***
Франц оказался в камине, находящемся в кабинете директора клуба. А директором была Коралина Киото Поттер. Ночной клуб «Красный бархат» достался ей в наследство от покойного дяди по материнской линии. У того не было детей, с младшей сестрой общался неохотно, поэтому оставил все наследство он своей единственной племяннице. Надо сказать, что Коралина, несмотря на всю свою ветреность, очень хорошо управлялась с делами. Под ее руководством клуб стал одним из самых популярных в Лос-Анджелесе. Коралина смогла обьединить в одном месте и магглов, и волшебников, так как, по мнению Поттер: «Какая разница, кто вы? Все одинаково любят бухать, любят танцевать, любят стриптиз и любят «Nirvana»?! И она была права. Коралина — одна из тех волшебников, которые разрушили стереотип о чистокровных волшебниках. Когда Франц появился в камине, Коралина рылась в сейфе, а Раса сидел за ее креслом, закинув ноги на стол, и что-то читал. Приглядевшись, Франц увидел сборник Булгакова «Записки юного врача» — Ну, как книга? — усмехнулся Франц, не выходя из камина. — Кто бы что ни говорил, а русские пишут прекрасно, — не отрываясь от книги, ответил Раса. — Все пропитано такой безысходностью, что… — Франц! — воскликнула Кора, вытаскивая голову из сейфа и ударяясь ей об него. — Пидор, сука! — Кора ударила сейф рукой и тут же схватилась за неё и зажмурилась. — Твою ж мать, больно как! — Франц, — улыбнулся Раса, отложив книгу и помогая другу вылезти. — Рад видеть! Парни обнялись. — Живая? — спросил Франц, усмехаясь. — Нет, — Кора показательно упала на задницу. — Завещание в столе, я пошла — Гитлер меня ждёт! — Кора жалобно выдохнула и рассмеялась. Друзья подхватили ее смех. — Ладно вам ржать, скоты! — воскликнула Кора, поднимаясь на ноги. — Ты чего вдруг явился? — перевёл Раса внимание на Франца. — Да ты весь бледный! Заболел? Франц тяжело выдохнул и показательно дотронулся до затылка. Друзья поняли все без слов. — Вот дерьмо, — едко прокомментировала Кора.***
— Как думаешь, Императрица Хильда ещё жива? — спросил Раса, разливая по стаканам виски. — Думаю, что своё она уже отслужила, — Франц одним глотком осушил стакан. — Насколько я знаю, — мне говорил Кольт, да упокоит Господь его душу и всей его семьи, — Хильда в начале года заболела туберкулёзом. Пока что даже маги не научились лечить его. Поэтому, — Франц цокнул, — я уверен, что Господь прибрал ее к своим рукам. Надо бы в церковь сходить, помолиться за упокой ее души. — За упокой души?! — вспылила Кора. — Франц, если ты не забыл, именно она отдала приказ об убийстве всех детей-наследников и именно она собственноручно задушила двух твоих тёток и одного из дядей! И ты ещё хочешь за неё помолиться? Ты вообще что ли в этом Хогвартсе дубу дал? — Кора, — прервал ее Франц, — помолиться надо за всех. Хильда же умерла не одна — она упёрла за собой ещё несколько жизней, — Франц плеснул себе виски и также быстро опрокинул в себя. — Все правильно Франц говорит, — Кора закатила глаза на слова Расы. — И нам бы за тебя помолиться. Знаем ведь, что дальше будет. Будь осторожен — Кармина сто процентов знает, где ты. — Уж меня ей не убить, — усмехнулся Франц. — Я ей не по зубам. Меня даже Ральф маленького боялся. А он то уж пожил, — Франц перекрестился. — Что планируешь дальше делать? — спросила Кора. — Завтра отправлюсь к матери, — ответил Франц. — Посоветоваться надо. Она в политических вопросах разбирается. Было бы у неё здоровье — она бы сама на трон села. — Как вообще Сюзанна? — спросил участливо Раса. — Говорит, что все хорошо, — голос Франца предательски дрогнул, он прикрыл рукой глаза. — Но я же вижу, что ей все хуже с каждым днём… Раса сжал плечо друга, а Кора подошла к Францу со спины и обняла. Так прошло минут десять. — Ладно, отставить сопли, — отмахнулся Франц. — Как вы? Что в Шармбатоне, что в твоём американском болоте? — Ой, ебать, в этой Америке все такие толерантные! — возмутилась