Как узор на окне, Снова прошлое рядом. Кто-то пел песню мне, В зимний вечер когда-то.
Словно в прошлом ожило Чьих-то бережных рук тепло. Вальс изысканных гостей И бег лихих коней!
Франц впервые чувствовал себя после возвращения с Войны счастливым человеком. — Мне кажется, нужно немного удлинить мантию, — задумчиво произнесла Фредерика, глядя на Франца, примеряющего пример костюма на коронацию. — Почему? — нахмурился Франц, разглядывая себя в зеркале. — Нормально смотрится… — Смотрится-то нормально, — усмехнулась женщина. — Но вот что-то, Франциск, делает твой образ, — она замолчала, подбирая слова, — немного странноватым. — Может, это из-за цвета? — предположила Гермиона, не в силах отвести восхищённого взгляда от Франца. — Мне кажется, фиолетовый визуально расширяет тебе плечи и бедра — кажется, что костюм тебе маловат. — Точно, — щёлкнула пальцами Фредерика. — Эйфи! Надо будет изменить цвет! — На какой вы желаете? — с улыбкой спросил портной. Франц взглядом, полным отчаяния, посмотрел сначала на Гермиону, потом на Фредерику. — Я думаю, нужен бордовый цвет, — пожала плечами Фредерика. — Императоры часто принимают свой сан в этом цвете… — А мне кажется, Францу очень пойдёт темно-синий, — улыбнулась Гермиона, подходя к Францу и с нежностью поправляя пиджак, отчего он расплылся в улыбке, касаясь ее рук. — Давайте тогда посмотрит несколько цветов и выберем, — охотно согласилась Фредерика. — Эйфи, через четыре дня ты должен подготовить четыре экземпляра костюмов — бордовый, темно-синий, белый с позолотой (для венчания на царство) и… — она запнулась. — Давайте ещё один цвет! Франц и Гермиона переглянулись и синхронно произнесли: — Изумрудный, — Фредерика едва сдержала смешок от такого взаимопонимания. — Как прикажете, Господин, — склонил голову портной Эйфи, стараясь скрыть улыбку. Уж слишком ему нравились Франциск и его возлюбленная. — Позволите спросить? Франц пожал плечами: — Спрашивай, — он прикрыл глаза и опустил голову, улыбаясь, когда Гермиона обошла его сзади и положила голову ему на спину. — Нужно ли мне сшить платья для вашей… невесты? — Гермиона тут же отпрянула от Франца и ужасно покраснела. Ее уже третий раз за сегодня посчитали невестой Франца. Просто иначе никто не знал, как обращаться к ней. Девушка? Госпожа? Жена? Подруга? Только невеста и приходило людям на ум. — Обязательно! — воскликнула заместо Франца Фредерика. — Гермиона, выбери материал и несколько цветов, определись с фасоном и потом сообщи мне. Я передам все герру Эйфи. Тебе нужно как минимум три-четыре платья… — Но зачем… — попыталась отпереться Гермиона, пряча смущенное лицо за Францем, который тихо посмеивался. — Как же? — развела руками Фредерика, едва не ударив тростью бедного портного. — Ты невеста Франца, ты должна на венчании на трон, на подписании акта о вступлении на престол, на официальной коронации при народе, на балу выглядеть соответствующе! Гермиона уже хотела вступить в спор, как дверь отворилась и вошла Хюррем Бахтейжар. Франц встретил ее улыбкой и спокойным кивком. — Вы помирились? — прошептала ему на ухо Гермиона, пока Хюррем о чём-то беседовала с Фредерикой. — Да, — улыбнулся ей Франц, сжимая ее руку, поглаживая кольцо с синим драгоценным камнем. — Хюррем тоже можно понять — она хотела меня защитить, хотела как лучше. Но больше такого я не потерплю. Гермиона выдохнула и кивнула. Она помнила, что Франц вчера был очень зол из-за поступка Хюррем. И она была полностью с ним согласна — Хюррем поступила ужасно. И Гермиона задалась про себя вопросом — если бы на месте Бахтейжар был кто-то другой, простил бы его Франц? Скорее всего, нет. — К вечеру сообщите мне цвета и фасоны платьев, — улыбнулся Эйфи спущенной до крайности девушки. — Госпожа Бахтейжар, для вас тоже нужно сшить костюм. — Я занесу тебе примерные варианты, Эйфи, — рассмеялась Хюррем. — Чего ты такая красная? — она подняла Гермиону за подбородок и заглянула ей в глаза. — Привыкнешь ещё! Ты невеста Франца, поэтому должна выглядеть соответствующе… — Я ещё не его невеста, — закатила глаза Гермиона. — Поверь мне, это не за горами, — усмехнулась Бахтейжар, схватив со стола яблоко. Франц закусил губу, стараясь незаметно взглянуть на Гермиону. И то, что он увидел на ее лице, ему ой-как понравилось. Хотелось пойти, взять кольцо и прямо сейчас сделать ей предложение. — Вам надо искать платье в тон к костюму Господина Франциска, — объяснял портной. — Если вы будете на протяжении всего дня находиться вместе, вы должны выглядеть подобающе… — Я буду тебя сопровождать? — тихо спросила Гермиона, шепча на ухо Францу. — Почему ты мне не сказал? — Я не успел! — возмутился Франц. Он недобро покосился на присутствующих. — Они мне все обломили. Я собирался сегодня сам тебе сказать. — То есть поставить перед фактом? — насмешливо подняла бровь девушка. — А если бы я не захотела? — Ну, ты же меня лю-ю-юбишь! — протянул Франц, приподняв ее за подбородок и приблизившись к ее лицу. — Ты бы мне не отказала! — Какой самоуверенный, — хмыкнула Гермиона, отворачиваясь от Франца. — Я с тобой не разговариваю! — Принцесса, — Франц обхватил ее плечи и упёрся лицом ей в волосы, — не веди себя, как маленькая. Ты же знаешь, что я готов выполнить твой любой каприз! Будь благосклонна и выполни мою просьбу — я не хочу оставаться в этот день один… — Какой ты душный, — выдохнула Гермиона и запрокинула голову, уперевшись ей в грудь Францу. — Я же пошутила! Конечно, я пойду с тобой! Она увидела, как он расплылся в улыбке, и тихо рассмеялась, когда Франц чмокнул ее в нос. Они потянулись друг к другу губами, но тут же, едва коснувшись друг друга, вздрогнули, когда Хюррем Бахтейжар громко прокашлялась: — И они нам говорят, что они не выглядят, как жених и невеста! — рассмеялась Хюррем, чем очень смутила обоих подростков. — Можно хоть при нас держать себя в руках? — Ты ещё не видела, как мы себя в руках не держим, — съехидничал Франц, чем вызвал возмущённый вздох Гермионы и ощутил, как она невесомо хлопнула его по руке. Франц хохотнул и сильнее обвил ее руками, целуя быстро в висок. — Да, дорогая? — Ты невыносим, — рассмеялась Гермиона.***
Франц отворил портал в их (их) с Гермионой комнате. — Осторожней, — мягко прошептал Франц, удержав Гермиону за талию, когда она споткнулась. — Не ушиблась? — Нет, — улыбнулась Гермиона. Она поморщилась и смущённо произнесла: — Не трогай меня здесь — мне больно. — Почему? — нахмурился Франц, убирая руку с ее ягодицы. — Ударилась? Гермиона развернулась и многозначительно уставилась на Франца. Тот тут же вспомнил… — Больно? — оглаживая руками упругие ягодицы Гермионы, произнёс Франц. — Нет, — выгнулась на постели Гермиона, давая Францу понять, чего она хочет. — Давай… Ах! — Гермиона закатила глаза и довольно промычала, когда Франц с размаху шлепнул ее по ягодице. — Ещё… Сильнее! Франц сдержанно застонал и, сильнее размахнувшись, ударил ее сразу по обеим ягодицам. Он, зачарованный тем, как задница девушки становится из розоватой ярко-красной, не мог не ощутить нарастающее напряжение внизу живота, которое заставляло морщиться от боли. Франц остановился, помассировав обе ягодицы, чувствуя, как они пылают. Франц не был особым поклонником таких игр, так как всегда боялся не рассчитать силу и причинить вред. Но уж если Гермионе это так нравилось… — Ну, Франц, — нетерпеливо протянула Гермиона, покачав бёдрами навстречу руке Франца. — Пожалуйста… Франц насмешливо хмыкнул, вновь замахиваясь. Но тут передумал. — Ты меня слышишь… — недовольно произнесла Гермиона и уже хотела повернуть голову, как ее глаза закатились от наслаждения: — О Боже! Франц тихо рассмеялся и сильнее укусил покрасневшую ягодицу. Гермиона шире расставила ноги, когда Франц просунул два пальца между ее ног и стал медленно поглаживать. Нежные ласки и тянущее чувство внизу живота дали Гермионе излишне сильно расслабиться. Поэтому она слегка испугалась, когда Франц сильнее всадил в ее свои зубы. Франц тут же отпрянул, услышав уже не стон, а настоящий вскрик. — Господи, я не хотел! Прости! Сильно больно? — поглаживая укус, обеспокоенно прошептал Франц, поворачивая ее голову к себе. — Гермиона?.. — Нет, — она громко выдохнула и коснулась его губами. — Но больше так не делай. Франц согласно кивнул, бережно оглаживая ее ягодицы и чувствуя давящее чувство вины внутри. — Мне очень жаль, — Гермиона удивлённо посмотрела на Франца, видя, как он слегка покраснел и отвернулся. — Я не хотел… — Франц, — насмешливо протянула Гермиона, обнимая его, — я знаю! — она приблизила его лицо ближе и прошептала ему на ухо: — Я тебя сама об этом просила — твоей вины в этом нет. Франц закатил глаза и поджал губы, не став ничего отвечать. — Вы тут?! — Гермиона и Франц вздрогнули, услышав голос Джинни. — Сегодня пробный С.О.В! Профессор Снейп просил передать, чтобы вы даже не думали прогуливать! — Мы приличные люди! — рассмеялся Франц. — Мы никогда не прогуливаем! — Ну-ну, король Снейп, — ехидно протянула Джинни, стоя за дверью. — Урок начнётся через двадцать минут. Советую вам поторопиться.***
