***
Франц очнулся ото сна в своей комнате ровно в шесть утра. Он, зная, что ещё достаточно рано, нежился в постели, потягиваясь, как вздрогнул от стука в своё окно: — Сука! — вскрикнул он, после чего резко замолчал, схватившись за горло. Он широко улыбнулся, едва не плача. Он говорил! Франц выдохнул, успокаиваясь, выскочил из постели в одних пижамных штанах и открыл окно, впуская свою сову, которая держала в ключе посылку. — Отлично, Малия! — рассмеялся Франц, наслаждаясь своим голосом, который уже почти месяц не слышал. — Как раз в срок! Всё-таки мистер Шнайдер знает своё дело… Франц пропустил сову к себе в комнату и она, довольная собой, уселась на жердь. Франц же сел на постель, вскрывая коробку. Видя ее содержимое, он широко улыбнулся. Это был его парадный костюм на светские приемы, в данном случае — на завтрашний рождественский бал в Хогвартсе, организованный директором для того, чтобы ученики расслабились и хоть немного позабыли о возрождении Волан-де-Морта и зверском покушении на убийство одного из учеников, Франциска Райс-Снейпа. С ностальгией достав свой костюм и осторожно уложив его на свою постель, он достал следующее одеяние, которое он заказал не для себя. А для Гермионы. — Так, подруга, — громко, чтобы понять, насколько его голос окреп, произнёс Франц, — у меня к тебе задание!***
Франц, как обычно одетый с иголочки, шел на завтрак, одетый на этот раз в чёрный костюм в темно-синею клетку от «Versace», чёрную рубашку и ботинки того же бренда, как столкнулся в профессором Макгонагалл. — Доброе утро, мистер Снейп, — улыбнувшись, поздоровалась Минерва и уже было почти прошла мимо Франца, как замерла в изумлении. — И вам, профессор Макгонагалл, — женщина тут же развернулась и уставилась сына своего коллеги. Франц широко улыбнулся, оголив свои белоснежные зубы. — Что-то не так? — Франц, ты говоришь! — воскликнула профессор Макгонагалл, радостно всплеснув руками. — Ну, вроде да, — так же рассмеялся Франц. — Не кукарекать же мне! Профессор Макгонагалл не сдержалась и тоже рассмеялась. Как же она скучала по этому громкому, насмешливому голосу Франциска! — Если вы не против, я пойду на завтрак, — кивнул головой Франц на двери Большого зала. — Конечно, идите! — произнесла Минерва, после чего подмигнула ученику: — Обрадуйте нашу школу! Франц не сдержал улыбки и кивнул, развернувшись на пятках, и потопал в Большой зал. Войдя в Большой зал, он услышал щебетание учеников по поводу сегодняшнего вечера. Франц улыбнулся отцу и кивнул, уже предвкушая, как он ответит на его уроке, который был первым в составе Слизерина. Даже перспектива оказать в одном помещении с Малфоем не портила ему настроения. — Привет, — улыбнулся Уильям, освобождаем Францу место между собой и Оливером. — Как ты? — Что говорит мадам Помфри? — обеспокоено спросил Оливер. — Мне кажется, ты уже слишком долго не говоришь… — Думаю, что со мной все нормально, — усмехнулся Франц, отчего все ученики на его факультете прекратили есть. — Что, соскучились по моему сексуальному голосу?.. Сокурсники радостно закричали, отчего все в Большом зале вздрогнули. Оливер и Уильям кинулись на шею Францу, Чжоу и Полумна обняли его со спины. — Когтевран, что у вас случилось? — рассмеялся директор в бороду. — Ничего, профессор Дамблдор! — закричал Франц. — Все хорошо! — Отлич… — произнёс он, но тут же перевёл взгляд назад, на Снейпа-младшего. — Франц! Ты говоришь! Франц радостно кивнул и стал осматривать лица преподавателей, стремясь найти то, которое ему хотелось сейчас увидеть более всего. Но его уже не было. Франц закатил глаза, вспомнив, что отец обычно долго не задерживается в Большом зале, поэтому решил сделать ему сюрприз на уроке. Но тут он вспомнил про ту, реакцию которой ему тоже хотелось невероятно увидеть. Но посмотрев на стол Гриффиндора, он с удивлением заметил, что ни Гермионы, ни Гарри, ни Рона за столом факультета не было. Франц выпутался на силу из объятий Оливера и Уильяма, улыбнувшись им, и направился быстрым, широким шагом к близнецам Уизли. — Привет! — поприветствовал близнецов Франц, пожимая им руки. — Рады, что ты поправился, — в голос произнесли Уизли, радостно улыбаясь. — Уже соскучились по твоему голосу! Твой вездесущий блокнот начинал нас уже раздражать… — Меня, честно сказать, он тоже достал нехило, — поморщился Франц. — А где… — Рон и Гарри дописывают эссе в гостиной, — поняв Франца, ответил Фред. — А Гермиона и Джинни выбирают себе наряды на сегодняшний бал, — ехидно продолжил за братом Джордж. — Ты ведь с Гермионой идёшь? — многозначительно поиграв бровями, спросил Фред. — Какой догадливый, — усмехнулся Франц, беря шоколад из вазочки на столе факультета. — Боже, — закатил глаза Франц. — Кто бы знал, как я люблю шоколад… — Наш человек, — рассмеялись близнецы. Тут им в голову пришла мысль: — Идем! — Куда? — вскинув одну чернявую бровь, спросил Франц. — К нам, в гостиную, — кивнули на дверь близнецы. — Мы же видим, что тебя так и распирает, так тебе хочется Гермионе все рассказать! Франц прикрыл глаза, усмехнувшись, но все же последовал за Фредом и Джорджем.***
