***
Ночь, к радости мадам Помфри, прошла очень спокойно. Франц просыпался лишь один раз, да и то, потому что ему хотелось пить. Швы не разошлись, гнить не начали, горло сильно не болело — Франц чувствовал себя приемлемо и ни на что не жаловался. Когда рано утром к нему зашла медсестра с деканом и отцом, она поджала губы и прикрикнула: — Мистер Снейп, немедленно лягте в постель! — Франц от неожиданности едва не подпрыгнул, резко повернув голову. Он умоляюще посмотрел на медсестру своими красивыми глазами, но ее это не разжалобило: — Я сказала — в постель! Живо! Франц закатил глаза, но все же лег обратно. Когда мадам Помфри удалилась к себе за лекарствами, Франц состроил отцу гримасу, отчего тот не сдержал улыбки, собственно, как и декан. — Давай, пока руки разбинтую, — сел на край постели Северус, принимая протянутую руку. — Как себя чувствуешь, Франц? — сев на соседнюю постель, спросил Филиус Флитвик. «Если кровь ни откуда не брызжет, значит, все круто!» — улыбнулся Франц. — Говорит, что хорошо, — ответил Северус. — Больно? «Не особо… А вот сейчас да!!! Аккуратно, там же клеймо!!!» — запрокинул голову Франц и сжал зубы от боли. — Извини, повязка прилипла к ране, — смутился Северус, осторожно потянув лоскут на себя. — Сейчас набери воздуха в легкие. Франц кивнул и последовал совету. Он зажмурился, чувствуя, как отец со всей возможной аккуратностью отдирает повязку, приставшую к ране. Он тяжело выдохнул, когда Северус закончил, и открыл глаза. Вскрытое запястье выглядело, конечно, отвратительно, но рана начинала затягиваться. Франц собрал силу воли в кулак, когда отец принялся за вторую руку. С ней все прошло достаточно быстро: равна была не очень глубокой. — Попробуй размять руки, — стараясь успокоиться, произнёс Северус, в ужасе глядя на руки Франца. Когда Франц закончил разминать руки, вошла мадам Помфри с подносом зелий в руках. — Готовы к процедурам, господин Император? — усмехнулась медсестра, сев на место Северуса, которое он уступил ей. — Мы пойдём, — кивнул на дверь Северус. — Если что-то случится, сообщите мне, хорошо? — Не беспокойтесь, Франц в надёжных руках, — отмахнулась мадам Помфри.***
Франц пролежал в полном одиночестве практически два часа, когда к нему, наконец, нагрянули те, от визита которых его настроение резко взлетело. Эрнест, Эда, Фредерик и они. Коннор и Ральфас. — Франц, — широко улыбнулся Коннор, обнимая сводного брата. — Давно не виделись! Как ты? «Не считая того, что примерно в это время вчера я валялся чуть не мёртвый в лесу, то все зашибись!» — улыбнулся в ответ Франц, зная, что Коннор, работающий адвокатом, отлично читает мысли. — Мне нравится твой настрой! — рассмеялся Коннор. Коннор хотел сказать что-то ещё, как неожиданно мимо него пронёсся вихрь под названием «Ральфас». — Я скучал! — крикнул восьмилетний мальчик, прижимаясь к старшему брату. «Я тоже, мелкий кудрявый демон», — обнимая Ральфаса в ответ, подумал Франц, глядя на Эрнеста и Эду. — Он тоже по тебе скучал, — ответил за брата Фредерик, садясь на рядом стоящую кровать. — Мы принесли тебе вещи, — спохватился Эрнест, расстегивая сумку. — Здесь все, чтобы ты чувствовал себя комфортно и не заскучал: удобная одежда, твои любимые книги, альбом для рисования, твои карандаши и краски, наушники и плеер… — Скажите ему, мистер Кадагор, — перебила Эда мужчину. Франц непонятливо поднял бровь, глядя сначала на служанку, а потом на Эрнеста. — Да, — спохватился мужчина. — В целях безопасности Эдельтрауд, — женщина незаметно закатила глаза — она невидима, когда ее так называют, — теперь будет жить в Хогвартсе. Она будет помогать тебе восстанавливаться, и потом будет следить за всем, что происходит в вашем дурдоме… — Папа, — протянули недовольно Коннор и Фредерик. — Ладно, — закатил глаза Эрнест. — Также Эдельтрауд будет сообщать мне о твоём состоянии и докладывать тебе о политическом положении в Империи… — Госпожа Бахтейжар хочет встретиться с тобой, — перебила его женщина. — И это срочно. Извините, мистер Кадагор, но это правда важнее моего присутствия здесь, — мужчина спокойно кивнул. «Она приедет сюда?!», — открыл рот Франц от неожиданности. — Она предлагает тебе встретиться в Кёльнском соборе, — подтвердил слова Эды Эрнест. — Я попробую попросить преподавателей, чтобы они отпустили тебя, если тебе лучше… — Северус упрется и не отпустит его, — поморщился Фредерик, сложив руки на груди. — Может, он согласится, если кто-то из взрослых будет с ним? — вступил Коннор, успокаивающе положив Францу руку на плечо, видя, как он начинает нервничать. Франц благодарно посмотрел на брата, поджав губы. — Пусть хоть сам идёт с ним, если не доверяет Франца никому! Хюррем просто хочет обсудить с ним план действий, и все! Она наш союзник… — Ты ему это объясни, — оскалился Фредерик. — Он упертый, как баран… «Да заткнитесь вы все!!!» — закричал в голове Франц, не в силах сконцентрироваться, и сжал голову руками. Все тут же замолчали, видя предистерическое состояние Франца. «Итак, — наконец, выдохнул Франц, поправляя повязку на горло. — С мисс Бахтейжар мне надо встретиться в любом случае. Иначе она сама сюда припрется, а это никому не понравится: женщина с невероятно грозным видом заявляется без предупреждения в школу с оружием, с катанами* за плечами! Да это будет скандал!.. Я попробую уговорить его. Даже если