На удивление Франца, С.О.В. оказался не таким уж и сложным экзаменом. Вспомнив аттестацию в родной Итальянской Академии Волшебства, Франца невольно передернуло. Один экзамен по уголовному процессу чего стоил… — Ты уже все?! — тихо воскликнула Гермиона, когда Франц, сидящий впереди неё, беспечно потянулся, отложив работу. — Да, — зевнул он. — А ты? — Мне осталось два вопроса, — Гермиона едва скрыла в голосе расстройство. Она привыкла быть самой умной среди учеников. Она очень этим гордилась, ведь ко всему прочему она была магглорожденной. Но теперь ее место занимал Франц. Она была очень рада его успехам — Францу было тяжело войти в столь хаотичное русло Хогвартса, да ещё и языковой барьер давал о себе знать… Но все же немного было обидно, что теперь первую позицию, даже без особых усилий, занимал Франц. — Сегодня ещё пробный экзамен по Защите от Темных Искусств, — тихо прошептал Гарри. — Вы готовились? — Да, — на автомате ответила Гермиона. — Нет, — недовольно поджал губы Франц. Почувствовав осуждающий взгляд Гермионы на себе, он тут же попытался оправдаться: — Я не знал о нем! У меня немного другие дела были! Я, как бы, воевал! — Я не об этом, — Гермиона дотянулась до его плеча и погладила. — Просто Амбридж… она не предупреждала, в какой день именно будет экзамен. Да ещё и… — Франц обернулся и увидел, как Гермиона покраснела. — Что? — насторожился Франц. Он глянул на Гарри, увидев, что тот тоже ведёт себя странно. — Амбридж на уроке сказала, что если ты вернёшься, она сделает все, чтобы завалить тебя, — поморщился Поттер. — Она ужасно зла на тебя. Хочет исключить тебя без права на восстановление… — Не удивительно, — увидев непонятливый взгляд Поттера, он продолжил: — Помнишь то перо? Гарри поморщился и кивнул, невольно тронув шрам. — Я написал на неё заявление и отправил в Министерство, — Гермиона и Гарри удивлённо выдохнули, отчего Рон, полностью погруженный в работу, поднял голову. — Она не будет преподавать в следующем году, а летом, после окончания учебы, предстанет перед судом. — Франц, ты навлекаешь на себя большие неприятности, — смутился Гарри. — Зачем… — Я не собираюсь терпеть несправедливость как в свой адрес, так и в чужой, — отчеканил Франц. — Это дело принципа. Я сделаю все, чтобы ее карьера пошла прахом. Она ещё пожалеет, что связалась со мной. Рон и Гарри переглянулись и тихо усмехнулись, сосредоточившись на своих работах. Гермиона же лишь покачала головой и принялась дописывать оставшиеся вопросы. Когда она закончила, то незаметно дотронулась до ноги Франца своей, отчего он вздрогнул и развернулся к ней. — Я закончила, — тихо, почти беззвучно, прошептала Гермиона. — Как думаешь, профессор Снейп отпустит нас? Мы могли бы с тобой немного подготовиться к контрольной… Франц повёл головой и ухмыльнулся. «Как бы я на тебя не влиял, остаются прежними три вещи: твоё смущение, твоя гордость и твой синдром отличника». — Сейчас и посмотрим, — пожал плечами Франц. — Идём сдаваться. Гермиона согласно кивнула, последний раз пробежавшись по работе, и встала вслед за Францем, направившись к профессорскому столу. Тот оторвал взгляд от книги, удивлённо глядя на приближающихся студентов. — Вы все? — поморщился профессор Снейп, принимая работы. — Ну, да, — улыбнулся Франц. Он оглянулся и тихо прошептал отцу: — Честно говоря, я это проходил в своей Академии два года назад, а Фредерик — три. Северус покачал головой, постаравшись скрыть улыбку. — Завтра начнётся практика, — произнёс Северус. — Мы будем повторять состав зелий и порядок приготовления. Составь мне список того, что вы уже прошли, — Франц удивлённо уставился на отца. — А то нечестно получается — раз уж ты прошёл это два года назад, ты будешь мне сдавать экзамены по той программе, которую проходил в своей Академии. Гермиона закрыла лицо руками, сотрясаясь от смеха, когда увидела перекошенное лицо Франца. — Да ты… — хотел ругнуться Франц, но тут же оборвал себя, насупившись. — Что «я»? — прокашлялся Северус, стараясь скрыть смех. — Ничего, — вскинул руки Франц. — Я позже тебе все отдам. Мы можем идти? — Пожалуйста, — указал на дверь Северус. — Франц! Ученики от резкого голоса профессора вскинули головы и уставились на двух Снейпов и Грейнджер. — Что? — нахмурился Франц. Отец доселе никогда не позволял себе так к нему обращаться при студентах — только «мистер Райс-Снейп» и никак иначе. — В следующий раз думай, что говоришь, — Франц возмущённо открывал и закрывал рот, видя, как отец откровенно забавляется ситуацией. «Ах ты наглец! Он ещё и издевается!» Франц гневно посмотрел на отца и, надменно фыркнув, направился на выход, пока Гермиона, содрогаясь о смеха, бежала за ним.***
— Тоже мне, шутник! — возмущался Франц, активно жестикулируя. — Франц, — наконец, отсмеявшись, протянула Гермиона, обнимая его за талию, — ты же сам ему сказал! Он тебя за язык не тянул! Франц удивлённо воззрился на Гермиону: — Подумать только — совсем недавно вы ненавидели моего отца, а теперь ты защищаешь его! — Я его не ненавидела, — отвернула голову Гермиона. — И, между прочим, ты его тоже сначала не очень-то любил! Франц покачал головой, резко сжимая талию девушки и касаясь ее губ. Гермиона ахнула, когда Франц схватил ее за руку и потащил по коридору. Прямо в Выручай-комнату.***
Пробный экзамен по Защите от Темных Искусств был назначен на послеобеденное время. Теперь студенты пятых курсов, получившие передышку от уроков, сидели по своим гостиным и отдыхали. Гермиона осталась в женской спальне, так как Францу срочно нужно было вернуться во дворец для подписания какого-то указа. Она лежала на своей постели и читала книгу, стараясь перевести ее с немецкого на английский, когда дверь с грохотом распахнулась и в комнату влетела Джинни. — Что случилось? — закрыла книгу, заложив закладку, Гермиона, вставая с постели. — Чего ты так вламываешься? — поморщилась Парвати, а вместе с ней и Лаванда. — Там, — Джинни кивнула на дверь, стараясь отдышаться, — Франц идет… И, судя по всему, он очень зол. — Что?! — воскликнула Гермиона, вскочив с постели. И именно в эту секунду в комнату влетел Франц. На нем была надета королевская зелёная мантия, а на лице было выражение, не предвещающее ничего хорошего. — Вышли отсюда, — грозно процедил Франц. Девушки были настолько озадачены, что не смогли и с места сдвинуться. — Я сказал пошли вон! Оставьте нас вдвоём! Гермиона едва не потеряла сознание, когда Франц повысил голос. Она даже не могла предположить, что случилось. Когда комната опустела и они остались одни, Франц запечатал ее заклинанием и посмотрел на Гермиону, трясущуюся от страха. Но когда она увидела, как смягчилось его выражение лица, ее волнение немного отступило. — Почему мне не сообщили, что в мое отсутствие ты была в поместье моей бабушки? — приподняв одну бровь, спросил Франц. — Почему моего указа ослушались и не сообщили, что тебе было плохо? Я ясно сказал и тебе, и всей своей семье, и слугам, чтобы при малейших признаках… — Все же хорошо обошлось… — попыталась смягчить его Гермиона, но увидев, как Франц злостно зыркнул на неё, пристыженно замолчала. — А если бы нет? — поджал губы Франц. — Если бы все не обошлось? Вы бы тоже до конца молчали, пока кто-нибудь не умер?! Я уже похоронил мать и почти всю семью, — его голос срывался на истерический крик, — и я больше не собираюсь терять близких людей! Гермиона тяжело вздохнула и кивнула. Она понимала, что Франц был полностью прав. Да, ничего не случилось, но он просил сообщать ему обо всем, что происходит вокруг них, пока его не было. А они все скрыли, не рассказав даже после его возвращения. Но ей все равно было обидно. Поэтому сама не заметила, как выпалила: — Ты мне тоже не рассказал, что тебя ранили, — Франц удивлённо уставился на неё, оборвавшись на полуслове. «Откуда…» — и тут до него дошло. — Фредерик рассказал? — поджав недовольно губы, процедил Франц. — Он случайно проговорился, когда я навещала Расу, но это ли сейчас важно? — Гермиона почувствовала, как внутри неё возрастает волна гнева. — Ты не смеешь обвинять меня в том, в чем сам повинен! Да, я тебе ничего не сказала, но со мной ведь правда ничего не случилось, в отличие от тебя! — Франц начал отступать, когда Гермиона двинулась на него. — Тебе нанеси тяжелое ранение, ты потерял много крови! Если бы не Бахтейжар, ты бы здесь не стоял! И ты смеешь обвинять меня во лжи, когда сам ничем не отличаешься! Ты даже хуже поступил — когда я тебя спросила, глядя тебе в глаза, хорошо ли все с тобой, ты что мне ответил? — Франц судорожно сглотнул — он никогда не видел Гермиону в таком состоянии. — Что ты мне ответил?! — Франц почувствовал, как кулачок Гермионы ударил его в грудь. — Говори! — Что со мной все нормально, — не поднимая глаз, ответил Франц. — Что меня не тронули. — И ты мне ещё будешь закатывать истерику?! — она вновь ударила его, но уже по плечу, даже не заметив, как Франц сморщился. — Ты сам врешь мне! — Не так уж ситуации и различаются, — начинал закипать вновь Франц. — Мы оба были в опасности… — Да, но в отличие от тебя я не была на волосок от смерти, — бросила Гермиона. — Беременность — не причина для смерти! — вскинула руки Гермиона. А потом поняла, что сказала. Она осторожно перевела взгляд на Франца. Увидев его лицо, ей хотелось и рассмеяться, и спрятаться. Его лицо побледнело и вытянулось от страха. А потом он оскалился и его лицо покрылось пунцовыми пятнами. Но уже от ярости. — Какой ещё беременности? — сквозь зубы зарычал Франц. Гермиона уже хотела разъяснить ситуацию, думая, что Франц злится из-за того, что думает, что она беременна. Но тут же опешила и забыла, как разговаривать. — Ты что… сделала аборт?! — Франц едва сдерживался, чтобы не разнести всю комнату. — Как ты могла?! — Я не… — Гермиона попыталась взять себя в руки, пока Франц окончательно не вышел из себя, и быстро все объяснить. — Я не была беременна! — Я вообще теперь запутался! — схватился за голову Франц. — К чему ты тогда это сказала?! Гермиона выдохнула и посмотрела на Франца. — Сядь, успокойся и я тебе все объясню, — Франц поглядел на неё, когда она протянула ему руку, и взял ее, идя к постели.***
