А теперь позволь мне поверить в то, что это реально, Потому что во мне нарастает беспокойство, я пью горькие слёзы. Прошу, позволь мне потеряться в морской пучине, Потому что, клянусь, я хочу прокричать далёкие слова.
На этот раз Францу улыбнулась удача — он проспал целых шесть часов! До часу ночи он лежал в постели без сна, практически дочитав третий том «Войны и мира», которую любезно задала преподавательница литературоведения в его школе. И, казалось, он бы и дальше бы читал, если бы глаза не стали ужасно болеть. Поэтому Франц, скрипя сердцем, оторвался от книги и, как только коснулся подушки, уснул.***
Северусу же было не до сна. Он так и не придумал, что подарить сыну на день рождения. Как удачно, что в час ночи он неожиданно услышал сову за окном. Открыв окно и взяв у той письмо, он от неожиданности замер. Письмо было от Эрнеста Кадагора.Северус, здравствуй! Знаю, мое письмо стало для тебя неожиданностью. Тем не менее, пишу я по достаточно важному делу. У Франциска и Фредерика завтра день рождения. Я понимаю, что ты особо не знаешь их и их увлечения (не обижайся, но ты их слишком плохо знаешь. Ты просто не видел их лиц на хоккее. Они от счастья едва не ссутся там). Поэтому я хочу помочь тебе с подарком для парней. Франц, думаю, ты заметил, очень любил читать и рисовать. Но ещё больше он любит музыку. Причём (возможно, ты удивишься) маггловскую. Итак, для Франца я тебе предлагаю пластинку группы «Queen». Это их первая пластинка, она вышла 13 июля 1973 года. Франц очень любит эту группу и собрал практически все их пластинки. Эта — единственная недостающая часть коллекции. С ней она будет полной. Фредерик коллекционирует барабанные палочки. В этой коробке лежат палочки барабанщика группы «Nirvana», Дэйва Грола. Их продавали на аукционе, Сюзанна купила их для него, но не успела подарить. Я нашёл записку в коробке. Она хотела, чтобы ты подарил их от своего лица. Если ты купил что-то Францу и Фредерику, то подари тоже. Я думаю, им будет приятно. С уважением, Эрнест Максимилиан Кадагор.
Северус сжал челюсти и отложил письмо на стол, открыв коробки. В их действительно лежали те вещи, о которых говорил Эрнест: барабанные палочки с автографом для Фредерика и пластинка для Франца, также с автографом. Но Северус прекрасно осознавал, что его неприязнь к Кадагору абсолютно бессмысленна. Эрнест был для его сыновей отцом. Настоящим отцом. Не он, Северус, отвёл их в школу. Не он ходил к директору, когда близнецы били окна, дрались и взрывали кабинеты. Не он воспитывал детей. Этим занимался Эрнест. И именно его Фредерик считает отцом. А, может, и Франц. И в глубине души Северус был очень благодарен Эрнесту. За его понимание и поддержку.***
Гермиона же не спала очень долго. Потому что большую часть вечера она прорыдала в подушку в женской спальне, пока Джинни и Лаванда с Гарри и Невиллом старались ее успокоить. А все из-за Рона. Дверь за Гермионой в гостиную факультета захлопнулась с такой силой, что едва не слетела с петель. Компания едва не вскрикнула от испуга. — Почему ты себя так ведёшь?! — закричала Гермиона, больше не стараясь контролировать себя, ведь Франца здесь уже не было. — Почему ты позволяешь себе оскорблять меня, Франца, его семью?! Что ты о себе возомнил?! — Я очень жалею о том, что сказал Францу, — покраснел Рон. — Мне очень жаль, что я так поступил с ним. Я ведь… я не знал… — Даже если бы всего этого не было с Франциской, — вскинула руки Гермиона, — ты не имел права оскорблять его семью, они тебе ничего не сделали, ты их даже не знаешь! — Мне жаль… — потупил взгляд Рон. — А передо мной извиниться ты не хочешь?! — закричала Гермиона, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. — Что это вообще было?! «Ты делаешь недостаточно?!» — Гермиона перевела дыхание и продолжила: — Я бегаю за вами, как курица-наседка, слежу, чтобы никто из вас не попал в какие-нибудь передряги, чтобы Амбридж вас не увидела и не наказала! Я ношусь со всеми младшими курсами, пока ты, Рон, неизвестно где ошиваешься! Я помогаю вам с уроками, помогаю на всех контрольных работах и прикрываю ваши опоздания! Я всегда готова вас выслушать, когда вы никогда не слушаете меня, даже не соизволите спросить меня: «Гермиона, а как прошёл твой день? Как у тебя дела?» Я терплю от вас каждодневные нападки, Рон, в стиле: «Как ты можешь встречаться с этим Снейпом?!» А знаешь, почему я выбрала его, а не тебя? — понизила голос Гермиона. — Потому что он единственный, кто увидел во мне не заучку, которая всегда готова всем помочь и угодить, а девушку, которой тоже нужна любовь, забота и внимание. — Ой, да просто признай, что тебе нравится, как он трахает тебя! — вспылил Рон, после чего в ужасе замолчал, когда понял что сказал. Звук звонкой пощёчины разнесся по всей комнате. Рон пошатнулся, схватившись за щеку, и шоке посмотрел на Гермиону. Она вскинула гордо голову и прошла мимо Рона. Она остановилась у самого входа в комнату, после чего, усмехнувшись прямо как Франц, развернулась и произнесла, оставив всех в смущении: — И да, ты прав, — она мерзко улыбнулась. — Франц — Бог в постели. Но ее напускная наглость рассеялась в одно мгновение, когда она вошла в комнату. И теперь она сидела на постели, рыдала в подушку, а Джинни, Гарри, Лаванда и Невилл старались ее успокоить. Но в основном этим занимались Джинни и Невилл, Гарри с Лавандой же не понимали, что им делать. — Идите отсюда, только мешаете, — отмахнулась Джинни. Перечить девочке Уизли они не стали, поэтому сразу ретировались. — Я его ненавижу! — в который раз бубнила в подушку Гермиона. — Почему он так со мной обращается? — Гермиона, ты же знаешь, Рон любит тебя, — поглаживая ее по спине, произнесла Гермиона. — Любит? — рассмеялась Гермиона сквозь слёзы. — Человек, который любит меня, никогда так не будет обращаться со мной! — Я согласен с Гермионой, — тихо прошептал Невилл. — Рон переходит все границы. Если твой брат не перестанет быть таким эгоистом, он потеряет Гермиону и в качестве друга. Ну, — он поморщился, — или Франц точно убьёт его. Благо, его здесь нет. Наконец, Гермиону удалось успокоить. И теперь эти пятеро — Гермиона, Невилл, Джинни, Лаванда и Гарри — сидели в женской спальне и разговаривали. — Что ты подаришь Францу? — спросил Невилл. — Я, вот, купил ему в Хогсмиде большую коробку шоколада! Он говорил как-то, что очень его любит. — Хороший подарок, — улыбнулась Гермиона. — Я купила Францу кулон. Он их собирает, надеюсь, ему понравится. — И все? — рассмеялась Джинни. — А об остальном вам знать не надо! — вторила смеху подруги девушка. Хоть это и было сказано ради шутки, Гермиона чувствовала, как колотится ее сердце. Конечно, не только кулон она приготовила ему! Гермиона не была настолько глупа, чтобы не понять, что рано или поздно отношения с Францем выйдут на новый уровень. И в плане секса тоже. Поэтому лучше она сама переборет себя и сделает первый шаг, ежели будет сидеть и бояться.***
— Давайте, ребята, только осторожней! — командовал Уильям, пока его сокурсники вешали с помощью палочки хлопушки и различную мишуру. — А ты уверен, что Франц вообще придёт к нам? — спросил Трэвис, недовольно хмурясь. Парень был все ещё в небольшой обиде на Франца. Трэвис рассчитывал на место капитана команды, а его мало того, что не назначили, так Франц его убрал из команды за неподобающее поведение. — Придёт, — кивнула Полумна. — Трэвис, хватит обижаться на Франца. Ты ведь понимаешь, что сам виноват в том, что он выгнал тебя из команды. — Он его не выгнал, — встряла Чжоу. — Франц отстранил его на неопределённое время от игры. Сказал, что если Трэвис не пересмотрит свои приоритеты и стиль игры, о месте охотника и о любом другом он может забыть. — Вот увидите, Франц ещё будет волосы на себе рвать, когда придёт время! — гордо вскинул голову Трэвис, после чего на него упала мишура, отчего все вокруг разразились смехом.***