я буду не один, они, скорее всего, не зайдут в собор. Я обсужу с мисс Бахтейжар план действий и, думаю, на этом мы закончим. Пока я полностью не восстановлюсь, мы не станем точно действовать радикально». — Ты прав, — кивнул Эрнест, сложив руки на груди. — Мы пойдём. Ты отдохни и ни о чем не переживай… — Пап, — шепотом произнёс Ральфас, — ты забыл… Эрнест ударил себя ладонью по лбу. — Точно! — воскликнул он и рассмеялся. — Твои друзья узнали о том, что случилось, и хотят все вместе тебя навестить… — Там не только друзья, — усмехнулся Фредерик. — Там весь твой курс. Директор согласился их принять. К ужину они будут здесь… Эрнест и Эда с непередаваемым счастьем смотрели, как лицо Франца озарила лучезарная улыбка. «Что, прямо все будут?» — не веря своему счастью, подумал Франц. Как же он по ним соскучился! — Ну, ясен пень, что Патрик не захотел, — улыбнулся Фредерик. — Но да — все хотят тебя увидеть. Даже Марлена и Скарлетт… — Встреча бывших, как мило, — протянул Коннор, тут же получив тычок под рёбра от сводного брата. — Ладно, прости. — Господин Франциск, нам надо идти, — вставая с больничной койки, произнесла Эда. — Господину Кадагору надо на работу, мне — вещи собрать, господину Фредерику и господину Ральфасу в Академию, — недовольно покосилась она на сыновей своей покойной госпожи. — Мистеру Коннору тоже пора на учебу… — Профессор Виктория Гибсон сейчас опять будет нас кошмарить, — поморщился Коннор, вставая с постели. Франц сощурился, глядя на брата. Коннор не выдержал и рассмеялся: — Ну, да, — стирая слёзы от смеха, произнёс Коннор. — По сравнению с тобой… А вообще, — Коннор положил руку Францу на плечо, — девчонкам нравится парни со шрамами… — Тебе откуда знать? — засмеялся Фредерик. — Ты же вроде по мальчикам? — Вот поэтому и знаю, — поиграл бровями Коннор. — Вон, глянь на Фреда, само воплощение секса! — Коннор потрепал Фредерика по щеке, со стороны которой был шрам на глазу. — На тебя девчонки в коридорах не кидаются в поисках любви… — Как ты догадался? — усмехнулся Фредерик. — И не называй меня Фред! — Детский сад, — прошептал Ральфас, наблюдая за этой ситуацией. Франц спрятал улыбку в волосам младшего брата, кивнув на его фразу. — Пойдёмте, казановы, — вздохнул Эрнест. — Опаздываете уже. Коннор, Фредерик и Ральфас выдохнули от разочарования и, попрощавшись с Францем, направились к выходу из Больничного крыла. Эда выходила последней. Когда она приложилась привычно губами к ладони Франца, двери Больничного крыла отворились. На пороге оказались мадам Помфри и профессор Макгонагалл, а следом за ней они: Гарри, Рон, Гермиона, близнецы Уизли, Джинни, Дин, Невилл, Полумна, Теодор, Оливер и Уильям. «Как их всех пустили? — подумал Франц, неловко вытащив руку из хватки Эды. — Иди, Эда. Сообщи, как прибудешь». — Как скажете, господин, — поклонившись, ответила Эда. Франц кивнул на дверь. — С вашего позволения. Эда быстро удалилась из Больничного крыла. После ее исчезновения взрослые и ученики вошли в помещение. — Мистер Снейп, как вы? — спросила Минерва, когда мадам Помфри после осмотра Франца ушла к себе. Франц быстро, слегка поморщившись, достал из-под подушки подаренный отцом блокнот. Коснувшись его палочкой, которую ему утром, восстановленную, вернул отец, блокнот приблизился к посетителям вместе с пером, которое быстро начало писать слова, которые образовывались в голове Франца. «Уже лучше, профессор Макгонагалл». — Хорошо, что вам лучше, — искренне улыбнулась женщина. — Я привела вам компанию на сегодня, чтобы вам не было скучно. Вчерашнее событие слишком потрясло школу, поэтому сегодня занятий не будет. «Профессор, не знаете, где отец?» — появились новые слова в блокноте. — Его и других профессоров вызвали в министерство магии из-за случившегося с вами, — выдохнула Минерва. — К обеду должен вернуться. Если Северус вам срочно нужен, я могу отправить ему патронус… «Не нужно, — отмахнулся Франц. — Что-то ещё?» — Думаю, я все сказала, — кивнула она. — Отдыхайте. В обед я зайду к вам. Франц кивнул головой, и Минерва скрылась из виду. Компания учеников тут же окружила постель Франца. — Ты в порядке? — обеспокоено спросила Гермиона, садясь на край постели и беря лицо Франца в свои руки и целуя его в губы. «В порядке, — улыбнулся Франц, про себя усмехаясь сконфуженности друзей. — «Ну-с, рассказывайте, что здесь было после обнаружения моей пропажи?» — Видел бы ты, в каком ужасе были преподаватели! — воскликнул Рон. — Снейп орет, Минерва с ним за компанию, Филиус дрожащей рукой что-то капает себе в стакан, Трелони просто бегает и орет… «Так, стоп! — выставил руку Франц, чтобы Рон замолчал. У Франца все ещё болела голова (всё-таки у него было сотрясение), а от криков Рона легче не становилось. — Пусть Дин рассказывает или Гарри, или Полумна — у вас самый спокойный тембр голоса. У меня голова от твоего крика сейчас расколется на части, извини, Рон». — Да ладно! — махнул рукой Рон. — А я? — нарочито обидчивым голосом спросила Гермиона. «Извини, любовь моя, но ты излишне громкая, в некоторые моменты даже очень», — игриво посмотрел на девушку Франц, отчего Гермиона и все присутствующие смутились, когда прочитали строки в блокноте. Ни для кого не было секретом, что Гермиона часто посещала комнату Франца Снейпа. Но никто точно не знал, чем они там занимались, что Гермиона приходила