— Ты точно не была беременна? — приподняв бровь, недоверчиво спросил Франц. — Точно, — закатила глаза Гермиона. — Можешь спросить у своей бабушки, у Эды, у той же лекарши! — Боже мой, — закрыл руками лицо Франц. — Я так… я даже не знаю, что это было: напугался я или что вообще? Гермиона снисходительно улыбнулась и, обвив предплечье Франца, придвинулась к нему ближе, укладывая голову ему на плечо. — Почему ты так отреагировал? — наконец, собралась с силами Гермиона. — Как «так»? — поморщился Франц. — Мне кажется, я нормально отреагировал. — Я так и не поняла, — она отпрянула и посмотрела ему в глаза, — ты… был расстроен тем, что я, якобы… сделала аборт? Франц смущённо хмыкнул, чувствуя, как щеки покрываются румянцем, и, подняв глаза, все ещё сжимая руку Гермионы, и произнес: — Конечно, — Гермиона шокированно открыла рот. — Я расстроился. Даже, — он неловко почесал затылок, — очень. — Ещё же так рано… — произнесла Гермиона, чувствуя, как рядом бьется его сердце. — Рано, да, — согласился Франц. Гермиона улыбнулся и прикрыла глаза, когда он нежно дотронулся до ее лица. — Но если бы так случилось… я бы оставил ребёнка. Гермиона распахнула глаза, не веря уставившись на Франца. — Серьезно? — почти беззвучно произнесла Гермиона. — Да, — уверенно, твёрдо ответил он. — Я понимаю, что ещё не гожусь в отцы, потому что у меня дурацкий характер, да ещё и возраст не тот, мало что сделано, но… — Франц притянул ее к себе, целуя в губы, и прошептал Гермионе на ухо: — Ведь самое важное, как ты любишь ребёнка, правда ведь? Мне кажется, мы бы стали даже в таком возрасте прекрасными родителями… Гермиона сглотнула ком в горле и, обвив шею Франца, втянула его в глубокий поцелуй. За ощущением того, как Франц поваливает ее на кровать, нависая сверху, тяжело дышит ей в губы, стягивая мантию и быстро дёргая пуговицы на блузке, стонет ей на ухо, когда она проводит языком по изгибу его шеи, шепчет ей на ухо разную чушь, пока забирается руками под юбку… — Стой, — Франц резко убрал руки от края нижнего белья, которое собирался стянуть, когда Гермиона схватила его за плечи. — Остановись. — Что? — поморщился Франц. — Что случилось? Гермиона судорожно сглотнула и, борясь с чувствами, выпалила: — Если я согласилась с тобой сейчас, это не значит, что я готова забеременеть в шестнадцать, — Франц, глядя на перепуганную Гермиону, не сдержался и рассмеялся, уткнувшись ей в грудь. — Франц! — Да, я понял, — отсмеялся он. Молча призвав колбу с зельем, он одним махом опустошил ее. — Продолжаем? Гермиона покачала головой, но когда ощутила, как руки Франца вновь блуждают под юбкой, не смогла сдержать трепетного стона, безвольно разводя ноги и чувствуя сквозь глубокие поцелуи, как Франц тянет вниз по ее ногам трусики… Сжимая волосы Франца на затылке, Гермиона старалась контролировать свой голос, дабы сильно не закричать. Неожиданно ей пришла мысль, которая так навязчиво крутилась у неё в голове. Но если раньше она ее пугала, то теперь страшиться ее было нечего. «Кому, если не тебе, Франц, быть отцом моему ребёнку?.. Нашему ребёнку…»***
— Девочки нас уже ненавидят, — беззлобно рассмеялась Гермиона, быстро застегивая лифчик. — Они сидят там уже почти час. — Они прекрасно знали, чего ожидать, — усмехнулся Франц, натягивая трусы. — Они думали, мы тут посидим в тишине, книжку почитаем? — Особенно с тобой, любителем экстрима, — уколола Гермиона. Она громко выдохнула и вздрогнула, когда большая тёплая ладонь Франца прошлась по ее обнаженной коже ягодиц. — Ты бы молчала, экстрималка, — усмехнулся Франц, легонько шлёпнув ее. — Твои подружки знают о твоих… — Все, заткнись! — рассмеялась Гермиона, отталкивая его, и услышала, как он посмеивается, набрасывая на себя рубашку. — Откуда у тебя ещё один комплект одежды? — Притащил с собой, — застегивая пуговицы на привычной чёрной рубашке, произнёс Франц. — Не буду же я гулять по школе в королевском мундире! Слизерин инфаркт хватит! — Их едва не хватил удар, когда они тебя увидели после войны, живого и невредимого, — Франц довольно расплылся в улыбке, когда Гермиона развернулась к нему, поправляя его рубашку, а затем причёску, пропуская сквозь пальцы волнистые мягкие волосы. — Идём, — откашлялась Гермиона, протягивая Францу темно-синий пиджак. — Сначала нам проведут инструктаж в Большом зале, а затем начнётся само пробное занятие. Франц выдохнул, принимая пиджак, и отпер комнату заклинанием. Спустившись в гостиную, они ту же наткнулись на посмеивающихся близнецов Уизли, смущенных Гарри и Рона и на злых Джинни, Парвати и Лаванду. — Вы — одно сплошное издевательство! — закричала Джинни, грозно уперев руки в бока. — Мы, вместо того, чтобы отдохнуть после учебы, пробыли здесь почти час, потому что вашему величеству, — Франц едва сдержал смех, когда Джинни сделала насмешливый реверанс, — захотелось покричать! Во всех смыслах! Гермиона смущённо отвела глаза, когда Франц откровенно забавлялся ситуацией. Джинни, видя ничуть не сожалеющего Франца, обреченно опустила руки. — Это невыносимо, — взмолилась она. — Он даже капельку не раскаивается! Даже самую малепусенькую часть, и той части раскаяния нет! — Ты ведёшь себя, как Фредерик, — усмехнулся Франц. — Может, тебе правда с ним замутить? — Нет! — воскликнул Рон. — Мне одного Снейпа было много, а тут сразу трое! Нет уж, увольте! Франц переглянулся с Джинни и громко рассмеялся. Их залп подхватили и другие подростки, сидящие в гостиной.***
Компания гриффиндорцев во главе с когтевранцем Снейпом вошла в Большой зал, едва не опоздав. Гермиона бросила на Франца полный любви взгляд, когда он сжал ее руку, после направившись, оглядываясь, к своему столу. Франц только сейчас, садясь за стол, понял, как давно его здесь не было. Он так тосковал по этому залу, по зачарованному потолку, по учительскому столу, по переглядкам с Гермионой через столы, по разговорам с друзьями… Даже по своей Итальянской Академии Волшебства он так не скучал, как по Хогвартсе. Что-то определенно было в этом месте… Что-то, что притягивало к себе… — Амбридж тебя взглядом сверлит, — шепнул Францу на ухо Уильям. — Она буквально полыхает от ярости. — Конечно, — фыркнул Франц, бросив на розовую жабу надменный взгляд, полный ненависти, — она каждый день молилась, чтобы меня убили. Она очень расстроена — ее надежды не оправдались. — Говори тише, — шикнул Оливер. — Она же тебя услышит. — Ну и пусть слышит! — ещё сильнее повысил голос Франц. — Она мне не указ! Где это слыхано, чтобы император Магической Европы боялся какого-то помещика министра! Оливер обреченно прикрыл глаза, а Уильям расплылся в улыбке. Франц заметил, что Ганновер хочет что-то сказать и, наконец, решился: — Мой отец приглашает тебя на званый ужин к нам домой, — Франц удивлённо уставился на друга. — Он давно хотел познакомиться с тобой, но ты уехал и… — Уильям выдохнул и собрался с духом: — У тебя будет свободное время в субботу и мы сможем отправиться… ко мне в поместье? — В поместье? — вскинул брови Франц. — Ты не говорил, что у твоего отца есть поместье. Чего я ещё не знаю? Уильям неловко поерзал на месте и под взглядом Оливера и Франца прошептал: — Мой отец… едва не стал Пожирателем Смерти… — Что?! — излишне громко вскрикнули Франц и Оливер, отчего все устремили на них взгляды. — Почему ты раньше не говорил? — А почему ты сразу не сказал, что ты внук Императора Ральфа? — поморщился Уильям. — Я боялся, что вы… — Не будем с тобой общаться? — закончил Оливер. — Боже, Ганновер, ты такой идиот. Франц прыснул от того, каким серьёзным было лицо Драйзера. — Я буду, — Уильям резко поднял голову и уставился на Франца. — Думаю, я найду место в своём плотном графике для знакомства с семьей лучшего друга. Ганновер просиял и кивнул. — А с твоей семьей, Оливер, будем знакомиться в мае! — рассмеялся Франц. — Как скажешь! — поднял руки, словно сдаётся, Оливер. — Моя большая семья с радостью тебя примет. Они уже давно спрашивают о тебе… — Большая? — вскинул брови Франц. — И сколько же у вас детей? Трое? Четверо? — увидев, как Уильям давится смехом, Франц, опешив, произнёс: — Пятеро? Оливер растянул свои губы в насмешливой улыбке и произнёс: — Нас двенадцать. — Сколько?! — закричал Франц, тут же прикрыв рот. — Прошу прощения! — Уильям и Оливер прыснули, когда Франц встал на стул и сделал реверанс. — Так говоришь, сколько вас?! Мне не послышалось?! — Не