— Внимание-внимание! — войдя в гостиную, закричали Уизли. — Сегодня знаменательный день! Сегодня день, когда в наши жизни вернулся этот невероятный голос, принёсший нам столько всего! — Что вы несёте? — поморщился Рональд, оторвавшись от эссе по Зельям. Фред и Джордж разошлись по сторонам, встав с разных краев двери и, слева реверанс, открыли дверь. Ученики, сидевшие на тот момент в гостиной, увидели Франца Снейпа. — Ну, привет, что ли, — усмехнулся краем губ Франц. В гостиной словно остановилось время. Но уже спустя считанные секунды вокруг Франца образовалась толпа из друзей, которая теперь мешала пробраться ему женскую спальню. Ему нещадно хотелось увидеть лицо Гермионы — он знал, что его сова уже доставила ей его подарок. — Беги, казанова! — рассмеялся Гарри, когда, наконец, толпа закончила с поздравлениями Франца. — У нас мало времени! — Не ссы, шрам, нас никто уже не сломает! — не разворачиваясь, крикнул Франц, поднимаясь по лестнице в женскую спальню.***
Гермиона и Джинни сидели на постели, обреченно окружённые всеми их вещами, вываленными из шкафа Гермионы. В руках Грейнджер была коробка, которую ей только что доставила сова Франца. Открыв ее, она едва не закричала, не зная, правда, из-за чего именно: из-за красоты платья или из-за его цены — Франц забыл оторвать ценник. И цена была отнюдь не приличной. — Знаешь, — усмехнулась Джинни, нарушив тишину в их комнате. — Мне интересно сейчас не то, сколько у него денег, мне интересно, откуда они у него? — Джинни, он из знатного рода, — не отводя взгляда от атласного платья темно-фиолетового цвета, чёрных туфель и ещё одной небольшой коробочки, в которой, как она уже успела догадаться, были украшения. — Конечно, у него куча денег. Вспомни слова солиста той группы — Франц давал ему систематически в долг, и тот дотёк почти до миллиона долларов! — Я уже вижу, как оно на тебе смотрится, и Франц захлёбывается слюной, видя тебя в нем, хотя… — Джинни насмешливо посмотрела на Гермиону, — не обижайся, но на Франца будут смотреть намного больше — уже представляю, какой у него будет костюм! — Скорее всего, один из императорских мундиров, — пожала плечами Гермиона. Разговор Гермионы и Джинни прервался стуком в дверь. — Войдите! — крикнула Гермиона, отставляя посылку на кровать. Словно по мановению волшебной палочки, в комнату вошёл Франц, о котором говорили девушки. — Зачем? — жалобно протянула Гермиона, неловко улыбаясь парню, вставая с постели на ноги и обнимая Франца за шею, для чего ей понадобилось встать на носочки и потянуться к Францу. — Захотелось, — пожал плечами Франц, широко улыбаясь и ожидая реакции своей девушки. — Мне нравится делать тебе подарки. Гермиона хотела уже ответить Францу, но осеклась. — Ты только что…? — Гермиона не смогла сформулировать мысль до конца, просто показав на шрам на горле. — Да, — понял ее Франц, сильнее прижимая девушку к себе за талию, — теперь вам придётся опять терпеть мое вездесущее мнение, мисс Грейнджер. — Оставлю вас, дорогоуважаемые, — рассмеялась Джинни и, подхватив сумку, выскользнула из комнаты, оставив влюблённых наедине. Как только дверь за Джинни закрылась, Франц подхватил Гермиону на руки и опустился на ее постель, усаживая ту себе на колени. Гермиона уже привыкла к такому властному отношению Франца к ней. И ей это даже нравилось. Рядом с Францем она чувствовала себя, как за каменной стеной. — Тебе платье понравилось? — улыбнулся Франц, прикрывая глаза от блаженства, когда Гермиона начала гладить его волосы. — Очень, — искренне произнесла Гермиона. — Но зачем такое дорогое… — Во-первых, для меня это не дорого, — стал объяснять Франц. — Во-вторых, я хотел сделать тебе приятно, а для этой цели мне никаких денег не жалко, — от этих слов Гермиона почувствовала, как ее щеки запылали. — В-третьих, просто не думай, сколько оно стоит. Главное, что тебе оно нравится. Ну, а в-четвёртых, это платье стоит дорого обоснованно: дорогая атласная ткань достаточно редкого цвета, драгоценные камни, сложный крой, работа известного немецкого портного, который шил роду Райс очень многие наряды — все это и сыграло на большую сумму… Гермиона, ты меня слышишь? Франц хотел ещё раз спросить об этом девушку, когда она не ответила на его вопрос, но только открыв рот, его губы накрыли губы Гермионы. Франц довольно усмехнулся и тут же взял все в свои руки. Франц и Гермиона совершенно потеряли счёт времени, упиваясь друг другом, как в комнату неожиданно вошла Лаванда. Она густо покраснела и отвела взгляд. — Извините, но… — Лаванда от неожиданности, ждавшей ее в комнате (всё-таки Гермиона чаще оставалась с Францем у него в комнате), не смогла сразу сформулировать предложение. — Скоро начнётся урок… Гермиона глянула на часы и, увидев, что у них всего лишь двадцать минут, а Францу ещё в подземелья спускаться, она соскочила с его колен и, подхватив сумку, схватила Франца за руку и потащила вон из комнаты.***