поздно ночью, после отбоя, с счастливой улыбкой на губах, раскрасневшимися губами и часто в одном из пиджаков Франца. А однажды она так спешила от Франца, что случайно перепутала свою школьную мантию с его. Старосты очень сильно смутились, когда увидели Гермиону в мужской длинной мантии факультета Когтевран. Но самым неловким моментом в этой ситуации стало то, что когда Гермиона бежала по коридору, чтобы успеть вернуть мантию своему молодому человеку и забрать у него свою, она встретилась с профессором Снейпом, отцом своего парня. Профессор сдержанно поздоровался с ней, но неожиданно оборвался на полуслове: он увидел, что Гермиона была одета в мантию Когтеврана. Девушка ужасно покраснела и быстро скрылась с глаз профессора, больше не вспоминая об этом моменте. Но она даже не могла предположить, что ещё неделю по школе ходили слухи, которые распустили старосты, о том, что Гермиона уже ходит в одежде Франца. А Северус ещё две недели подкалывал Франца на этот счёт, но Францу это даже нравилось. Дабы избежать всякого рода слухов, уведомлю вас — между Францем и Гермионой пока ничего не было. Хоть Франц уже испытывал потребность в интимной близости, он не хотел склонять Гермиону к ней. Он прекрасно знал, что Гермиона и большинство других девушек в Хогвартсе не были близки со своими молодыми людьми. Это в его школе на это смотрели, как на обыденность. Никто даже не удивлялся стонам и крикам из раздевалок. А здесь все было по-другому. — Давай я расскажу? — предложил Гарри. Франц кивнул, и Гарри продолжил рассказ Рона: — Рон прав — когда стало известно о твоём исчезновении начался настоящий кошмар. Твой отец был на грани припадка, казалось, ещё немного, и он взорвется, в прямом смысле слова. Профессор Макгонагалл была практически в таком же состоянии — она была ужасно возмущена. Профессор Флитвик весь трясся от ужаса: конечно, с его же факультета похитили ребёнка. Ну, профессор Трелони, как обычно: — орет, как потерпевшая. А вот профессор Дамблдор… — Гарри замялся. — Я никогда таким злым его не видел. Он ругался на повод того, что рядом с тобой никого не оказалось, хотя был ясно отдан приказ, чтобы ты не оставался один, — Франц кивнул словам Поттера. — Студенты тоже были в ужасе. Разговору было только о тебе. Из уст всех слышалось только твоё имя… После совещания учителей, где профессор Амбридж едва удалось уговорить не сообщать в министерство о твоём похищении, вызвали на допрос Малфоя и Невилла, — Невилл глянул на Франца и, видя его улыбку, расслабился. — Малфоя распекли конкретно, я бы даже позлорадствовал, если бы мы все не переживали, — Франц удивлённо вскинул брови. — Профессора Снейпа слышно было, казалось, на весь замок, так он орал. Потом ещё твой отчим заявился… «Кстати, об этом, — вспомнил Франц. — Как он узнал о моей пропаже? Ему сообщил директор?» Все замялись, отведя взгляды. Франц сморщился, разглядывая всех, и догадался. Он перевёл взгляд на Гермиону. «Ты рылась в моих вещах?» — довольно резкий размашистым почерком вывелись слова на листе бумаги в блокноте. Франц был явно не очень рад тому, что кто-то рылся в его личных вещах. Даже несмотря на то, что это была его девушка, которой он всецело доверял. — А что я должна была делать?! — вспылила Гермиона. — Тебя не была почти сутки! Конечно, я переживала! Я вспомнила, что у тебя есть сквозное зеркало. Я не помнила, как зовут твоего отчима, поэтому прихватила с собой ещё и твою записную книжку, чтобы точно назвать его имя! Я не могла сидеть на месте просто так! «Все, успокойся, — остановил Гермиону звук пишущего пера. — Я просто спросил. Правильно сделала. Эрнест сразу, я так понимаю, догадался, где я, без лишних вопросов? — все кивнули. — Значит, поздно ему сообщили. Порталы перекрыли не сразу. Он бы успел меня вытащить… Ладно, что дальше было?» — Вечером… — голос Поттера неожиданно дрогнул. — Блин, Нотт, расскажи ты. — Ладно, — выдохнул Теодор. — Занятий не было, поэтому мы весь день сидели в своих комнатах. Разрешалось выходить только старостам, и то ненадолго. Вечером, когда всем разрешили спуститься в Большой зал на ужин, принесли письмо, — Теодор судорожно выдохнул. — В нем сообщили о твоей смерти… Теодор замолчал, прикрыв глаза. Франц стал разглядывать лица друзей и только сейчас в полной мере осознал, как они за него волновались, как переживали, как были испуганы. — Мне кажется, — неожиданно подал голос Фред, — самое такое… — он помолчал, подбирая слова, — страшное для меня лично в тот момент было то, что… — он сглотнул и посмотрел на Джорджа, — твой брат-близнец услышал то известие. Я… я не могу представить и не хочу представлять, что он чувствовал в тот момент… Франц понимающе кивнул. Какими бы разными людьми они с близнецами Уизли не были, все же они были похожи среди многих студентов больше всех. Единственные в школе парни-близнецы: близнецы Уизли и близнецы Райс-Снейп. И они единственные, кто в полной мере понимает друг друга. «Как отреагировал мой отец на известие о моей смерти?» — спустя несколько минут молчания появились слова в блокноте. — Мне показалось, что он сейчас упадёт в обморок, — честно признался Дин. — Я заметил, как он схватился за край стола, чтобы не упасть. Он вылетел, как ошпаренный, из Большого зала. — Можно у тебя спросить? — попытался разбавить гнетущую атмосферу Джордж. — Кто