послышалось, — улыбнулся Оливер. — Я восьмой из двенадцати. У нас в семье семь мальчиков и пять девочек. Я уже дядя, — он с удовольствием смотрел, как лицо друга вытягивается. — У меня две племянницы и один племянник! — Ошалеть, — протянул Франц, косо поглядывая на Оливера. — Моя Мама едва с нами тремя успевала справиться, да ещё и с помощью прислуги, а тут… двенадцать детей! — он глянул на Уильяма. — Ты знал?! — Я давно знаком с миссис и мистером Драйзерами, — пожал плечами Ганновер. — И поверь, моя реакция была точно такой же. — Да, только я тебя не предупредил, — рассмеялся Оливер. — Видел бы ты лицо Уильяма, когда он зашёл в дом и увидел ораву детей! — Тут любой удивится, — протянул Франц. — Даже испугается. Оливер снисходительно улыбнулся и тут раздался голос директора. — Уважаемые пятикурсники! — он хлопнул в ладоши и тем самым голосом стихли, сосредоточив внимание на профессоре Дамблдоре. — Совсем скоро в вашей жизни начнётся новый важный этап! В предверии его вы будете обязаны сдать очень важный экзамен, который… — Кхе-кхе, — добрая часть студентов сморщилась, когда профессор Амбридж подала голос. Альбус Дамблдор прикрыл глаза, сосчитав до десяти, и произнёс: — О котором вам сейчас расскажет профессор Долорес Амбридж! Директор галантно уступил место женщине в розовом, которая, заняв место, начала свою лекцию, от которой из-за елейного голоска вяли уши: — Как профессор Дамблдор уже успел вам сказал, С.О.В. действительно является экзаменом, который станет для вас одним из основополагающих этапов вашей жизни. Конечно, среди вас есть люди, которые уже точно знают, с чем связана из судьба, — она многозначительно посмотрела, не скрываясь, на Франца. И тут его прорвало от ее следующих слов: — Главное, что вам нужно помнить в сегодняшние дни, — не стать такими же, как… некоторые королевские особы… — Это уже переходит все границы! — голос Франца, необычайно громкий и грозный, сорвавшись на рычание, прогремел по всему Большому залу. — Кем вы себя возомнили?! Как вы смеете так вести себя?! — Я, как ваш преподаватель, мистер Райс-Снейп, имею право… — стараясь держать лицо, произнёс Долорес. — Да ты хоть знаешь, кто перед тобой?! — Франц вышел из-за стола и направился к ней. — Я не тот студент, которого ты видела в начале учебного года! Перед тобой стоит Великий Император и самодержец Магической Германской империи Райс и примыкающих к ней территорий! В моих руках находится такая Власть, какой не было ещё ни у кого! Одно мое слово может повернуть все вспять, и я бы на вашем месте осторожно подбирал слова! — Мальчик, — ехидно улыбнулась Амбридж. — Ты ещё даже короны не получил. Как ты можешь называть себя королем? — Так получит сейчас, — все резко обернулись на холодный женский голос. — Фредерика, что ты здесь делаешь? — поморщился Франц. — Я забирала вашего брата, Господин, и решила кое-что вам передать, — она растянула тонкие губы в надменной улыбке, глядя на Долорес. — Я принесла вам корону. В Хогвартсе словно прекратилась жизнь. Не было слышно никакого дыхания. — Почему этим занимаешься ты, а не моя… — пришёл в себя Франц. — Госпожа Франциска не имеет на это полномочий, — медленно двигаясь, опираясь на трость, говорила Фредерика. — Потому что именно мне, — она тяжело вздохнула и продолжила: — покойный император Ральф Генрих Райс поручил передать вам корону. Франц резко повернул голову в сторону няни и тяжело сглотнул. Ральф? Передал ему? Корону? Неужели… — Мне кажется, — подала свой писклявый голос Амбридж, — свои политические дела вы должны решать… — В том и дело, мисс, — усмехнулась Фредерика. — Мы должны. Мы — а не вы. Поэтому последнее слово за Господином Франциском. Франц благодарно улыбнулся Фредерике и перевёл взгляд на учительский стол. А особенно — на отца и директора. Увидев кивок отца, он вздохнул (хотя по глазам отца он заметил, что ему было неприятно. Но что?). Переведя взгляд на директора, он увидел, как тот улыбнулся: — Я не против, чтобы вы примерили корону, — директор улыбнулся, — Господин Франциск. Франц смущённо улыбнулся, покачав головой. Фредерика достала палочку, взмахнула ей, и из маленькой коробки в ее руках появился резной ларец. Франц сглотнул — сразу узнал его. Ларец Ральфа Генриха Райса. Франц властно протянул руку с перстнями и отворил крышку. И его дыхание перехватило. Вопреки ожиданиям Франца, это была не корона деда. Она даже капли не походила на неё. Франц знал, что у него будет три короны — одна — его личная, которая не будет передаваться по наследству; вторая — военная, она сделана из практически непробиваемого материала; третья — та, которая была частью каждого императора. Каждый самодержец оставил в ней частицу самого себя. Но то, что Ральф… Нет, это было немыслимо. Неужели он все это время знал?.. Во Франце поднимались самые разные чувства: страх, удивление, гордость и… и ужасной силы гнев. — Господин, — Франц посмотрел на Фредерику исподлобья. — Вам нужна моя помощь? От накативших чувств Франц сначала даже не понял, о чем она. Только после, спустя две минуты, опомнился: — Не нужно, — поморщился Франц, глядя на корону и, наконец, решившись протянуть к ней руки. Он тихо выругался, когда увидел, как трясутся его руки. Наконец, коснувшись изящной и вместе с этим такой массивной вещи, Франц вздрогнул и отшатнулся. «Что это было?!» — потирая запястья, нахмурился Франц. Но не оставил попыток. Он быстро протянул вновь руки, подхватил короны и водрузил себе на голову. И, к удивлению, услышал, как ученики и учителя ахнули. Франц втянул в себя воздух — голова пошла кругом. И мир расплылся перед глазами… — Франц, дорогой, что случилось? — раздваивался в голове сонный голос мамы. Она стояла над ним в ночной белой сорочке, позади неё было темно, только свечи горели во мраке. — Чего же ты не спишь, мой орленок? — Сюзанна бережно взяла плачущего новорожденного мальчика на руки из колыбели, придерживая голову, и стала укачивать. Она резко оглянулась. — Мы тебя разбудили? — Ничего, — сонно протянул Северус, подходя к Сюзанне и целуя ее в щеку, — я все равно ещё не уснул… Иди ко мне, — Сюзанна передала мальчика отцу и тот немного затих, когда Северус погладил его по голове. — Скорее всего, это гром его разбудил, — в подтверждение его слов грохнуло в небосводе и Франц опять залился плачем. — Тише… — Сюзанна не сдержала трепетной улыбки, видя, как Северус целует мальчика в макушку. — Я даже не слышала, как началась гроза, — протянула Сюзанна, глядя в окно. — Ты очень устала, — произнёс Северус, касаясь лба Сюзанны губами, отчего она сонно улыбнулась. — Конечно, не слышала, — он глянул на неё и усмехнулся: — Ты слышишь только Франца и все, что происходит вокруг него. На остальное тебе все равно. — Какой тонкий психолог, вы посмотрите на него! — Северус улыбнулся, глядя, как Сюзанна возмущается. — Родишь — я на тебя посмотрю! Северус не смог сдержаться и рассмеялся, отчего и Франц хихикнул у него на руках. Сюзанна, глядя на них, возмущённо упёрла руки в бока: — Они ещё и издеваются! Типичные мужчины! Картина резко сменилась. И самое первое воспоминание о маме сменилось самым последним. — Я буду очень рада, если ты подаришь Гермионе это кольцо, — слабым голосом прошептала Сюзанна, лёжа на постели и даже не в силах сжать руку сына, который сжимал ее в слепой надежде. — Обещаешь мне? Франц, сглатывая ком слез, судорожно закивал. Сюзанна нашла в себе силы поднять дрожащую руку и провела ею по мягким волосам сына. Она не могла смотреть на лицо Франца — на покрытое слезами, которые он не мог остановить. И она поймала себя на мысли. Она видела Франца впервые, когда он плакал. И видела его в последний раз, плачущего. Франц громко выдохнул и снял с себя корону, буквально швырнув ее в шкатулку. И заметил, как все странно смотрят на него. Только сейчас он ощутил, как ему не хватает воздуха. — Что это такое? — почти беззвучно обратился к Фредерике Франц. Она подняла на него взгляд и грустно улыбнулась. — Это, — она кивнула на корону, — первое и последнее ваше воспоминание о матушке. Корона, — она продолжила рассказ, — дала вам возможность увидеть ее. Если вы смогли увидеть ее, это… — она улыбнулась, — очень хороший знак. Франц задохнулся от этих слов. Он вновь протянул руку к короне, но… ничего уже не происходило. Выдохнув, он увидел, что помимо короны в ларце лежало ещё и письмо в позолоченном футляре. Франц нахмурился, но тут же понял, от кого оно. Дед. Это его письмо. Письмо для него. — Это… — попытался озвучить свои предположение Франц, но его горло предательски пересохло и слова застряли в горле. — Да, — поняла его сразу Фредерика. — Оно от Ральфа. И адресовано именно вам, Господин. Франц тяжело вздохнул и, протянув руку, продолжающую дрожать, взял футляр, откручивая крышку. Он ненароком поднял глаза и зацепился за Гермиону. Она, тут же заметив его взгляд на себе, ободряюще улыбнулась. Францу стало слегка спокойней. Достав из футляра письмо, Франц прикусил губу. По сердце словно полоснули ножом. Такой знакомый, такой родной, но такой далекий… Казалось, Франц даже слышал, как рука Ральфа выводила эти буквы. Собравшись с духом, Франц резко раскрыл письмо и принялся читать.«Здравствуй, Франц.