Франц едва не опоздал на урок — из-за того, что он провожал Гермиону, по своей привычке, на трасфигурацию и договаривался с ней встретиться вечером у лестницы близ Большого зала, Франц едва не опоздал на урок и явился в кабинет за минуту до звонка ровно. Привычно махнув Оливеру и Уильяму, Франц плюхнулся на место рядом с Теодором, пожимая ему руку. — Ну, голос ещё не пропал? — усмехнулся тихо Теодор. — Не дождёшься, — улыбнулся Франц. — Как отец отреагировал? — спросил Теодор. — А то по его вечно каменной физиономии ничего не поймёшь. — Я ему ничего не сообщал, — пожал плечами Франц. — Вот сейчас и сообщу — он идёт. — Где? — стал оглядываться Нотт, пытаясь увидеть преподавателя. — Я его не вижу. — Не увидишь, — усмехнулся Франц. — Я его слышу. Он идёт по коридору. Сейчас зайдёт. Три, — стал отсчитывать Франц, — два, один! Тут же дверь с грохотом отворилась и профессор Снейп буквально влетел в кабинет, становясь у своего стола. Он безразлично оглянул учеников и произнёс: — Сейчас мы проверим, как вы усвоили прошлую тему урока, — ученики взволнованно задержали дыхание. Все, кроме Франца, который делал вид, что очень заинтересован своим кольцом из зелёного изумруда. — Закрыли учебники и конспекты — опрос. Студенты разочарованно вздохнули и захлопнули пыльные книги, отчего Франц, у которого была аллергия на пыль, тут же зажал чистым белым платком нос, дабы ничего не попало в нос и его лицо не раздуло, как воздушный шар. — Что, Снейп, твоя королевская натура уже брезгает дышать с нами одним воздухом? — ехидно спросил Забини, думая, что Франц не ответит ему, — Блейза не было на завтраке. — С тобой — да, — тихо произнёс своим привычным надменным голосом Франц. — Мне отвратительно твоё присутствия. Забини воздухом подавился, когда услышал голос Снейпа, который успел забыть. Малфой же, старавшийся не вступать в перепалки с Францем (он все ещё не отошёл от шока, когда увидел Франца, едва живого, на пороге Большого зала), тоже не смог сдержать удивления. — Мистер Забини, я вижу, вы готовы ответить, — холодно и злобно произнёс профессор Снейп. — Расскажите мне все, что вы знаете об Укрепляющем растворе. Живо. Забини встал и хмуро уставился в пол. Он перевёл взгляд на Драко, думая, что тот ему подскажет, но Малфой не решился оторвать взгляда от парты. Декан все еще был зол на то, что Драко ничего не сделал, когда его сына похитили. — Садитесь, мистер Забини, вы меня очень разочаровали, — резко отчеканил спустя десять секунд профессор Снейп, и Забини плюхнулся на место, злобно прожигая взглядом Снейпа-младшего. — Мистер Снейп, вы готовы? Франц не смог сдержать улыбки, когда его спросили. Он встал из-за стола, держа ровно спину, и открыл рот, видя, как отец шокировано смотрит на него: — Укрепляющий раствор — сложный в приготовлении напиток, способствующий исцелению незначительных ранений, как физических, так и полученных под воздействием проклятий. В состав зелья входят порошок из когтей грифона и кровь саламандры. Зелье готовится как минимум в два этапа, между которыми проходит несколько дней, чтобы зелье успело настояться. После первого этапа цвет правильно приготовленного зелья — бирюзовый, — Франц широко улыбнулся, глядя на лицо отца. — Я могу сесть на место, профессор? Франц едва не ликовал, стараясь не закричать на весь кабинет, — отец был настолько поражён возвращением способности сына говорить, что даже не смог кивнуть! Спустя несколько секунд Северус понял, что стоит посреди класса, полного учеников, даже не двигаясь. — Мистер Снейп, можно вас на минуту? Франц почувствовал, что его скулы начинает сводить от широкой улыбки. Он пожал плечами и двинулся вслед за отцом из кабинета через проход в его апартаменты. Как только они оказались в гостиной, Франц произнёс: — Видел бы ты своё лиц… — но он не смог договорить, потеряв дар речи. Северус тут же схватил и прижал к себе Франца. Обнял впервые. Как отец сына. Франц тяжело сглотнул и всё-таки несмело обнял его в ответ. Все же для него было непривычным, что нелюдимый Северус Снейп, «Ужас подземелий», вдруг берет и прижимает его к себе. — Ты даже не представляешь, как я рад, — тихо прошептал Северус Снейп, не выпуская Франца из объятий. А потом Северус произнес фразу, от которой Франц едва не заплакал от счастья: - Я так люблю тебя.***
Снейпы вернулись в кабинет спустя пять минут. Они договорились, что встретятся на обеде, решив, что пообедают вместе у Северуса в апартаментах. Урок прошёл достаточно спокойно. Новость о том, что к Францу вернулся голос, подняла настроение профессора и тот решил сегодня особо не зверствовать. Тем более, сегодня бал, да ещё и на носу Рождество! Северус, пока студенты готовили зелье, о составе которого рассказал в начале урока его сын, в голове проворачивал различные варианты подарков для Франца на Рождество и на его День Рождения — Францу исполнится шестнадцать лет уже через месяц! Также его занимала мысль о том, дарить ли что-то Фредерику — он всерьёз боялся его реакции. Северус помнил из разговора с Сюзанной, что Франц обожает маггловскую литературу, его любимыми авторами являются Достоевский, Булгаков, Ремарк, Уайльд, Маркес и ещё несколько известных писателей, которые предусмотрительно были занесены Сюзанной в статьи «Интересы Франца» и «Возможные варианты подарков для Франца». Также там были исполнители, которых слушал Франц: «The Beatles», «Queen», «Nirvana», «Maneskin» (без них никак) и многие другие. В общем, Северусу было, о чем подумать и из чего выбрать. День летел незаметно. Все были в хлопотах, поэтому уроки после обеда было решено отменить. Франц же, обрадованный таким событием, понёсся к отцу. Пообедав, Северус решил всё-таки завести разговор о Рождестве и Дне Рождения: — Обычно, Рождество мы праздновали в