из вас старше — ты или Фредерик? Франц улыбнулся этому вопросу, после чего перо стало быстро писать в блокноте. «Я старше Фредерика на восемь минут. И его ужасно бесит, когда я ему напоминаю об этом», — широко улыбнулся Франц. — Профессор Снейп правда не знал о том, что у него есть ещё один сын? — спросил Гарри. — Как такое возможно? Франц, млеющий от того, что Гермиона трогает его волосы, слегка напрягся от вопроса. Он с минуту молчал, но потом в блокноте стали быстро появляться новые слова: «Мы должны были родился в середине января. Но что-то пошло не так, и мы решили появиться на свет немного позже. Я родился первым, со мной никаких проблем не было. А вот Фредерик… — Франц стал массировать переносицу, вспоминая эту историю. — Он родился мертвым. Он не дышал. У него не раскрылись легкие. Сначала страну уведомили о рождении одного наследника, то есть меня. Также уведомили и моего отца. Потому что никто не ожидал, что мой брат выживет. А он взял — и выжил». Все пораженно молчали, не в силах вымолвить и слова. Поэтому Франц решил продолжить: «Чтобы в полной мере восстановить здоровье моего брата, его отправили в Скандинавию на лечебные воды. К трём годам он был абсолютно здоровым ребёнком, но возвращаться он не захотел. Мама не стала настаивать, оставила Фредерика на наместника Скандинавии, Лагерту, и он стал жить там, и воспитывать по здешним канонам». — Я не знаю, насколько тебе хочется отвечать на этот вопрос, — начала Гермиона очень осторожно. — Но… Что с тобой делали в плену? Франц прикрыл на минуту глаза, вспоминая позавчерашний день. Он едва заметно вздрогнул. «Меня доставили в дворец Райс, в его самую безлюдную часть, — стал рассказывать Франц, теребя в руках край одеяла. — Я был уже в отключке. Когда я очнулся, я был пригвожден заклинанием к полу, не мог двигаться. Мы немного поговорили с Карминой, ну, и я плюнул ей в лицо», — друзья едва руки не грызли, слушая Франца. Франц за воспоминаниями не услышал звук аппарации. Северус хотел войти к сыну, но увидев вокруг Франца студентов, не решился. Но услышав тему их разговора он не смог уйти, оставшись близ дверей, вслушиваясь в слова. — Что было потом? — осторожно спросила Джинни. Франц грустно усмехнулся, поглаживая перебинтованные запястья. «А потом началось, — протянул Франц. Северус прикрыл рот рукой, слушая рассказ сына — Думаю, по моего виду понятно, что мы не чай с тортиком пили. Честно сказать, я не особо хочу углубляться в воспоминания об этом. Итак ясно, что меня пытали несколько часов до обморока…» — Как получилось, что тебе… — Оливер не смог сказать это вслух, поэтому показательно потрогал горло. — Ну, ты понял. «Я очнулся от обморока, — сглотнув, начала рассказ Франц. — Кармины и ее слуг рядом не оказалось. Я был уже не в лучшем состоянии: встать я не мог. Поэтому я попытался подползти к палочке или кинжалу. Но когда я уже был у цели, меня… — Франц откинул голову и прикрыл глаза. Гермиона успокаивающе погладила его по щеке. Неожиданно он выпалил: — В меня запустили Круциатус. Мою кузину разозлила моя живучесть и стремление бежать. Я много чего ей сказал… И она перерезала мне горло… Северус за дверью прикрыл рот рукой от ужаса. Значит, кузина Франца собственноручно перерезала его сыну горло. Факт этого его достаточно сильно потряс. «Удостоверившись в моей смерти, она стала думать, куда деть мой «труп». Сжечь его нельзя — императорские наследники не горят. Похоронить тоже — узнают. Подкинуть труп где-то тоже не вариант. Сымитировать мою смерть — глупая затея, если у тебя нет мозгов. Поэтому меня решили выбросить в лесу, где меня должны были сожрать волки. Но… — Франц усмехнулся, оголив клыки зубов. — Не судьба. Как говорит мой бывший сокурсник, сын русского дипломата, Олег Семененко-Тарасов: «Не получилось, не фортануло.» После рассказа Франца в Больничном крыле воцарилось тяжелое молчание. «Может, вы что-нибудь из вашего прошлого расскажете? — предложил Франц. — А то как-то неудобно так сидеть. Я о вас особо ничего и не знаю. Расскажите, что было в Хогвартсе до того, как здесь появился я, а потом я вам расскажу о своих похождениях». Близнецы Уизли переглянулись между собой. Определенно, это идея им пришлась по душе.***
Спустя два часа друзья покинули Франца по настоянию мадам Помфри. К удивлению Франца, как только он оказался один, он забылся во сне. Всё-таки последние два дня его измотали. Как профессор Макгонагалл и говорила, Северус Снейп вошёл в Больничное крыло как раз в обеденное время, которое он хотел провести с сыном. Он едва не разбудил Франца, но вовремя увидел, что тот спал на спине, так как на бок и на живот повернуться было очень тяжело и больно. У Северуса сердце кровью обливалось, когда он смотрел на Франца в таком состоянии. Хоть его сын и старался всем своим видом показать, что с ним все нормально и скоро все будет как прежде, на деле все было совсем иначе: Франц выглядел так, словно болел и готовился вот-вот отойти в мир иной. Франц открыл глаза в два часа дня. Он удивлённо посмотрел на отца, смотрящего сейчас… его альбом? — Ты не говорил, что рисуешь, — не отрывая взгляда от альбома, произнёс Северус. — Причём, очень красиво рисуешь. Франц сел на постели, опираясь спиной на подушки, и скосил взгляд, смотря, какой рисунок именно разглядывает отец. Перед его глазами был портрет Полумны