Утро Франца началось, как обычно, в семь утра с проклятий будильника. — Ублюдок, хоть раз бы заткнулся, — раздраженно выдохнул Франц недовольным голосом в подушку, со всего маху отключая звенящую маленькую дьяволицу. Франц потянулся и сел на постели, подняв глаза и посмотрев в зеркало на себя. Уж кто бы что не говорил, но Франц выглядел с утра как ангелочек: сонные большие глаза, следы от подушки на лице, растрёпанные волнистые волосы, слегка большеватая пижама, чтобы было удобнее спать. Франц огляделся вокруг и вспомнил, что ночевал он у отца. «Боже, я надеюсь, меня никто не встретит этими дурацкими воплями «С днём рождения!» Уж чего мне сейчас меньше всего хочется, так это превращать свой день рождения в цирк. Просто поздравьте меня, пожелайте мне здоровья, удачи, счастья в личной жизни и не сдохнуть на войне, — я буду счастлив!» Спустив ноги с кровати и встав ими на голый пол, Франц, ещё не до конца проснувшись, направился вон из комнаты. Сегодня, увидев отца, ему было, наверное, второй раз так неловко. Первый был, когда они впервые увидели друг друга. Неловкость сейчас заключалась в том, что они не знали, как начать разговор: Франц — из-за нелюбви получать подарки, ему нравится их дарить, Северус — из-за того, что он просто никогда практически не дарил подарков. А тут — сыновей поздравить надо! — Доброе утро, — неловко улыбнулся Франц. Он насмешливо развёл руками: — Надеюсь, ты на меня так смотришь не потому, что я за ночь резко поседел? Северус невольно тихо рассмеялся: — Нет, — покачал он головой. — Я скажу тебе сразу — я не умею дарить подарки и говорить пожелания… — Какое совпадение — а я не умею принимать подарки, — рассмеялся Франц. — Ну, тогда акта неловкости мы можем избежать, — выдохнул Северус, доставая подарок. — Я не знаю, понравится ли тебе, потому что… я не знаю точно, что тебе нравится… — Это что… — прервал его Франц, развязав подарочную упаковку, — коллекционная пластинка «Queen»?! Где ты ее нашёл?! Она же не продаётся!!! И вот сейчас Северус был благодарен Эрнесту. Реакция Франца была выше всяких похвал. Такое ощущение, что он был готов разораться на весь замок от счастья. И, несомненно, это было приятно. — Спасибо! — закричал Франц, неожиданно накинувшись на отца с объятиями. — Спасибо-Спасибо-Спасибо! — Ты меня сейчас задушишь, — хрипло рассмеялся Северус. — Извини, просто… — Франц лихорадочно соображал, что сказать. — Я искал эту пластинку три года! Я объездил все магазины, искал везде, где можно, даже на аукционы ездил, ее нигде не было! — Я рад, что тебе понравился мой подарок, — слегка смущённо ответил Северус. — Собирайся, а то опоздаешь. — Ага, — кивнул Франц, идя в комнату. — Я приму душ у себя! Все равно одежду сменить надо! С этими словами Франц зашёл в комнату, прикрыв дверь. Северус не смог сдержаться и рассмеялся, услышав за дверью крик Франца: «Да, детка, я это сделал! Я собрал все!» И Франц даже не подозревал, что дальше его ждёт очень интересный и насыщенный день. Во всех смыслах.***
Гермиона привычно без стука вошла в комнату Франца рано утром. Но сегодня у неё была настоящая причина вломиться к своему парню в комнату, а не обычное: «Я соскучилась!» Сегодня у Франца, у ее любимого парня, день рождения! Гермиона, закрыв дверь комнаты, развернулась и уже приготовилась накинуться на парня с криком «С днём рождения!», как сконфузилась. Франца в комнате не было. Но тут она облегченно выдохнула, услышав звук падающей на кафель воды. Франц уже проснулся и был в душе. — Гермиона, это ты? — крикнул Франц из ванной комнаты. — Подожди немного и, как только я выйду, разрешу тебе дать мне в лицо тортом! — рассмеялся Франц. Гермиона усмехнулась и промолчала. У неё были другие планы. Быстро раздевшись и оставшись совершенно обнаженной в комнате, она дёрнула ручку двери ванной и поняла, что та не заперта. Она осторожно влезла к Францу под душ и дотронулась до его спины, отчего он слегка вздрогнул. Он повернулся и к ней лицом и с пошлой улыбкой оглядел ее с ног до головы. — Тебе настолько не терпится, что… — голос Франца оборвался, когда Гермиона… стала опускаться перед ним на колени. — Твою мать… Гермиона с приятным чувством внизу живота слышала, как Франц тихо постанывает, запрокинув голову на стену, пока она, спускаясь вниз, задевала кончиками пальцев его обнаженное тело. А когда она стала оставлять невесомые поцелуи внизу его торса, он буквально зарычал. «Я сойду с ума…» — открыв рот в немом стоне, подумал с полной уверенностью Франц, после чего сильно вздрогнул, опустив голову вниз, и громко застонал, когда Гермиона взяла в руку его член. — Verdammt, verdammt, verdammt …* — тихо прошептал Франц, прикрыв глаза и чувствуя, как половой орган стал ныть, а узел внизу живота скрутился со всей силы. Гермиона подняла глаза на Франца и осознала, в каком… странном для неё положении она находится. Она, староста Гриффиндора, лучшая ученица Хогвартса, абсолютно обнаженная стоит на коленях перед сыном самого грозного преподавателя Хогвартса, декана Слизерина, в паре сантиметров от члена его сына. Большого члена. Не помещающегося ей в руку члена. И, черт, такого красивого, члена. А страннее всего то, что ей это очень нравится. Слегка страшно, но очень приятно. — Если ты не хочешь этого делать, не надо, — Гермиона вздрогнула, услышав сверху голос Франца. — Я не капризный, могу потерпе…е-е-еть! Блять, Гермиона! Голос Франца оборвался, когда он почувствовал, как Гермиона, прикрыв глаза, прошлась языком по головке члена. Гермиона покраснела ещё больше, когда половой орган дернулся и задел ее лицо. Но она уже не могла остановиться. Поэтому продолжила оральные ласки. Франц осторожно опустил глаза вниз и его сердце пропустило удар. Он закусил нижнюю губу с такой силой, что почувствовал металлический привкус крови во рту. Да и как тут было не сдержаться?! Любой здоровый мужчина не сдержится, увидев, как его любимая женщина стоит перед ним на коленях и осторожно ублажает его. Гермиона судорожно вздохнула, когда сильные руки Франца взяли ее голову. Одна рука парня собрала ее волосы в хвост и отодвинула от члена, а другая подняла ее лицо за подбородок. Гермиона ещё сильнее вспыхнула, видя лицо Франца, который смотрел на нее, стоящую на коленях в паре сантиметров от его члена. — Не бойся, он не кусается, — тихо прошептал Франц, улыбаясь. — Сначала лизни головку. Медленно. Гермиона тихо выдохнула и приоткрыла рот, накрывая губами головку члена. Гермиона тут же ощутила, как Франц вздрогнул, также как и его член у неё во рту. Но она не остановилась — она прикрыла глаза, шире открывая рот и начиная облизывать лоснящуюся смазкой часть члена. Невольно Гермиона осознала, что… ей очень нравится вкус во рту. — Умница… — хрипло выдохнул Франц. — Теперь сомкни губы плотнее на ней и пососи. Осторожно. Не сильно. Гермиона едва заметно кивнула и последовала совету: она качнула головой, беря головку в рот и, сомкнув губы, стала ее посасывать. Как он и просил: медленно и бережно. — Теперь, — голос Франца сорвался, но он тут же собрался, — теперь возьми основание в руку. И бойся — сожми сильнее. Гермиона открыла глаза и, чувствуя как щеки пылают, взяла в руку основание, нечаянно коснувшись яиц, отчего Франц вскрикнул и ударился головой об стену. — Осторожно погружай его в рот, старайся не задевать зубами, — продолжал инструктировать Франц. — Всоси щеки, чтобы было удобнее. Дыши носом. Гермиона досчитала до трёх и качнула головой, невольно заскулив, когда большой член парня оказался у неё во рту. Дальше слушать Франца она не стала — она сама обхватила губами член, сжав их кольцом, и стала двигать головой. А стоны Франца — очень громкие стоны Франца — ее только раззадорили. — Твою ж мать, Гермиона-а-а… — скулил Франц, придерживая волосы Гермионы. — Не так быстро! Гермиона замедлила темп, медленно двигая губами по практически железному члену. И поймала себя на мысли, что ей охренеть, как нравится. Гермиона, держа половой орган во рту, подняла глаза и встретилась с глазами Франца, которые внимательно изучали ее. Франц, столкнувшись взглядом с Гермионой, тяжело застонал и погладил ее по голове. Спустя две минуты, когда он понял, что она свыклась с новыми ощущениями, Франц все же решился на просьбу: — Возьми глубже. Гермиона остановилась, переваривая слова. Франц уже хотел сказать, что она не обязана этого делать, как широко открыл глаза и застонал, сжимая ее волосы, когда она прошлась губами по нему и взяла так глубоко, как только сумела. И от этого у Франца снесло крышу. Даже не снесло. А нахрен оторвало. Гермиона глухо застонала, когда Франц взял ее за волосы и стал насаживать ртом на свой член. Она быстро работала ртом, губами и языком, чувствуя, как головка обильнее истекает. У Гермионы проскальзывали рвотные позывы: брать член Франца глубоко было тяжело, он был очень большим. Но она со всех сил старалась доставить ему удовольствие в честь дня рождения. Она пробежалась кончиками пальцев по паху Франца, отчего он довольно замурчал. — Теперь сама, — он взял ее руку и опустил обратно на основание. — Ещё… немного… блять… — Франц забросил голову назад, чувствуя себя на седьмом небе. Гермиона улыбнулась с членом во рту, отчего Франц дернулся. Франц вновь собрал ее волосы руками и убрал с лица, давая себе полный обзор. Гермиона прикрыла глаза и удобнее села на колени, вновь скользя губами по всей длине, уже не замечая рвотных позывов — казалось, она сама готова кончить. Гермиона подняла глаза на Франца, который, запрокинув голову назад, тяжело стонал. Франц ахнул, схватившись за волосы девушки, и опустил глаза вниз, а от вида внизу едва не кончил. Гермиона, взяв член за основание, завела его за щеку и стала сосать его, как леденец. Франц закрыл глаза, чувствуя подступающий оргазм, и прикрыл рот рукой, сдерживая громкие крики. И его чувства были объяснимы — Гермиона освоилась и разошлась