Россия будет свободна

12:10 Мои глаза направлены на старую, деревянную дверь шоколадного цвета. Я стою возле своего дома и почему-то волнуюсь. Я понимаю подсознательно, что сейчас будет что-то… Что-то не очень хорошее. Единственное что меня радует, так это то, что Лена и Артур в школе, а Лёва слишком мал, чтобы понимать всё, но я все равно переживал за него. Час назад Люба была явно не в настроении, и я сомневаюсь, что что-то изменилось. Выдыхая прохладный воздух, я подхожу к подъезду. Нога практически не болит и можно спокойно снять бинт. Томно поднимаясь по ступеням, я ощущал страх. Я думал несколько раз о том, чтобы остаться в студии, а потом приехать домой, но я сказал себе твердо, что хотя бы час я проведу с Лёвой, а вечером с Леной и Артуром. Они и так практически не видят меня. Я в этот момент ощущал себя трусом. Я никогда не боялся лезть на рожон, кричать на митингах, говорить о важных и опасных вещах, но сейчас я ощущаю себя трусом. Подлым и плохим отцом. Поэтому, сейчас нужно решить это все. Я подошёл к двери своей квартиры, аккуратно вставил ключ в скважину и повернул его в правую сторону. Я тихо открыл дверь и сразу же закрыл её. Сделал я это, потому что боялся, что возможно Лёва спит, и я его разбужу этим. Поставив спортивный рюкзак на комод, я снял свои спортивные чёрные кроссовки и прошёл босиком в гостиную. — Наконец-то хозяин дома! — прокричала девушка, сидя на мягком кресле цвета хаки. Я оглянулся, чтобы убедиться, что Лёва спит в детской комнате, и сразу же подошёл к ней. В её худых пальцах умещался кристально чистый бокал с белым вином. Она была красиво одета: распущенные светлые волосы, в синем обтягивающем платье и с лёгким макияжем. Если честно, то я не совсем понял, почему она такая наряженная с самого утра. Возможно, она отвозила детей в школу? Больше всего меня огорчило то, что она с самого утра позволила себе выпить алкоголь. Посмотрев на прозрачный столик, а затем на бутылку вина — я осознал, что выпила она не один бокал… А бокалов так 4. — Какого ты пьешь столько алкоголя с самого утра? Ты вообще в курсе, что в соседней комнате спит наш сын, которому, мать вашу, год? — я развел своими руками и опустил брови. Я подошёл к столику и забрал бутыль в свои руки. — Вот именно. Наш сын… — заулыбалась она своей дурацкой, пьяной улыбкой. Это ещё сильнее взбесило меня. — Могла бы потерпеть хотя бы до ночи… — я наклонился и открыл бар, который находился в ручке дивана. — А что мне терпеть? Ночь? Ещё одну? Где ты опять куда-то пропадаешь, уезжаешь, встречаешься с кем-то… — она накрыла своё лицо ладонью. — Разве я не права? — Я не могу бросить свою работу. — я посмотрел на её красный румянец на щеках, а затем подошёл к окну и открыл его, чтобы проветрить комнату от запаха спиртного. Она улыбнулась и положила ногу на колено: — Ты, наверное, хотел сказать: «Не могу бросить Каца?» Я посмотрел в потолок, пытаясь не разозлиться. В моей голове быстро прокрутилось то, что было вчера. — С чего ты решила, что я вдруг изменяю тебе с Максимом. Я говорил тебе тысячу и один раз, что гетеросексуален! — я позволил себе немного повысить голос. — Значит, ты все же изменяешь, но с девушкой… — Люба сделала вид, что задумалась и затем сделала глоток белого вина. Я вздохнул и приподнял брови. Ясно. Доказывать человеку что-либо, когда он в пьяном состоянии — бессмысленно. — Нет. — быстро отрезал я. Она привстала с кресла, немного пошатнувшись, и медленными шагами, словно кошка, подходила ко мне ближе: — Ладно, хорошо… — тихо произнесла она, — Тогда почему я не слышу ласковых фраз, «я тебя люблю», и «как я скучаю по тебе». Почему ты… Почему ты забыл обо мне? Тебе плевать на меня, Илья? Я ещё глубже вдохнул в себя домашний воздух вперемешку с лёгким перегаром. — Я тебя действительно люблю, Люба, но сейчас я не могу говорить об этом часто. Я устаю. Изношусь как псина. — я начал жестикулировать и пытаться доказать ей. Она положила горячую ладонь на моё плечо. В этот момент я ощутил некое жжение — неприятное, словно углём провели по коже. — Почему мы не занимаемся сексом? — она прикусила свою губу и ринулась ко мне в объятья. Её руки начали гладить меня по спине, а лицо упиралось в шею. Мне пришлось приобнять пьяную жену. — Я же сказал, я устаю. — отрезал я, и так же притянул к себе её талию, в надежде, что она вот-вот отстраниться. Её правая рука скользит по передней части футболки и спускается ниже, доходя до ремня и ширинки. Её пальцы хватают мой пах, и сразу гладят его. Я сразу же начал убирать её ручонки: — Ей-ей! Ты чего творишь? — я с возражением посмотрел в её пьяные глаза. — Сейчас утро, а значит ты бодрый. Давай