Лавгуд. «Хочешь, покажу кое-что?» — неожиданно для себя произнёс в голове Франц и его слова тут же отобразились в блокноте. Он протянул ему руку. Северус посмотрел на Франца, пожал плечами и протянул ему альбом. Франц долистал практически до конца и, искоса поглядев на отца, улыбнулся и протянул ему альбом. Северус принял его из рук с некой опаской, но увидев портрет, который открыл ему Франц, не смог сдержать улыбки. На белоснежном альбомном листе Франц изобразил его, Северуса Тобиаса Снейпа, в процессе урока, когда тот наблюдал за учениками процессе варки зелья. «Нравится?» — глядя с надеждой на отца, спросил Франц. — Очень, — не замечая своей улыбки, произнёс Северус. — У тебя талант ко всему, чего ты касаешься: скрипка, фортепиано, рисование, пение… Есть что-то, чего ты не умеешь? Может, танцевать? Франц исподлобья посмотрел на отца и широко улыбнулся. «Я из императорской семьи. Нас учат танцам с самого детства», — пожал плечами Франц, довольно улыбаясь. — Может, что-то из школьной программы у тебя не очень получается? — Франц непонятливо посмотрел на отца. — Я просто не верю, что человек может уметь все! «По всем школьным дисциплинам у меня «Превосходно», танцевать, петь, рисовать умею, находить общий язык с людьми умею, готовить тоже, мастерить — запросто! С девушками общаться, и не только общаться…» — Я понял! — со смехом остановил его Северус. — Кстати, насчёт девушек… Это не шутка была? Ты… не девственник? «Уже почти три года, — спокойно пожал плечами Франц. — Я лишился девственности на свой тринадцатый день рождения». — Ой, Франц, — цокнул языком Северус. — Дедом меня не сделай раньше положенного. «Как прикажете, мой повелитель, — усмехнулся Франц. Но тут он в миг стал серьёзным: — Я могу тебя кое о чем попросить?» — Конечно, — кивнул Северус. — Ты всегда можешь рассчитывать на… «Сегодня вечером мне нужно открыть портал в Кёльнский собор в Германии, - перебил его Франц. — И это очень срочно. Это связано с моим будущим восхождением на трон». — Франц, ты едва на ногах стоишь… — попытался перечить Северус, но что-то в нем заставило его замолчать. Франц уже приготовил аргументы для спора, но какого было его удивление, когда… — Хорошо, — Франц, не веря, поднял глаза на отца. — Только с одним условием. Я должен быть рядом. «Хорошо, будь по твоему», — облегченно улыбнулся Франц. Он не ожидал, что все будет так просто. Наверное, Раса действительно был прав. Нужно время.***
— А вот и наша легенда ночного города! — закричал Мигель, буквально залетая в Больничное крыло, опережая всех на своём пути. — С тобой все нормально?! Выглядишь дерьмово… «Уж лучше твоей пропитой рожи», — улыбнулся Франц, и его слова тут же отразились в блокноте. — Как бы тебя не отмутузили, ты все такой же гаденыш, — улыбнулась Лилибет. Она присела рядом с Францем. — Что у него? — она обратилась к мадам Помфри. — Сотрясение головного мозга, перелом трёх рёбер, трещина в голени, скрытые запястье, клеймо, шрамы и ещё много всего интересного, — поморщилась мадам Помфри. — Если буду нужна, зовите. С этими словами она удалилась, оставив Франца со своими сокурсниками из прошлой школы. Все равно она ничего не поймёт — подростки (которые выглядели, как топ-модели) говорили все на итальянском языке. — Фредерик нам все рассказал, — как только закрылась дверь, произнёс Раса. — Я, конечно, очень терпеливый и мирный человек, но твоя кузина в край оборзела! — Как так можно?! — поддержала друга Коралина. — Она же твоя кузина, дочь твоей тети! Как она могла так поступить?! — В политике нет ни родственников, ни друзей, — философски изрёк Чарли Поттер. — Но это уже переходит все границы! — Она ещё в детстве была мерзопакостной, — припомнила девушка позади. Как только раздался ее бархатный голос, все замолчали и расступились перед ней. Это была она. Марлена Латифа Эванс. Бывшая девушка Франца. Франц со спокойным, привычным для него высокомерный выражением лица оглядел Марлену с ног до головы. Он прекрасно знал, что рыжая восточная красавица это ненавидела. Но что она сейчас сделает ему? Ведь он больше не ее жених. Да, именно жених. Дед Ральф, тесно сотрудничавший с Магическим Королевском Марокко, очень хочет, чтобы Франц женился на дочери самой красивой принцессы Марокко. Но, видимо, не судьба. «Да, ты права, — согласился Франц, зная, что Марлена слышит его голос в своей голове и без этого дурацкого блокнота. — Она ещё в подростковом возрасте была отвратительна. Как ее только Ральф терпел, ума не приложу. Моя мать ее ненавидела. Таких избалованных и наглых детей не было в нашем роду никогда». — И что ты намерен сейчас делать? — спросила девушка намного ниже Марлены, которая незаметно для всех оказалась сидящей на подоконнике. Это была другая, темноволосая, красавица в жизни Франца. Его другая бывшая девушка, Скарлетт Брайт. И она, в отличие от Марлены, не принадлежала к знатному чистокровному роду. Она была полукровкой, как и Франц. И ее родители — головорезы. Банду «братьев Брайт» знает вся Великобритания. И страшится иметь с ней дело. Каждый человек, связавшийся с ней однажды, уже не сможет выбраться из этой пучины криминала. «Пока я в таком состоянии, ничего, — выдохнул Франц, трогая раненное горло. — Как только смогу орать, крикну на немецком так, что земля у этой твари под ногами содрогнётся. Она ещё пожалеет, что на свет родилась». Незаметно все вздрогнули от слов Франца. Его никто никогда не видел таким злым. Даже Раса и Коралина. Даже Марлена.***