Так странно обращаться к тебе уже не как к маленькому мальчику, а как к взрослому мужчине. Ведь сейчас я пишу это письмо, когда ты сидишь на моей постели и играешь с маленьким Ральфасом. Да, представить не могу тебя взрослым, но пытаюсь. Потому что понимаю, что никогда не увижу тебя более.
Это письмо я пишу с целью поздравить тебя и направить на путь истинный. Возможно, мои слова покажутся отвратительными теперь. Ведь, скорее всего, решение, которое я уже принял, было исполнено.
Как я, ужасный тиран и деспот, могу давать тебе советы? И ты будешь прав.
Но я хочу дать тебе ни столько направление, сколько предостережение.
Ты прекрасно знаешь нашу историю. Трагичную, страшную историю. Так красиво начинается императорская эпоха и так ужасно кончается. И именно с этим связано мое наставление тебе.
Будь всегда рассудителен. Не только по отношению к стране и ее гражданам. Но и к семье. Распределяй свои силы равномерно. Не кидай в ящик то, что можно сделать сразу, действуй размеренно. Иначе твой гнев будет расти. А ты — сгнивать изнутри.
Я знаю твой характер. Поэтому лично для тебя большая просьба. Никогда не действуй самостоятельно, ни с кем не посоветовавшись. Я знаю, ты думаешь, что тебя никто не понимает, что ты единственный, кто мыслит разумно. Но это не так. В политическом совете много людей, готовых поддержать тебя. Вильгельм, Хюррем, Осман — и ещё много тех, кто будет рядом с тобой бок о бок.
Твоя мама. Никогда не пренебрегай ее словами. Сюзанна — одаренная женщина. Таких людей не сыщешь. Она станет тебе не только матерью, но и твоим близким человеком в делах страны.
Помимо всего прочего. Ты много раз спрашивал, нельзя ли отменить закон об убийстве наследников.
При совете я всегда отвечал «нет».
Теперь же говорю «да». Пришло время положить братоубийственным войнам конец.
В завершение своих размышлений хочу пожелать тебе счастья. Ты — светлый лучик на закате моих лет. Уже погрузившись во тьму, твоё рождение дало мне новые силы. Я словно переродился. Но это было не так. Уже поздно было что-то менять. Знаю, что слишком много грешил. Пришло время платить по счетам.
Единственное, чем я горжусь, — это решение назначить тебя наследником престола. Я не имею и тени сомнения в тебе.
Хочу видеть тебя всегда радостным, как сейчас. Счастливым. Веселым. Здоровым.
А ещё больше хочу видеть тебя влюблённым, каким когда-то был и я. Я тешу себя надеждой, что там, на небе, я увижу тебя, любящего и любимого. Желаю тебе всем сердцем пронести ту любовь до конца своих дней.
Ведь именно любовь является тем, что сохраняет нас настоящими.
Береги себя, дорогой.
Я люблю тебя.
Удачи тебе.
Твой дед».
Фредерика с тяжёлым сердцем видела, как Франц старается сдержать слёзы и от этого даже не дышит. Он быстро свернул письмо, убрал в футляр и быстрыми шагами прошёл мимо неё, бросив письмо к ларец. — Мистер Райс-Снейп! — окликнул его директор, но Франц уже выбежал из Большого зала. — Не надо, — отмахнулась Фредерика. Преподаватели воззрились на неё. — Ему надо побыть одному.***
Долорес Амбридж вышла из своего кабинета, громко хлопнув дверью, и уже хотела направился в класс к ученикам, как вздрогнула. Перед ней возвышался он, главный визирь совета императора Магической Германской империи Райс. Вильгельм Краузе. Один взгляд на Вильгельма Краузе вызывал бурю эмоций. Этот мужчина был невероятно привлекателен, особенно это отражалось в его глазах. Но с той же красотой он внушал такой дичайший ужас, что хотелось вжаться в стену, зажмуриться и сделать все, только чтобы тебя не тронули. — Мистер Краузе, — стараясь скрыть волнение в голосе, елейно поприветствовала его Долорес и уже хотела пройти мимо мужчины, как едва не вскрикнула, когда он преградил ей проход. — Профессор Амбридж, — голос Краузе был угрожающе низким и глуховатым, глаза горели странным блеском. — Мне нужно с вами кое-что обсудить. — Давайте позже, — попыталась сделать шаг женщина, но ее попытки были тщетны. — Я опаздываю… — Это не займёт много времени, — на лице Краузе проскользнул намёк на улыбку. — Это насчёт моего подопечного Франциска… — Я сама хотела поговорить с его отцом, — вздернула голову Долорес. — Мальчишка стал слишком много себе позволять… — Он стал много себе позволять? — вскинул брови Вильгельм. — Я вот думаю, это вы стали много чего себе позволять. Долорес Амбридж возмущенно втянула в себя воздух, сжала руки и прожгла Краузе недовольным взглядом. — Что вы… — закипала женщина, но Вильгельм был непреклонен. — Я убедительно прошу вас не вступать в конфронтацию с Францем, — прокашлялся мужчина. — Он ещё молод, испытывает огромный стресс, на него возложена колоссальная ответственность, которая ранее не возлагалась ни на одного правителя. Он пережил очень плохие время, — Долорес бы посмеялась над акцентом мужчины, если бы ей не было так страшно. — Думаю, вам нужно быть с ним немного помягче. — Почему я должна вас слушать? — оскалилась Амбридж. — Я общаюсь с учениками, как сама считаю… — Если вы продолжите общение с Францем в подобном тоне, то, — он тяжело вздохнул, — эти действия будут иметь последствия. Долорес усмехнулась ему в лицо: — И какие же? — сложив руки на груди, спросила она. И ответ Вильгельма ей не понравился. — Никакие, — усмехнулся он. — Просто ходите и оглядывайтесь. Мало ли, кто бродит по коридорам Хогвартса… — Вы мне что… угрожаете?! — взвизгнула женщина. — Понятия не имею, о чем вы, — прошёл мимо неё Краузе. Долорес судорожно вздохнула, постаралась выровнять дыхание и направилась в класс, где ее уже ожидали ученики. Северус Снейп, проходивший по коридору и ставший свидетелем столь интересной беседы, едва сдерживал рвущийся наружу гнев. «Да кем вы себя возомнили?! Угрожать преподавателям в школе через третьих лиц?! Очень смело, Господин Император». Сомнений в том, что это дело рук Франциска, не было.***
— Как ты? — Франц едва не захлебнулся водой, которой судорожно умывался в старом туалете, когда услышал позади голос. Он резко развернулся и выдохнул. — Тео, так до смерти не пугай, а? — раздраженно, с забитым носом, пробубнил Франц, вернувшись к умыванию холодной водой. Нотт спокойно пожал плечами и сел на ближайшую раковину. Когда Франц понял, что тот не собирается уходить, он выключил воду и сел рядом. — Что ты от меня хочешь? — сложил руки на груди Франц. Нотт взглянул на друга детства и вздрогнул — лицо Франца было покрасневшим в некоторых местах (а именно — нос и глаза). — Ты плакал? — нахмурился Теодор. Франц возмущённо фыркнул: — Ещё чего! — отвернулся он. Нотт едва заметно усмехнулся. «Выкручивается». — У меня аллергия на пыль, вот лицо и раздуло. — Ясно, — кивнул Нотт, доставая пачку сигарет. Он глянул на Франца, уже держа губами папиросу, и протянул ему: — Будешь? Франц молча вынул сигарету, зажал ее губами и поджег привычно кончиком пальца. Нотт усмехнулся, глядя на эту картину. Но тут его лицо исказилось грустной улыбкой. Франц сощурился, когда Нотт стал рассматривать его. — Что? — не выдержал он. — Чего ты так смотришь на меня?! — Ты помнишь, в каком костюме был впервые в Хогвартсе? — Франц удивлённо уставился на Нотта. Он медленно опустил глаза, глядя на себя. — Да. Это тот костюм. Даже запонки те же. И серьга, — Теодор со смехом тронул серьгу-перо. — Ты ее даже не снимаешь! Как она не потерялась во время боёв? Франц усмехнулся и пожал плечами. — Эта парная серьга, — выдохнул табачный дым Франц. — Они зачарованы и не могут потеряться. — Твоя учительница из той школы, — догадался сразу Тео. — Как ее? Джордина…? — Джозефина, — исправил Нотта Франц. — Да. Это она мне подарила. Для меня это было очень важно. Думаю, что эта серьга ещё не раз спасёт мне жизнь. Тео ничего не ответил, но Франц точно знал, что тот согласен с ним. В такие моменты общество Тео было как нельзя кстати. Он никогда не лез на рожон. Не старался узнать что-то. Успокоить. Просто сидел рядом. Делил с ним те чувства, которые он испытывал. И это было для Франца ценнее всего.***