Академии, — рассказывал Франц. — У нас каждый год был грандиозный бал за день до Рождества. Потом же мы собирались и отмечали Рождество в своих компаниях. А когда мы перешли в восьмой класс и у нас появились паспорта, мы сразу же брали билеты и в ночь разлетались по своим странам. — Вы праздновали все вместе? — улыбнулся Северус. — Да, в доме бабушки, — кивнул Франц, невольно улыбаясь воспоминаниям. — Я, она, Мама, Фредерик, Ральфас и… — он слегка замялся, понимая, что отцу неприятно это слышать. — Ну, и Эрнест… — Какие у вас вообще с ним отношения? — решил спросить Северус, дабы показать Францу, что ему интересно знать, что было в его жизни и кто был в ней, пока его рядом не было. — Мы познакомились, когда мне было четыре года, — вспоминал Франц. — Это было на верфях в Скандинавии. Отец Эрнеста, господин Максимилиан, служит в нашей империи и пой сей день Великим полководцем… — Разве не Хюррем Бахтейжар сейчас занимает эту должность? — вскинул брови Северус, сложив руки на груди. — Верно, — кивнул Франц. — Она главный Великий полководец. В общем и на суше. А на морях царствует он, гордый морской лев, Максимилиан Виктор Кадагор. Вообще, — стал объяснять Франц, — у нас пять основных армий. Первая — основная, ей командует мисс Бахтейжар, вторая — морская, она подчиняется господину Кадагору. Третья, так называемая, «армия мигрантов» — эти люди перемещаются максимально быстро, их посылают, в основном, как шпионов, но также они воюют на территориях, которые неожиданно были захвачены. Ей командует Осман Шерен, он араб. Четвёртая армия — скандинавы, викинги. Самая страшная и опасная армия, на мой взгляд. Если на страну направляется армия викингов, лучше сразу сложить оружие. Вам никогда не выиграть у Лагерты. И пятая армия — армия специального назначения. Она выполняет самые сложные и опасные поручения. Никому точно неизвестно, кто ей командует и кто туда входит, но вот, что точно известно: за десять лет существования армии они не проиграли ни одной битвы, уничтожая все подчистую, снося все на своём пути. За десять лет ни один член армии не погиб. Из ста человек, служащих там, ни один не умер и не сменился. Состав прежний и по сей день… — Франц на минуту прервался, не желая больше говорить на эту тему. — Эрнест изначально хорошо относился и ко мне, и к Фредерику. У него самого был ребёнок, Коннор, сейчас ему двадцать три года. — Он общается со своим сыном? — прокашлялся Северус. — Конечно. У него и выбора особо не было, — видя непонимание отца, Франц продолжил: — Когда мы познакомились с Эрнестом, он три месяца, как овдовел. Жена Эрнеста умерла, она чем-то тяжело болела, чем точно, я сейчас не скажу — там что-то трудно выговариваемое, я не помню. — Ясно, — ответил Северус. — Ты уже решил, с кем будешь праздновать Рождество? Франц неловко поерзал на стуле, стараясь успокоиться. Он набрался смелости и, смотря в глаза отцу, ответил: — Меня приглашали на Гриммо, — Северус едва не поморщился. — Я ещё не соглашался. Я думал, может, я отпраздную его с тобой, а потом поеду на Гриммо, поздравить друзей? Северус облегченно вздрогнул. Он достаточно сильно переживал, что Франц после всех их конфликтов не захочет отмечать с ним Рождество. — Конечно, — кивнул Северус. — Я буду рад отметить Рождество с тобой… — И с бабушкой, — невзначай добавил Франц. — И с бабуш… — повторил Северус, после чего резко перевёл взгляд на сына, смотря на него едва не с ужасом. — Ты хочешь сказать, что мы поедем к Франциске? — И это не обсуждается! — рассмеялся Франц. — Она уже ждёт нас со дня на день! Северус обреченно прикрыл глаза рукой, слыша громкий смех сына.***
Время клонилось к вечеру. Все студенты были заняты приготовлениями к скорому торжеству, а преподаватели уже заканчивали подготавливать Большой зал. Францу повезло более всех: у него была личная служанка. Эда с удовольствием помогла Францу привести в порядок костюм, а теперь Франц, уже облачённый в императорский праздничный мундир, сидел на стуле, пока Эда укладывала его волосы. — Господин Франциск, — произнесла Эда, прекратив работу, — возьмите в руки зеркало, пожалуйста. Я хочу вам показать и спросить кое-что. Франц пожал плечами и взял резное зеркало. Увидев своё отражение, он сразу же все понял. Седые пряди. Опять. — Мне их убрать, Господин? — подала голос Эда. — Да, — поморщился Франц, вспоминая невольно вновь причину получения этой ранней седины. Эда тут же взмахнула палочкой, и волосы Франца вновь стали одного цвета. Наконец, она закончила с укладкой волнистых волос Франца. Когда Франц встал и посмотрел на себя в зеркало, он тяжело сглотнул и почувствовал, как сердце колотится в горле. Неужели ему будет через несколько месяцев суждено надеть этот мундир? Неужели через несколько месяцев он будет не просто студентов Хогвартса, а Императором? Франц представил себя на главной площади города в короне, на троне, и прикрыл глаза, чувствуя, как слёзы подступают к его глазам. Не так он себе представлял своё детство. А более всего его расстраивал факт того, что у него будет совершенно другая коронация. Ведь обычно мать коронует своего сына. А его будет короновать бабушка. Потому что мамы больше нет. — Господин Франциск, можно задать вам вопрос? — Франц, не открывая глаз, кивнул, стараясь успокоиться. — Вы хотите быть Императором? Франц, тяжело вздохнув, ответил: — Если я хочу жить, значит, я должен сесть на трон, — он развернул к Эде и посмотрел ей прямо в глаза. — Но должен — не значит хочу.***