не на шутку. Франц забросил голову назад, больно ударившись со всего размаха головой об кафель, когда Гермиона вытащила член изо рта и облизала член по всей длине, после поцеловала головку. И ещё раз. И ещё. И ещё… — Хватит! — не выдержал Франц, схватив ее за волосы. — Возьми в рот и прекрати издеваться! Гермиона улыбнулась и вновь погрузила член в рот, быстро двигая головой и лаская головку во рту горячим язычком. Гермиона почувствовала, как Франц стал поддаваться к ней, качая бёдрами, а член стал дергаться у неё во рту. — Гермиона, сейчас… — сквозь зубы, зашипел Франц. — Сейчас… — Франц затрясся. — ВЫТАЩИ НАХУЙ ИЗО РТА!!! Я НЕ СДЕРЖУСЬ! — его голос больше не мог сдерживаться, и Франц громко застонал, рыча в голос немецкие ругательства и дрожа всем телом, сжимая волосы девушки. Гермиона не послушалась, сомкнув плотно губы на члене. Из которого после этих слов сразу выстрелила ей в рот сперма, стекая ей в горло обильным потоком, который она, даже не задумываясь, глотала, прикрыв глаза. И Гермиона осознала, что все было не так страшно, как она себе представляла. С Францем вообще ничего не было страшно. Гермиона, наконец, выпустила изо рта половой орган. Она ещё пуще залилась краской — член Франца даже не думал падать. Она вздрогнула, когда Франц взял ее за подбородок и заставил встать. — Что это было? — тяжело дыша и чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди, спросил Франц, исследуя губами лицо Гермионы и исследуя руками ее обнаженное, влажное и горячее тело. — Подарок, — тихо рассмеялась Гермиона, запрокидывая голову и с придыханием ощущая, как Франц зацеловывает ее шею. — Один из многих. Или… тебе не понравилось?.. — Ты с ума сошла, — хрипло рассмеялся Франц. — Как такое мне может не понравится? Гермиона хотела что-то сказать, как удивлённо выдохнула, когда Франц припер ее к холодной стенке в ванной, и протяжённо застонала, когда Франц медленно проник в неё, уперевшись руками в стену и пристально следя за реакцией Гермионы. — Франц… — промычала Гермиона, выгибаясь навстречу его плавным, неторопливым движениям. — День рождения же у тебя… — Да, — выдохнул он, проводя губами по ее лицу, после прикусывая ее губу. — Поэтому дай мне делать то, что я хочу… Гермиона улыбнулась и тут же вскрикнула, тихо рассмеявшись, когда Франц упёрся своим лбом в ее лоб, глядя в ей глаза, и начал наращивать темп.***
Франц и Гермиона едва не опоздали на завтрак, потому что чуть вновь не занялись любовью на письменном столе Франца. И даже состроенные глазки Франца не смогли умолить Гермиону, поэтому им пришлось собираться и идти на завтрак. И Франц, видя лицо Гермионы, понял, что она что-то задумала. Скорее всего, не одна. И был прав. Только открыв двери Большого зала, он увидел фейерверк на зачарованным потолком, а после почувствовал на себе что-то холодное. Подняв голову, он улыбнулся — на него падал снег. — С днём рождения!!! — закричали близнецы Уизли, которые и были зачинщиками этого шоу. — Счастья, здоровья, удачи! — А самое главное! — рассмеялся Фред. — Сесть на трон и не помереть! Франц не выдержал и громко рассмеялся, а вместе с ним и остальные. Даже преподаватели не смогли сдержать улыбки. — Благодарю! — поклонился Франц, сделав насмешливый реверанс. — А теперь… — Это уже ни в какие ворота не лезет! — заставил всех вздрогнуть и замолчать голос Аргуса Филча. Он подошел вплотную к Францу и закричал ему в лицо: — Что ты себе позволяешь, ты, двухметровая шпала?! — он гневно топнул ногой. — Кто ты такой, чтобы так обращаться со мной?! Натравить на меня свою дранную птицу, чтобы она… — Стоп! — прервал смотрителя директор. — Мистер Филч, что случилось? Какая ещё птица? — Феникс, — зарычал он. — Только у тебя он был, мерзкий мальчишка! — У меня нет феникса, — возмутился Франц. — У меня кот… И тут до Франца дошло. Дошло, кого он видел. — Знаю, что вы злитесь, но, пожалуйста, — стал быстро говорить Франц, чувствуя, что готов закричать от радости, — скажите, как выглядел… я? — Смеёшься надо мной?! — вспылил Филч. — Ты был в чёрном костюме и красной рубашке… — тут он запнулся. — Подожди… ты сейчас одет по-другому, но ты не мог так быстро переодеться! — он присмотрелся получше к Францу. — И ты был в серебряных очках… и, — он провёл по своему глазу, — шрам… Сейчас его нет!!! Франц поднял голову и улыбнулся. Фредерик. Позади Филча. — Доброе утро! — рассмеялся Фредерик, хлопнув Филча по плечу. — Извини, не думал, что ты такой обидчивый… Филч стал лихорадочно оглядываться: то на одного близнеца, то на другого. И тут… — Демоны размножились!!! — и побежал к двери, едва не упав. — Неудобно получилось, — цокнул языком Фредерик. — Ну, да ладно. — Как тебя отпустили? — спросил Франц, улыбаясь и разглядывая брата. — Никак, — хохотнул Фредерик. — Я сам ушёл. А вообще, — предвидя гнев Франца, спохватился Фредерик, — после того, как меня ночью сдернули на срочную операцию, я получил три отгула. Вот, одним из них я сейчас и пользуюсь! Так что, — он выставил указательный палец и обворожительно улыбнулся, — ко мне никаких претензий! — Мистер Фредерик, рады вас видеть у нас! — воскликнул Альбус, вставая со своего места. — В прошлый раз мы встретились с вами, — он поморщился, — при не очень хороших обстоятельствах… — Помню-помню, — насмешливо протянул Фредерик. — Надеюсь, вы не возражаете, если сегодня целый я проведу, — Фредерик набросился на Франца со спины, повиснув на его шее, — у вас в школе? — Конечно, нет, дорогой! — улыбнулся директор. — Оставайтесь здесь! Мы будем рады вас видеть в любое время! — Я бы на вашем месте, профессор Дамблдор, так не говорил, — усмехнулся Франц. — А то он пьяный заявится к вам в школу ночью и блеванет где-нибудь в цветок… — Это было всего два раза, — закатил глаза Фредерик, слезая с брата. — Нашёл, что вспомнить! Нет бы вспомнить… — Как ты взорвал класс, — мечтательно произнёс Франц, едва сдерживая смех. — Ваша парта с Эрой так красиво полыхала… — Я не виноват, что эта идиотка воду от спирта не отличает, — возмутился Фредерик. — Ты, между прочим, тоже хорош… — Мы, пожалуй, пойдём, — сразу прервал брата Франц, волоча его из зала. — А что ты сразу так? — рассмеялся Фредерик. — Не хочешь отцу рассказывать, как варил с Коралиной абсент?! — Заткнись, чумная язва! — закричал Франц, но уже в коридоре было слышно, как эти двое разразились смехом.***
Фредерик с горем пополам согласился на предложение брата и теперь, угрюмый и хотящий курить, сидел на урока Истории магии рядом с Невиллом Долгопупсом. Брат с интересом рассматривал своего близнеца, сидящего за соседней последней парте вместе со своей девушкой. Они о чём-то мило переговаривались и время от времени смеялись. — Милота, — протянул Фредерик, ехидно улыбаясь, когда заметил руки Франца на ножках девушки. — Слушайте, ну, вы ещё трахнитесь здесь! Франц и Гермиона вздрогнули и оглянулась на голос. Фредерик был единственным, кто не спал на Истории магии, и услышать их никто более не мог. — Кто бы говорил, — усмехнулся Франц. — Мне тебе напомнить, где я вас с Ларой тогда застукал? Кажется, в душевых? Ничего не путаю? — Душевые — не класс! — возразил Фредерик. — Смотри, какой интересный урок и какая интересная тема! — теперь оба брата рассмеялись. — Слушай, у тебя есть сигаретки? А то, — он цокнул языком, — голяк. Забыл дома, — развёл руками Фредерик. — Держи, — перебросил ему пачку Франц. — Боже, неужели я покурю? — смахивая несуществующие слёзы, взмолился насмешливо Фредерик. — И это будущий врач, — повернулся Франц к Гермионе. — Поправочка, — встрял Фредерик. — Лучший будущий врач в Европе! — Только в твоих мечтах, — ответил Франц, получая невиданное доселе удовольствие от шуточных перепалок с братом. Но Гермиона не одобрила его насмешек над братом и легонько ударила его по плечу: — Принцесса, мы же шутим! — Да, Гермиона, — подтвердил Фредерик. — У нас такой стиль общения — мы постоянно друг друга стебем! Это стиль жизни всех близнецов! Гермиона оглядела обоих Снейпов, покачала головой и, подперев голову рукой, стала что-то писать в тетради. Но ее записи прервались, когда она услышала разговор Франца и Фредерика. — Хюррем Бахтейжар заберёт нас к вечеру, перед ужином, — произнёс тихо Франц. — Ты тренировался? — Я нырял несколько раз в озеро, — кивнул Фредерик. — Сколько там надо продержаться по ритуалу? Минут пять? — Да, все верно, — ответил Франц. А от следующего вопроса Франца у Гермионы отвисла челюсть и она в ужасе посмотрела на Франца: — Ты будешь пить кровь? — Скорее всего… — поморщился Фредерик, но он не смог договорить. Его прервала Гермона. — Что?! — воскликнула Гермиона. — Какая кровь?! — Принцесса, успокойся, — выставил руки в примирительном жесте Франц. — Это традиционный ритуал для мужчин, который проводится при достижении совершеннолетия. Мы отправляемся на заходе солнца на озеро Венерн, где, по легенде, родился родоначальник рода