Северус отложил книгу, услышав стук в дверь. — Это Франц, открой, пожалуйста! — раздался голос из-за двери. Северус насупился, чувствуя, что сейчас произойдёт достаточно серьёзный конфликт, и направился отпирать комнату. — Что это было? — уже сидя в кресле напротив сына, спросил Северус. Франц нахмурился и медленно произнёс: — Хороший вопрос… А можно узнать, о чем ты? — услышав, как отец зарычал от этих слов, Францу стало не по себе. — Да что случилось? — А ты будто не знаешь! — Франц начал злиться, не понимая, чем отец так недоволен. — Так ты объясни, а не ори! — в ответ зарычал Франц. — Я похож на ясновидящего?! Я не знаю, что у тебя в голове! — Какого черта ты посылаешь своих подчиненных, чтобы они угрожали Амбридж? — Северус был настолько зол, что даже не заметил удивленное лицо сына. — Я знаю и понимаю — вы в плохих отношениях, Амбридж очень сильно на тебя давит, но это не повод угрожать ей расправой! Она человек министра, и если об угрозах с твоей стороны станет известно, то… — Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь! — воскликнул Франц. — Я не угрожал ей и никого не просил об этом! — Конечно, ты сейчас будешь отпираться! — Северус уже был не в силах остановить тот поток гнева. — Не признаешься же, что угрожал Амбридж! Да даже если это не так, давай поговорим о другом! Вот объясни мне — почему ты принял решение о реформации страны и даже не сообщил мне об этом (а уже не говорю о советах)! — Потому что ты не то, что не причастен к делам политики в моей стране, ты даже не являешься ее гражданином, — объяснил Франц. — Мне кажется, что этим вопросом должны заниматься знающие люди… — Ты мог бы хотя сообщить об этом, а не ставить меня в неудобное положение, когда твоя профессорша Джозефина спрашивает меня о том, какой план реформ ты составил, а я даже ответить не могу, потому что не знаю! — Ну, извини! — вскочил с места Франц, разводя руками. — Я не думал, что ты такой обидчивый! — Франц, ты просто не понимаешь, — поморщился Северус. — Тем, что ты меня не во что не ставишь, ты наводишь своё окружение на мысли о том, что за твоей спиной и правда нет щита… — Судя по тому, как ты меня отчитываешь по всяким пустякам, у меня действительно нет никакой защиты! — закричал Франц. — Знаешь, ты сначала сам реши, из-за чего ты злишься, придумай нормальные аргументы, а потом уже ругайся! Северус прикрыл глаза, когда дверь помещение с громким хлопком закрылась, а в коридоре послышалось громкое рычание. — Всё-таки ты ещё такой ребенок, Франц, — вздохнул Северус, массируя виски.***
— Куда ты собрался? — спросила Гермиона, когда Франц резко залетел в комнату и стал что-то искать в шкафу. — Франц… — Надевай, — она едва успела поймать зимнее пальто, которое он швырнул, не глядя, в нее. — Я открываю портал в Империю. — Ты можешь объяснить… — вновь попыталась спросит Гермиона. — Либо ты сейчас молча одеваешься и идёшь со мной, либо остаёшься здесь и я ухожу один! — гаркнул Франц, быстро переодеваясь в императорский мундир и доставая своё пальто. Гермиона раздраженно фыркнула, но вступать с Францем в перепалку не стала — прекрасно видела, что он зол. Настолько зол, что даже не замечает, как кричит на неё. — Готова? — поморщился Франц, одевшись. — Дай мне руку. Гермиона быстро застегнула пальто, схватила сумку и, взяв Франца за предплечье, тут же исчезла вместе с ним.***
— Ты не замёрзла? — спросил Франц у Гермионы, видя краем глаза, как Гермиона ёжится, кутаясь в пальто. — Иди сюда. — Отстань, — отдёрнула руку Гермиона. — Сначала успокойся, а потом лезь. Франц запрокинул голову, подставляя ее холодному ветру Северного моря. Он остановился, чтобы попросить прощения, но Гермиона пошла дальше, даже не развернувшись. — И она мне говорит, что это я упрямый и обидчивый, — под нос прошептал Франц. — Принцесса, ну стой! — он сделал три широких шага, догнав ее, и схватил за руку. — Прости, я не должен был на тебя кричать! — Ты всегда так говоришь! — насупилась Гермиона. — Но каждый раз все одно и то же! — Обещаю, больше такого не будет, — серьёзным тором произнёс Франц. Честное императорское! Гермиона не смогла сдержать улыбки и тяжело вздохнула, покачав головой. — Ой, дитя кукурузы, — протянула Гермиона, слыша, как Франц закатывается от смеха. — Ты как обычно. Что, опять с отцом поругался? — Да, — поморщился Франц. — Кто-то из моих приближённых угрожал Амбридж, а я даже не в курсе! — А при чем здесь это? — нахмурилась Гермиона. — Отец слышал эту угрозу и очень разозлился. Он думает, что это я послал человека, чтобы расправиться с Амбридж. Он мне не верит! — воскликнул Франц. — Он уверен, я ему вру, и на самом деле это моих рук дело! А я не при чем! Да ещё и… — Что? — сразу насторожилась Гермиона. Франц тяжело вздохнул и произнёс: — Мы начали составлять план реформы Конституции, — Гермиона удивлённо посмотрела на Франца. — Он почти готов. Осталось пройти коронацию через полторы недели и мы начнём его реализацию, — Франц посмотрел на Гермиону грустным взглядом. — Папа узнал об этом и очень… — он запнулся. — Он ни столько разозлился, сколько расстроился. Он итак бесится, что я его якобы ни во что не ставлю, а тут ещё и это! — Ты не обижайся, — Гермиона сжала его ладонь. — Но ты правда никого ни во что не ставишь. Ты просто этого не замечаешь. — Да когда это было?! — взвинтился Франц. — Это проявляется даже в мелочах, — неловко улыбнулась Гермиона. — Например, сегодня утром… — Что?! — вскрикнул Франц. Он увидел лицо Гермионы и поднял руки: — Все, молчу! Она цокнула языком и продолжила: — Сегодня утром, когда я проснулась, я обнаружила, что тебя нет. Ты не оставил записки, это раз. Потом ты вернулся, ничего не объяснив, сказал собираться. Опять же — ты ничего не сказал. А когда я стояла полуголая в твоей комнате (если ты не забыл, на мне было только нижнее белье и твоя рубашка), к нам вошла прислуга! Знаешь, я — не ты! Мне лично не очень нравится такой расклад, при котором совершенно незнакомые мне люди видят меня полуобнаженную! Франц почувствовал, как краснеет. — И это ещё ничего, — он резко повернул на неё голову. Она смягчилась, подойдя к нему, обвила шею руками и нежно поцеловала его. — Я тебя не виню. Я понимаю, что таково твоё воспитание. Ральфас ведёт себя иной раз ещё хуже, — Франц хрипло рассмеялся, целуя ее в лоб. — Но и ты пойми. Профессору Снейпу и правда обидно, что ты ни во что его не ставишь. Ты обещал ему, что будешь открыт с ним и будешь делиться с ним всем, а по итогу этого не происходит. Ты уж попытайся найти в себе силы начать делиться отцом… — Я знаю, что плохо поступаю, — перебил ее Франц. — Но блин… Мне все время так страшно, что если я кому-то что-то расскажу, то об этом узнают и кого-то из вас… как меня тогда… в лесу… Гермиона вспомнила те события. Она непроизвольно сжала руками мантию Франца и сильнее обняла его, чувствуя, как он погладил ее по голове. — Поговори с отцом, — спустя какое-то время произнесла Гермиона. — Объясни ему все то, что сейчас мне. Я думаю, он все поймёт. Франц согласно кивнул, опустив губы ей на волосы. Он осторожно взял ее руку в свою и… — Ты чего молчишь?! — Гермиона едва не закричала. — Ты же замёрзла! Иди сюда! — он притянул ее к себе так, что между ними окончательно стерлось расстояние. Франц взял ее за плечи и сосредоточился. Гермиона вздрогнула и широко улыбнулась. — Тепло? — Да, — она удобнее уложила ему голову на грудь и чувствовала, как стихийная магия парня обволакивает ее с ног до головы, согревая. Франц выпустил Гермиону из своих рук и наколдовал магический барьер. — Он не будет пропускать холодный ветер, — и Франц был прав. Стало очень тепло. — Садись. Гермиона покачала головой и села рядом с Францем на землю. Она устало опустила ему голову на плечо и прикрыла глаза, слыша с упоением, как волны бьются о скалы. — Ты… расскажешь, что было, когда ты надел корону? — спустя несколько минут спросила Гермиона. Франц тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой. — Я не могу, — тихо прошептал Франц. — Я не имею права рассказывать это кому-либо. Эта корона заключает с владельцем своеобразный контракт. Если я расскажу кому-то, что видел, то беды не миновать. Эта корона меня проклянет. Гермиона испуганно выдохнула и сильнее прижалась к нему. — Про письмо тоже…? — неловко поёрзав, спросила она. Франц усмехнулся. «Моя невыносимая всезнайка». — Про него могу, — Гермиона задержала дыхание, когда Франц переместился и теперь его голова лежала у неё на коленях. — Думаю, ты итак поняла, что это письмо от моего деда. И знаешь, что примерно было там. Я хочу тебе рассказать, почему именно я стал тогда наследником престола по мнению Ральфа, хотя мне даже десяти лет не было. И Франц начал свой рассказ.***