На улице темно. Шел снег, покрывая Запретный лес и делая его и без того магическую красоту ещё более магической. Франц, уже одетый в чёрный костюм и плащ, сидел на постели и смотрел в окно, теребя кольцо на пальце. Он отвёл взгляд, ненароком встретившись со своим отражением в зеркале. С того момента, как он оказался в Больничном крыле, он не смотрел в него. И теперь его отражение в зеркале его не радовало и не было предметом для гордости. Оно было отвратительно ему. Нет, Франц не считал, что стал уродливее. Но все это: шрамы, синяки, повязки — все это напоминало ему о Кармине и ее предательстве. Как бы то ни было, она его кузина. И даже для неё это слишком. Франц не считал свои шрамы чём-то отвратительным. Они были его достоинством. Напоминанием. Но сейчас это точно не хотелось вспоминать. — Готов? — Франц не услышал, как отец обратился к нему. — Франц? Франц, ты слышишь меня? «Я не хочу видеть это зеркало здесь, — сглотнув, наконец ответил Франц. — Когда мы вернёмся, я хочу, чтобы его здесь не было. Ясно?» Северус непонятливо поглядел на Франца, но спустя минуту до него дошёл смысл слов сына. — Я скажу мадам Помфри, чтобы она унесла его, — Франц кивнул, вставая с постели и беря трость, любезно предоставленную Расой. — Помочь?.. «Нет, — выставил руку Франц, твёрдо стоя на ногах. — Открывай портал». Северус Снейп кивнул и, взяв сына под руку, аппарировал. Открыв глаза, Снейпы увидели перед собой стены Кельнского собора. Северус однажды был здесь, когда Франца только родился. Вспомнив этот момент, когда он стоял посреди собора с маленьким Францем на руках, а рядом была Сюзанна, такая красивая, милая после рождения сына и самое главное — живая…У Северуса перехватило дыхание. «Папа? — Северус вздрогнул, когда из мыслей его вырвал голос сына. — Зайдёшь со мной или подождёшь здесь?» — Зайду, — твёрдо произнёс Северус. — Пойдём уже. Уже слишком поздно. Оказавшись на пороге собора, Северус, едва заметно шокированный обширной красотой, насилу перевёл взгляд на Франца. Он с удивлением увидел, как сын, встав перед главным входом, посмотрел на крест и перекрестился три раза, каждый раз кланяясь. Северус, тоже крещёный человек, но не особо верующий, ради приличия тоже совершил этот обряд. После этого Снейпы вошли в сам Кёльнский собор. В соборе было спокойно. Слышалось пение свящённых текстов, молитвы пришедших людей. Наконец, Францу было спокойно. Он осмотрел собор и, наконец, заприметил того, кто ему был нужен. Вернее, нужна. Франц, человек верующий, несмотря на всю свою напускную грубость и наплевательство ко всему, двинулся к алтарю. Северус же остался стоять на том же месте. Он не хотел смущать сына своим присутствием, тем более в делах политики Магической Германской империи Райс он не разбирался. Да и немецкий язык он знал не очень хорошо. Поэтому ему оставалось лишь наблюдать на расстоянии. Какого же было удивление Северуса, когда Франц, вместо того, чтобы начать разговор, начал молиться. — Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежди живота вечнаго усопшую рабу Твою Сюзанну, и яко Благ и Человеколюбец, отпущаяй грехи, и потребляяй неправды, ослаби, остави, и прости вся вольная ея согрешения и невольная, возставляя ею во святое второе пришествие Твоё в причастие вечных Твоих благ, ихже ради в Тя единаго верова, истиннаго Бога и Человеколюбца; яко Ты еси воскресение и живот, и покой рабе Твоей Сюзанне, Христе Боже наш, и Тебе славу возсылаем, со безначальным Твоим Отцем, и с Пресвятым Духом, ныне и присно и во веки веков, аминь. После молитвы в храме воцарилось молчание, нарушаемое пением священных текстов. Северус явно не ожидал того, что его сын, такой резкий, агрессивный и взбалмошный, знает наизусть молитвы. После недолгого молчания Франц и женщина в чёрном платке, скрывающем ее волосы, перекрестились. И, глядя на изображение Иисуса, начали тихий разговор, не глядя друг на друга. — Как ты? — шепотом спросила женщина. «Для того, что произошло, вполне хорошо, — кивнул Франц. — Как вы, мисс Бахтейжар?» Северус тут же перевёл взгляд на сына и женщину. Так вот она, легендарная женщина-полководец, чья жестокость вписалась в историю. Хюррем Бахтейжар, великий полководец Магической Германской империи Райс. — Твоя кузина — самая мерзкая женщина, которую я когда-либо встречала, — поджала губы Хюррем, рассматривая мозаику с изображением Иисуса. — Совестно говорить это в соборе, но я каждый раз, видя ее во дворце, стараюсь заставить себя не прострелить ей голову или не снести ей ее катаной. Особенно после этого. «Как обстоят дела в стране? — перевёл тему Франц. — Не только народ, но и политическая арена». — Твоя кузина — настоящая идиотка, — не скрывая своей неприязни, ответила Бахтейжар, поморщив свой красивый ровный, чуть вздернутый, аккуратный носик. — Если бы рядом не было меня, совета и Фредерики, твоей няньки, мы бы уже были в полном дерьмище. Пока нам удаётся контролировать ее решение. «Дайте я угадаю — она боится вас настолько, что дозволяет практически править страной?» — усмехнулся Франц, переведя, наконец, взгляд на мисс Бахтейжар. — Страной править она мне не разрешает, но ради своей же безопасности она прислушивается