляя темп. Я смотрел в это время на его покрасневшие щеки, которые явно горели от возбуждения и эйфории.
Когда я ощущал подходящий оргазм Навального, я вновь взял его член к себе в рот, и начал все глубже заглатывать его в свою ротовую полость, отчего тот начал семенить ещё сильнее и его стоны участились.
Разрядка практически пришла, и я вновь схватил его пенис в свои руки и начал делать движения «вверх-вниз». Лёша крепко закрыл глаза, и прикусил губу.
— Блять, я сейчас… Я сейчас кончу! — закричал громко он, и сразу же, после сказанных слов, разрядился прямо мне на лицо и волосы.
По его телу, словно электрический ток пустили. Кожа покрылась мурашками, а из горла вырвался томный вздох.
Я улыбнулся, и вытер своё лицо своей мокроватой ладошкой, а затем, облизнул её:
— Безнадёжный и бессильный Алексей Навальный… — я встал с колен и вновь присел на его бедра, чувствуя его горячий член прямо у своей задницы.
— Я хочу тебя оттрахать! — прорычал он, а я засмеялся громко.
Я ухватился за его потную шею, и провёл пальцами по голой груди, затрагивая возбужденные соски:
— Нет. — и затем мои губы коснулись его уст, и наши языки слились воедино.
Засмеявшись, я поднялся с его бёдер и встал прямо возле него.
Я посмотрел на него сверху и почувствовал лёгкое возбуждение от увиденного.
— Я думаю, ты сам развяжешь галстук, Навальный. — я ехидно улыбнулся и затем тихо засмеялся. — А так-то, спасибо за пиццу. Сервис супер, как и сам продукт! — не скрывая своей улыбки, я медленным шагом направился в уборную, чтобы умыться и прийти в себя.
— Эй! Стой! Ты охренел?! Развяжи мне руки! — закричал он мне в спину.
Я повернулся к нему и с улыбкой на лице сказал:
— Как Алексей Навальный может обращаться к жулику и вору, который работает на власть?! — прокричал я ему вслед, и ещё громче засмеялся.
Такого ответа уж явно не ожидал мой «приятель». Я все отлично помню и знаю. В нашем любимом 2016 году он мало того, что упрекал Максима, так и сказал, что я жулик и вор. Ха! Пусть теперь немного подумает над словами и прекратит строить из себя великого диктатора, или же оппозиционера.
Я быстро зашёл в ванную и умылся.
Делать все нужно было оперативно и быстро, так как этот недовольный мог вернуться
в любой момент. И как я не додумался связать ему ноги?
Промыв хорошо свою кожу и волосы мылом, я вышел из уборной, а затем быстро двинулся к выходу квартиры.
В этот момент, на удивление, он не остановил меня и даже ничего не прокричал.
***
20:10
Я посмотрел на свои часы, и затем решил достать свой телефон, чтобы посмотреть звонки.
«Люба»
(8)
Я с удивлением уставился на сенсорный экран, и почему-то даже в этот момент я не хотел перезванивать ей. Я вообще не хотел бы видеть её именно в этот день.
То, что произошло между мной и Алексеем Навальным будет ему как урок, правда очень приятный. Когда я делал ему минет, я был очень взбудоражен и… возбужден? Исходя из всего этого, я могу спокойно признать, что мне все же нравятся мужчины. Мне понравилось делать приятное своему другу. Нравилось целовать его шею, губы. Чувствовать этот свежий, приятный аромат одеколона.
Я мельком заказал такси и решил направиться к Максиму Кацу. Только он мог принять меня в этот день и в целом, я должен был ехать к нему. Звонить я ему тоже не стану, ибо разговаривать вообще с кем-либо сейчас я не хотел.
Не то, чтобы я пережил шок или же неприязнь, наоборот… У меня было слишком хорошее
настроение, даже спустя столько всего неприятного за целый день.
***
Звонок в дверь.
Уже было около девяти часов вечера и начало темнеть. На улице красовалось красное солнышко и ярко оранжевый закат. Обожал я вечера за такое, и сейчас люблю.
Если честно, я хотел бы позвонить Лёше и спросить о том, развязал ли он галстук на руках, ибо кто знает, может Юля пришла сразу же после меня и обнаружила голого Навального в гостиной?
Чёрт. Я поставил ему пару засосов на шее!
Какой же я идиот…
Вспоминая сегодняшний день у порога квартиры, я немного запереживал. Максим открыл черную металлическую дверь и посмотрел на меня. На удивление, на нём не было улыбки:
— Привет! — радостно сказал я, проходя сразу к нему в прихожую.
Он пропустил меня и сразу же дверь:
— Здравствуй… — каким-то расстроенным голосом сказал он.
Я разулся и сразу же уставился на него:
— Максим, что-то случилось? — удивленно спросил я, поставив рюкзак на комод.
— Давай пройдем в гостиную лучше. — он посмотрел в пол, и начал шагать к комнате, я шёл за ним вслед.
Почему-то я начал волноваться.
Я впервые за долгое время вижу таким Максима. Это было довольно подозрительно.
Пройдя в большой зал, который был выполнен в чёрных тонах в стиле модерна, я сразу же уселся на его мягкий диван. Он же сел напротив меня, на большой чёрный стул.
— Может, ты скажешь, что происходит? — я немного принагнулся к нему.
Он серьёзным взглядом посмотрел на меня:
— В общем, я дурак. — он сжал свои губы и стеклянным взглядом посмотрел на меня, а затем отвел взгляд.
Я удивился:
— С чего бы это? — я подумал о том, что он вновь поссорился со своей женой, и это было бы нормальной для молодожёнов ситуация.
— Ну… Во-первых, я хочу задать тебе ключевой вопрос! — начал он нелепо жестикулировать руками.
— Какой? — моё сердце начало биться сильнее. Значит, это сто процентов связано со мной.
— У тебя кто-то… Кхм… — он запнулся, чтобы подумать, как правильно сказать. — появился? — и затем он посмотрел в мои глаза, чтобы увидеть там правду.
Я знал. Чувствовал, что мой день не пройдет без какого-то говна.
— Нет, с чего ты вообще взял? — я приподнял свои плечи и удивленно, как ни в чем небывало, повёл себя.
— Мне звонила Люба, и конечно же спросила: «Илья у тебя?», на что я конечно же, правдиво ответил: «Нет», а затем, как идиот добавил «И не должен». Я так понимаю, ты сказал своей жене совершенно другую версию происходящего, ведь по идее мы с тобой не договаривались о ночёвке, или же ты все решил сам. — он говорил это с некой злостью, — Ты можешь мне, блин, сказать правду. Хотя бы мне, твоему лучшему другу, который готов сделать все, ради тебя?
Я посмотрел на него и сразу же закрыл глаза. Теперь я понял, к чему были все эти звонки, и вообще, что за вопросы были на кухне. Неужели, она так быстро догадалась?
Что, мать вашу, мне делать?