Ральф Генрих Райс был сильный магом и воином. Но ещё он был и могущественным провидцем. Ральф редко пользовался своим даром. Он считал, что в будущее не имеет права вмешиваться ни один человек. Для него дар, данный ему богами, был тяжкой ношей сродни какой-то болезни. Но иногда этот дар сам давал об себе знать. И часто это происходило во сне. Впервые это случилось в день нашего с Фредериком рождения. Тогда Ральф даже не видел меня. Но уже знал, что предстоит мне в будущем. В ту ночь была ужасная метель. День выдался очень тяжёлым и трагичным. Моя мать спала глубоким сном после ужасной истерики. Она даже не взяла меня на руки, потому что оплакивала моего брата. Она ещё не знала, что он жив. Бабушка рассказывала, что мама лежала в постели, словно умерла. Франциска просидела с ней всю ночь, а меня нянчила Фредерика. Ральф после известия о тяжелых родах дочери спал беспокойно. И из-за ослабленного магического щита дар провидца прорвался. — Я иду по коридору дворца, — рассказывал Ральф, держа меня на коленях и гладя по непослушным кудрявым каштановым волосам, которые с каждым месяцем темнели. — Иду и не вижу никого. Даже стражников. Дворец пуст. Словно я остался один в этом мире. Я опускаю взгляд и вижу, что бос. На мне лишь белое одеяние, в котором принято хоронить покойников. Я оказываюсь в своих покоев и отворяю дверь. Темно. Тихо. Никого нет. Я вхожу внутрь и тут же вижу, как мой трон, стоящий в комнате, озаряется свыше. Я жмурюсь, поднося руку к глазам, и лишь спустя минуту могу их отворить. И я увидел ребёнка. Младенца, завернутого в одеяльце, лежащего на троне. А рядом с ним… была корона. На следующий день Ральф, узнав, что Фредерик жив, но в тяжелом состоянии, идёт к моей матери, чтобы по традиции дать имя ее первенцам. Первым, вопреки тому, что он был младше, был Фредерик. Потому что он начинал капризничать из-за того, что начинался жар. Многие люди задаются вопросом, почему меня и Фредерика так назвали? Изначально мама хотела ведь назвать его Каспар, а меня Виктóр. Но все изменилось. Это правда — меня назвали в честь бабушки. И не случайно. Пока моя мать была плоха после родов, бабушка сидела со мной. Сломленная горем от якобы потери второго внука, она продолжала проявлять стойкость. Она не оставила меня. Поэтому Ральф решил наречь меня так. Фредерик… Это имя смутило весь дворец. Потому что его назвали в честь служанки. Моей няни, Фредерики. Ведь именно благодаря ей Фредерик выжил. Она заметила, что мой брат чуть заметно дышал. Не дала его унести. Забрала его и убежала. Ее стараниями мой брат остался жив. Она настоящий ангел-хранитель. Когда Ральф взял на руки меня, он замер и перестал дышать. Просто смотрел на меня. Он узнал во мне того ребёнка, которого видел во сне. Почему именно я, а не Фредерик? Да потому, что у Фредерика нет родинки на шее, в районе кадыка. Такая была только у меня. Ральф судорожно втянул воздух, дрожащим голосом дал мне имя и быстро ушёл, закрывшись в покоях на несколько дней. Он знал. Это был знак. Следующий раз произошёл за день до его смерти. Ральф рассказал о нем Хюррем. — Мне приснился сон, — хриплым голосом произнёс он. Хюррем Бахтейжар испытующе посмотрела на него, дожидаясь продолжения. — Несколько лет назад этот сон уже снился мне, — поморщился он. — Это был 1981 год, 30 января, — Хюррем удивлённо посмотрела на императора и тот усмехнулся. — Ты верно поняла, Бахтейжар. Это он мне снился. Снился, на троне. В короне. — И? — испуганно, не зная, почему, спросила она. — Что теперь это был за сон? Ральф посмотрел на неё своими пронзительными голубыми глазами и тут же отвёл их. — Тот же самый. Но… — он прокашлялся и с промедлением ответил: — Но теперь на троне был не младенец. А взрослый мужчина. И одно не изменилось в этом мужчине. Родинка на кадыке и цвет глаз. Один — чёрный, словно пропасть, а другой… — Синий, словно море, — закончила за него Хюррем. И теперь Хюррем точно была уверена. Что разговор шел обо мне.***
— Этот сон… — спустя несколько минут прошептала Гермиона, нежно поглаживая Франца по голове, — это он дал понять Ральфу, что ты и есть тот наследник. Она не спрашивала. Она утверждала. И была права. — Да, — тихо прошептал Франц, садясь. — Поэтому у меня изначально, с самого рождения, не было выбора. Франц прикрыл глаза, когда Гермиона обняла его за талию, прижимаясь сильнее, и уткнулась ему в плечо. — Я люблю тебя, — целуя его в губы, произнесла Гермиона. — И я тебя, — касаясь ее носа своим, ответил Франц, беря ее лицо в ладони и накрывая губы.***
Франц проводил Гермиону до гостиной Гриффиндора и направился к себе в комнату. Единственное, чего ему сейчас хотелось, — принять горячий душ и лечь спать, гладя кота. Но отворив комнату и увидев в ней отца, сидящего в кресле, его планы немного поменялись. — Где ты был? — спросил Северус, закрывая книгу. — Очевидно, там, где не было тебя, — поморщился Франц, не обращая на него внимания. — Я знаю, что это не ты угрожал Амбридж, — прокашлялся Северус, чувствуя неловкость. Извиняться, так же, как и сын, он не любил. — Да ты что! — раздраженно вскинул руки Франц. — А я без тебя не знал! — Это был Вильгельм, — язвительность Франца тут же сошла на нет, когда он услышал это. — Его начало раздражать ее отношение к тебе и твоим подчиненным, вот он и решил с ней побеседовать. — Очень мило со стороны Вильгельма, — хмыкнул Франц, вешая пальто на плечики и убирая в шкаф. — Это все? Я хотел переодеться и лечь спать. — Нет, — сглотнул Северус. Но Франц сделал вид, что не слышит его, начав переодеваться. — Слушай, я не умею извиняться, но мне правда жаль, что я накричал на тебя, хотя ты ни в чем не был виноват. — Все, ладно! — поморщился Франц, расстегивая пуговицы на мундире. — Забыли. Ты что-то ещё хотел сказать? — Спросить, — поправил его отец. — Так где ты был? Франц закатил глаза, понимая, что отец не отстанет, и ответил: — Мы открыли с Гермионой портал в Империю. Немного прогулялись по Северному морю и вернулись. Северус недоверчиво посмотрел на него и кивнул. Неожиданно для себя он произнёс: — Вот объясни мне — чем тебе так нравятся татуировки? — Франц замер с пижамной рубахой в руках. — Неужели Сюзанна так спокойно к этому отнеслась? Франц грустно улыбнулся, вспоминая: — Она спокойно относилась к моих экспериментам, — ответил Франц. Он немного помедлил, прежде чем ответить: — У нас с ней даже есть парная… вернее, тройная татуировка: я, Фредерик и она. Северус вскинул брови, когда Франц вывернул руку и указал на предплечье. — Это ветвь лаванды, — Северус вздрогнул от того, как Франц говорил, с какой любовью произносил эти слова. — Мы сделали эту татуировку на наше с Фредериком пятнадцатилетие. — Чья была идея? — выдохнул Северус. — Мамина, — тихо рассмеялся Франц. — Она сказала тогда, что… когда она умрет, это будет напоминать нам о ней… И она оказалась права, — Франц понизил голос до шепота. — Не было и дня, когда бы я не вспоминал о ней. Франц судорожно сглотнул, чувствуя, как сердце колотится в горле, быстро набросил на себя рубашку, нервно застегивая пуговицы. Он услышал, как отец встал с кресла, и вздрогнул, когда его рука коснулась его плеча. — Ты ведь знаешь, что если тебя что-то беспокоит, ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку? Франц прикрыл глаза, стараясь держать себя в руках, и кивнул. — Отдохни, — Франц не сдержался и усмехнулся, когда отец потрепал его по волосам. — Ты итак слишком много сделал. Тебе пора немного успокоится. Спокойной ночи. — Спокойной, — выдохнул Франц, глядя, как отец выходит из комнаты и закрывает дверь. Как только дверь за Северусом закрылась, в окно постучали. Франц испуганно оглянулся и выхватил палочку. Но увидев филина, он облегченно вздохнул. И тут же напрягся. Это был филин Катарины Паульсон.***
«Здравствуй, Франц.
Для меня было большой неожиданностью твоё письмо, особенно на такую сложную тему. Я понимаю твои мотивы, понимаю, почему именно мне ты написал. Я постаралась ответить максимально объективно и объяснить, почему я так считаю.
Как человек, живущий в политической сфере, я могу точно дать положительный ответ на казнь твоей кузины Кармины. Я считаю, что иначе и быть не может — ты обязан дать приказ о ее казни.
Сейчас я объясню, почему я так считаю.
Начнем с того, что Кармина Райс успела «прославиться» своими деяниями не только в твоём краю, но и в соседних государствах.
