Лопатой по цветам

После этого собрания Людвиг ещё неделю ходил хмурый и не особо разговорчивый, игнорируя все попытки других стран разговорить немца. Гилберт на очередные просьбы помочь лишь отмахивался, развлекаясь с Франциском и Тони, или же с Канадой, доводя англосаксов до истерики и паранои. Сам же Германия пытался выполнять все поручения на автомате, но выходило не очень, потому канцлер потянула Людвига в Россию для личной встречи. А зная о привычке русского босса дарить цветы Людвиг с тяжелым вздохом отправился в цветочный. — Добрый день, кому хотите подарить букет? — любезная девушка подошла к зашедшему посетителю и вежливо поинтересовалась у него: — Девушке, маме или сестре? — Коллеге и…возлюбленной, но только не розы, — вовремя поправил себя немец, потирая щеку, фантомная боль напомнившая, что у Брагинской рука тяжелая и лучше цветы без шипов и не очень твердые. — Может тогда подарите ей не цветочный букет, а из конфет или игрушек? — поняв, что у зашедшего тяжелые взаимоотношения, она подошла к полке со свежими букетами из конфет и ещё один букет, где были прикрепленные небольшие плюшевые мишки. — О! Вот ещё есть с киндерами, — показала букет с небольшими конфетами. — Довольно милый! — Я подумаю, — отстранённо произнес, бегло осматривая представленные на витрине работы, после чего выходя из цветочного и направляясь дальше, чтоб приготовить другой подарок. В светлую голову пришло поистине гениальное решение насчёт подарка. Подобрав то, что нужно и большой розовый бант сверху, как довершение общей картины, немец достал телефон, вызывая такси. Послал Гилберту сообщение с предупреждением, что прибудет в дом русской через пять минут, а не как было оговорено ближе к ночи. Сам же Пруссия получив весточку от брата решил не упускать такое шоу и тут же сообщил России данную новость, сидевшей рядом и что-то вязавшей крючком из разноцветных ниток. Аня, услышав весть от своего гостя, прекратила вязать и недовольно сморщилась. Гримаса эмоций отобразившаяся на лице девушки была прекрасна в своей непередаваемости и многообразии. Девушка не планировала, что кто-то заявиться к ней в гости, но тут ещё и сообщение от босса пришло с просьбой оставить на ночь, так как в посольстве ремонт. — Они издеваются надо мной! Я точно психану! — возмущалась Аня, с грохотом кладя телефон на диван, и с психом ударяя декоративную подушку рядом кулаком. Уточнять кого именно русская имела в виду не нужно, так как всё и так было предельно ясно. Всё же Гилберт любил бывать у Ани дома и видеть её такую — живую и настоящую. Без тех фальшивых эмоций и улыбки. Видеть как она не стесняясь показывает свои эмоции или же вместе с ним, без цензуры или политкорректности, обсуждает мировые дела. Именно эту искреннюю сторону русской Пруссия обожал. Отложив на журнальный столик свои нитки с крючками, встав и подойдя к входной двери, прижалась ухом к ней, слушая, что происходит снаружи. Звук приехавшего автомобиля сразу выдавал прибывшего гостя. Всего пара минут и снова придётся держать маску на лице или же нет? Гилберт, подошедший чуть позже, на ходу включил камеру на телефоне, готовясь запечатлить шикарное шоу, где главные роли будут у Ани и Людвига. И вот немец подходит к двери, нажимает звонок, который тут же проносится трелью по дому. Брагинская медленно открывает дверь, Германия начинает протягивать коробочку, не заходя на порог дома, как русская резко захлопывает дверь, прям перед носом немца, у которого в этот момент вся жизнь пронеслась перед глазами, а в голове возник диссонанс. Аня, повернувшись к двери спиной с гримаской на лице, издавая что-то вроде гневного мычания, собираясь вернуться в гостиную, но Гилберт обламывает её стремления парой фраз. — Ань, я всё понимаю, но босс сказал тебе приютить его, — напоминает ей Байльдшмидт, видя как Россия вскидывает руки вверх, после поворачивается и идёт открывать дверь, где немец стоял всё в такой же застывшей от шока позе. — Заходи, — сквозь зубы проговаривает девушка, отходя от двери и становясь к гостю боком, складывая руки на груди и продолжая дуться непонятно на кого. То ли на гостя, то ли на босса, то ли на себя. — Это тебе, — всё же вручил большую коробку, закрывая дверь и снимая с себя пальто и туфли. И пока Германия снимал верхнюю одежду, Россия открыла коробочку, смотря в неё с удивлением и затем с детским восторгом. Белоснежная коробочка была до верха заполнена разнообразными конфетами и сладостями, отчего Аня стала нежно улыбаться, перебирая конфетки с нескрываемым удовольствием. Эту же реакцию заметил и сам гость, понимая, что это было самым удачным решением, нежели дарить очередной букет цветов, на который Россия среагировала бы очень остро и с большим негативом. — Ну хватит стоять в дверях, пошлите в гостиную, — закончив снимать ту эпичнейшую сцену и заскучав от этих милостей, поторопил этих недоголубков, предложил Пруссия, уходя обратно на своё законное место.