Райс. Там мы проходим молитвенный обряд, даём клятвы воинов. После этого мы заходим в это самое озеро, где должны пробыть пять минут, нырнув туда с головой. Выйдя из него, мы должны… — он улыбнулся, видя недоразумение на таком милом личике Гермионы, — должны выпить бокал крови Священного животного Скандинавии, где, как я уже сказал, зародилась Империя, — медведя. — Такое ощущение, Гермиона, что у тебя сейчас случится припадок, — подпирая щеку рукой, прогнусавил Фредерик. — Если что, я тебя откачаю. — Я не… — запнулась Гермиона. — Просто… Это так странно… — Странно — это ходить в школе в чужой пижаме, а это — традиционный ритуал. О нем даже в книгах написано, — пожал плечами Фредерик. — Я тебе найду, если хочешь. У меня была книга на английском, там как раз все ритуалы и все праздники расписаны. — Так она у тебя! — облегченно выдохнул Франц. — Я думал, я ее потерял! — Я же проект писал про медицину в Магической Германской империи Райс в разные периоды времени, — ответил Фредерик. — Бабушка отдала мне ее. А тебе зачем она? Я могу попросить Эру, она зайдёт ко мне и перешлет сюда… — Не надо, — отмахнулся Франц. — Потом отдашь. Фредерик пожал плечами и лёг на парту, подложив учебник под голову. Он с легкой улыбкой наблюдал за продолжившейся беседой брата с его девушкой. Фредерик был не фанатом девочек-заучек с переизбытком скромности. Но глядя на брата, он был очень рад за него. Наконец, он видел его счастливым. И Фредерик, скорее всего, был единственным, кто знал больше, чем кто-либо другой. Поэтому он желал ему счастья более всех.***
— Зачем вы варили абсент на уроке Зельеварения? — пытаясь успокоиться от смеха, заикаясь, спросила Гермиона. — Нам было нечем заняться, — пожал плечами Франц, получая невероятное удовольствие от смеха своей возлюбленной. — Вот мы с Корой и решили его сварить. — И как на этот эксперимент отреагировала наша преподавательница? — улыбнулась Гермиона, с удовольствием чувствуя руку Франца, собственнически сжимающую ее талию. — Ей понравилось, — ехидно ответил Франц, отчего Гермиона ещё громче рассмеялась. — Профессор Джорджия вообще очень странная. — Но веселая, — заметил Фредерик, куря в окно. — Она очень милая, между прочим. Кстати, она замужем? — Нет, вдова, — зевнул Франц, обнимая Гермиона за талию уже обеими руками и прижимая тем самым ближе к своему телу, отчего она довольно улыбнулась, откинув ему голову на грудь. — Мужа убили. Убийство хотели повесить на неё, но не вышло. — А дети? — сев на подоконник, заинтересованно продолжал расспрашивать Фредерик. — Олег Семененко-Тарасов ее старший сын, — широко улыбнулся Франц, видя ошалевшее лицо брата, отчего тот едва не выронил сигарету. — Пиздишь, — шокировано протянул тихо Фредерик. — Ей сколько лет?! — Тридцать один, — поморщился Франц, принимая протянутую братом сигарету и глубоко затягиваясь. — Она родила в пятнадцать. — А этот дипломант Евгений Семененко-Тарасов ходит такой гордый и выступает за кастрацию… — повысил возмущённо голос Фредерик, но брат его перебил. — Так мистеру Евгению тридцать три, — усмехнулся Франц, возвращая брату сигарету. — У них всего два (даже полтора) года разница. И я с ним, между прочим, в этом вопросе согласен. — Да, я тоже, — поморщился Фредерик. — Это про его предложение кастрировать педофилов и насильников? — близнецы удивлённо воззрились на неё. — Мы с Расой об этом разговаривали. — Да, об этом, — кивнул Франц. — Так на чем мы остановились… На детях Джорджии! — вспомнил Франц. — Итак, Олег старший, Вилена — вторая, у них разница год (Олег родился в самом начале января, а Вилена в начале декабря, Джорджия засунула их в один класс), и третий — Маркус, он родился от ее второго мужа, он сейчас хрен знает где. От Роланда у неё не было детей. — Весело, — цокнул языком Франц, туша окурок. Он задумался. — В принципе, у нас не такая и большая… — Нет, — прервал его Франц. — Ты с ней трахаться не будешь. — Кайфообломщик, — буркнуло Фредерик, вставая с подоконника. — Ну, какой урок? Гермиона и Франц ехидно посмотрели на Фредерика, видя, как от понимания его лицо меняется. — Зелья? — парень и девушка кивнули. — Кто бы сомневался. Ладно уж, пошли.***
Сегодня ученики пытались восстановить свою «репутацию» из-за прошлого урока, на котором большинство учеников «случайно» взорвало котлы. Собственно, поэтому Франц, Гермиона и Фредерик сидели втроём в конце класса и едва сдерживались смех, закрыв лицо руками. — Меня раздражает один Снейп, а теперь их трое, — буркнул Рон, помешивая зелье и искоса глядя в отражение котла, где отражалась его подруга, сидящая рядом с Францем, а напротив них сидел Фредерик, что-то рассказывавший и давящийся смехом. — Рон, от того, что ты бесишься, Гермиона тебя не простит, — покачал головой Гарри. — Может, ты попробуешь извиниться? Такой вариант ты не рассматривал, нет? Я бы на твоём месте и у Франца не побрезговал прощения попросить. — Знаешь, как стремно? — тихо вспылил Рон. — Знаю, — спокойно кивнул Гарри. — Вспомни, как меня в прошлом году попросили извиниться перед Малфоем. Было очень неприятно и унизительно. Но тогда я действительно был виноват, поэтому перешагнул через свою гордость и попросил прощения. А ты, — Гарри дотронулся до плеча Рона, — прости меня, действительно виноват перед ними двумя. Если хочешь сохранить дружбу с Гермионой, подойди и извинись перед ними. И не так, как перед Симусом на втором курсе, а искренней. — Если бы мне год назад сказали, что я буду просить прощения у сына Снейпа, чтобы сохранить дружбу с Гермионой, я бы посмеялся этому человеку в лицо, — хмыкнул под нос Рон.***
Уроки прошли довольно быстро для всех студентов, и теперь Франц и Фредерик направлялись в кабинет директора, чувствуя лёгкую взволнованность. Открыв дверь, она сразу испарилась, сменившись невероятной радостью на грани истерики. — Чувак! — протянул Мигель, заключая своих друзей в объятия. — Вот вы и старше на год, два деда! — Очень мило, Мигель, — скептически фыркнула его сестра, Лукреция. — Бабушка, помолчите, пожалуйста, — рассмеялся Мигель. — Такая нервная, это все месячные! — Не будь сексистом, — покачал головой Франц. — Спасибо, Мигель. — Ваши друзья останутся с вами до вечера, — улыбнулся директор. — Будьте, как дома! — Весь мир — мой дом! — философски изрёк Мигель, подтолкнув плечом Расу. — Так же говорят, гадалка? Раса перевёл привычно холодный, усталый и спокойный взгляд на Мигеля, после чего легонько улыбнулся и ответил, заставив Мигеля поёжиться и убрать от друга руку: — Ещё раз толкнёшь меня или назовёшь гадалкой, я на тебя порчу наведу. Мигель спустя несколько секунд отмер, подняв руки, и направился к выходу. Последней выходила Лилибет, привычно одетая в потертые серые джинсы, ботфорты и облегающий кружевной топ, поверх которого была надета огромная кожаная куртка, и положив руку на плечо Франца, тихо прошептала ему: — Есть новости по поводу расследования. Поговорим после. Наедине. Франц напрягся и осторожно кивнул, после чего вышел с блондинкой из кабинета директора. Фредерик остался вместе с директором и отцом, который присутствовал при встрече сыновей с друзьями из их школ. — Фредерик, задержишь, — попросил директор. — Мы хотели тебе кое-что сказать. Младший близнец вскинул брови, прямо как отец, но все же остался, опираясь плечом на стену. — Я хотел спросить у вас, мальчик мой, — начал директор, — не хотите ли вы перевестись в нашу школу? Здесь вам будет комфортней: ваш брат рядом, также отец, здесь ваша вторая Родина… — Честно говоря, мне здесь напротив будет менее комфортно, — улыбнулся сдержанно Фредерик. От этих слов сына у Северуса едва ли не сорвался с губ разочарованный вздох. Неужели Фредерик так и будет всю жизнь обижаться на него? Но следующие слова Фредерика дали ему надежду. — В моей школе, в Швейцарии, мне удобнее по нескольким причинам: там мой родной язык (практически все говорят на немецком), мои друзья, мой младший брат учится недалеко от меня. Тем более, моя школа специальная: это медицинская Академия, в ней старшие курсы изучают медицину маглов и магов разных стран. Так как я в будущем планирую связать свою жизнь с медицинскими организациями, я хочу окончить обучение именно там, и окончить хорошо. И ни слова об отце. Может, у Северуса есть шанс, а может, Фредерик не сказал о нем, потому что понимал, что директор насядет на него. — Как вам будет угодно, мистер Фредерик, — кивнул директор, явно расстроенный этим ответом. — Можете теперь быть свободны. Фредерик кивнул и вышел из кабинета. Уже на лестнице он услышал голос Северуса и остановился. — Что-то случилось? — достояно спокойно спросил Фредерик, опираясь на перила. — Я не особо тебя знаю, поэтому мой подарок может тебе не понравится, но… — Северус запнулся, — мне очень хочется наладить с тобой отношения и чтобы ты хотя бы не избегал меня и не смотрел на меня максимально злостно. — Кстати, прости за это, — неловко почесал затылок Фредерик. — Я очень вспыльчивый, думаю, Франц говорил тебе. И когда я на эмоциях, могу такого дерьма сказать, что когда сам вспоминаю, сижу потом и краснею. Поэтому, — он выдохнул, — прости меня. Так что? Что за подарок? — широко улыбнулся Фредерик, в нетерпении смотря на небольшую длинную коробочку в руках Северуса. — Открой и посмотри, — усмехнулся Северус, протягивая сыну подарок. — С Днём рождения! Фредерик быстро развязал ленточку и открыл коробку. Его взгляд тут же загорелся и он невольно выпалил: — Ох ё, — вытянулось лицо Фредерика от удивления. — Теперь у меня почти все инструменты этой группы! Осталась только гитара Курта Кобейна! — Я рад, что тебе понравилось, — улыбнулся Северус, с облегчением в душе глядя, как Фредерик искренне обрадовался подарку. «Интересно, что подарил им Эрнест?»***
