— Ты совсем не помог мне, старец. — Быть может, ты задал не те вопросы?
***
Уже несколько дней Франц ночевал во дворце империи Райс. Уже несколько долгих дней он не видел близких ему людей, уже несколько долгих ночей он проводил наедине с собой — слишком много было дел перед коронацией. Открыв глаза утром, в последний день февраля, Франц почувствовал, как в горле встал ком. Завтра. Завтра вся его жизнь изменится. Уже ничего не будет как прежде. Завтра, 1 марта 1996 года, на трон самого могущественного государства в мире, на трон Магической Германской империи Райс, взойдёт новый правитель. Франциск Ральф Северус Райс-Снейп. Франциск Первый. — Император Франциск Первый, — сидя на краю постели и глядя на восходящее солнце, шептал Франц — Император Франциск Первый… Франц уже много дней не знал, что такое сон. И причиной было не только обилие дел перед коронацией — его мучили кошмары. Страх, который захлестывал Франца, стал причиной ухудшения сна и возобновления его отвратной привычки — он стал курить ещё чаще. Когда Фредерика входила в покои господина Франциска, ее одолевал сильный приступ кашля — хоть окна и балкон в покоях всегда были открыты нараспашку, запах табака никак не мог выйти — Франц курил постоянно. Но теперь он старался сдерживать себя — взгляд Фредерики давил на совесть, да ещё и печень начала болеть. Поэтому ему пришлось спрятать все табачные изделия и сохранять самообладание, что было максимально тяжело. В день перед коронацией Францу было уже совершенно нечего делать. Все дела, которые были возложены на его плечи, были переделаны. Ему оставалось только доучивать речь (да и та была готова уже как неделю). Ему бы встретиться с друзьями, да не может — страшно, неведомо почему. После того, как Франц узнал, что отец на миг задумался о том, что и он может стать жертвой палачей сына, его стали одолевать навязчивые мысли. «А вдруг не один он так думает? Вдруг бабушка тоже думала об этом? Фредерик, Ральфас, Эрнест, да в конце концов Гермиона и все мои знакомые — на долю секунду, но у них могла проскользнуть эта мысль! Даже понимая, что у меня не было выбора в ситуации с Карминой, они ненароком могли допустить эту мысль. Просто отец случайно попался на этом…» Франц старательно отгонял эти мысли от себя. С отцом им пришлось помириться — профессор Макгонагалл была в ярости от причины их ссоры и не собиралась успокаиваться, пока не заставит их поговорить. — Я никогда не допускал мысли о предательстве! — произнёс Северус, глядя на Франца, сложившего руки на груди и с вызовом смотрящего ему в глаза. — Да, я признаю — на долю секунды, в порыве ужаса, я действительно допустил мысль о том, что могу оказаться на эшафоте… — Да как ты такое мог подумать?! — взревел Франц. — За кого ты меня принимаешь?! Ты с самого начала знал, почему я принимаю такое решение, знал, как мне было тяжело принять его! Ты знаешь, что я казнил Кармину не просто так! Поэтому у меня только два варианта: либо ты считаешь меня гневным властным царем, которому только дай намёк, и он снимет голову с плеч, либо ты сам предатель и что-то скрываешь! — Что ты такое говоришь?! — удивлённо уставился на Франца Северус. — Как ты можешь такое думать! — А ты?! — поморщился Франц. — Как ты можешь думать обо мне такое?! Спустя долгие пререкания и ссоры, Францу и Северусу удалось придти к перемирию. Франц продолжал относиться к Северусу с опаской, но отец старался всеми силами добиться утерянного доверия. Хотелось верить, что все налаживается. — Господин, — Франц вздрогнул, когда на пороге показался стражник. — Говори, — прокашлялся Франц, поднимаясь с постели и накидывая поверх пижамы мантию. — Вам письмо, — стражник быстрым шагом приблизился к Францу и, встав на колено, вручил ему письмо в футляре из белого золота. Франц непонятливо взглянул на футляр, думая, от кого же оно может быть. Когда же он неожиданно вспомнил, он с горящим взглядом выхватил из рук стражника письмо. — Можешь быть свободен, — даже не обернувшись на слугу, кивнул на дверь Франц. Слуга тут же скрылся с глаз Франца. Франц вновь присел на край постели и, быстрыми движениями открыв футляр и вынув письмо, принялся читать. И он был прав в своих догадках по поводу авторства письма.«Я жду вас в имперском саду у статуи Ральфа Шервуда Райса.