Кора, начиная привычно метаться по кабинету. — Слово нельзя сказать — сразу к директору! Меня уже семь раз отчислить пытались! — А чего не отчислили? — усмехнулся Раса. — Ну, они-то не знают, что моя мать — лучшая подруга директора! — тройка громко рассмеялась. — В Шармбатоне тоже скучно, — поморщился Раса. — Тоже за все сурово наказывают. Там главное не знания, а манеры… — Что, блять? — перебила его Кора, даже сигарету вытащив от неожиданности. — Какие манеры? Они вообще ебнутые, что ли? — Я тоже самое сказал, мне дали отработку на два месяца, — кивнул Раса на Кору. — Надо было по прописке отца идти учиться в Хогвартс. За каким хуем я поперся в этот институт благородных девиц?! Думал, поебусь всласть! Ага, размечтался! — Я тебе говорит ехать со мной, — вспомнил ему Франц. — Навели бы мы шуму! Ой, от нас бы весь Хогвартс шарахался! — Он от тебя одного уже шарахается, меня бы они не вынесли! — рассмеялся Раса. — А если бы Кору увидели, там бы половина документы забрала! — Ага, а вторая половина бы померла от инфаркта, — подтвердил Франц. — Фамилию бы твою услышали — у моего отца бы сразу крыша бы отъехала! — Кстати, как там старик? — спросила Кора. — Не ругаетесь? — Ага, конечно! — воскликнул Франц. — Неделю с ним не разговаривали, потому что посрались. Ещё из-за такой хуйни, пиздец! — Девчонки там как? — усмехнулся Раса. — Обычные, с нашими вровень не стояли, — поморщился Франц. — Но есть одна мадам… — Завёл себе подружку, — потёрла руки Кора. — Кто она? Франц посмотрел на Расу. Тот все понял: — Моя двоюродная сестра, Гермиона? — Франц кивнул, а Кора открыла рот. — Она хорошая девчонка. С характером. Как ты вообще с ней сошёлся? Она же вся такая правильная… — Стоит с ней побольше пообщаться, как мнение о ней сразу же меняется, — Франц усмехнулся. — Она мне не пара. — Почему это? — спросили Кора и Раса в голос. — Раса, ты хочешь, чтобы твою сестру постигла та же участь, что и почти всех женщин в моем роду? — Франц испытующе посмотрел на друга. — Я не хочу, чтобы потом на мне такой грех висел… — Франц, — умоляюще протянул Раса. — У тебя предки только в трёх последних поколениях какие-то конченные на голову. Но до этого же все было нормально? Никто не умирал? — Франц кивнул. — Так вот ты не относишься к этим трём поколениям ненормальных бойцов за власть! Я уверен, что Гермионе ничего не угрожает… Какие у вас сейчас отношения? Франц недовольно поджал губы: — Я рассказал ей о своём происхождении. Сказал, что пусть сама решает, хочет она быть со мной или нет. Принуждать я ее не собираюсь. Захочет — будем встречаться, нет — так нет. — По твоему лицу видно, что ты очень ждёшь ее решения, — без капли иронии произнесла Кора. — Но я не представляю, как тебе отказать вообще можно? Все трое рассмеялись. — Уже поздно, — Раса кивнул на часы. — Тебе уже пора. Если что случится, наши двери всегда открыты для тебя. Франц благодарно обнял друзей, после чего шагнул в камин.***
— Какого черта ты творишь?! — зарычал Северус, как только сын перешагнул порог камина. — Ушёл, никому ничего не сказал! Черт знает, где искать тебя! Ты вообще головой думаешь?! — Не смей повышать на меня голос! — Северус едва вздрогнул от голоса сына. У него прорезался немецкий акцент с нотками властной жестокости, а в глазах полыхнул огонь. — Поговорим у тебя. Франц вышел первый, следом пошёл Северус. Дамблдор покачал головой. Эти двое доканают всю школу.***