Преподаватели собрались на входе в Большой зал, встречая учеников, одетых в праздничные мантии и платья. Северус с нетерпением ждал появления своего сына, но единственное, чего он дождался, это появление чертового Поттера и его вездесущего друга Уизли. Вскоре к ним присоединились близнецы и Джинни Уизли, Ганновер и Драйзер, Нотт и Лавгуд, Долгопупс и Томас, а Франца и Гермионы все не было. — Служанка Франца идёт, — шепнула тихо Минерва на ухо Северусу. — Значит, и Франц скоро появится. Не переживай… — Я не переживаю, — зашипел Северус. — Просто он слишком долго собирается… — Северус, твой сын — необычный студент, — хихикнул Флитвик. — Он будущий король! А королям свойственно немного задерживаться, тем более, на такие мероприятия. — Мисс Эда, — улыбнулся директор женщине, напоминавшей снежную королеву с темными волосами, — позвольте спросить, как долго ещё ждать Франца? Практически все студенты собрались… — Франц… — прошептала Эда, смотря на лестницу. — Да, именно он, — недовольно вновь произнёс Северус. — Я имею в виду, что вон он, — указала Эда, не разворачиваясь, на лестницу. — И не смейте так со мной говорить. Я служила вашей жене, а не вам. Перед вами я отчитываться не обязана. С вашего позволения, — она перевела взгляд на директора, — я войду в зал. — Конечно, дорогая! — воскликнул директор. — Мисс Эда, — положила ей на плечо руку Минерва, — здесь вы не служанка. Вы гостья. И мы будем относиться к вам, как к гостье. Не нужно спрашивать нашего разрешения, и тем более кланяться нам! Эда окинула своими темными холодными глазами преподавательницу и, всё-таки улыбнувшись краем губ, кивнула и вошла в Большой зал под шорох своего скромного, но явно дорогого светло-голубого, небесного цвета платья. Она на секунду и замерла на пороге, после чего развернулась и, ехидно улыбнувшись, произнесла: — Советую вам проследить, чтобы ваши рты не раскрылись — Франц выглядит изумительно, — с этими словами она скрылась в Большом зале. — О чем она… — начал было Северус, поморщившись, как его тут же прервал восхищённый голос Минервы: — Боже мой, она права, Северус… — прошептала преподавательница. — Он действительно прекрасен. Северус раздраженно повернул голову и, увидев, кто спускался по лестнице, едва сдержался, чтобы не открыть рот, ограничившись лишь полным восхищения взглядом. Эда была права — Франц выглядел, словно сошедший на землю Ангел. На Франце были чёрные строгие брюки, привычные лаковые ботинки, темно-синяя рубашка. Вроде все было тем же самым. Но дополнительные детали костюма призывали обратить внимание на Франца и не отводить от него взгляда. Франц довольно улыбнулся, видя восхищенные взгляды на себе, продолжая спускаться по лестнице. Помимо прежних деталей на юноше-принце был жилет чёрного, как и брюки, цвета в обрамлении белого золота по краям. На талии Франца была повязана повязка также из белого золота, на висевшей части было видно изображение герба рода Райс. Эта повязка выгодно подчеркивала фигуру Франца. Но более всего заставлял рассматривать костюм пиджак, надетый на одно плечо, как и учеников Магической школы Дурмстранг. Также, как и на жилете, его края были обрамлены золотом белого цвета, но магические узоры, скандинавские знаки, не давали оторвать взгляда. Они сияли, словно звёзды в ночном небе. Также на пиджаке были закреплены цепи все из того же драгоценного металла. Вместо привычной бабочки на шее Франца был надет узорчатый кулон из алмаза, от которого отходили цепочки. Франц спустился с лестницы и, кивнув в знак приветствия и уважения учителям и улыбнувшись отцу, Франц прошёл к своей компании. — Это было… — произнёс Рон, после чего запнулся, подбирая слова, — эффектно. Очень эффектно. — Это и есть императорский мундир? — спросил Уильям, увлечённо рассматривая дорогое одеяние. — Есть несколько видов императорских мундиров, — ответил Франц, довольный реакцией друзей. — Этот предназначен для торжественных приемов. Ещё есть официальный, военный, повседневный и ещё какой… — Охренеть… — выпалил Гарри, смотря через плечо Франца, куда смотрели и все друзья теперь. — Что? — усмехнулся Франц, поворачиваясь на источник внимания друзей. И открыл рот от восхищения теперь он. По лестнице спускалась она, Гермиона Джин Грейнджер. В том самом платье, которое ей утром преподнёс Франц. Платье было достаточно простого кроя. Но только одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что это платье являлось королевским. И выбор Франца не случайно пал именно на него: этот крой платье традиционно носили жены императоров Магической Германской империи Райс. Этим все сказано. Платье было сшито из дорогой атласной ткани темно-фиолетового цвета, материя которого изготавливается лишь этим портным, который работает на семью Райс уже очень много лет, как и все его предки. Отличительной чертой платья были расположенные на плечах сапфиры, которые, словно водопадом, спускались до середины рукава. Франц быстро взял себя в руки, прикрыв рот и выровняв осанку. Так как они с Гермионой были последними, кто