к большинству моих решений, касающихся внешней политики, — ответила ему полководец. — Наверное, я в этом немного, но разбираюсь. При мне же полностью овладели Балтикой, ничего не путаю? Франц цокнул языком и насмешливо покачал головой. — Что касается внутренней политики, то там все грустно, — от слов наставницы Франц ощутимо напрягся, сжимая в руке трость. — Я к ней не имею отношения, а Вильгельм, которого отправила в отставку Хильда, когда пришла к власти, не может контролировать все действия. Какой бы Вильгельм занозой в заднице не был, — вздрогнула Хюррем и вновь посмотрела на Иисуса, — без него нам намного тяжелее. Надо признать, Вильгельм — настоящий гений в области политики. Если бы не он, я не знаю, что было бы со страной во время междоусобицы. «Он ещё жив?» — спросил Франц, начиная строить в голове план. — Жив, здоров, — кивнула Бахтейжар и тут же осеклась. — Я так понимаю, хочешь навестить нашего Вильгельма и попросить вернуться к должности при твоём правлении? «Правильно понимаете, — кивнул Франц, сильнее опираясь на трость. — Хоть я и разбираюсь в политических делах, но для полной уверенности в своей победе и для дальнейшего успешного управления государством мне нужны люди, которые в этом разбираются, а также они преданы империи до последнего вздоха». — Согласна, — выдохнула Хюррем. — Я свяжусь с Вильгельмом и как только узнаю, где он, сообщу тебе, хорошо? — Франц кивнул. — Пока ничего не предпринимаем. Сначала ты должен поправиться, чтобы в полной мере мы могли атаковать Кармину… Надеюсь, ты понимаешь, что в нашем случае без переворота и военных действий мы никуда не сдвинемся? Северус, который до этого не особо вслушивался в беседу на немецком, неожиданно для себя понял слова женщины. И неожиданно понял, что этот голос ему ужасно знаком. «Понимаю, — закатил глаза Франц. — Надо уже начинать собирать армию. Если мы хотим выступить так, чтобы Кармина отступилась практически сразу, нам надо иметь поддержку не только нашего народа, но и заграничных товарищей. Разошлите от моего имени письма». — Как прикажете, господин Император, — усмехнулась Хюррем. Она успокаивающе положила Францу руку на плечо. — Пока не переживай ни о чем. Мы контролируем ситуацию. Эда будет следить за ситуацией в Хогвартсе, — она, видя Северуса, слегка наклонилась к Францу. — Я отправила своих стражников. Они будут охранять тебя и школу. Надеюсь, твой папаша не против? «Думаю, он за, — кивнул Франц. — Это в его же интересах. Он же не хочет, чтобы я откинулся в пятнадцать лет». — Отлично, — кивнула Бахтейжар. Она глянула на свои наручные часы. — Тебе пора. Уже поздно, отдохни, — Франц перевёл на неё взгляд и улыбнулся. — Обсудим все более подробно, когда ты поправишься. Франц вымученно выдохнул и, не выдержав, обнял Хюррем. Женщина закатила глаза (это была ее старая привычка), все ещё обняла своего воспитанника, которого считала практически своим сыном. Северус наблюдал за этой сценой, едва не открыв рот. Ему было немного обидно: Франц так долго привыкал к нему, родному отцу, а тут он так спокойно обнимает чужую женщину. Хоть Северус и сам виноват в случившемся, но обида продолжала колоть его сердце… Но не успел он загнобить себя ещё сильнее, как Франц и Хюррем оторвались друг от друга и направились к выходу из собора. Когда Хюррем Бахтейжар убрала спавший ей на лицо чёрный шёлковый платок, Северус едва не упал в обморок. Перед ним стояла женщина, точь-в-точь Лили Эванс. Рыжие, огненные, волнистые, длинные волосы, зелёные миндалевидные глаза, бледное лицо, аккуратный ровный небольшой носик. Все это было во внешности Хюррем. И во внешности Лили… — Профессор Снейп? — Северус вздрогнул, когда понял, что она обращается к нему, щёлкая перед его лицом пальцами. — Слышите меня? «И голос, как у Лили… Что происходит?!» — Слышу, — твёрдо и несколько агрессивно ответил Северус. — Я говорю, что целях безопасности к Францу приставлена охрана и влияния служанка покойной мисс Райс, Эда, — хоть голоса Лили и Бахтейжар были очень похожи, у Хюррем голос был намного резче. — Есть возражения? — Нет, — отчеканил Северус. — Если что-то случится, сразу сообщите мне, — властным голосом приказала Хюррем. — Свободны. Вольно. С этими словами Хюррем пулей вылетела из Кёльнского собора. — Она сказала мне «вольно»? — поморщился Северус. Франц, понимая недопонимание отца, ответил: «Папа, она командует многотысячной армией. Она привыкла так разговаривать: властно и нагло. Скажи «спасибо», что она тебя не послала: ей явно не понравилось, с каким тоном ты ей отвечал». Северус закатил глаза, но кивнул. Ему ещё предстоит разобраться с этим невероятным сходством Хюррем Бахтейжар с Лили Эванс, но это будет потом. Сейчас у него было много других забот.***
Франц, весь усталый и разбитый физически, попрощался с отцом и вошёл в Больничное крыло в одиночестве. Но оказался он в нем не один. Потому что на его постели лежала Гермиона, успевшая уснуть, пока ждала его. Францу не хотелось будить девушку, поэтому он очень тихо прошёл к своей тумбе, достал оттуда пижаму и, быстро надев ее на свое израненное тело с множеством шрамов и гематом, нырнул в постель к Гермионе, прижавшись к ней со спины и устроив руки на ее обнаженном животе, невольно пробравшись под ее свитер, и сам провалился в сон.***