Дениз Бурхан»*.
***
— Быстро ты, — усмехнулась Хюррем Бахтейжар, отлепившись от ствола дерева. — Даже получаса не прошло. — Не паясничай, — поморщился Франц. Ему было не до шуток. — Где она? Хюррем закатила глаза, прошептав под нос «Зануда», но все же ответила: — Стоит прямо около статуи Основателя, — она кивнула вглубь сада. — Что это за женщина? Черна, как ночь, бела, как снег… — Мне некогда сейчас играть в твои игрушки, — огрызнулся Франц и, обойдя Хюррем, двинулся навстречу к таинственной незнакомке. Хюррем обернулась, глядя вслед бывшему воспитаннику, и покачала головой. — Когда из беззаботного подростка ты успел стать мнимым, раздражительным стратегом? — она сжала губы в линию и с тяжёлым вздохом сама ответила сама на него: — Когда мы тебя столкнули в эту пропасть политических кровавых игр, да, точно. Как я могла забыть? Франц остановился в нескольких шагах от статуи Ральфа Шервуда Райса. Только теперь его взор был обращён не на Основателя, а на высокую, статную женщину. Она стояла к нему спиной и, сложив руки за спину, рассматривала монумент. Франц вздрогнул, едва не отшатнувшись, когда женщина развернулась к нему и пронзила взглядом иссиня-чёрных глаз. Она осмотрела будущего императора с ног до головы, уголки ее губ едва заметно дрогнули незнамо от чего, и она медленным шагом, напоминающим змеиный, двинулась к Францу. — Господин Франциск, — улыбнулась женщина, озарив светом своё белоснежное лицо, и протянула Францу изящную руку, обрамлённую перстнями, — рада с вами познакомиться лично. — Госпожа Дениз, — Франц поднёс руку женщины к губам и оставил поцелуй, — вы оказали мне большое почтение, приняв мое приглашение. Моя покойная мать, — от взгляда Дениз не ускользнула перемена в голосе юноши, — очень хорошо отзывалась о вас, также как и ее главная служанка, Фредерика. — Позвольте выразить вам соболезнования, Господин Франциск, — он сжала его руку. — Весть о скорой и неожиданной кончине вашей матушки зимы стала для нас большой неожиданностью. Надеюсь, на том свете она обрела покой. Франц ничего ответил, лишь кивнул. Он уже давно понял, что очень не скоро сможет смириться со смертью Мамы, да и сможет ли вообще? Как можно смириться с этим? — Нам есть, о чем поговорить, — спустя недолгое молчание произнёс Франц. Он искоса взглянул на Бахтейжар, которая так и маячила на горизонте. — Только для начала нам нужно скрыться из виду. Я не хочу, чтобы кто-то слышал наш разговор. Дениз удивлённо вскинула брови, но кивнула, последовав вслед за Франциском. — Куда этот шельмец направился? — сощурилась Хюррем. — Решил скрыться от меня? — Бахтейжар двинулась воинственной походкой за ними, но тут же потеряла их из виду. Она остановилась, не понимая, что произошло. Как только до неё дошло, она громко рассмеялась и шлепнула себя по лбу: — Сама же его выучила накладывать иллюзию, сама же на этом и попалась!***
— Как вы знаете, — заложив руки за спину, произнёс Франц, идя с Дениз по скверу, — из-за того, что я вступаю на престол не в царский возраст*, мне нужен советник. Причём тайный советник — никто не должен знать, кто это, даже визири. Это может быть кто угодно: родственник, слуга, врачеватель, преподаватель — в общем, любой прохожий, — Дениз внимательно слушала Франца. — Я всегда думал, что моим советником, если я вдруг сяду на трон, станет либо моя мама, либо бабушка. Также я рассматривал, как вариант, королеву Бьянку*. Но теперь мне кажется, что это — слишком очевидные варианты и будет легко вычислить, кто стоит за