— Где ты был?! — Северус громко хлопнул дверью, когда они оказались у него в комнатах. — От тебя что, спиртным пахнем?! — Мне надо было расслабиться после такого! — воскликнул Франц. — Отличное решение проблемы — после обморока пойти и напиться! — яростно закричал Северус. — Если ты ещё не понял, моя татуировка не зря заболела и ожила! — в ответ закричал Франц. — Она болит, когда умирает кто-то из членов династии! Когда я отключился, я слышал, как задушили моих двоюродных племянников и казнили моего кузена и его жену! Знаешь, какое это отвратительное чувство?! — Северус прикрыл глаза, представляя, что чувствовал его сын в этот момент. — Я слышал, как рыдали и кричали дети, звали маму и папу, — у глазах Франца скопились слёзы. — Я слышал, как кричал Кольт. Я слышал, как хрипели его дети, когда их душили, слышал, как они умерли! И ты хочешь, чтобы я спокойно сидел?! — Франц… — примирительно поднял руки Северус. — Лучше бы ты мне не морали читал о том, какой я плохой сын, а поддержал меня! — Франц практически бился в истерике. — Неужели ты не видишь, как мне больно и плохо?! Вся эта моя веселость, все это, — Франц истерически рассмеялся, — оно ненастоящее! Фальшивое! Каждое мгновение я думаю об одном — когда и как я умру? Я смотрю на этих студентов, — Северус в ужасе выдохнул — у Франца уже тряслись руки, — они такие счастливые! Они даже не представляют, что за моей жизнерадостной улыбкой скрываются мысли о том, кто из моих родственников первым покусится на мою жизнь! Я каждую секунду готов к объявлению междоусобной войны! Да что войны! Я сплю с палочкой и кинжалом под подушкой, потому что мне страшно, что меня задушат или зарежут во сне!!! Я первую неделю не спал, потому что думал, что вдруг кто-то из моих соседей окажется шпионом?! Я думал, что сдохну, а тут ещё ты, — Франц двинулся в сторону отца, — со своей бессмысленной руганью! Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить, когда тебя не было со мной! Ты даже не представляешь, сколько раз я чуть не умер! А ты меня попрекаешь двумя рюмками виски?! МОЯ ДВОЮРОДНАЯ СЕСТРА ИЗ-ЗА МЕЖДОУСОБНОЙ ВОЙНЫ СБРОСИЛАСЬ С КРЫШИ, А ЕЕ МАТЬ БЕРЕМЕННАЯ ПОВЕСИЛАСЬ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КАЗНИЛИ ЕЕ СЕМИЛЕТНЕГО СЫНА!!! — Франц стих и продолжил уже тихим хриплым голосом. — Я видел, как отрубили голову моему семилетнего кузену, — Северус в ужасе прикрыл глаза. — Мне было всего семь лет, — Франц поднял челку волос, отчего Северус перестал дышать, — а я поседел. Ты видел, как из маленького ребёнка вытекают мозги? Видел? — уже громче спросил Франц. Северус отрицательно покачал головой. — А я это видел своими глазами. Мне до сих пор иногда кошмары снятся. Только я вижу на его месте себя. Наконец, Франц закончил свою тираду. Он тяжело дышал, глядя на отца. Северус был в ужасе. В настоящем ужасе. — Не смей меня попрекать, никогда, — прошипел Франц. — Или забудь, что у тебя есть сын. Тебе сейчас надо думать не о том, что я делаю после уроков, а о том, как бы мне спасти жизнь. Своему сыну. Франц устало выдохнул и двинулся к дверям. Северус не стал его останавливать. Как только за Францем закрылась дверь, он устало опустился в кресло и закрыл лицо руками. У него перед глазами стояла картина. Как его сын стоит на помосте, а над ним — палач.***
— Эй, Франц! — окликнул Снейпа Рон. — Есть планы на эту ночь? Франц остановился, нацепил привычную маску на своё поддёрнутое болью лицо и развернулся. — А что? Есть какие-то идеи? — подвигал бровями Франц. — Иди, зови своих друзей и пошли к нам! У нас намечается вечеринка в Выручай-комнате! — радостно воскликнул Рон. — Я, как староста, буду рад видеть тебя. — Как скажете, достопочтенный староста, — сделал реверанс Франц. — Жди здесь, я на пять минут!***
— А вот и наши любимые когтевранцы! — воскликнули близнецы Уизли. — Проходите, не стесняйтесь! — это было больше адресовано Оливеру и Уильяму — Франц уже спокойно плюхнулся рядом с Фредом. — Где Гермиона? — шепотом спросил он у Фреда. — Девчонки не приглашены, — понимающе усмехнулся Фред. — Чисто мужская посиделка. Джордж, налей нашим гостям! За этими веселыми разговорами и многочисленными шутками Франц смог забыться. Смог забыть и недопонимание с Гермионой, и ссору с отцом, и заботы о маме, о тоску по друзьям, и страх о дальнейшей судьбе. Сейчас он улыбался и смеялся в компании новых друзей. Ему было хорошо и спокойно. Проблемы отошли на второй план.