должен был подойти для открытия бала, преподаватели, улыбнувшись студентам, открыли двери. По традиции в зал входили сначала директор и его заместитель, затем преподаватели, а после курсы по убыванию — от седьмого до третьего курса (первый и второй курсы уже были отправлены по домам, к родителям). Франц, галантно подавший руку Гермионе, нацепил на лицо свою привычную маску высокомерности и властности, искоса глянув на Малфоя, который стоял недалеко с Астрорией под руку, после чего тепло улыбнулся Гермионе, которая тут же покраснела, и повёл ее в Большой зал. — Дорогие ученики! — как только юноши встали с одной стороны, а девушки — с другой, произнёс директор Дамблдор. — Рад приветствовать всех вас на Рождественском балу! — после этих слов ученики зааплодировали. — Хочу поздравить вас всех с наступающим Рождество и пожелать нам всем в это нелегкое время терпения, а самое главное — оставаться людьми по отношению друг к другу! Надеюсь, — Директор поглядел на студентов из-под очков и улыбнулся, — что данная традиция теперь станет постоянной! А сейчас! — директор взмахнул палочкой. — Бал объявляется открытым! Многие студенты чувствовали себя не в своей тарелке — всё-таки большую часть школы составляли полукровки и магглорожденные, которые и не слышали о таких приемах. Студенты заметили, что помимо них самих и учителей в Большом зале присутствовали некоторые родители, явно детей из чистокровных семей. Франц невольно закатил глаза, когда увидел Люциуса Малфоя. Тот улыбнулся ему фальшивой улыбкой и отсалютовал бокалом шампанского, Франц же также натянуто улыбнулся, после чего отвернулся, стирая улыбку с лица, и незаметно плеснул себе белого вина в бокал. Франц был приучен с детства к таким приемам. И этот казался ему самым мелким, на котором он был. Франц про себя улыбнулся, вспомнив свой первый приём за границей, в королевстве Марокко — ему было четыре. Принцесса Латифа тогда показалась ему невероятной красавицей — он смотрел на неё, раскрыв рот, что очень рассмешило женщину. Он так умилилась четырехлетнему принцу, что не смогла сдержаться и взяла его на руки с разрешения императора Ральфа и его дочери, Сюзанны. Латифа с того дня благодаря милому личику маленького Франца стала отличной подругой Сюзанны, а королевство Марокко стало союзником Магической Германской империи Райс. Франц опустошил бокал и хотел поставить его на стол, как со всей силы сжал бокал в руке и схватился другой рукой за затылок — татуировка-клеймо на затылке запульсировала. Но как-то странно — было не больно, по шее по всему телу пробежался холодок. Причём приятный. Но неожиданно что-то звякнуло у Франца в голове и бокал, который он сжимал в руке, расплющился в его руке. Франц тут же пришёл в себя, прекратив обращать внимание на странное ощущение по всему телу, и тут же перевёл взгляд на преподавательский состав, который пристально и с беспокойством наблюдал за ним. Он перевёл взгляд на Эду, вопросительно склонив голову. Увидев широкую улыбку Эду, Франц широко открыл глаза и перевёл взгляд на дверь. Он понял, почему по него телу прошёл холодок, а теперь по нему разлилось тепло. Франц прикрыл рот, широко улыбаясь. «Бабушка… Она здесь!» Эда едва заметно кивнула и посмотрела на часы. Тут же она шепнула что-то профессору Дамблдору и тот вновь встал во главе зала. Ученики и гости тут же замолчали, переведя внимание на директора. — Друзья, сегодня у нас двое очень важных гостей! — Франц поморщился. Двое? — Сегодня к нам пожаловали к качестве почетных гостей представительницы двух магических королевских семей! — ученики восторженно и взволнованно выдохнули, начиная поправлять свои одежды. — Сегодня у нас в гостях принцесса Магического Королевства Марокко, Латифа и… — он помедлил, переведя взгляд на Франца, сердце которого так и норовило выскочить из груди. — Бабушка нашего студента, Франциска Ральфа Северуса Райс-Снейпа, жена покойного императора Магической Германской империи Райс, Франциска Элиза Райс! Двери отворили, и на пороге показалась первая женская фигура. Принцесса Марокко была действительно невероятно красивой женщиной, хотя имела довольно простые черты лица. Но от неё шла такой силы энергия, что все тут же улыбнулись в ответ этой прекрасной женщине лет тридцати пяти, облаченной в традиционной марокканский женский костюм ярко-красного цвета. Но не он так бросался в лицо присутствующим. Самыми красивыми в женщине были они, ее невероятные большие глаза. Темно-карие глаза, в которых словно отражался весь мир. Эти глаза словно смотрели в душу каждому человеку и видели все, что было в них. Латифа оказалась на середине зала, как остановилась, увидев того, кого она здесь искала. — Франц, — широко улыбнулась она, раскрывая руки для объятий. — Последний раз я видела тебя, когда тебе было шесть! — Франц сдвинулся с места и обнял женщину. — Не переживай, мы тебе поможем, — тихо прошептала она ему на ухо, после отстраняя от себя. — Эда, черт бы тебя побрал, ты даже не стареешь! Когда Латифа оказалась рядом с Эдой, в дверях показалась и вторая женщина. — Дорогу! — прокричал слуга в немецкой униформе стража. — Госпожа Франциска Элиза Райс, жена императора Ральфа Генриха Райса! Ученики затаили дыхание, когда лицо женщины перестала скрывать тень. Эта женщина была невероятно похожа на Франца. Это был он в женском обличье.