моей спиной. — Я уже поняла, о чем вы хотите мне сказать, Господин Франциск, — снисходительно улыбнулась Дениз, остановившись посреди дороги. — Вы хотите, чтобы я стала вашим тайным советником, не так ли? Франц, нисколько не удивлённый тем, что она так быстро догадалась, лишь помолчала кивнул. — Я был бы польщен, если бы вы помогли мне в становлении, — он склонил голову перед ней. Дениз Бурхан, бывшая женой королю Персии, славилась своим острым умом и невероятной «чуйкой». Она была очень опытным стратегом — ее никому не удавалось обвести ее вокруг пальца. Поэтому выбор Франца нисколько не был удивителен. Тем не менее, раскусить его выбор будет крайне тяжело — Дениз — редкий гость Магической Германской империи Райс, да и ко всему прочему, после отказа Пауля Райса* жениться на ней, Дениз и вовсе не посещала и никак не была связана с родом Райс. До этого момента. — Для меня будет большой честью помочь вам, Господин Франциск, — она склонила голову, выражая согласие. Франц едва слышно выдохнул. — Я буду рад, если вы окажете мне честь и вместе с королем Ахметом посетите завтрашнюю коронацию, — Франц выдавил из себя неловкую улыбку. Дениз тихо рассмеялась и кивнула: — Конечно. Как я могу пропустил такое знаковое событие в истории?***
— У тебя глаза где, на заднице или как?! — сквозь шум волн и крики матросов, закричала Лагерта*. — Правее, правее!.. Да это лево, тупица! Франц с едва заметной улыбкой наблюдал за этой сценой. Лагерта по своей натуре была очень спокойным человеком, но ее матрос Гендельф… Делал из неё монстра. — Сгружай уже! И не разбей ничего, ради всего святого! — Лагерта сошла с корабля и двинулась к Францу. — Господин Франциск, если я вдруг убью этого идиота, — она указала на незадачливого молодого матроса, который едва не плакал, — то вы просто обязаны меня оправдать! — Лагерта, — выдохнул Франц и тихо рассмеялся. — Если бы это так работало… — Лагерта сощурилась и склонила голову. — Пошли, пройдёмся. Женщина пожала плечами и двинулась за Францем. — Как дела в Скандинавии? — спросил Франц. — Я слышал, были какие о проблемы с поставкой продовольствия… — Эта чертова Кармина… — увидев, как Франц сощурился, она прервалась. — Она была настолько поглощена жаждой мести, что не дала приказа о поставке продовольствия. Хорошо, что Вильгельм вовремя увидел мое письмо (хотя, это больше было похоже на гневную тираду). — Да, он мне говорил, — кивнул Франц. — Я лично подписал указ. Сейчас все нормализовалось? Женщина молча кивнула. — Вы готовы? — Франц резко дёрнул головой и уставился на Лагерту. — Завтра уже коронация. Как себя чувствуешь? Франц поднял лицо к небу, прикрыв глаза, и вздохнул. По этому действию Лагерте все стало ясно — Франц ужасно волнуется и ему чертовски страшно. — Страх — не лучший советчик, — произнесла Лагерта. — Я понимаю, что ты чувствуешь. Когда я оказалась назначенной на пост главнокомандующей армией Скандинавии (а мне было чуть меньше двадцати), я физически чувствовала эту ответственность. Мне было так страшно, что в штаны иной раз наделать хотелось — стоишь ты, девятнадцатилетняя девка, перед оравой мужиков за тридцать, и должна отдавать им приказы. Как я не подохла от волнения — ума не приложу. Но ведь все нормально же? — она ткнула Франца в плечо и они улыбнулись друг другу. — Мы все тебя поддержим. Тебе нечего боятся. Народ тебя любит, мы рядом, друзья поддержат, девчонка твоя и подавно, — Франц закатил глаза и его щеки слегка покраснели. — Поэтому не парься. Все будет хорошо. — Спасибо, — тихо прошептал Франц, улыбнувшись ей. Лагерта махнула рукой: — Было бы за что!***
