Лопатой по цветам

Аня смотрит на Людвига с презрением. Она совершенно не верила словам немца, смотря в эти голубые глаза. Может быть, если бы не было всех тех предательств, то она бы и поверила, но… — Любовь, ха! — отмахнулась она от рук Людвига, морща лицо. — Тебе интересно только тело, а не я сама, просто развлечение на одну ночь, — сложив руки на груди, нахмурилась. — Как сказал бы Родерих, это незакрытый гештальт, — махнула рукой в сторону. Эти слова давались очень тяжело, они резали словно ножом по сердцу. Брагинская намеренно отталкивала от себя всех в последние годы, ей стало проще быть одной. А сейчас весь этот выстроенный ей мир усиленно рушили, проходясь бульдозером по её и так слабой психике. — Аня, я бы солгал, если бы сказал, что не хочу этого, ведь я же мужчина, — опустил взгляд, сжимая кулаки и тяжело вздыхая. — Но это не самое главное и далеко не главное! — уверенно произнес Германия, поднимая взгляд и смотря в эти колдовские аметисты, которые в данный момент переливались яростным пламенем. Атмосфера в кухне достигла своего апогея напряженности. Россия не желавшая верить больше никому и Людвиг, терпеливо ждавший что же решит его возлюбленная: — Ханни, я знаю, что делал множество ошибок, но сейчас я не хочу получить всё и сразу, — тихо говорил мужчина, вздыхая, — Я хочу попросту попробовать с самого начала и потому…не согласишься ли ты сходить со мной на свидание? — чуть скомканно и дико смущаясь произнес он, зажмуриваясь. Всё время молчавшая русская, пристально наблюдала за немцем, то и дело прищуривая глаза и всматриваясь в него: — Ладно, я не против, — она махнула рукой, отворачиваясь от немца и стоя к нему спиной произнесла: — Мы можем с утра сходить на пробежку завтра, если ты не против, — скомканно промямлила, не понимая почему чувствует себя так щепетильно. — Конечно, это будет самое то, — кивнул, хотя и знал, что Аня его не увидит. — Спокойной ночи, Ханни, — сказал это молча ушедшей русской на второй этаж. Германия чувствовал себя сейчас воодушевленным и в то же время выжатым, без сил. Он совершенно не понимал своего состояния, но остался один серьёзный вопрос, на который мог ответить только он. Поднялся к брату в комнату – самому же немцу выделили гостевую комнату, но пока отдыхать он не был намерен, – зайдя без стука и обнаружив старшего лежащего на кровати с телефоном в руках: — Брат, почему у России глаза словно переливаются светом? — взбудораженно выразился в своей привычной, прямоте — Объясни мне! — Аня – ведьма, — совершенно без сарказма произнес Гилберт, не отрываясь от телефона и даже в мимике совершенно не меняясь. — Брат! — такой ответ не устроил немца, ведь явно старший прикалывается над ним, или старается напугать. — Ты можешь мне нормально ответить на мой вопрос! — хмурился Германия, смотря с неким раздражением на безалаберного пруссака. — Я тебе всё прямо и сказал, Аня – ведьма, она ещё и колдовать умеет, но более удачно, нежели Англия. Всё, — убрал телефон от лица и сев на кровати посмотрел на младшего, так будто бы тот докучал его с очевидным вопросом и не унимался. — Она хоть и православная, но часть её коренных народов могут шаманить и от того в ней ещё есть сила, а теперь идти спать, ты меня утомил, — отмахнулся Пруссия, дав более развернутый ответ, недовольно пыхтя. — Твоя спальня напоминает чем-то имперскую, — вдруг заметил один очевидный факт. — Это я Аню попросил для себя сделать, иди уже, — снова поторопил младшего, следя, как он покидает его комнату и закрывает дверь. — Даже у России не дадут нормально отдохнуть, надо бы на недельку на северный полюс смотаться с Аней, чтоб и её утихомирить, — закатил глаза, уваливаясь обратно и снова залипая в телефон.