Мой отец уже давно знает о сложившейся ситуации и выражает тебе благодарность. Ты остановил настоящую катастрофу.
Так вот, именно распространение информации о делах Кармины — одна из первых причин для ее казни. Если ты отставишь ее безнаказанной, тем самым ты подорвёшь свой авторитет. Соседние страны будут считать тебя слабым правителем и не будут воспринимать всерьёз. А может, даже попытаются тебя убить, устроив государственный переворот.
Вторая причина — Кармина, несмотря на свою глупость, достаточно хитра и расчётлива. Поверь мне, если ты ее отпустишь, она не упустит возможности самостоятельно убить тебя.
И третья причина. Кармина пыталась убить тебя. Об этом знают все. Оставив ее в живых, ты нанесёшь себе своими руками непоправимый ущерб. Люди будут считать тебя бесхарактерным и не будут воспринимать тебя как короля.
Надеюсь, моя позиция тебе ясна. Я ни к чему тебя не принуждаю. Ты мой друг, я в любом случае тебя поддержу.
Несмотря на то, как мы с тобой разошлись, я не в обиде. Мы оба виноваты с тобой. Я очень рада, что ты нашёл себе человека, с которым действительно будешь счастлив. Для меня это самое главное.
Прими верное решение.
С уважением,
Катарина Виолетта Паульсон»
Франц выдохнул и отложил письмо, массируя виски. Он был полностью согласен с Катариной. Она была права без капли лукавства. Но что-то все равно было не так. С этими мыслями Франц направился в душ. Только выйдя из ванной комнаты, Франц услышал стук в дверь. Глянув на часы, он увидел, что было уже одиннадцать вечера. — Кто там? — сжимая в руке палочку, громко спросил Франц. — Это Драко Малфой, — Франц удивлённо уставился на дверь, услышав знакомый голос. — Мне срочно нужно с тобой поговорить… — Говори, — Драко вздрогнул, когда дверь отворилась, и он увидев полуголого Франца в одном полотенце. — С удовольствием послушаю. — Можно войти? — поморщился Драко. Франц пожал плечами, смахивая капли воды, капающей с влажных волос на лицо. — Входи, — он отступил, давая Драко войти в комнату, и тут же закрыл дверь. — Так о чем ты хотел поговорить? — О моем отце. Я знаю, вы вчера… Твою ж мать, Снейп! — Драко отвернул голову, когда Франц сдернул полотенце и остался голым. — Не знал, что ты такой неженка, — усмехнулся Франц, надевая белье. — Вроде в квиддич играешь, в одной душевой с игроками моешься. Должен уже привыкнуть к чужим гениталиям, — Франц косо поглядел на него: — Или наша светлость настолько брезгливая, что моется в отдельной душевой? — Не говори глупостей, — отмахнулся Драко. — Ладно, молчу, — прокашлялся Франц, одевшись окончательно. — Так, о чем ты хотел поговорить? Драко поднял на Франца глаза, и тот увидел, настолько у Малфоя красные глаза. «Плакал, что ли?» — Что тебе сказал мой отец? — Драко поёжился, свой голос прозвучал неожиданно жалко. — Твой папочка тебя даже в известность не поставил? — вырвалось у Франца. Но увидев лицо Малфоя он тут же произнёс: — Попросил поддержки Пожирателям Смерти и Волан-де-Морту… — Франц заметил, как Драко вздрогнул при его имени. — Ты что, дурак? Имени его боишься? Драко подумал, что сейчас упадёт в обморок. Набрал в легкие воздуха и выдавил: — Об этом я и пришёл поговорить. Франц хотел гаркнуть на него, но тут неожиданно до него дошло. — Покажи руку, — приказал Франц. Драко съёжился ещё сильнее. — Быстро покажи мне предплечье! Живо! Драко не мог ослушать и оголил рукав. Едва сдерживая слезы, показал то, что никому не показывал. «Мерлин, и я иду просить помощи у Франца Снейпа!» Франц звучно выругался и отвёл взгляд. Взгляд от клейма Пожирателей. — Тебя заставили? — глухо спросил Франц. — Темный Лорд угрожал, что… — Драко судорожно сглотнул, — что убьёт мою мать… — Франц прикрыл глаза. — И я не мог… — Знаю, — прокашлялся Франц. — Я понимаю тебя. — Именно поэтому я и пришёл к тебе… — прошептал Драко. — Что ты от меня хочешь? — поморщился Франц. — Я не смогу избавиться от этого! Я… — Я не прошу тебя убрать его, — опустив рукав рубашки, произнёс Драко. — Просто… если вдруг начнётся война… ты сможешь защитить мою мать? Франц удивлённо воззрился на Драко. «Ты просишь защитить не себя, а свою мать?! Неужели в тебе осталось благородство?» — Франц, пожалуйста, — поморщился от подступающих слез Драко. — Я сделаю все, что ты хочешь… — За кого ты меня принимаешь? — прервал его Франц. Он помедлил, прежде чем произнёс: — Я помогу тебе и твоей матери. Но, — Драко сразу же напрягся, — ради Люциуса я даже пальцем не пошевелю! Драко прикрыл глаза и согласно кивнул. Он встал с постели Франца и, тронув плечо Франца, прошептал: — Спасибо тебе, — и уже направился к двери, как… — Как ты считаешь, нужно ли мне казнить сестру? Драко замер и резко развернулся у самой двери. Он взглянул в глаза Францу и понял, почему у него он спрашивает это. — Возможно, плохо, что говорю это, — замялся Драко. — Но я считаю, что да. Нужно. Франц сглотнул, делая в голове пометку, и кивнул. — Это все? — вскинул брови Драко. — Я могу идти? Франц рассеянно кивнул. — Да… — поморщился он. — Иди.***
Франц спал глубоким сном — служанка из Персии со странным именем Паризад помогла ему справиться с мигренью и бессонницей. Франц силился вспомнить ее, но не мог. Скорее всего, она жила в старом дворце, куда и ссылали детей, взятых в плен. Но мирный сон Франца прервал громкий стук в дверь. Он испуганно подскочил, выхватив нож и… — Ты чего?! — заикаясь, произнёс Рон, подняв руки, когда Франц приставил нож к горлу. — Блять, — выругался Франц, убирая оружие. — Как ты зашёл? Что случилось? — Ты дверь не закрыл, — тяжело дыша, ответил Рон. Он поморщился, глядя на Франца: — Гермиона сидит в гостиной и рыдает, мы даже не знаем, что случилось — она ничего внятного сказать не может… Теперь Франц испуганно вскочил с постели, набросил мантию, схватил палочку и вылетел с Роном из комнаты. — Что случилось? — забежав в гостиную, спросил Франц. — Не знаю, — нервно заламывая пальцы, произнесла Джинни. — Сидит и плачет, не знаю, что случилось… — Давно? — спросил Франц. Увидев лицо Джинни, он зарычал: — Уизли! — С вечера, — прошептал Гарри. — Мы просто не хотели тебя беспокоить… — А надо было! — гаркнул он, садясь на диван рядом с Гермионой и привлекая ее к своей груди, в которую она тут же уткнулась носом и ещё сильнее заплакала. — Вышли отсюда все! Бегом! Перечить разозленному Францу никто не хотел, поэтому гостиная быстро опустела. Франц почувствовал, что плач девушки немного стих, и взял ее лицо в ладони, смахивался большими пальцами слёзы. — Принцесса, что такое? — тихо спросил Франц, нежно целуя ее лицо. — Что случилось? Тебя кто-то обидел? Гермиона покачала головой и легла обратно Францу на грудь, чувствуя, как сердце колотится. Она дрожащими руками вытащила из мантии письмо и всучила Францу. Он молча развернул его, быстро пробежавшись глазами, и все понял.«Похороны Джозефа состоятся завтра. Джордан решил похоронить его на родине, в Штатах. Если хотите с Францем попрощаться с ним, ждём вас в 10.00 около нашего дома. Я вас встречу, и мы вместе поедем на сами похороны.
Раса»
Франц вздохнул, убирая письмо в карман, и сильнее обвил ее тело руками, целуя ее в волосы. Так прошел почти час. — Ты хочешь поехать? — тихо спросил Франц, заправляя локон Гермионе за ухо. — Принцесса, если ты не хочешь, мы не поедем. Ты не обязана… — Я поеду, — осипшим голосом ответила Гермиона. — Ты поедешь со мной?.. — Конечно, что за вопросы? — отмахнулся он. — Я тебя не оставлю, — он наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. — Я останусь у тебя? — она устало зевнула. — Идём, — взяв ее за руку, произнёс Франц. — Утром отправимся. Думаю, профессор Дамблдор поймёт. Гермиона рассеянно кивнула и двинулась за Францем. Уже ночью Франц и Гермиона лежали вместе в постели и не могли уснуть. Гермиона лежала у него на груди, бездумно вырисовывая узоры на атласной пижаме. Франц же сжимал ее руку, перебирая пальчики и мимолетно целуя их. Франц остановился на кольце, подаренном ей в день перед отъездом. Он бережно огладил его и вновь поднёс изящную кисть руки к губами оставил долгий поцелуй. Гермиона не смогла сдержать трепетной улыбки и протянула руку, оглаживая его гладковыбритое лицо. Франц устало прикрыл глаза, чувствуя, что начинает засыпать. — Поспи, пожалуйста, — Франц улыбнулся, когда Гермиона поцеловала его в шею. — Ты итак очень устал, а тут ещё я со своими проблемами… — Они не твои, — оборвал ее Франц. — Они наши. Гермиона перестала дышать, услышав это. И тут же прильнула к его губам, покусывая их, услышав довольное мычание Франца. Уснули они только к утру. День предстоял быть тяжёлым.