— Ну-с, Северус, — хихикнул директор, — готов к завтрашнему событию? — профессор Снейп угрюмо посмотрел на Дамблдора. — Твой сын завтра станет императором! До сих пор не верится! Северус, ты уже приготовил, в чем пойдёшь на коронацию? Ты должен выглядеть прилично! Северус? Северус, ты слышишь меня?! — Что? — профессор Снейп дёрнул головой и непонятливо уставился на директора. — Что с тобой происходит? Ты не заболел? — Альбус протянул руку и тронул лоб профессора. — Не заболел я, — поморщился Северус, убрав руку директора от себя. — Со мной все в порядке. — Ты волну-у-уешься! — хлопнул в ладоши Альбус. — Ты переживаешь из-за коронации Франца и из-за того, как он отреагирует на твоё появление — ведь вы уже столько дней не разговариваете! — Мы поговорили и пришли к выводу, что конфликт исчерпан, — холодно отозвался Северус. — У нас все хорошо. — Знаешь, Северус, — поглаживая феникса, произнёс профессор Дамблдор, — когда ты говоришь, что у вас с Францем все хорошо, это практически всегда значит «Мы с ним поругались настолько, что не здороваемся в коридоре школы». Северус свирепо взглянул на директора, но ничего не сказал. — Профессор, с вашего позволения я пойду к себе, — Снейп встал из кресла, поправлял мантию. — Завтра нужно быть готовым в семь утра. Я зайду за вами. — Иди, Северус, доброй ночи, — улыбнулся Альбус. Профессор Снейп оглядел Дамблдора с ног до головы, вскинул бровь, но ничего не сказал и вышел из кабинета директора. — Эх, Северус… — вдохнул Альбус через некоторое время. — Любовь просто так не проходит.***
…- Я любил твою мать! — взревел Северус, хлопнув по столу. — Если бы ты ее любил, то ты бы ее не бросил! — в ответ закричал Франц. — Если бы ты любил ее или, хотя бы, уважал, ты бы никогда не поступил так с ней и с нами! Ты унизил ее перед всеми! Бросил, ничего не сказав! Если бы ты ее любил, — Франц сбавил тон на шёпот, — ты бы уважал меня и Фредерика. Но ты даже этих элементарных вещей не можешь сделать! Какой из тебя отец?! Какой?! — Северус… — раздался где-то позади женский голос. — Северус… — Твою мать! — подорвавшись с постели, вскрикнул Северус, тяжело дыша после пробуждения. — Черт… Северус вылез из постели и взглянул на часы. Стрелки указывали на три часа ночи. Тихо выругавшись, он направился к столу и налил в стакан воды. Вернувшись в комнату, Северус случайно смахнул с прикроватной тумбочки какие-то бумаги. Подняв их, он среди множества письменных работ студентов увидел то, что ему меньше всего хотелось увидеть. Открыв ящик, он швырнул это в самый дальний угол и закрыл на замок. Прикрыв глаза и прислонившись спиной к стене, Северус думал об одном. «Уйди, уйди из моей головы…» Этой вещью, которую Северусу не хотелось и одновременно хотелось видеть, была фотография Сюзанны Райс, которая была сделана за месяц до того, как она забеременела.***
— Восстание «летунов» подавлено, зачинщики наказаны, — прокашлявшись, произнесла Элен Гранд. — Хорошо, — просматривая ее отчёт, кивнул Франц. — Завтра в семь утра ваши полки должны быть готовы и охранять шествие. — Все будет сделано в лучшем виде, — кивнула женщина, что-то записывая в своём блокноте. Она искоса взглянула на своего будущего императора и, вскинув брови, спросила: — Вам плохо, Господин? Франц резко оторвался от чтения и непонятливо посмотрел на Элен Гранд. — С чего ты взяла? — также вскинул он брови. Элен Гранд немного помолчала, прежде чем произнести: — Ваши волосы. Франц тут же вскочил с кресла и подошел к зеркалу. Она была права — злосчастные три белые пряди красовались в его чёрных волосах, словно они были там с рождения. Тихо выругавшись, он поднёс палочку к волосам, прошептал заклинание и волосы вновь стали чернее ночи. — Они иногда… — попытался произнести Франц, но сразу запнулся, — иногда они проявляются и просто так… Элен Гранд коротко посмотрела на него и ничего не ответила, продолжив что-то писать. Франц выдохнул и сел обратно в кресло. — Я думаю, на этом нужно закончить, — спустя пятнадцать минут произнесла Элен Гранд. — Завтра нас ждёт длинный день. Нам нужно отдохнуть. Франц кивнул и поднялся, провожая Элен Гранд. Когда она была уже на пороге его покоев, она остановилась, обернулась и, глядя на Франца, произнесла: — Нет ничего плохого в том, что вам страшно, — Франц склонил голову набок, слушая ее. — Важно то, чтобы вам не стало страшно в самый ответственный момент. Доброй ночи, Господин. С этими словами Элен Гранд покинула покои Франца, оставив его в смятении.***
Франц никак не мог уснуть, поэтому решил выйти в сквер и прогуляться. Он замер посреди дороги, услышав шаги. За ним кто-то шел. Осторожно вытащив из-за мантии палочку, Франц резко развернулся и… — Убери палочку, — поджала губы Гермиона. — Прости, — быстро произнёс Франц, убирая палочку. — Что ты тут делаешь? Как ты сюда попала? — Ты же сам дал порт-ключ, забыл? — улыбнулась Гермиона, подходя к Францу и кладя ему руки на плечи, отчего он сразу расслабился. — Я утром не могу вспомнить, где я: в Хогвартсе, дома у бабушки или во дворце. О чем ты говоришь? — усмехнулся Франц, обнимая девушку за талию. На удивление, последний февральский день в империи Райс выдался достаточно тёплым. Это было очень необычно — зима здесь заканчивалась к середине апреля, не раньше. Поэтому Франц и Гермиона без проблем могли гулять на заснеженному скверу и мило беседовать. — Я бы хотел, чтобы завтра ты прибыла раньше, чем остальные приглашённые, — улыбнулся Франц, идя с Гермионой за руку по дороге. — Если хочешь, я, конечно, приду, но, — Гермиона немного покраснела, но все же продолжила: — что ты хочешь сделать? Иногда ты придумываешь такие вещи, что не знаешь, куда деться… — Ничего я не придумал, — рассмеялся Франц. — Просто я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Я итак переживаю, что аж трясёт… — Почему ты так волнуешься? — остановилась Гермиона. — Ты практически с детства готовился к тому, чтобы сесть на трон! Ты всегда знал, что именно ты фаворит! Почему же сейчас ты так переживаешь… — и тут неожиданно она догадалась. — Это из-за Кармины, да? — Франц закусил губу. — Ты боишься, как народ отреагирует на тебя… — Не только из-за этого, — перебил ее Франц. Набрав в грудь воздуха, Франц выпалил: — Я боюсь, что я не справлюсь. Гермиона невольно сильнее сжала руку Франца. — Я боюсь, что не оправдаю надежд. Я боюсь, что я не справлюсь, и все то, что мы сделали с армией Кармины и с ней самой были напрасно… А вдруг, она была лучшим правителем, чем я? — поморщился Франц. — Ты накручиваешь себя, — вздохнула Гермиона, обнимая его за шею. — Ты просто очень сильно волнуешь и из-за этого тебе в голову лезут дурацкие мысли… Посмотри на меня, — Франц закатил глаза и посмотрел на Гермиону. — Прекрати волноваться по пустякам, пожалуйста… — Я итак стараюсь не волноваться, — поморщился Франц, поддаваясь ее прикосновениям. — Но у меня не получается… Его взгляд ненароком столкнулся с Гермионой и ему мгновенно