Горная сказка

Я проснулся среди ночи от плохого сна. Было тошно, душно, — я резко сел, хватаясь за шею, жадно вдохнул стылый воздух. Не запомнил ни лиц, ни имен людей, которых видел во сне, запомнил только кровь. Было холодно, с Великой Горы тянуло снегом, над ней в черном небе густо горели звезды. Увидеть небо было облегчением. Туман рассеялся. Помню: Мишель спал на спине, его строгое острое лицо освещала луна. Цира глубоко закопалась в плащи, которые мы ей отдали, даже уши не торчали. Мне хотелось пройтись, стряхнуть с себя липкий ужас из сна, я встал и выбрался во двор, вспоминая, как часто вот так же блуждал ночью в детстве, на болотах. Склоны гор были облиты лунным светом, трава и кустарник шевелились под порывами ветра, только приютившие нас развалины стояли черные и неподвижные, как гнилой зуб. За дорогой, по которой мы приехали, зияла пропасть. Развалины казались величественными при лунном свете, и я решил обойти их, внимательней осмотреть этот памятник ушедшей эпохи. Тут-то, за углом, я и заметил какое-то шевеление у стены. Я схватился за ятаган и отступил. — Кто здесь? — Посиди со мною, — спокойно и просительно сказали из темноты. — Я страшно замерз. — С тобой это с кем? Что ты здесь делаешь? — Так же заблудился в тумане, как и ты. Он встал и шагнул мне навстречу, и я сумел разглядеть его в лунном свете. Это был тот самый незнакомец из храма, который помог мне зажечь свечу. — Как твое имя? — спросил я. Он с усмешкой посмотрел на мою руку на эфесе ятагана и приподнял ладони вверх, демонстрируя, что безоружен. Они были в перчатках. — Ты можешь звать меня Янко. — Здесь как будто нет таких имен. — А я и не здешний. — Откуда ты? Он неопределенно махнул рукой куда-то то ли на юг, то ли вовсе вверх. Я опустил руку, но оставался настороже. Не было ничего хорошего ни в его манере появляться внезапно будто из неоткуда, ни в его слишком любопытном взгляде. Он, казалось, не испытывал беспокойства. Улыбаясь, он сел на большой камень, на котором, очевидно, сидел до моего появления, и с явным удовольствием вытянул перед собой ноги в грязных сапогах. — Когда-то здесь был богатый дом, — заметил он. — Устраивались балы. Ради них люди приезжали издалека. Слышал, тебе тут рассказывают сказки. Хочешь еще одну? — Так ты давно здесь? Мысль о том, что нас весь вечер подслушивали, совсем мне не понравилась. — Ну, не хмурься, — он достал из кармана табак, завозился с цигаркой. — Здесь приходится быть осторожным. Орлы, волки. А то и Бог посмотрит, а я лохматый, — он сделал озабоченное лицо и указал пальцем в небо. — Будешь курить? Я покачал головой. — Я так и знал, — он поджег цигарку, блеснул в темноте рыжий огонек. — Ну же, садись. Все равно не спишь. Будет что записать в твою тетрадку. Не знаю, почему я остался. Там, в темноте у сырой стены, он выдыхал дым в звездное небо и рассказывал сказку. О том, будто со стародавних времен где-то под горой похоронен один святой. При жизни он видел свет яснее и ближе, чем другие, а теперь лежит в полной темноте под каменной толщей, ни один луч света не проникает к нему. Тело его не истлело, и он так же красив, как и столетия назад. Спит, как сказочная царевна. Все ждут, что однажды он откроет глаза, оживет — и тогда придут хорошие времена. — Надеюсь, мы дождемся, — сказал я. Я стоял над ним, привалившись плечом к стене, сложив руки на груди. — А я знаешь что думаю? — он глянул на меня с улыбкой, запрокинув голову. — А что если он давно открыл глаза и бьется там в темноте под землей, и никто его не слышит? И он приложил палец к губам. Было мертвенно тихо, луна плыла высоко в небе, и длинные тени ложились на горный склон.