— Вот почему кому-то везёт с преподавателями, а кому-то…. Трелони?! — негодовал Симус под смех Мигеля, Чарли и Кристиана. — Помимо того, что она отличный преподаватель, она ещё и красотка, — отпил из фляжки Кристиан. — Рыжие длинные волосы, фиолетовые большие глаза, она бледная, как смерть, но вкупе с ее аристократичными чертами лица ей это даже идёт! Она высокая, почти вон, — он кивнул на Франца и Лилибет, — как эти шпалы… Гермиона потеряла нить разговора ещё давно, также как и Фредерик, и они оба смотрели, не отрываясь, на Франца и Лилибет, о чём-то беседовавших в углу. И тема их разговора была явно очень не веселой. — Это точная информация? — выдыхая сигаретный дым, спросил глухим голосом Франц. — Да, — поморщилась Лилибет, затягиваясь. — Семененко-Тарасов ходит с отцом по делам в министерство, и пока отец был на совещании, он пробрался в кабинете к прокурору. Там все документы и лежали. Дура, даже не задумалась их убрать в стол или заклинание какое поставить на кабинет! — Может, она специально их оставила без присмотра? — предположил Франц. — Хотела, чтобы мы их увидели? Хотела увидеть, что мы будем делать? — Поэтому я тебе сейчас первому об этом и говорю, — опираясь на стенку плечом, произнесла Лилибет. — Хочу услышать, чтобы сделал ты. Всё-таки, твоя же мать раньше была прокурором. И она считается одним из лучших адвокатов, с ней даже Виктория Гибсон советовалась. — Мне кажется, надо делать вид, что мы ничего не знаем, — медленно, с расстановкой проговорил Франц. — Но тем не менее, нам надо разработать сразу несколько планов для разных исходов событий: первый, если документы лежали там специально, чтобы загнать нас в ловушку, и второй, если прокурор действительно лоханулась. Пока делаем вид, что мы ничего не знаем. — Знаешь, я тоже так думала, — ответила Лилибет. — Но я думаю, что твоему брату, — она кивнула в сторону Фредерика, даже не поворачиваясь, — ой-как не понравится, когда он узнает, что его подозревают. — Мне тоже не шибко приятно, что я нахожусь в документах в графе «50/50», что значит, что я на границе — и подозреваюсь, и нет, — поморщился Франц, туша сигарету. — Но тут уж ничего не поделаешь. Лилибет молча кивнула, удовлетворённая ответом друга, и опустошила одним глотком стакан виски.***
— С нами кто-то ещё отправится? — стоя в комнате брата, спросил полуголый Фредерик, ища нужную одежду в сумке. — Директор там… — Он, заместитель директора, отец и мой декан, — надев на себя последний элемент традиционного одеяния, выдохнул Франц, садясь на постель. — Больше никому не разрешили. Да, в принципе, остальным это и не нужно, — усмехнулся Франц. — Они к такой температуре воздуха не привыкли. — Это точно, — рассмеялся Фредерик, наконец, одевшись. Как только братья закончили одеваться, в комнату постучали. Дверь отворилась и на пороге показалась Хюррем Бахтейжар, одетая в военную парадную форму. Она сложила руки на груди и оглядела привычным веселым взглядом с примесью легкого безумия двух близнецов. — Отлично выглядите, господа! — одобрительно произнесла громогласным голосом Хюррем, входя в комнату и обнимая парней за плечи со спины. — Ну, что? — она перевела взгляд с Фредерика на Франциске. — Готовы стать истинными воинами? — Всегда готовы! — рассмеялись близнецы, которым настрой Хюррем придавал спокойствия. Как бы они не пытались показать свое безразличие, внутри них сердце заходилось беспорядочными ударами. — Северус, а ты не боишься замёрзнуть?! — рассмеялась Хюррем, осматривая оценивающим взглядом профессора, которому это явно очень не понравилось. — Ну, как хочешь! Профессор Дамблдор и профессор Флитвик, вон, точно не замёрзнут на берегах Венерна! — она усмехнулся, глядя на старых волшебников. — Ну, готовы отправиться на берега Священного германо-скандинавского озера?! Не успел никто из них ответить, как свет в комнате мигнул и она опустела.***
Озеро Венерн и обычное время суток выглядела невероятно прекрасно, но на закате солнца оно выглядело поистине волшебно: солнце заходило за холодные воды водоема, словно тонуло в нем, при этом освещая его своим невероятным кроваво-алым, розоватым сиянием. Деревья казались великанами, застывшими от глаз медузы Горгоны. На поверхности озера ясно виднелись кромки льда. Профессора невольно поежились и тут же достали палочки, применяя, даже не задумываясь, заклинание согревания. На озере действительно было ужасно холодно. А вот Франц и Фредерик не чувствовали холода. Они оглядели озеро, всматриваясь в лица людей, находившихся здесь, после чего перевели взгляд друг на друга, молча переговариваясь друг с другом. Северус невольно залюбовался ими: никогда он ещё не видел такой гармонии. Профессора вздрогнули и повернулись на странный звук. Мужчина, облачённый в длинное белоснежное одеяние, ударил в гонг. Близнецы тут же выпрямились по стойке смирно, тяжело сглотнув ком в горле. Этот странный мужчина с бородой до земли устремил взгляд на Франциска и Фредерика. Северус, внимательно рассматривая этого старца, заметил, что глаза у него точно такие же, как и у Мэрилин Харма. Фиолетовые. Мужчина ударил посохом в гонг, после чего все присутствующие замерли, прекратив разговоры. Франциск и Фредерик, словно по команде, сделали два шага вперёд, оказавшись рядом с этим магом. — Сегодня, — тяжёлым, хриплым голосом, излучавшим тепло, — мы отправляем на созерцание богам новых воинов нашего великого государства, нашей Великой империи! Франциск Ральф Северус Райс-Снейп, — Франц выпрямился и его лицо приняло бесстрастное властное выражение лица, — и Фредерик Бьёрн Северус Райс-Снейп, — второй брат также вытянулся, — сегодня пройдут воинское крещение в нашем священном озере Венерн, где и зародилась великая держава! Преподаватели с интересом слушали, как они узнали от Хюррем Бахтейжар, служителя германо-скандинавской церкви Йоанна. Северус неожиданно почувствовал, как его сердце беспокойно колотится. Йоанн взмахнул рукой с посохом, прося подойти мужчину немного помоложе. Он держал в руках странный сосуд. Йоанн обмакнул в него пальцы, после чего провёл ими сначала по лбу и щекам Франциска, как старшего брата, а после по лицу Фредерика. Йоанн вновь взмахнул рукой, и к ним приблизился второй мужчина, держащий в руках странный меч. Франц осторожно дотронулся до него руками, после чего поцеловал его лезвие и коснулся лбом, тот же ритуал проделал и Фредерик. — Солнце заходит, — произнёс Йоанн. — Воины, вы знаете, что делать. Франциск и Фредерик молча кивнули, после чего потянулись к своим рубахам, быстро снимая их и отдавая наперсникам священнослужителя. Оставшись обнаженными по пояс, они потянулись к двойным амулетам на своих шеях, коснувшись их губами, после чего двинулись вперёд. — Куда они идут? — тихо спросил Филиус. Северус тяжело сглотнул ком в горле и хрипло ответил: — В воду. Преподаватели удивлённо и с неким ужасом посмотрели на близнецов, заходящих в озеро, и ничего не ответили. Они вновь вздрогнули. Взглянув на источник звука, они услышали звуки странной традиционной воинской музыки.В начале всех времён Не было ничего, Ни песков, ни морей…
Профессор Дамблдор и профессор Флитвик невольно вскрикнули, прикрыв рты, когда Франц и Фредерик скрылись в ледяных водах Венерна. Но, глядя на Северуса, они переключили внимание на него. Они никогда не видели его таким. Взволнованным. Переживающим. Напуганным.Была только бездна… Была только бездна…
Франц открыл глаза, чувствуя ужасное покалывание по всему телу. Всё-таки, воды озера Хогвартса несравнимы по температуре с Венерном. Он оглянулся и увидел Фредерика, которому, явно, было также некомфортно.Не было ни волн, Ни Земли также, Ни небосвода…
Спускаясь ниже, они увидели то, о чем рассказывали Хюррем Бахтейжар Францу, а Лагерта — Фредерику. Морских духов. Демонов. Тех, которые тащат на дно слабых. Выпускающих только тех, кого считают достойными мира.Была только бездна… Была только бездна…