стало стыдно. Стыдно за себя, стыдно за свои страхи. «Какой позор, Франц, — ты распускаешь сопли перед девушкой! Представь лицо Эдема — он бы уже умер от позора за тебя!» — Пойдём во дворец? — Гермиона потянула его за руку по направлению ко дворцу. Франц улыбнулся и кивнул. Франц и Гермиона лишь один раз ночевали вместе в его покоях. Но они ни разу не оставались на ночь так. Так. Просто засыпая. Без близости. — Я не помню, когда мы в последний раз ночевали вместе, — играя с волосами Гермионы, произнёс Франц. Гермиона тихо хихикнула и поерзала у него на груди, устраиваясь поудобнее. — Ты спишь? — спустя несколько минут спросил Франц. — Гермиона? — М? — промычала Грейнджер, открыв заспанные глаза. — Что-то случилось? — она протяжно зевнула. — Ничего, извини, — покачал головой Франц. Он чмокнул ее в лоб. — Спи, принцесса. Как только Франц произнёс это, Гермиона практически сразу уснула. Как ни странно, Франца тоже стало клонить в сон, и он спустя несколько минут погрузился в сон. Франц открыл глаза и его ослепил белый свет. Когда зрение сфокусировалось, перед ним оказалось море. Безлюдный берег, об который разбивались холодные волны. Устремив взгляд вдаль, Франц заметил женскую фигуру. Сделав ещё несколько шагов, он задержал дыхание. Он узнал ее. — Мама! Он стремглав бросился к Сюзанне, не смотря под ноги. Когда он оказался уже практически рядом с ней, он с удивлением заметил вдали, ещё дальше, чем мама, ещё какую-то фигуру. И ее он узнал. — Дед Ральф… Мужчина, словно услышав, обернулся и улыбнулся в седую бороду. Франц ощутил, как мама коснулась его плеча и приобняла. Они двинулись вперёд. Каждые несколько шагов из тумана, опустившегося на землю, появлялась одна фигура. И каждая была знакома Францу: Пауль, Лея, Хильда, Отто, Луиза, Урсула… их дети, мужья и жены… Эдем… И так далее, каждый шаг появлялся человек, бывший важным роду Райс. Франц резко замер, когда завидел в конце пути его. Основателя рода Райс, Ральфа Шервуда Райса, и главного Бога. Одина. Франц сжался, оглянулся назад. Но уже никого не было позади. А Один все ближе и ближе был. Замер он перед Францем, оглядел его с ног до головы. — Раз пришёл в этот мир, так и живи с миром. Франц резко открыл глаза, тяжело дыша. Он взглянул на Гермиону и понял, что она ещё спит. За окном было ещё темно. Франц взглянул на часы и понял, что ещё ночь. Тяжело вздохнув, он вновь прикрыл глаза. Но тут же их распахнул. Кто-то со всей силы начал тарабанить в дверь. — Господин Франциск! — раздался крик за дверьми. — Господин Франциск!!! Гермиона испуганно открыла глаза и прижалась к Францу. Он успокаивающе сжал не плечи и поцеловал в лоб. — Успокойся, я рядом, все хорошо, — Франц вытащил палочку, накинул на себя мантию и быстро направился к дверям. — Что случилось?! — Господин Франциск, вас срочно просит Фредерика! Она говорит, что это очень важно! — закричал стражник. Франц нахмурился и приказал отворить двери. Тут же в покои влетела Фредерика. Она выглядела ужасно напуганной, что было ей совсем не свойственно. Значит, это было очень важно. — Что случилось? Говори! — рыкнул Франц. — Он здесь, — тяжело дыша, выпалила Фредерика. — Франциск, он здесь… — Кто?! — закричал Франц, явно взбешённый ситуацией. — Говори! — Ты не понял, Франциск, — сбавила тон глава прислуги. — Он. Он здесь. Лицо Франца перекосило от ужаса. «Нет, только не сейчас…» — Гисли… — тихо прошептал Франц. — Да, — кивнула Фредерика. — Он здесь. Он ждёт тебя.***