Гермиона мирно открыла глаза и, только отходя ото сна, не поняла, где она находится. Но когда она почувствовала на своей шее такое знакомое, спокойное, хрипловатое дыхание, она в миг осознала, что пока ждала вчера Франца, заснула в его больничной койке. Видимо, Франц вернулся очень поздно, раз не стал будить ее. Гермиона глянула на наручные часы Франца, лежавшие на тумбочке. Семь утра. Она не решилась будить Франца, продолжая наслаждаться его присутствием с ней в одной постели. Она едва не вскрикнула, когда магическая записная книжка Франца подлетела прямо к ее лицу и перо быстро начало писать. «Я уже не сплю», — даже через обычный текст на бумаге Гермиона могла ощущать его усмешку. Собственно, на своей шее она сейчас и ощущала его губы, растянутые в сонной, ленивой улыбке. Гермиона сонно потёрла глаза и медленно развернулась в руках Франца к нему лицом, после чего мило покраснела, потому что развернувшись, тут же столкнулась своим носом с носом Франца, отчего он насмешливо, по-доброму улыбнулся ей, целуя ее нежно в губы. Вернее, первое мгновение поцелуй был нежным. Уже спустя пять секунд Франц привычно, с присущей ему страстностью целовал Гермиону, шарясь у неё во рту своим длинным языком, отчего она невольно вздрагивала у него в руках. Дверь в Больничное крыло отворилась очень вовремя: Франц уже начал чувствовать нарастающую тяжесть в паху. На пороге показалась мадам Помфри с кучей лекарств. — Мисс Грейнджер, — прокашлялась колдунья. — Попрошу вас покинуть Больничное крыло. Мистеру Снейпу пора на процедуры. Если сегодня осмотр покажет хорошие результаты, — она усмехнулась, глядя на Франца, смотрящего на неё глазами, полными надежды, — то я отпущу мистера Снейпа на некоторое время пройтись по школе. Гермиона после этих слов широко улыбнулась и перевела взгляд на Франца. Она с непередаваемым удовольствием увидела, как его лицо осветила улыбка. Уж она то знала, как никто другой, что Франц уже чуть ли не на стену лез, так ему было скучно в Больничном крыле. Грейнджер быстро вынырнула из постели, быстро обулась и, напоследок поцеловав Франца коротко в губы, направилась к выходу, с неким смущением чувствуя взгляд Франца.***
После уроков Гермиона, так и не получив никакой записки от Франца, подумала, что мадам Помфри не удовлетворилась результатами осмотра и оставила Франца в Больничном крыле. От этого ее настроение достаточно сильно упало: она ужасно переживала за состояние Франца. Особенно ее беспокоил тот факт, что Франц достаточно долгое время не сможет говорить. Она скучала по его голосу. Гермиона сидела в библиотеке пока что в одиночестве (друзья ушли на тренировку по квиддичу), делая домашнее задание. Но ее так и пленила к себе книга, которую она смогла отрыть в закромах библиотеки.История возвышения Магической Германской империи Райс. Наследие.
Поэтому, быстро закончив домашнее задание, она ухватилась за внушительных размеров том и принялась читать. История родины Франца была ужасно захватывающей и интересной. Но вместе с тем невероятно трагичной и местами невероятно жестокой. Гермиона дошла до эпохи императора Хартмана, правившего с 1789 года, прозванного в народе Одухотворенный, как вздрогнула, едва не вскрикнув, когда на ее плечи опустились чьи-то руки. Гермиона уже хотела обернуться и ударить со всей силы этого человека, как увидела искоса на плече руку, на которой было кольцо с зелёным изумрудом. Она почувствовала, как ее щеки краснеют, когда Франц нагнулся и поцеловал ее в щеку, после чего обошёл ее и опустился на стул напротив неё. Он прочитал название книги и улыбнулся. «Решила поближе познакомиться с историей моего государства?» — появились слова в блокноте, который следовал за Францем по пятам. — Да, — кивнула Грейнджер. — Между прочим, у вас очень интересная история, — она подняла глаза на Франца. — Я так долго думала, что в тебе за кровь, помимо английской и германо-скандинавской… Теперь я понимаю, почему ты мне сначала показался… — она старалась быстро подобрать слова. Она улыбнулась и покрылась румянцем. — Я сначала решила, что в тебе течёт арабская кровь. И судя по вашей родословной, я не ошибалась. Франц широко улыбнулся и неожиданно встал из-за стола. Гермиона непонятливо посмотрела на него, а после покраснела с новой силой — Франц сел рядом с ней за соседний стул и обнял, привлекая к себе ближе. Гермиона попыталась унять своё смущение и прижалась к Францу, положив свою голову ему на плечо. — Ты даже в ужасном физическом состоянии одет так, словно ты идёшь на коронацию, — тихо рассмеялась Гермиона. Франц понятливо улыбнулся. Он не изменял своим принципам: на нем был строгий привычный темно-синий костюм, белая (что было необычно, но очень красиво) рубашка и его привычные атрибуты: двойной кулон и талисман Ральфа, серьга в ухе, запонки с изображением орлана, начищенные до блеска лаковые ботинки. «Продолжим?» — Франц кивнул на книгу. Гермиона подняла голову и посмотрела на него, после чего кивнула и потянулась к книге. Северус Снейп нагрянул в библиотеку, чтобы взять материал для новых зелий для пятого и седьмого курса, которым предстояло сдавать пробный экзамен через месяц. Он уже хотел развернуться и уйти, как замер. Он увидел мисс Грейнджер, сидящую рядом с его сыном, которые что-то вместе читали. Он невольно улыбнулся и у него словно камень с души свалился. Францу становилось лучше.