— Я знаю вас, — прошипела морская жрица, глядя на близнецов. — Вы, первые полукровные дети империи Райс. Те, из-за которых Империя может или возыметь небывалую мощь, или разрушиться, уничтожив все на своём пути. Вы, Франциск Ральф Северус Райс-Снейп и Фредерик Бьёрн Северус Райс-Снейп, дети Сюзанны Маргарет Райс и Северуса Тобиаса Снейпа, — юноши молча кивнули, глядя на русалку. — Хотите увидеть то, чего желаете, и его страшитесь? Я покажу вам ваши тайные слабости, ваши мечты, ваши страхи.Давным-давно, Ещё до появления земли, Жил великан Бергельмир…
Жрица показала рукой на Франциска, подзывая его к себе. Он покорно подплыл к ней. Рука, опустившаяся ему на голову, заставила ослепнуть.Была только бездна… Была только бездна…
Темнота. Боль. Это были первые ощущение от прикосновений морской жрицы. Но спустя минуту его голову начали наполнять силуэты. Он видел себя. Повзрослевшего себя. Ему примерно лет тридцать. Он не видел своего лица, но чувствовал, как лицо распирает от улыбки, а глаза щиплет от слез. Он видел себя. И своих детей. Мальчик и две девочки. И, судя по мальчику, его мамой была она. Та, которая стояла у зеркала, надевала на голову аккуратную изящную корону, с любовью поглядывая в отражение зеркала. Она. Гермиона. И это была его главная мечта. Семья. Но следующие картины его напугали едва не до крика. Вода. Море. Он в нем. В крови. В чужой крови. Он опускает взгляд вниз и, видя, кого он держит на руках, его затрясло. Гермиона. Она не дышит. Это ее кровь на нем. Франц сжал голову, картина сменилась. Темнота. Запах гари. Огонь. Открыв рывком резную дверь, он увидел свой самый страшный кошмар. Трон. Горит. Империя разрушена. Когда Франц вышел из транса, в его голове отразились слова песни там, сверху:Солнце не ведало, Где же его дом… Луна не ведала, Какой силой обладает… Звёзды не ведали, Где же им сиять…
Фредерик, видя напуганное лицо брата, с опаской подплыл к жрице и тут же погрузился в транс.Была только бездна… Была только бездна…
Тьма рассеялась. Звёздное небо было перед глазами Фредерика. Корабль. Белоснежные паруса. Его лицо расперло от улыбки. Главная мечта Фредерика была она. Свобода от всего. Морские порты, парусные корабли, путешествия! Это было счастьем для него. Картина сменилась. Холод. Запах смерти. Трясучка. Головокружение. Он стоял по пояс в воде. Приглядевшись, он увидел чьей-то тело. Почувствовав странное чувство, он побежал к нему. Франц вздрогнул, когда Фредерик затрясся, схватившись за голову. И реакция Фредерика на свой главный страх была ясна. Он видел его. Франца. Мертвого. Уже разлагающегося в воде.Из плоти Имира Земля сотворилась. Кровь вылилась в моря. Кости превратились в горы, Череп его стал небосводом, А волосы обратились лесом.
— Теперь вы знаете, чем дорожить и что нужно защищать, — произнесла жрица, смотря на двух братьев. — Будьте благоразумны. И это спасёт вам жизнь.Была только бездна… Была только бездна…
Северус едва не ломал себе пальцы в ожидании сыновей. Наконец, вода всколыхнулось и показались черноволосые головы Франца и Фредерика.Из ресниц его Был создан великий Мидгард Великими богами, Чтобы жили люди в нём. А из мозга сотворили тёмные тучи, Что висят на небосводе.
Священнослужитель взмахнул руками, и двое наперников подошли к выходящим из озера наследникам. Северус присмотрелся. — Что в бокалах? — едва заметно дрожащим голосом спросил Северус у Хюррем. Он посмотрела на его и усмехнулась. — Кровь медведя.Была только бездна… Была только бездна… Была только бездна… Была только бездна…
Все присутствующие на озере вздрогнули, когда прозвучал удар в гонг. Северус в ужасе смотрел на сыновей, которые тут же взяли в руки бокалы.Вот почему мы все так жестоки!
После этих слов они осушили бокалы залпом, глотая кровь Священного животного. Вот и все. На этом Франциск и Фредерик положили начало своему пути. Пути великих воинов и магов.***
Франц вошел в темную комнату совершенно уставший. Он снял с себя мантию и пиджак, вешая их на плечики и оставляя их в гардеробе. Франц отлично ориентировался в темноте, ему даже капля света не была нужна. Убрав одежду на место, Франц поморщился. В комнате кто-то был. Он включил настольную лампу и у него пропал дар речи. — Привет, — тихим, томным голосом произнесла Гермиона. — Я тебя уже заждалась. Обычный разговор. Ничего особенного. Если не учитывать, в каких условиях были произнесены эти слова. А они были ой как важны. На постели Франца лежала Гермиона. В чёрном кружевном нижнем белье. В чёрных кружевных чулках. И с когтевранским галстуком на шее, конец которого соблазнительно падал между грудей девушки. — Я скучала, — продолжала говорить Гермиона, с восторгом в глазах видя, как шея Франца напряглась, вены на его руках проявились. А член встал в брюках за одно мгновение. И ширинка брюк треснула. — А ты?.. — Очень, — улыбнулся Франц, вставая на колени между ног Гермионы. Он прошёлся руками по чулкам девушки и остановился в близости к ее трусикам. — Хочешь поиграть? Эти слова выбили из Гермионы весь воздух. Она не смогла ответить. Лишь застонать и приподнять бёдра. — Ты будешь слушаться меня? — продолжая гладить бёдра девушки, спросил Франц. — Выполнять мои приказы? — Гермиона громко застонала, когда Франц опустил голову и поцеловал ее промежность через ткань белья. — Буду, — выдохнула Гермиона, чувствуя, как между ног становится тепло. — Хорошая девочка, — улыбнулся Франц, склонив голову и проведя языком по животу и начиная целовать ее грудь. — Тогда начнём. Гермиона с придыханием стала наблюдать за движениями Франца. Он распрямился и сел на постели. Она хотела сесть напротив него и раздеть, но Франц, видимо, не планировал раздеваться. Гермиона громко вскрикнула от неожиданности, когда Франц схватил ее ноги, раздвинул их и забросил себе на плечи. Но он не торопился снимать уже мокрые трусики с девушки. Он отодвинул край нижнего белья и, вставив в Гермиону два длинных пальца, стал ласкать языком клитор, втягивая его в рот и посасывая. Он замычал и сильнее сжал руками бёдра Гермионы, когда она схватила его рукой за волнистые волосы, портя идеальную укладку, и ближе притянула к себе. Стоны девушки его только раззадоривали, заставляя вытворять языком самые различные вещи. Гермиона судорожно застонала и опустила голову, отчего ее голос сорвался: Франц, не отрываясь от ее интимного места, поднял глаза, продолжая ее вылизывать. Он ощутимо усмехнулся и вновь сосредоточился на ней. Гермиона удивлённо ахнула, сжав сильнее волосы Франца, когда он языком залез внутрь. Трахая ее языком, он большим пальцем стал массировать ее клитор, предсказуемо видя и чувствуя, как Гермиона затряслась. И он точно был уверен, что долго она не продержится. И был прав. Она затряслась в судорогах, изо всех сил сжимая голову возлюбленного между ног, и выгнулась, крича от накрывшего ее оргазма, который стремительно распространился по всему телу. Давая ей немного отдышаться, Франц лёг головой на ее живот, оставляя на нем легкие поцелуи, отчего мышцы девушки сокращались от каждого поцелуя. Когда Франц почувствовал, что дрожь Гермионы успокоилась, он навис над ней на вытянутых руках и притянул ее в страстный поцелуй, взяв одной рукой ее за шею, спускаясь к своему галстуку. Гермиона вскрикнула от неожиданности, когда Франц дёрнул за галстук, отстраняя ее от себя, но вместе с этим притягивая ее ближе к себе. — Раздень меня, — нарочито строгим голосом приказал Франц, рассматривая грудь Гермионы в прозрачном кружевном бюстгальтере и водя по ней пальцами, с придыханием видя, как от его прикосновений соски встали. — Ну, чего ты ждёшь? Гермиона тихо выдохнула и потянулась к рубашке Франца. Ее руки тряслись от накатывающего возбуждения, но все же она смогла справиться с пуговицами. Франц закусил губу, когда Гермиона спустила с него рубашку и, ужасно покраснев, потянулась к ремню. Расстегнув и его она тихо застонала, когда Франц придвинулся к ней ближе и потерся своим стояком об неё. Она прикрыла глаза от наслаждения, когда Франц коснулся своими губами ее тонкой шеи, оставляя на ней поцелуи. Ее грудь уперлась в обнаженную грудь Франца, что заставляло того тихо постанывать — твёрдые соски Гермионы ощутимо царапали его грудь. Она даже не заметила, как Франц сам избавился от остальной одежды. И громко ахнула, когда Франц резко схватил ее за бёдра и усадил на себя верхом. Вернее, насадил на себя. Гермиона, все ещё тяжело дыша от неожиданного вторжения, прикрыла глаза и запрокинула голову. Франц же с нескрываемым удовольствием рассматривал ее лицо, чувствуя, как намокают ее трусики. — Встань с меня и сними трусики. Гермиона от неожиданности открыла глаза и встретилась с чёрными глазами Франца. Она вскрикнула, когда его руки сжали ее ягодицы. — Ещё раз повторяю: встань с меня и сними с себя трусики, — тяжело дыша, повторил Франц. Он склонился к ее уху, прикусывая мочку. — Или я порву их. Зубами. Гермиона обреченно выдохнула: ей ещё ни разу не приходилось самой, перед Францем, снимать