Франц помнил историю (даже сам рассказывал ее), когда к Основателю Ральфу пришёл Гисли. Но он никогда не думал, что окажется на его месте. Что теперь Гисли придёт и к нему. Страх. Франц ощущал лишь его. Даже не страх — дичайший ужас наполнял его тело. Дверь отдаленной комнаты скрипнула и Франц вошел внутрь. Было темно, лишь Луна освещала небольшую комнатку. — Франциск… — Франц едва не закричал от ужаса, когда услышал хриплый мерзкий голос, и вжался в стену, не понимая, откуда идёт голос. — Вот и мы встретились с тобой. — Где ты?! — яростно крикнул Франц. — Покажись! — Как пожелаешь, — Гисли щелкнул пальцам и в камине вспыхнул огонь. Франц резко дернулся и увидел, кто говорил. Легенды не врали — Гисли действительно выглядел, как настоящий монстр. Но вопреки ожиданиям, его не испугала настолько внешность провидца. Ему даже на какую-то долю стало его жаль. — Не стой столбом — присаживайся, — Гисли указал морщинистой, похожей на обваренную, рукой на стул перед собой. — Нам есть много, что обсудить… Франц твёрдо прошагал к месту перед Гисли и сел, глядя ему в лицо. — Ты смелый, — рассмеялся Гисли. — Даже Ральф Генрих Райс, впервые увидев меня, испугался до полусмерти. А ты даже не шелохнулся. Франц ничего не ответил. Его занимали карты на столе, которые уже успел разложить провидец. — Вы гадаете на картах? — сощурился Гисли. О вопроса юноши Гисли громогласно, словно издевательски, рассмеялся. Франц смутился приступу смеха у провидца. — Гадаю ли я на картах? — спросил, успокоившись, Гисли. — Франциск, я не настолько ущербен, — Франц ощутил, как щеки покрылись румянцем. — Дай мне руку. Не успел Франц и слова сказать, как Гисли выхватил его руку и стал рассматривать линии на ладони. Франц едва сдержал лицо, когда мужчина достал кинжал. — Вы ведь не против? — оскалился Гисли. Франц прикрыл глаза и покачал головой. — Замечательно. Ваш дед отказался. Франц резко открыл глаза и зашипел, когда Гисли сделал надрез на ладони. Темно-красная кровь брызнула фонтаном из руки. Гисли собрал не в сосуд и протянул Францу чистую повязку. Он тут же выхватил ее и ставил перевязывать руку. Гисли в это время в стакан со странной зелёной жидкости вылил кровь Франца. Он вгляделся в стакан и резко начал говорить спустя некоторое время затишья: — Свеча в руке женщины бывает опасна; журавль в небе — вестник темного прошлого; объятия смерти бывают полезны; кровавая любовь приводит к кровавым последствиям; ангел, упавший с неба, — оборванная судьба; змеиный глаз младенца — вестник, который поймёшь слишком поздно. В комнате воцарилось молчание. Гисли поник головой, а Франц едва сдерживал свою панику. Он знал из рассказа деда, что Гисли говорит загадками, но их всегда можно разгадать. Сейчас он не понимал ничего из того, что Гисли сказал. — Что это значит? — тихо спросил Франц, чувствуя накатывающую волну паники. Его начинало трясти. — Что это значит… — Это тебе и предстоит разгадать, — усмехнулся Гисли. — У тебя вся жизнь впереди…***
— Франциск, как… — как только Франц вышел из комнаты, весь бледный и трясущийся, спросила Фредерика. — Что у тебя с рукой?! — Вызови ко мне в кабинет Расу Грейнджера, — стараясь сдержаться, произнёс Франц. — Франциск, нужно позвать врачевателя… — настаивала Фредерика, но ее мольбы не были услышаны. — Ты глухая или как?! — закричал Франц, трясущийся от гнева. — Вызови Расу Грейнджера! Это приказ! Фредерика молча кивнула и сжала зубы, когда Франц, едва задев ее плечом, прошёл мимо нее в кабинет.***