Женщина была среднего роста, очень стройная, для своего возраста и всего, что она пережила, она выглядела просто прекрасна. И она ни капли не уступала в красоте принцессе Латифе. Северус, взглянув на Франциску, отметил, что с последней их встречи, после похорон Сюзанны, Франциска выглядела как нельзя лучше. Волосы были аккуратно убраны, голову венчала аккуратная, небольшая, но богато сделанная корона. Сами же волосы, некогда бывшие седыми от пережитого женщиной стресса, теперь были смоляного, чёрного цвета, с едва заметными проблесками седины. Морщины и мешки под глазами тоже отсутствовали — поэтому точного возраста Франциски Райс определить не мог никто. Ученики же были заинтересованы были в другом — они смотрели на Франца, а потом переводили взгляд на его бабушку — хотя язык не поворачивался ее так назвать, — в поисках общих черт. И они находили их все больше и больше: цвет волос, форма носа, разрез глаз, форма лица — Франц был точной копией этой властной женщины. Франциска Райс неторопливо шла, смотря перед собой, и ее длинное, роскошное, темно-зелёное платье из атласной, расписанной скандинавскими знаками, ткани, поверх которого была надета черная, с росписью их белого золота, накидка. Ученики про себя отметили, что Франциска Райс была одета в цвета Слизерина: зелёный и серебристый. — Рады вас приветствовать, Госпожа Франциска! — поцеловал галантно руку женщине директор, чему Франциска сдержанно улыбнулась, хотя в ее глазах сохранялся холод. — Для нас большая честь ваше присутствие! — Благодарю, Альбус, — ученики едва заметно вздрогнули — голос был бархатистый, но он внушал такой страх, что страшно было пошевелиться. — Мне очень приятно было получить ваше приглашение. Почту за честь и в дальнейшем посещать вашу школу. — Мы будем очень рады, Госпожа! — улыбнулась Минерва, слегка нервничая. Франциска сдержанно кивнула, натянув на лицо улыбку. Она развернулась лицом к залу и улыбнулась тёплой улыбкой, осматривая детей, который в ответ смотрели на неё изучающим взглядом. Она искала одного из них. Самого важного. Самого дорогого. Самого любимого. И нашла, наконец. Франц, поняв, что его заметили, улыбнулся ей. Женщина кивнула ему, и он сдвинулся с места. Звук шагов Франца рассек тишину. Ученики непонимающе смотрели на него, думая, что он задумал. И только Гермиона понимала, что намерен сделать Франц. Это было известно ей из рассказов самого Франца и из книги, которую она забрала у него. Франц поднялся на небольшой помост и поравнялся с Франциской. Ученики удивлённо открыли рты, видя, что делает Франц. Он встал на одно колено, взял руку Франциски, обрамлённую кольцами, поднёс к губам и поцеловал. Никто никогда не видел, чтобы Франц преклонял колено перед кем-либо. Даже Северус был слегка потрясён. Как его сын, такой властный, надменный и высокомерный, мог встать на колени? Франц поднялся на ноги, поравнявшись с Франциской. Он поджал губы и радостно улыбнулся, когда ее холодная рука дотронулась до ее горячей щеки. — Du siehst toll aus, Liebling, — раздался в тишине голос Франциски. — Ich hoffe, du wirst immer so glücklich sein*. — Ich werde dich nicht enttäuschen, — прошептал Франц так, чтобы только она услышала его. — Ich werde es bis zum Ende schaffen. Deinetwegen.* Франциска улыбнулась и кивнула, после чего Франц сошёл с помоста и встал на место, между Оливером и Уильямом. — Вы очень похожи, — прошептал Оливер. — Твоя бабушка очень красивая, — подтвердил Уильям. — Да, — улыбнулся Франц, — как и мама. Оливер и Уильям грустно улыбнулись ему и дотронулись до его плеч. Франц благодарно кивнул им и поднял взгляд. Он тут же столкнулся взглядом с Гермионой. Господи, как же она была прекрасна! Она и без этих украшений была настоящей красавицей, но сейчас… Францу было тяжело оторвать взгляд от нее, отчего девушка покраснела, но также не смогла отвести глаз от Франца. Франциска, севшая в предложенное ей кресло рядом с директором, улыбнулась этой картине. Ее губы едва заметно дрогнули. Гермиона и Франц сейчас напомнили ей ее саму и ее мужа, Ральфа. Она мысленно перекрестила двух влюблённых, надеясь, что их любовь не закончится так, как закончилась ее и Ральфа. Франциска перевела взгляд на Северуса, стоявшего рядом с ней. Тот, увидев, что она смотрит на него, сдержанно кивнул ей. Наверное, Франциска была единственным человеком, которого Северус побаивался. От неё можно было ожидать всего, чего угодно. — Северус, — подала голос Франциска и жестом руки попросила Северуса нагнуться к ней, что тот и сделал. А после потерял дар речи от ее слов: — Если с Францем что-то случится, я тебе клянусь, я тебе ноги вырву и местами поменяю. Ты будешь гореть в адском пламени, если с головы моего внука упадёт хоть один волос. Директор, услышав эти слова, тут же встал и произнёс: — Объявляю бал открытым! Юноши, — Альбус повернулся к студентам, — можете пригласить своим дам на танец! Франц тут же гордо распрямил спину, вскинул голову, перед этим поправив мундир, после чего гордой царственной походкой направился к Гермионе. — Миледи, — заложив одну руку за спину, склонился Франц, подавая другую Гермионе, — окажете мне честь пригласить вас на танец?***