белье. Да ещё и… уже насквозь мокрое. Обычно это делал он. — Встань на постель так, чтобы я все видел, — опираясь на одну руку, приказал Франц. Гермиона медленно, чтобы не упасть, поднялась на ноги и оказалась стоять спиной к Францу, чувствуя его похотливый взгляд на себе. И он ей нравится. Потому что он смотрел так лишь на неё. Именно поэтому Гермиона, не задумываясь, исполнила просьбу Франца. Она взяла края своих трусиков и медленно потянула вниз, покрываясь мурашками по всему телу. Гермиона едва не застонала от удовольствия, как услышала позади себя рычащий стон Франца. Она переступила через них и едва не застонала вновь: Франц вытащил их из-под неё и куда-то утащил. Ей было ужасно неловко: она возвышалась на постели в одних чулках и бюстгальтере без трусиков, чувствуя между ног тёплую влагу и… и… Что и?.. И пальцы Франца на половых губах и его стоячий член на бедре. Гермиона закатила глаза и невольно сильнее выгнулась, упираясь руками в стену, и расставила ноги, давая Францу больше возможности. Его пальцы двигались умело, заставляя старосту Гриффиндора извиваться змеей. Не успела Гермиона подумать, где вторая рука Франца, как она громко застонала, прикрыв глаза и запрокинула ему голову на грудь, когда Франц оказался позади неё, сильнее упираясь в неё, и та самая рука сжала ее грудь, а после влезла в бюстгальтер. Гермиона, трясясь от действий Франца, со стыдом внутри поняла, что белья на ней не осталось: Франц расстегнул зубами ее бюстгальтер и тот упал им под ноги. Но ее это особо и не волновало, если учесть, что ее парень вытворял своими волшебными руками с ней: одной он продолжал поглаживать ее промежность, отчего девушка чувствовала, что по его длинными пальцам течёт, а второй играл с ее грудью, пощипывая затвердевшие соски и вызывая дрожь и стоны Гермионы, которые она уже была не в состоянии сдержать. Франц вздрогнул и широко улыбнулся, когда Гермиона неосознанно выгнулась и потерлась своими ягодицами об его член. И он сам тихо застонал, когда на ее белоснежной коже ягодиц остались дорожки смазки. Франц несколько секунд помедлил, но его голову заволокло пеленой возбуждения. Но он все же не смог себя сдержать. — Открой рот. Гермиона приоткрыла глаза и увидела перед собой два пальца Франца в белой блестящей жидкости. Она мгновенно поняла, что это его сперма, и ужасно покраснела. Но ей так хотелось их облизать… — Гермиона, будь хорошей девочкой… — громко дыша ей на ухо, простонал Франц, сильнее надавливая на клитор, отчего Гермиона жалобно заскулила. — Вылижи их. И она забыла о своей скромности и открыла рот, принимая длинные фаланги пальцев в сперме, с удовольствием слыша глухие стоны Франца и чувствуя, как он трется об ее ягодицы твёрдым членом, размазывая смазку по ним. Гермиона, прикрыв глаза, с наслаждением лизала язычком длинные пальцы Франца, сглатывая с них смазку. Она жалобно выдохнула, когда Франц вытащил их из ее рта, проведя ими по губам девушки. — Ложись на живот. Гермиона с облегчением выдохнула, но тут задержала дыхание. «На что лечь?!» Но ноги уже ее не держали, поэтому она рухнула на постель, с содроганием дожидаясь, что будет делать Франц. Она услышала тихое «Акцио» и звук чего-то выпитого. «Зелье предохранения», — догадалась Гермиона, продолжая лежать на животе. — Приподними бёдра, — требовательно приказал Франц. Гермиона не смогла ослушаться, принимая попрошенную позу, в итоге встав раком перед ним. — Умница… — она выдохнула, когда Франц поцеловал ее в ягодицу. Гермиона постаралась выровнять дыхание и, как только у неё это почти получилось, ее голос сорвался и она громко застонала. Франц медленно ворвался в неё и стал двигаться, наращивая темп. Гермиона сжимала простыни в руках, едва не рвя их, и громко стонала от каждого толчка в ее влажную щелочку, именно в то место, где она была особенно чувствительна. Она прикусила нижнюю губу и улыбнулась, когда Франц стал нежно оглаживать ее талию и целовать ее спину. От каждого движения твёрдого члена в ней Гермиона все больше теряла голову и сильнее приподнимала бёдра, давая Францу войти в неё глубже. Чем он охотно пользовался, слыша, как их бёдра соприкасаются с громкими мокрыми шлепками. Гермиона выдохнула, когда почувствовала пустоту внутри себя. Не успела она ничего сказать, как Франц схватил ее за талию, развернув к себе лицом и вжав ее в постель, вновь ворвался в неё, но уже не так, как до этого. А уже грубо, на грани терпения. Гермиона, уже без напоминания, стала смотреть в глаза Франца, и только от его выражения лица хотелось кончить: он был таким сексуальным, когда был на чём-то сосредоточен: брови сведены так, что между ними образовалась милая морщина, глаза чернее ночи, слегка прикрыты веки, ресницы подрагивают, щеки мило розовеют, челюсти сжаты так, что, кажется, вот-вот зубы сломаются друг об друга, он соблазнительно кусает губы, волосы влажные и несколько прядей спадают ему на лоб. Гермиона выгнулась и неосознанно улыбнулась, когда Франц сильнее вдавил ее в постель, проникая членом настолько глубоко, что казалось, он разорвёт девушку, и опустил свои губы ей на мокрый лоб. Гермиона прикрыла глаза от слов Франца, которые ее едва ли не заставили расплакаться. От счастья. — Я никогда никого не любил так сильно, как тебя… Гермиона быстро задышала, когда Франц ускорился и стал двигаться невероятно быстро и размашисто. За своими криками и стонами Франца рядом с ухом она едва улавливала звук шатающейся и бьющейся об стену кровати. Она сжимала одной рукой Франца, крепко впившись ему в спину ногтями, а другой раздирала матрас — простынь делась невесть куда. Вернее, Франц смял ее в ком и держался за неё, грубо толкаясь в Гермиону и рыча от подступающих волн оргазма. Он громко застонал и недовольным взглядом посмотрел на Гермиону, которая, хоть и тяжело дышала, ехидно смотрела на него: — Ещё раз так сделаешь и… — Франц ахнул и дернулся со всей силы, невольно толкнувшись в Гермиону, отчего она взвизгнула и сжала его бёдра ногами. — У меня уже вся спина в шрамах, Гермиона… — Я не виновата… что… — она говорила рывками, также, как Франц двигал бёдрами, но она не смогла досказать, сорвавшись на стоны и вновь царапая широкую спину и стараясь ухватиться за крепкие напряженные плечи Франца. — Не виновата что? — склонившись к лицу девушки, спросил Франц, не останавливаясь. — Я не расслышал… Франц настолько увлёкся Гермионой, что даже не помнил, что забыл запереть дверь и наложить Заглушающее. Северус Снейп шёл к сыну, чтобы вернуть ему оставленную у него мантию. Но только Северус подошел к двери, как остановился и подумал, что ослышался. Но нет. — ДА, ФРАНЦ, ЕЩЁ! — кричал знакомый женский голос из комнаты Франца во всю глотку. — АХ! — спинка кровати ударилась от стены со всей силы. АХ! — и ещё раз. — АХ! — и ещё сильнее. Северус прикрыл глаза, невольно краснея от сложившейся ситуации: он, отец, стоит у комнаты, в которой его сын занимается сексом. Причём таким… Явно хорошим сексом. «Твою мать, Франц, какого черта?!» Северус сложил мантию и, быстро нацарапав записку и вложив ее в карман, он приоткрыл дверь и забросил метко ее на стул. У него не было никакого желания подсматривать за сыном, тем более в такой интимный момент. Но было сложновато не заметить голого Франца, быстро двигающегося над Гермионой Грейнджер, которая грубо зацапала его спину, отчего тот недовольно рычал ей в лицо. Северус прикрыл глаза и затворил дверь, после чего направился к себе, продолжая слышать в коридоре смешанные стоны. — Грейнджер, прекрати! — зарычал ей в лицо Франц в черт знает который раз, сжимая ее шею и кусая ее. И был очень польщен ее ответом, наплевав на боль в спине. — Я не виновата, — она схватила его за плечи, приближая его лицо, — что ты так хорош в постели… Франц растянул губы в улыбке, на минуту остановившись. Гермиона успела отдышаться, когда закричала от неожиданности: Франц схватил ее за запястья и потянул на себя, ставя в новую позу. Она оказалась лежащей на боку, ее нога оказалась закинута на плечо Франца, который пристроился сзади и вошел в неё, быстро двигаясь. Гермиона быстро постаралась убрать волосы с лица и широко улыбнулась, когда Франц помог ей, перекинув их на плечо. Она повернула к нему лицо и слилась с ним в поцелуе, чувствуя, как он одной рукой задрал ее ногу до предела вверх, а другой взял за грудь. Он отстранился от ее губ, слегка повернул ее тело и склонился, взяв в рот сосок. Гермиона закатила глаза и застонала от невероятных ощущений по всему телу. Она взяла Франца за волосы рукой и осторожно потянула на себя. Франц последний раз облизал ее вставший твёрдый сосок и, по требованию возлюбленной, вновь слился с ней в поцелуе, орудуя языком в ее рту, плавно двигая бёдрами и слушая тяжёлые вздохи Гермионы. — А теперь, — Гермиона громко вскрикнула, когда Франц вновь схватил ее за талию. Поняв, что он хочет, она широко улыбнулась. — седлай