— Войди, — расхаживая по кабинету и теребя в руках кровавый бинт, крикнул Франц. В кабинет вошел Раса, плотно затворив двери и наложив Заглушающее. — Что происходит? — сделав шаг к Францу, произнёс Раса. — Фредерика сказала… — он протянул руку к другу. — Не трогай меня! — закричал Франц, буквально отпрыгнув от него. — Не трогай! — Успокойся, — медленно произнёс Раса. — Тебя что-то сильно напугало… — Пиздец как! — тяжело дыша, произнёс Франц. Он схватился руками за голову. — Я ничего не понимаю! Я не понял ничего, что он сказал! — Франц схватился за сердце, чувствуя, что оно готово выпрыгнуть из груди. — Я нихуя не знаю, что мне делать! — Сядь, — грозно прошептал Раса, и Франц увидел, как его глаза изменили оттенок. — Сядь! Франц, едва не плача, сел на кровать, а Раса коснулся здоровой рукой его лба. Голова тут же опустела. По телу разлилось мягкое тепло. — Успокоился? — Франц сонно кивнул. — Что случилось? Зачем ты меня позвал? — Свеча в руке женщины бывает опасна; журавль в небе — вестник темного прошлого; объятия смерти бывают полезны; кровавая любовь приводит к кровавым последствиям; ангел, упавший с неба, — оборванная судьба; змеиный глаз младенца — вестник, который поймёшь слишком поздно. — Что? — не понял Раса. — Что это было? Франц молча исподлобья посмотрел на Расу и тот все понял. У него на секунду прекратило биться сердце. — Гисли… — прошептал Раса. — Он был здесь… Это был… Я чувствовал какую-то энергию… Но я… Господи… — Я не знаю, что это значит, — слёзно прошептал Франц. — Я думал, что смогу расшифровать его предсказание. Но я ошибался. Я ни слова не понял. Мне так страшно… Но Раса молчал. Теперь он понял, что имел в виду Гисли. Он понял его предсказание. — Я не могу, Франц… — слёзно прошептал Раса, видя, как у Франца перекосило лицо к боли. — Ты знаешь, что я не могу рассказать тебе… -Я просто хочу знать, насколько все плохо, — поморщился Франц от подступающих слез. — Это… это звучало ужасно… И… — из глаз брызнули слёзы, — сука… — Я не могу, Франц… — вновь прошептал Раса. — Я правда не могу… Раса ожидал, что Франц кинется на него, убьёт или просто накричит. Но он молчал. — Иди, уже поздно, — прикрыв лицо руками, прошептал Франц. — Иди! — Прости, — поморщился Раса и быстро вышел из кабинета.***
— Франц, что случилось?! — Гермиона подорвалась с места и бросилась к Францу. — Где ты… Боже мой, что с твоей рукой?! — она осторожно взяла его руку и осмотрела ее. — Пойдём! Я тебя вылечу! — Гермиона, нет, — покачал головой Франц, но все же пошёл за ней. — Это бесполезно. Гермиона взяла палочку и произнесла исцеляющее заклинание. Но порез не затягивался. — Почему он не затягивается? — нахмурилась девушка. Тут она вспомнила слова Франца. «Только порезы, которые оставил провидец, не затягиваются». — Он был здесь… Франц молча кивнул и сел на постель, утягивая за собой, себе на колени, Гермиону. Она осторожно опустилась и обняла его за шею, поглаживая волосы. Она тихо выдохнула — белые пряди вновь прояснились. Но она решила ничего не говорить Францу — по его лицу было видно, что он подавлен. — Он предсказал что-то… плохое? — уперевшись в лоб Франца, спросила Гермиона. — Не знаю, — тихо прошептал Франц. Он прикрыл глаза: — Я не понял и ни слова. Остаётся только ждать. Гермиона понимающе кивнула и поцеловала Франца в губы. — Я люблю тебя, — тихо произнес Франц. — Я тоже… — Гермиона не успела договорить. В дверь вновь постучали. — Что опять?! — закричал Франц, едва не трясясь от гнева. — Господин, — это была Фредерика. — Шесть утра. Мы должны начать подготовку к коронации.