же… — она начала расстегивать мою ширинку на чёрных джинсах, отчего я схватил её руку за запястье и остановил девушку. — Люба нет, не сейчас! — чуть не прокричал я. — Давай же, сейчас! Я так давно хотела этого! — она также повысила тон, и продолжала делать своё дело. — Я же сказал, нет! — Да! — засмеялась она и провела змейку вниз, а дальше её пальцы коснулись моих серых трусов, но я сразу же отошёл на шаг назад. — Блять, я же сказал, не сейчас! — я сразу же застегнул ширинку, а девушка смотрела на меня уже разбитым взглядом. На её лице уже не было улыбки. Казалось, что она вот-вот расплачется. — Значит, это правда. Не натурал ты вовсе. — она посмотрела вниз. Я опять посмотрел в потолок, пытаясь не разорваться от злости. Какой же это цирк. — Какого, блять, хуя ты это говоришь! — уже озлобленно прокричал я. — Да потому что ты не хочешь меня! Я тебе кто, жена или просто подружка какая-то?! — она крикнула мне в ответ. — Нет! Я же сказал, что Н-Е Х-О-Ч-У! — громко сказал я по слогам. Мы смотрели друг-другу в глаза, и казалось, что вот-вот вцепимся в драку, но тут резко зазвонил телефон. Я вспомнил, что, когда брал бутылку в свои руки, в тот же момент положил свой телефон на стол. «Максим Кац». В этот момент, мне казалось, что я нахожусь в какой-то абсурдной комедии. Что вообще, блять, происходит? Это вообще реально, что в самые неподходящие моменты происходит то, чего не должно по идее произойти? Через пару секунд я вспомнил о том, что он звонил мне утром, но я спал. Затем я позвонил ему, а он не взял трубку. Гениально. Как же вовремя, он, мать вашу, позвонил мне… Люба обернулась и посмотрела на стеклянный столик, а затем на сам смартфон. На экране прям чётко, большими буквами была написана его фамилия. Ей не пришлось подходить к столу, чтобы увидеть кто это. Признаюсь, такой подставы от жизни я не ожидал. Чувство страха пронзило меня насквозь. Она улыбнулась, а затем начала тихо истерически смеяться: — О, а вот и он! — она быстро подошла к столу, забрала телефон и плюхнулась на диван, явно ожидая, что я сейчас побегу к ней и заберу смартфон. Но нет. Такого допустить я не мог. Если бы я сделал так, это выглядело бы очень и очень странно, так что я предпочёл вести себя обычно. Последнее, о чем я надеялся, так это то, что Максим не будет вспоминать вчерашний день. Люба, не отрывая свой взгляд от меня, нажала на зелёную кнопку. — Привет, как ты? — я услышал голос моего друга. Люба в этот момент кивнула мне, чтобы я ответил. Это выглядело по-дурацки. Я понял, чего она хочет, и все же, решил вести обычный диалог. — Привет, отлично, собираюсь идти на митинг. Навальный попросил пофотографировать его, и в целом само шествие. — спокойно ответил я и сложил руки на груди. — О, это… Это замечательно. Я бы пошёл с тобой, но сейчас увы я занят… — растянул он. — Да… — также томно протянул я. — Где ты… Ночевал? — заботливо спросил он. На лице у Любы появилось лёгкое удивление. Я думаю, в этом вопросе в её голове развеялись дурацкие виденья. — В студии. Сам понимаешь, работа, все такое. — Да, понимаю. — тихо сказал он, — Слушай… Прости меня, пожалуйста, за вчерашнее. Я, блин, не знаю что на меня нашло и вообще, просто забудь. Я надеюсь, ты не кинешь своего старого друга. Я просто дурак. — грустно промолвил он. Люба с удивлением посмотрела на меня. — Да не волнуйся. Я все понимаю. — я посмотрел вниз и сделал вид, что мне стало грустно. После всей этой ситуации, я бы не прочь стать актёром. — Спасибо тебе. Тогда… До встречи? — спросил он, немного засмеявшись. — Я напишу тебе. Спасибо, что переживал и позвонил. — я улыбнулся и вздохнул. Люба отключила звонок. На её лице отображалось непонимание того, что сейчас было. Как это так?! Варламов не спит с Кацем? Ничего себе! Она встала с кровати и молча подошла ко мне. Я протянул свою руку, и она отдала мне мой телефон. — Что было вчера? — она пыталась отвести свой взгляд. — Он чуть не сделал вброс по поводу наших дальнейших планов в интернет. Я был зол. — я говорил безэмоционально. — Ясно. — отрезала она. Теперь щёки горели не от спиртного, а от стыда. — Если Лёва спит, тогда я, наверное, пойду. Вечером буду дома. — тихо сказал я. Она начала медленно идти к выходу из гостиной: — Да. Обязательно. Артуру нужно помочь с математикой, а Лена уже соскучилась за твоими кудрями. — её голос звучал расстроенно. Она была обречена. Люба не любила проигрывать споры, также не любила ошибаться. Она не ошиблась. Правда, выбрала не того человека. Я смотрел в её спину до того, как она ушла, а после того, когда я остался один в комнате — краем губ улыбнулся, и в голове молвил: «И как же мне, блять, везёт!»