* Прекрасно выглядишь, дорогой. Надеюсь, ты будешь таким счастливым всегда. * Я не подведу тебя. Я дойду до конца. Ради вас.***
Вечер проходит просто прекрасно. Волнения и переживания студентов и преподавателей отошли на последний план. Ученики улыбались и смеялись, погружённые в праздничную атмосферу бала. Особенно легко на душе было Францу. Рядом с Гермионой все его проблемы словно прекратили существование. Для него существовал сейчас лишь Большой зал, в котором слышались звуки вальса, под который он кружил в танце Гермиону. — У меня есть идея, — тихо прошептал Франц на ухо Гермионе. — Какая? — спросила Гермиона, невольно прижимаясь к Францу. — Тебе понравится, — обворожительно улыбнулся Франц, глядя в глаза Гермионы. — Идём, пока никто не видит. Гермиона улыбнулась и, кивнув, быстро выскользнула из Большого зала под руку с Францем. Франциска склонила голову на бок и широко улыбнулась, увидев внука, ускользающего из зала под руку с девушкой, на которую тот смотрел весь вечер, словно на божество. Женщина повернула голову и встретилась взглядом с Эдой. — Будем надеяться, что этот союз будет иметь счастливый исход, — улыбнулась Эда. — Эта девушка прекрасно подходит вашему внуку. — Дай Бог, Эда, чтобы так и было, — выдохнула Франциска, теребя кольцо на пальце.***
— Франц, если я упаду, то тебе не жить! — рассмеялась Гермиона, осторожно ступая по полу, — Франц закрыл ее глаза руками. — Как скажешь, — рассмеялся Франц, после чего подхватил без особых усилий Гермиону на руки. — Не смей открывать глаза! Почти пришли! Наконец, Франц открыл ногой какие-то двери и вошёл в помещение, все ещё держа Гермиону на руках. — Все, приехали, — поставив девушку на ноги, произнёс Франц. — Можешь открыть глаза. Гермиона несмело открыла глаза, а вместе с ним и рот. Перед ней предстал огромный, прекрасный, светлый зал. Высокие потолки были расписаны золотом, иллюстрациями мифов Скандинавии. Огромная люстра из драгоценных камней висела по центру потолка. Когда Гермиона сделала пару шагов, по помещению разнеслось эхо стука каблуков. — Это… — догадалась Гермиона, но Франц сам закончил: — Да — Выручай комната. Она даёт тебе увидеть бальный зал дворца империи Райс, — Франц остановился позади девушки. — Гермиона. Грейнджер тут же развернулась и смутилась, покраснев ещё сильнее. Франц вновь пожал ей руку, слегка склонившись. — Не откажешь мне в танце под традиционную песню Магической Германской империи Райс? — Франц улыбнулся, в надежде глядя на Гермиону. — Как тебе вообще можно отказать? — выдохнула Гермиона, подавая руку Францу. Гермиона оказалась притянута к Францу, когда в помещении раздалась музыка. — Какой это язык? — тихо спросила Гермиона. — Древнескандинавский, — также тихо ответил Франц. — Красиво, — искренне произнесла Гермиона, укладываясь голову Францу на плечо и вслушиваясь в музыку.Upp á heiðina kólnar veðrið og drífr Þat er hinn sjaunda dag jóla Drekkum úti jól, ef vér viljum ráða Eldar eru á miðju gólfi í hofinu Ok berask full um eld Drekkum úti jól, ef vér viljum ráða Sól er skýja skjöldr ok skínandi röðull Ísa aldrtregi, rota siklingr Sól er skýja skjöldr ok skínandi röðull Ísa aldrtregi, rota siklingr Drekkum úti jól, ef vér viljum ráða Skal fyrst Óðins full, skal þat drekka til sigrs En síðan Njarðar full ok Freys full Til árs ok friðar Þá er mörgum mönnum títt at drekka þarnæst Braga full Menn drekka ok full frænda sinna Drekkum úti jól, ef vér viljum ráða Sól er skýja skjöldr ok skínandi röðull Ísa aldrtregi, rota siklingr Sól er skýja skjöldr ok skínandi röðull Ísa aldrtregi, rota siklingr Sól er skýja skjöldr ok skínandi röðull Ísa aldrtregi, rota siklingr Sól er skýja skjöldr ok skínandi röðull Ísa aldrtregi, rota siklingr Þá man sól renna upp, þá man sól renna upp Þau munu líta til sólarinnar, rota siklingr Þá man sól renna upp, þá man sól renna upp Þau munu líta til sólarinnar, rota siklingr Þá man sól renna upp, þá man sól renna upp Þau munu líta til sólarinnar, rota siklingr Þá man sól renna upp, þá man sól renna upp Þau munu líta til sólarinnar, rota siklingr Rota siklingr, rota siklingr.
Когда мелодия оборвалась, Франц и Гермиона продолжали стоять близ друг друга. Им не хватало сил, чтобы отойти друг от друга. — Ты очень похож на свою бабушку, — нарушила молчание Гермиона, слыша довольный смех Франца и чувствуя его улыбку. — Я знаю, — усмехнулся Франц. — Как бы это грубо не звучало, — дрогнувшим голосом произнесла Гермиона, — но я надеюсь, что ты похож на неё только внешне. Надеюсь, ты не повторишь ее судьбу. — Не повторю, — тихо, но уверенно прошептал Франц. Спустя минуту Франц произнёс слова, которые заставили ноги Гермионы слегка подкоситься: — Не повторю потому, что у меня рядом есть ты, которая меня всегда поймёт и поддержит. Ты мне очень дорога и… Гермиона не дала Францу закончить фразу, прильнув к нему для поцелуя. Франц осторожно взял лицо Гермионы в руки, притягивая к себе ближе. Несмотря на все испытания и всю ту тьму, которая окутала жизнь Франца в последнее время, в этой тьме наступал просвет. Этим просветом была она. Гермиона. И он надеялся, что она будет с ним. Будет всегда. Потому что он понимал, что без ее поддержки он не сможет справиться со всем, что ему уготовила судьба.