меня. Гермиона с удовольствием уперлась в каменный пресс Франца и, глядя ему в глаза и слыша, как из его рта вылетают немецкие ругательства в перемешку со стонами, стала дразняще медленно опускаться на член. Она запрокинула голову, когда он вошёл на половину, и тяжело застонала, — все-таки член у Франца был очень большой. — Помочь? — руки Франца опустились на ее ягодицы, направляя в нужное русло. Гермиона неосознанно быстро закивала и, когда Франц стал сам насаживать ее на себя, зажмурилась и громко застонала, слыша дрожащий голос Франца: — Verdammt, wie schmal du bist… wie heiß es in dir ist*… Когда Франц оказался внутри неё полностью, Гермиона схватила его за плечи и, глядя в чёрные глаза, стала раскачивать бёдрами. Зрительный контакт им не удавалось поддерживать в этой позе никогда: Гермиона всегда закрывала глаза и громко стонала во все горло. Да и Францу в этот момент было не особо важно смотреть в глаза девушке, даже лучше было: вцепившись в спинку кровати руками и оттягивая ее, Франц тяжело дышал, стараясь не кончить только от одного вида плавно извивающейся обнаженной и влажной Гермионы на нем. И это было понятно, Гермиона выглядела на отметку «Превосходно»: она плавно двигалась на его члене, отчего ее волосы падали ей на грудь и мешались, она без конца их скидывала, по груди текли капли пота, и Франц, не зная, куда себя ещё деть, целовал ее подпрыгивающую от каждого движения грудь и вызывал этим ещё более развязные стоны, на шее, ключицах, плечах, груди были темные засосы, следы от пальцев и укусы, глаза прикрыты, щеки мило краснеют, губы искусаны. Францу было ужасно тяжело сдерживаться, но он не мог отказать Гермионе в удовольствии от этой позы: она ей невероятно нравилась, это было единственное положение, где Гермионе совершенно было плевать, как она выглядит. И Францу это нравилось. Франц вздрогнул, когда Гермиона взяла его руки и уложила себе на бёдра. Они замерли на несколько секунд, чтобы продолжить с ещё большим азартом. Франц сжимал ягодицы Гермионы, насаживая ее на себя и слыша, как она стонет. Стонет ему в губы, которые он искусал в кровь из-за неё, а теперь трахает ее рот языком, практически не давая дышать. Франц отстранился от губ Гермионы и та впервые увидела, как он широко открыв рот и прикрыв глаза, закидывает голову назад. Она взяла его за шею и притянула в новый поцелуй. — Схватит, Гермиона, — тяжело дыша, попросил Франц, останавливая ее на себе. — Ты слишком меня… — он постарался отдышаться, — слишком меня возбуждаешь так… Я не могу больше… терпеть… Не хочу кончать так быстро… Сказать, что эти слова ей польстили — ничего не сказать. Она хотела было уже слезть, как хватка на бёдрах усилилась. Гермиона непонятливо посмотрела на Франца, который насмешливо ухмылялся. — Смотри, какая красота, — он закусил губу от движения Гермионы на нем, и они синхронно повернули головы. Гермиона вспыхнула и тут же отвернулась: перед ней было зеркало, в котором она видела Франца, тяжело дышавшего у стенки, и себя на нем. Хоть Гермиона и очень смутилась, ей в глубине души очень понравилось зрелище. А больше всего — взгляд Франца на неё. Он смотрел на неё так, словно она божество. Гермиона судорожно вздохнула, когда вновь оказалась стоящей раком перед Францем. Она уже тряслась, готовая кончить, но от неожиданности громко вскрикнула. Франц шлепнул ее рукой по ягодице. — Разведи ноги шире, — строго приказал Франц, сам дрожа от шикарного вида. Гермиона выдохнула и исполнила его желание. Разведя ноги, она ощутила, как с неё капает от возбуждения. Она не успела застонать, как вновь закричала, когда Франц отвесил ещё один шлепок. И тут она поняла, краснея до ужаса, что именно от этих шалостей Франца между ее ног становится мокро. Гермиона неосознанно встала поудобнее и выгнулась к Францу навстречу. — Какая способная ученица, — усмехнулся Франц, скользя рукой по ее спине. — Тебе нравится? Гермиона закатила глаза и вновь вскрикнула, улыбаясь, от нового шлепка. — Да! — ответила она, вновь вздрагивая от удара. — Шлёпни меня ещё раз! Франц открыл рот и застонал, слушаясь Гермиону и давая ей вновь вскрикнуть от удара по уже красной заднице. Гермиона отдышалась от ударов, но не надолго: Франц схватил ее за талию и вновь толкнулся внутрь, необычайно громко застонав. — Черт, как хорошо… — запрокинув голову, прошептал Франц, чувствуя, что мышцы всего тела начинает сводить судорогой. Он быстро убрал волосы со своего лица и посмотрел на Гермиону. — Выпрямись и упрись руками в спинку кровати. Гермиона быстро закивала и сделала так, как он попросил. Она схватила руками деревяшки и широко открыла рот, чувствуя быстрые глубокие толчки в себе. Кровать под двумя любовниками скрипела и была готова вот-вот сломаться, но им обоим было плевать: они были заняты друг другом, начиная выходить на финишную прямую. Казалось, их громкие стоны слышит весь Хогвартс. Гермиона выгнулась и поддалась бёдрами ближе к Францу, который уже не сдерживал своего прекрасного голоса, стонав с хрипами в горле. Но Гермиону ему все равно не удавалось заглушить: она буквально кричала, закинув голову назад. — Я вся мокрая… — неожиданно выпалила Гермиона, даже не понимая, что говорит. — Я чувствую, — уткнувшись лицом в волосы девушки, кивнул он. Он дотянулся одной рукой до клитора Гермионы и стал массироваться его, отчего она дёрнулась в его руках. — Ты такая красивая… — Гермиона выдохнула, когда он прикусил кожу на ее шее и сжал одной рукой ее талию. — Не могу больше… И он действительно неизвестно как держался. Все тело было напряжённо, было влажным от пота, вены по всему телу вздулись, взор туманился. Гермиона не услышала мольбы Франца, потому что заглушила их тут же своим громким надрывным криком, оглушительно кончая и трясясь в руках Франца. Он животным взглядом рассматривал дрожащую в оргазме любимую девушку, водя губами по ее спине, и резко упёрся рукой в стену и сжал часть спинки кровати, чувствуя, как Гермиона сжала его внутри себя, доведя до конца. Он неосознанно схватил ее за шею другой рукой, запрокинул голову и открыл широко рот, чувствуя как все его тело дрожит. «Ахуеть, Боже…» — подумал Франц, продолжая стонать от удовольствия, обвившего все его тело.***
— Никогда не думала, что мне будет так приятно от того, что на мне лежит парень, — неожиданно для себя произнесла Гермиона с закрытыми глазами, после чего почувствовала, как тело Франца дрожит, а он хохочет ей в волосы и обвивает ее тело руками крепче. — Очень мило, — все ещё смеясь, ответил Франц, целуя ее в щеку и чувствуя ее улыбку. — Приму это за комплимент. Гермиона тихо хихикнула, наслаждаясь теплом тела Франца, который не торопился вставать с неё после оглушительного оргазма, да ей и не очень-то и хотелось. Она вздохнула, когда Франц все же перекатился на бок и лёг рядом, обняв ее за талию и прижимая к своей груди. Он уже чувствовал, как начинает погружаться в сон. Неожиданно перед его глазами вспыхнули картины, которые он увидел там, в озере. Не успел он ничего сказать, как Гермиона, словно что-то забыла, вскрикнула и развернулась к нему лицом. — Я забыла! — она привстала с постели и призвала из своей мантии какую-то коробку. — Это тебе, — она нежно поцеловала Франца в губы. — С Днём Рождения! Франц не сдержал широкой улыбки и, сна на постели, открыл осторожными движениями шкатулочку. Увиденное там его очень растрогало и заставило сердце быстрее забиться в груди. — Мне посоветовал их Тео, — стала рассказывать Гермиона. — Когда я последний раз ходила в Хогсмид, я искала тебе подарок. Встретила Тео и он отвёл меня в Магическую ювелирную мастерскую. Там делают обереги на заказ. Я рассказала ему о тебе, и он сделал два медальона… — Я знаю о них, — улыбнулся Франц, держа два медальона в форме сердце на ладони. — Они оберегают от всех возможных неприятностей. Они делаются на основе любовной магии. Нужны… — Либо кровь, либо фотография, — закончила за возлюбленного Гермиона, мило краснея. — Открой их. Франц осторожно открыл их и улыбнулся, видя в одном украшении свою фотографию, а в другом — Гермионы. — Это самый лучший подарок, любимая, — тихо произнёс Франц, обнимая Гермиона и глубоко целуя.***
Уже глубокой ночью Франц спокойно спал, прижимая Гермиону к своей груди и тихо размеренно дыша ей в волосы. Но Гермионе не спалось. Она лежала на груди Франца, осторожно оглаживая его лицо, стараясь запомнить каждый изгиб. Она сильнее обвила его тело руками, утыкаясь ему в грудь лицом. «Он — моя единственная надежда. Я существую, если он есть». Гермиона помнила эти слова Франциски. Франц рассказывал ей полную легенду о его бабушке и ее невероятной любви. И только Франциска, видя внука и его возлюбленную, ясно понимала, что эта любовь ничто по сравнению с той, которая зарождалась у неё на глазах. Ведь… именно любовь Франца и Гермионы друг к другу была способна смести все на своём пути.