***

Гул людей. Тёплый чай в термосе. Вокруг, как всегда, происходит невменяемый шум, но в этот момент я чувствовал себя невероятно спокойно. По правую сторону моего плеча стоял Лёша, и следил за людьми, которые скандировали оппозиционные кричалки. — Это просто… АМБЕЛИВЕБЛ! — он громко засмеялся и посмотрел на меня. — Это точно не рассказ из интернета, или ты просто прочитал несколько любовных книг? — Я тебе серьёзно говорю, я сам до сих пор в шоке! Пару минут я ему рассказывал о своём диалоге с Любой. Лёша внимательно слушал, даже через громкие выкрики людей. — А за что вообще Кац извинился, я так и не понял? — Навальный посмотрел резко на меня, и уже скрыл улыбку. В этот момент я был в смятении. Я отлично понимал, что он и Максим не очень любят друг друга, призирают. Если сейчас я расскажу о том, что Максим первым поцеловал меня — Навальный будет явно в ярости. В его характере была главная черта: «Это моё и точка». — Не хочу сейчас говорить, что именно, но скажу, что я сам был в ахуе! — я засмеялся и сделал глоток тёплого чая. К нам подошёл Иван Жданов и посмотрел на главного оппозиционера. Он был одет в лёгкое чёрное пальто и чёрные брюки, Лёша — в синюю клетчатую рубашку и бежевые джинсы, а я в спортивную курточку цвета хаки и синие брюки. — Алексей, что нам делать дальше? — вежливо спросил он. Лёша удивленно смотрел на него: — А что делать дальше? Скандировать, кричать громче, стараться не лезть к полиции, разумеется, если она не нападёт первой, — он перевёл свой взгляд на меня, а затем на коллегу — мне сейчас нужно будет отойти. Постарайся заменить меня. Тот кивнул, чтобы не перекрикивать толпу. Через секунды десять он словно растворился. Алексей Навальный наклонился ко мне, и прижался к моему уху, чтобы молвить: — А сейчас у нас будет миссия, как сбежать отсюда и не попасть в объективы таких же чудных журналистов, как и ты. — он засмеялся, задев пару моих кудрей, а затем взял крепко своими сильными руками моё запястье. Через толпу пробираться было сложно, так как все знали Лёшу, но он все вёл и вёл меня, а куда — я и сам не знал. Когда мы прошли большое количество митингующих, и оказались на пустой дороге, он резко рванул в сторону старых домов. В этот момент я и вовсе забыл, что ещё пару дней тому назад, моя нога ужасно болела и я практически не мог ходить. Чудодейственный Навальный… Я вовсе и не заметил, как мы оказались в каких-то заброшенных дворах. С точки урбаниста, я бы прям остановился здесь и сфотографировал разваленные детские площадки, количество машин, которые срать хотели на парковку и грязь. Но Лёша бежал все дальше и дальше. Казалось, что я нахожусь вовсе не в центре Москвы, а где-то в хрущёвке Новосибирска. Это было довольно… Романтично? Мы забежали в какой-то старый дворик, и остановились в арке какого-то дома, где на удивление, не было ни души. — И что это ты вытворяешь, главный оппозиционер? — засмеялся я, и оперся об стену дома, но тот сразу же ухватился за мою шею и резко притянул к своему лицу. Наши языки переплетались в страстном поцелуе. Навальный довольно дерзко покусывал мою нижнюю губу, отчего я тихо застонал. Его пальцы поднимались выше, и он запустил их в мои золотистые кудри. Я вновь ощутил прилив всех эмоций, но вот только положительных. Его свежий и притягивающий к себе запах одеколона, его сильные руки, страстный взгляд, серые, счастливые глаза. Он воплощение того, чего у меня никогда не было и не будет. — Люблю тебя, вот, что я делаю.